Экспедиция «Велес»



Глава 1
Закон подлости

 Экспедиция «Велес» 
 Проект «Сфера», первый том 

 Пролог 

— Остановись, путник, — голос сказительницы звучал из-под маски глухо и невыразительно. — Остановись и послушай. Хочешь, я расскажу тебе сказку о Тени?
— Ой, нет. Ну вот зачем, а? — Ит попытался сделать шаг, но ничего, разумеется, не получилось, потому что пространство вокруг него сказительница тут же заморозила. — Как же не вовремя!
— Жил был на белом свете мудрый и сильный правитель, — начала сказительница. — И было у него желание — чтобы не было ему равных, ни до, ни после, ни в какие времена. Всех он решил превзойти и всех превозмочь, долго боролся он и сражался, и остался у него единственный конкурент…
— Можно не надо? — жалобно спросил Ит. — Ну вот правда, у меня нет сейчас на это времени. Ну никак. «Хоровод», выпусти меня.
— Нельзя, — строго произнесла сказительница. Кажется, в этот раз она была программная, потому что — это Ит уже успел увидеть — сказительница слегка увязла в текстурах. Её левая нога стояла на муравейнике: тут, на солнечной лесной опушке, муравейников было в избытке, только обходи, так вот, её левая нога в месте соприкосновения с объектом стала полупрозрачной, и внутри этой ноги деловито сновали крупные рыжие муравьи. — Ты должен дослушать.
— Не буду, — упрямо ответил Ит.
— Игрок номер шестьсот пятнадцать, ты должен дослушать, — с нажимом произнесла сказительница. — Правитель заманил конкурента в темницу…
— И там грохнул, — закончил за неё Ит. — Система, это не народная сказка, а какой-то бред. «Хоровод», выход, я сказал! У меня дела снаружи.
— Снаружа подождет, — сказительница повысила голос и воздела руки. Лучше бы она этого не делала: Ит только вздохнул, глядя на тонкий браслет, вырастающий из запястья, и толстый браслет, проходящий насквозь предплечье. — Дослушай, о, игрок номер шестьсот пятнадцать!
— Да твою налево! — Ит разозлился. — «Хоровод», я отказываюсь от квеста «Тень»! У меня шесть глав не закрыто, не могу сейчас брать, я так до «Двух ящерок» никогда не дойду!
— Отказ от квеста не предусмотрен, — произнесла сказительница строго, совершенно другим голосом. — Квест «Тень» предоставляется рандомным игрокам вне зависимости от их желания.
— У меня сейчас, в данный момент, нет времени, — зло сказал Ит. — Хорошо, я беру квест «Тень», но можно мне рассказать его во время следующего входа? Я тороплюсь на работу.
— Ладно, — сдалась сказительница. — При следующем входе вы получите квест «Тень». Просьба не избегать встречи со сказительницей.
— Не буду, — пообещал Ит. — Пофиксите баги, пожалуйста. Она у вас ногой в муравейник провалилась, и проросла насквозь браслетами. Можно поаккуратнее работать, без халтуры?
Сказительница ничего не ответила, она простояла еще несколько секунд, а потом рассыпалась каскадом золотистых искр.
— Уроды, — проворчал Ит. — Чтоб вас так…
Невидимые стены, которые удерживали его во время разговора со сказительницей, пропали. Он огляделся, и, всё ускоряясь, побежал по едва заметной тропинке вглубь леса, туда, где стоял дом, являвшейся точкой входа и выхода. Следовало поторопиться, потому что «Хороводом» оправдать своё отсутствие на рабочем месте не получится в этот раз никак. Там, снаружи, дела обстояли скверно, поэтому сейчас действительно следовало поспешить.

 1 
 Закон подлости 
  Корабль «Велес»  

— Бесполезно, — рыжий стоял, прислонившись к стене спиной, и пытался вытереть перчаткой покрытый испариной лоб. Получалось не очень. — Любаша, говорю тебе, бесполезно. Дождись бригадира, он то же самое скажет.
— Дождусь, — сердито сказала Любаша. — Ещё как дождусь. Если он не может вставить вам перо куда надо, чтобы работали, как следует, то я сперва его дождусь, а после этого…
— Оделишь пером, ага, вот только реактор от твоего пера не заработает, — развел руками Скрипач. — Люба, окстись. То, что не может работать из-за фатального разрушения, из-за пера работать не начнет.
— Ага, да как же, — хмыкнула Любаша. Вздернула голову, с презрением посмотрела на Скрипача. — Посмотрим.
— Ну, посмотри, — пожал плечами Скрипач. — Зрение побереги только.
— Не твоего ума дело, — надменно ответила Любаша.
Скрипач вздохнул, и посмотрел на неё. Платиновая блондинка, красивая, высокого роста, с точеной фигурой, вроде бы привлекательная, молодая, но вот только было в лице Любаши что-то такое… как бы сказать… бесконечно отталкивающее, пожалуй. Горделивое и надменное выражение, змеиная улыбочка, прищуренные голубые глаза. «Крыса, — привычно подумал Скрипач. — Как же она мне надоела, чёртова крыса».
— Ну, не моего, так не моего, — пожал плечами Скрипач. То есть он попытался пожать плечами, но в рабочем скафандре сделать это было практически нереально. — Может, я тогда пойду? Поиграть сегодня хотел, да и пообедать было бы неплохо.
— Обойдешься, — отрезала Любаша. — Скоро они там?
— Я почем знаю? — хмыкнул Скрипач.
— Что они там делают?
— Отчет снимают, что они там могут делать? — риторически спросил Скрипач.
— Слазай к ним туда, спроси, скоро или нет, — приказала Любаша.
— Не, не полезу, — покачал головой Скрипач. — Я только оттуда, у меня смеси уже нет почти.
— Ленивые твари, — зло сказала Любаша. — Лишь бы ничего не делать.
— Да делаем мы, но не всё в наших силах, — вздохнул Скрипач.
Любаша посмотрела на него уничижающим взглядом, развернулась, и пошла по коридору в сторону рубки управления четвертым двигателем.
«Так тебя, — подумал Скрипач. — Обломайся».
…Скорее всего, она рассчитывала вернуться. С триумфом. Вернуться, и стать одной из тех, кто находится в управляющем звене за подобную заслугу, находятся долго, до самой смерти, получая много, имея много. Их тут было немало, вот таких. Которые шли с уверенностью в том, что обратная дорога будет обязательно, и что данный финиш лишь промежуточный.
Но — вот тут и случилось то «но», из-за которого сейчас, здесь, в кольцевом коридоре верхнего уровня двигателя номер четыре, Любаша в бессильной злобе распекала техника Сергея. А именно — фатальное разрушение двигателя номер четыре. Самого двигателя, реактора этого двигателя, основного внутреннего блока контроля, резервного блока, и дублирующей цепи, а это означало, что у экспедиции «Велес» появились большие проблемы, которые могут надолго задержать её здесь, у суперземли GJ 357, и превратить из экспедиции в колонизаторскую миссию. Если, конечно, это окажется в принципе возможным.
* * *
А началось всё довольно просто. С идеи. Потому что многое в этой жизни начинается с идеи, поэтому стоит порой задумываться над тем, куда некоторые идеи способны привести.
Эту самую идею первым предложил Скрипач, причем сам он отнесся к ней, по его собственным словам, как к чему-то не очень серьезному. Ит вспоминал потом этот разговор десятилетней давности, и недоумевал — как же так вышло, что оба они не поняли этого раньше? «Видит горы и леса», думал он, совершенно верно, мы видели всё это время горы и леса, но почему-то в очередной раз не сумели связать одно и другое, причем это другое находилось всё это время практически у нас под носом. Мало того, этим другим они уже пробовали заниматься, правда, очень давно и безрезультатно, но всё же.
— Слушай, — начал тогда Скрипач. — Вот я тут подумал…
— О чём? — спросил Ит.
— Да, понимаешь, маркеры Контроля, — осторожно сказал Скрипач. — Маркеры Контроля в системе Стрелка. Не может быть часовня первым маркером, как считаешь?
— Чего? — не понял в первый момент Ит.
— Часовня, говорю. С птицами. На Окисте. Та, под которой мы нашли тогда Лина и Пятого, место, где они закрыли сами себя. В порядке бреда, Итище, как считаешь, не может часовня быть маркером для пары? Мы ведь исследовали Окист, и Берта говорила, что часовня там появилась отнюдь не просто так.
Ит нахмурился. Задумался.
— Упоминаний нет, — ответил он. — Хотя… вообще, не исключено. Мы проговаривали этот момент, просто, видимо, за давностью лет позабыли. И никакой информации мы тогда не нашли, хотя искать пытались. Те же мистики, которые обслуживали часовню, верно? Информации о них что-то вокруг нуля. Лин и Пятый появились в этом мире, и… ммм… ну да, они тоже проявляли к этой часовне интерес. Ты уверен, что она будет непременным атрибутом в мире входа потенциального экипажа в сигнатуру Стрелка? Не только планета, но и этот объект?
— Почему нет? — вопросом же ответил Скрипач. — Она вообще очень странная, эта часовня. По словам мистиков, если я правильно их понял, она была на планете до того, как Окист начала осваивать первая партия колонистов. Саприи — упоминание часовни в летописях там есть… всегда. Во все временные периоды. Но без подробностей.
— Есть, — покивал Ит. — Слушай, а ведь ты прав. Нечто подобное мы даже на Берегу видели. И во сне. И… чем чёрт не шутит, давай попробуем. Версия с часовней ничуть не хуже всех прочих, которые мы делали, когда говорили про первую точку входа Архэ в систему Стрелка.
— Что именно ты предлагаешь пробовать? У меня в голове пока что одна теория, понятия не имею, как здесь, в этой части Сферы, её привязать хоть к какой-то практике, — признался Скрипач.
— Для начала пристанем к Лийге, и расскажем ей. А потом — нам ведь обещали содействие. Другой вопрос, как найти планеты, которые могут быть включены в систему. Это как искать иголку в стоге сена, тем более что мы представления не имеем, каким образом это делать. Привязок нет.
— Мы, предположим, этого представления действительно не имеем. Но ты сам сказал о содействии. Предложим задачку умным головам, авось и справятся, — пожал плечами Скрипач. — У нас не так много времени, а эта теория действительно не хуже, и не лучше, чем все другие.
— Тогда давай для начала сделаем для умных голов отчет о том, что представляет собой Окист, — предложил Ит. — И, боюсь, придется нам рано или поздно достать из загашника Ариана.
— Это ещё для чего? — нахмурился Скрипач.
— Откуда ещё мы сможем узнать, были подобные сооружения на планетах, где проходило детство и юность потенциальных Бардов? — резонно спросил Ит. — Нам надо понять, является ли часовня, и всё, с нею связанное, только нашим маркером, или это работает на две стороны. Вот и займемся.
* * *
Лийга, к которой они пришли с вопросом и прикидкой отчета о мире, восприняла идею немного неожиданно.
— Могила, — сказал она, едва Ит открыл считку с часовней. — Ну, не совсем, но очень похожа.
— Могила Сэфес? — уточнил тогда Ит. — Не похоже. Во-первых, она большего размера, во-вторых, у могил нет ни входов, ни выходов, там просто купола. Мы видели, и не один раз. А это…
— Ну, тогда мавзолей. Или памятный знак, — Лийга задумалась.
— Как думаешь, это может быть связано с Архэ? — спросил Скрипач.
— Хм. Не исключено. Но вы ведь видели за всё время только одну, — напомнила Лийга.
— То, что мы видели только одну, не имеет значения, по крайней мере, в данный момент, — сказал Ит уверенно. — Мы не ориентир. Те же миры Сонма, или Зеркала. Мы тоже до определенного момента не могли выделить из Сонма миры, имеющие отношение к нам, зато потом…
— Я тебя поняла, можешь не продолжать, — кивнула Лийга. — Дай мне подумать. И свяжись с нашими покровителями, потому что одна голова хорошо, как у вас принято говорить, но несколько будет в любом случае полезнее одной.
* * *
Процесс создания модели занял три года. И дал весьма неожиданный результат, потому что местный Контроль уцепился за маркер, который Ит и Скрипач до этого всерьез не рассматривали, а именно — за территориальное положение Окиста относительно ядра галактики Трех спиралей. Область, которую они выделили, была не очень обычной, точнее, очень необычной, но обитатели Окиста о необычности этой области не задумывались никогда.
— Понимаете ли, этот момент никак нельзя упускать из вида, — говорил официал, который работал в группе. — Мир, о котором вы рассказали, изолирован. Область не имеет прямых смычек, а это даже для внециклов особенность не характерная. Осваивать подобную планету — это мало что себе в убыток, мало что нерационально, это ещё и затратно, и будет затратно на протяжении всего существования такого мира. Это…
— Окист убыточен, мы об этом прекрасно знаем, — сказал тогда Ит.
— Верно! — просиял официал. — Но и это ещё не всё. Область, в которой находится Окист, закрыта для прямых переходов. Туда ходят либо через порталы, причем открывают их в прямой видимости, либо через Транспортную сеть, но прямых переходов по этому кластеру нет, они под запретом.
— Почему? — Иту стало немного стыдно. Он знал об этом правиле, и другие знали, но никто, даже Берта или Фэб, даже Ри — никто из них не предал этому никакого значения.
— Область развития, Белая зона, — объяснил официал. — Запрещено прогрессорство. Запрещена экспансия. Подобные кластеры могут миллионы и даже миллиарды лет стоять без зонирования, потому что не достигают уровня, когда оно становится возможным. И Окист… он именно в таком образовании. Внутри. Общение с ним осуществляется исключительно через переходы, не напрямую. Он как остров в океане. Вы не знали об этом?
— Знали, конечно, но не думали, что это настолько важно, — Ит вздохнул. — Таких миров немало.
— Как сказать, — покачал головой официал. — Внецикличных и без разумной жизни — немало. Расположенных подобным образом и при этом колонизированных — немного.
— Будем обращаться к Контролю? — спросил Ит.
— Ну, разумеется. К действующему, конечно. Ваша подруга здесь вряд ли будет способна чем-то помочь.
* * *
Еще через год группа вычислила самую первую точку, в которой теоретически мог находиться искомый объект. Вычислила, и тут же заявила, что ничего не получится. Туда — нельзя. Никак нельзя. Ни под каким видом. Потому что…
— Вот вам и территориальная закономерность, — сказала тогда Лийга. — Там действительно есть внецикличный мир, эквивалентный Окисту. Он пустой. Контроль мне всё показал, и этот мир действительно пустой, и вполне соответствует схеме, которая у нас получилась. Вот только попасть туда не представляется возможным, как вы понимаете. Нас никто не пропустит.
— Да ладно, — хмыкнул в ответ Скрипач. — А если мы не спросим?
— Ты издеваешься? — прищурилась Лийга. Дана, которая тоже присутствовала при этом разговоре, вздохнула.
— Она про это уже несколько дней назад сказала, — заметила она. — Что мир там будет, но попасть в него невозможно.
— Мы прекрасным образом заходили в миры второй итерации Стрелка, — возразил Ит. — В мире первой итерации мы жили. Жили! Много лет подряд. А сейчас ты утверждаешь…
— Вы не заходили туда первыми, — возразила Лийга. — Вы были на планете, которую колонизировали десятки, если не сотни тысяч лет назад. А мир, который найден сейчас, никто не занимал и не осваивал. К нему нет прохода, и взяться ему неоткуда.
* * *
— … или есть, — официал, сидевший напротив Ита, усмехнулся. — Забавно.
— Что именно забавно? — нахмурился Ит.
— Нездоровый интерес к этой области, — объяснил официал. — Вот уж не знаю, правильно ли я поступлю сейчас, но… как бы сказать… вам велели оказывать содействие, но я не уверен, что это именно то содействие, о котором шла речь.
— Объясните, пожалуйста, — попросил Ит.
Он прилетел в этот раз на базу официальной по совершенно другому делу, и общался до того с совершенно другим сотрудником. Технические вопросы по проекту «Лазарь», пока что приостановленному, скучная рутинная работа. Но потом, после совещания, его остановил в коридоре вот этот самый официал, из дипломатического, остановил, и позвал, сказав, что надо кое-что уточнить. Да, на заседании проговаривался вопрос о Белой зоне и мире с потенциальным маркером, но именно что проговаривался, речь шла исключительно о теории, и только.
— Этот мир, действительно совершенно пустой, привлек сейчас внимание пары миров третьего уровня из пограничной области. Мы эти миры отслеживаем, но без фанатизма, разумеется, — пояснил агент.
— Так, — Ит с интересом посмотрел на официала.
— Эти миры вне контакта, до контакта они не доросли, и совсем не факт, что дорастут, — объяснил официал. — Один мир принадлежит нэгаши, но им это без шансов, планета для них непригодна, второй мир принадлежит людям, и они сделали на эту планету большую ставку, если вы понимаете, о чем я. Мы не имеем права входить в эту область. А они…
— А они имеют, — закончил за него Ит. — Игра по правилу соответствия, верно?
— Совершенно верно, — кивнул официал. — Подобное к подобному. Если они сумеют дойти до этого мира, и колонизировать его, используя только свои технические средства, мы признаем принадлежность.
— То есть это тройка. Начальная, — Ит задумался. — Начальная тройка, не дошедшая до уровня контакта, но сумевшая пройти по техногенике вперед настолько, что для неё стали возможны межзвездные перелеты. Верно?
— Да, так и есть, — кивнул официал. — С этим дела обстоят несколько странно, собственно, поэтому они и привлекли наше внимание. Мир в приграничье, ничем особенным не выделялся, мы туда молодых агентов забрасывали тренироваться иногда. И совершенно внезапно, двадцать лет назад, на планете разрабатывается модель глюонного поточного двигателя третей фазы.
— Кварк-глюоны — это всего лишь кварк-глюоны. А защита? — резонно спросил Ит.
— И это тоже. Собственно, именно это и показалось нам странным, — объяснил официал. — Мы расследовали обстоятельства появления и двигателей, и перехватывающих сред, которые там были созданы, но не обнаружили внешних источников вмешательства. Технологии они сделали сами, им никто эти технологии не давал. На планете никого постороннего не было, кроме наших сотрудников. Никто туда не заходил, это мы тоже проверили.
— А временные искажения?
— Они обошли и это. Выглядит чертовски странно и необычно, но… — официал развел руками. — В общем, вы, думаю, уже догадались, к чему я веду.
— Ну да, — Ит вздохнул. — Два вопроса. Когда, и как?
* * *
— Ребята, объясните мне, как это всё будет, — попросила Дана. — Я не поняла, если честно.
— Всё просто, — Скрипач сел поудобнее, сунув под спину диванную подушку. — Нам предстоит снова поработать агентами. Сейчас расскажем, как именно.
Они находились в квартирке Даны, на одной из станций официальной службы, в пространстве. Дана жила там уже второй год, и ей такая жизнь очень нравилась. Работала Дана минимально, исключительно как консультант по «Лазарю», свободного времени имела в избытке, начала рисовать, и пристрастилась к туризму, благо, что со станции официалов можно было много куда попасть вместе с транспортами, ходившими чуть ли не ежедневно через порталы туда и сюда. Дане достался хороший статус, проходы стоили для неё совсем недорого, поэтому Дана объявила себя кошкой, гуляющей сама по себе, и принялась гулять, где ей вздумается. Сперва Ит и Скрипач опасались за неё, но быстро поняли, что зря. За Дану можно было не волноваться, она проявляла разумную осторожность, и не совалась куда попало.
— Три этапа, — сказал Ит. — Первый этап будет здесь, это переподготовка и подтверждение статуса. Очень надеюсь, что мы справимся за год. Второй этап — внедрение, пойдем с группой на эту Землю, и будем пробовать встраиваться. Третий этап — это уже непосредственно заброс. Нам необходимо попасть на корабль, который пойдет в нужную зону.
— Только вам двоим? — уточнила Дана. Ит кивнул.
— Да, только нам двоим. Местные официалы ничего не имеют против прогулки, разумеется, но во время совещания мы пришли к выводу, что не стоит рисковать, — объяснил Скрипач.
— Это неправда, — тут же вмешалась Лийга. — Ты главное не сказал. О чистоте эксперимента.
— Я просто не успел, — Скрипач с упреком посмотрел на неё. — Там было следующее. Первое — высокий шанс не вернуться. Ну, это не препятствие, конечно. Второе — эксперимент ориентирован, в первую очередь, на нас двоих. И третье — стыковка этого проекта, и приостановленного «Лазаря», то есть усложнение модели «Лазаря». Других носителей генома Архэ на горизонте не видно, ну и вот, получилось то, что получилось.
— Ариана посылать было бы неразумно, — хмыкнула Лийга. — Он утратил доверие. Хотя это тоже кто-то предложил.
— Спасибо, не надо, — Ит зябко дернул плечами. — Мы лучше как-то без него. В общем, понятно. Девчонки, вопрос. Вы останетесь тут, или пойдете с нами?
— С вами — это куда? — не поняла Дана.
— С нами — это на одну из тренировочных баз, — объяснил Ит. — Вы будете заниматься своими делами, а нам предстоит вспоминать много не самого приятного. И заниматься всем подряд, от физической формы, до местного свода законов. За первый год нам нужно выйти хотя бы на четвертый класс, хорошо, если на третий.
— Угу, — Скрипач печально вздохнул. — А до этого всего был второй высокий, считай, первый. Обидно.
— А что делать, — пожал плечами Ит. — В общем, решайте.
— С вами, куда же мы денемся, — вздохнула Дана. — Ит, а как вы обратно? Допустим, вы попадете туда, куда хотите, найдете то, что ищите…
— Или не найдете, — уточнила Лийга. — Такой вариант я тоже допускаю.
— Ну, или не найдете, — согласилась Дана. — А дальше?
— А дальше начинается самое интересное, — ответил Скрипач. — Или сработает система, или… ну, в крайнем случае, нас может вытащить Контроль. По крайней мере, о том, что мы берем с собой трансивер, мы уже договорились.
— Сработает система? — удивленно спросила Дана. — Это как?
— В концепции работы Стрелка, — ответил Ит. — К сожалению, сейчас невозможно сказать, как именно она может сработать.
— Мне это не нравится, — покачала головой Дана.
— Нам тоже, — развел руками Скрипач.
* * *
Работы предстояло действительно адово количество, но они как-то подозрительно легко в неё втянулись, и стали справляться, причем, чем дальше, тем лучше. Через год после этого разговора Скрипач продемонстрировал Лийге и Дане свежий, только что поставленный, знак принадлежности, сплетение молекулярных нитей на ладони, складывающееся в символ Официальной службы, и сообщил, что через несколько дней они уходят, уже в заброс на планету. Да, пока они там будут, видеться и общаться получится, пусть и нечасто. И на том спасибо, сказала тогда Дана. Что там будет происходить?
Там уже работает группа, пояснил Скрипач, готовит нам плацдарм под долгосрочный заброс. Подробная легенда, фальшивые воспоминания у тех, кто будет частью легенды, детальная проработка всего подряд. Это так же, как тогда, когда мы поймали ту женщину, которая попалась на устаревшем адресе, да? вспомнила Дана, и Скрипач подтвердил — да, именно так, всё верно.
— Только мы не попадемся на адресе, — сказал он. — Не в наших это интересах, как ты понимаешь. Работа уже идет, и это должна быть очень чистая и качественная работа. Всё будет хорошо, не переживай.
— Не переживать я не могу, но так же я не могу понять, за что именно я переживаю, — сказала Дана в ответ. — Все-таки постарайтесь вернуться.
— Это надолго, — вздохнул Скрипач. — Как минимум, десять лет.
— Да, много, — покивала Дана. — Лийга мне объяснила. Но вы всё равно постарайтесь.
* * *
В мире отработали чисто, не смотря на то, что мир этот, очередной мир Сонма, правда, но без маркеров Стрелка, выглядел отвратительно, не сказать больше. Какая же гадость, сказал как-то Скрипач, нет, ну какая же всё-таки гадость это всё, и глаза бы мои не видели этой гадости, и, кажется, я впервые ничуть не опечален тем, что этому миру осталось недолго. Потому что не надо, чтобы вот такое было долго.
Дана во время сеанса связи попробовала уточнить, что именно он имеет в виду, и Скрипач ответил, что вот так сразу и не расскажешь, но рядом с тем, что происходит здесь, даже то, что происходило в её родном мире — цветочки. Это тебе не плоская земля, и не сборища недалеких фанатиков, это гораздо, гораздо круче и хуже, но рассказывать пока что времени нет, может быть, информацию даст потом рабочая группа. Уже после заброса.
— Знаете, что самое странное? — спросил Ит. Лийга и Дана покачали головами. — То, что технологии, благодаря которым сейчас готовится экспедиция, появились в мире, который… словом, для которого это нехарактерно. Мы тут третий год, и вот теперь я понимаю, почему официалы этой планетой так заинтересовались. Мы бы тоже заинтересовались. Это колоссальный диссонанс, просто колоссальный. Что-то тут нечисто.
— Вот и мне кажется, что нечисто, но разбираться времени нет, — добавил Скрипач. — Местные официалы, кстати, с нами солидарны стопроцентно, и расследование будет. Обязательно. Но не сейчас, чуть позже.
— Да. Когда уйдет экспедиция «Велес», — закончил Ит.
— «Велес»? — удивленно переспросила Дана. — Это кому же пришло в голову так назвать экспедицию?
— Да вот нашлись желающие, — хмыкнул Ит. — Мы сами удивились, мягко говоря, но факт остается фактом.
* * *
Масштаб мероприятия поражал — для мира третьего уровня это было нечто немыслимое. И скорость постройки «Велеса», который собрали за семь лет на орбите, и его размеры (корабль был рассчитан на тысячу шестьсот человек), и устройство, и системы жизнеобеспечения — всё это было едва ли не по границе четверки, причем четверки контактной, покупающей чужие технологии, вот только никаких покупок не было, и контактов не было, а невероятный «Велес», висящий на орбите, и принимающий всё новые транспорты с грузами для экспедиции — был.
— У меня это в голове не укладывается, — пожаловался Скрипач после того, как они с Итом побывали на корабле в первый раз. — Безумие какое-то. Одна страна строит вот это вот всё, эту огромную одороболу, с четырьмя движками и плазменным парусом, комплектует экспедицию, и… Блин. Больше всего меня удивляют ответы на два главных вопроса.
— Это каких? — спросил Ит.
— На фига и зачем, — ответил Скрипач. — Предотвратить вымирание вида, и смотаться куда подальше, чтобы присмотреть место для будущей колонии. Безумно любопытно, все ли участники этого мероприятия разделяют нашу точку зрения на этот вопрос?
— Ты о чём? — не понял Ит.
— Театр абсурда, — дернул плечом Скрипач. — Это всё напоминает театр абсурда. Потому что…
— По сути, это колонизаторская миссия, — ответил Ит. — Ничем другим это и быть не может.
— Но они сами так не считают, — покачал головой Скрипач. — Никто. Мы смотрим на это изнутри девятый год, и ты сам отлично знаешь, что они думают об этом всём.
— Они, по-моему, вообще не думают. За редким исключением. Они делают, — Скрипач отвернулся. — Что сказали, то и делают. Очень надеюсь, что официалка всё-таки раскрутит расследование.
— Рыжий, нам сейчас это неважно, — Ит вздохнул. — Мы с тобой не имеем права распыляться, и заниматься темой всерьез. Да, то, что мы видим, не укладывается ни в какие рамки, но нам сейчас нужно что? Попасть в закрытую зону. Поэтому в данный момент мы с тобой кто? Техники, обслуживающие двигатель номер четыре. Прошедшие строгий отбор, покорные, как овечки, и лояльные до зубовного скрежета. Мне самому это всё категорически не нравится, но у нас нет другого выхода.
— Ты это пять лет говоришь, — проворчал Скрипач. — Ладно. Подумаем про это всё по дороге.
— Вот именно, — кивнул Ит. — Подумаем по дороге. У нас с тобой будет два с половиной года на подумать. Неплохо, как мне кажется.
— Не напоминай, — попросил Скрипач.
* * *
О том, что волновало их на самом деле, они старались не говорить. Потому что-либо ты фокусируешься на крайне непростой задаче, либо даешь волю эмоциям, и они выбивают тебя из колеи, а это совсем уже никуда не годится. Поэтому эмоции и воспоминания они не трогали, разве что нужно было проговорить что-то по делу, но не более того. Лишь один раз за все эти годы Ит сказал Скрипачу, что это всё действительно невыносимо порой, но ситуация сейчас складывается в модели «либо/либо». Либо они берут себя в руки, и делают то, что делают, либо… либо можно забыть о том, что существует, пусть и теоретическая, но всё-таки возможность вернуться домой. Эмоции и воспоминания в данных обстоятельствах смерти подобны. Да, да, конечно, согласился тогда Скрипач. Ты совершенно прав. У нас внутри словно сосуды с кислотой, стеклянные, и очень хрупкие, и если бить по ним молоточками, в какой-то момент они не выдержат, и… ну и вот, закончил тогда за него Ит, ты понимаешь всё даже лучше, чем я. Поэтому — мы бережем друг друга. Бережем, и молчим. Может быть, потом, когда-нибудь потом, когда это всё закончится, мы заговорим про это снова. Но точно не сейчас.
* * *
— То есть всё именно так, как мы и думали, — Ит сидел на нижней койке в их со Скрипачом крошечной каюте. На коленях у него лежали очки для вирта, потому что Ит только что вернулся из пространства «Хоровода» обратно, в реальность. Перчатки он снял и отключил, а вот активная рубашка, увешенная датчиками, сенсорами, и кучей имитаторов давления и температуры, была всё ещё на нём. — Она ничего не сказала?
— Любка-то? — спросил Скрипач. Ит кивнул. — Нет, ничего. Как со вчерашнего дня пытаются выяснить, что случилось, так и пытаются, и что ей остается, кроме как ходить и орать на всех подряд.
— Прилетело? — сочувственно спросил Ит.
— Угу, — усмехнулся Скрипач. — Надо пойти поесть, а потом сгоняем, оторвемся, пожалуй. Ты как?
— Я бы рад, но… — Ит замялся. — Мне дали «Тень». Так что сам понимаешь, что будет на следующем входе.
— Серьезно? — ошарашено спросил Скрипач. — Да ты что…
— Ну вот и то, — вздохнул Ит. — Сам знаешь, там десять отсрочек, и тратить их абы как я не буду. К тому же…
— «Тень» нельзя пройти, — сказал Скрипач. Ит пожал плечами. — Ит, надо обращение писать, и скидывать в игру. Потому что если тебе дали «Тень», то всё, игры для тебя, считай, больше нет. Уйма народу, по слухам, застряла на этой чертовой «Тени», и теперь ни туда, ни сюда.
— А то я не знаю, — едко ответил Ит. — Спасибо, мудрый просветитель. К тому же, если ты помнишь, обращения уже народ писал. Им никто так и не ответил. Можно, конечно, вычислить кодеров, но сейчас я в этом особого смысла не вижу. У нас есть дела поважнее «Тени».
— В принципе, это правда, — кивнул Скрипач. — Тут не поспоришь. Но я бы всё-таки попробовал написать. Потому что неизвестно, сколько ещё тут сидеть, и мозгам надо давать разгрузку, пусть и в «Хороводе». От этой реальности, — он обвел взглядом каюту, размером метр на два, — можно сойти с ума.
— Боюсь, от «Тени» тоже можно будет сойти с ума, — заметил Ит. — Ладно, посмотрим. Ты иди, развлекайся, а я пойду разведывать, что там у начальства с планами относительно движка.



Глава 2
Слухи

 2 
 Слухи 
  Корабль «Велес»  

— А ты чего сказала? — спросила первая девушка.
— Что он убогое посмешище.
— А он?
— А он, что найдет меня в реальности, и мне мало не покажется, — шепотом ответила первая девушка.
— Все они так говорят, — хмыкнула первая.
— А то я не знаю, — вторая усмехнулась, правда, особой радости в её усмешке Ит не услышал. — Да, говорят. И пусть говорят, жалко, что ли?
— Сдается мне, это был один из этих, — первая девушка сделала паузу. — Так что ты всё-таки будь поосторожнее, детка.
— Сама ты детка, — вторая вздохнула. — Все мы тут, в некотором смысле… ладно. В конце концов, это же не «Тень». Это да, это повод для паники. А так ерунда.
— Не могу не согласиться, — ответила первая. — Ты в болталку сегодня придешь?
— Приду, куда денусь. Данька обещал что-то новое рассказать, — вторая понизила голос. — Вроде бы про движок. Сказал, там бумкнуло.
— Тихо ты! — шикнула первая. — Замолчи немедленно!..
Ит решил, что подслушивать нехорошо, поэтому сперва активировал дверь модуля, которая громко щелкнула, открываясь, потом демонстративно громко откашлялся, а потом, для пущего эффекта, зевнул. Девушки, разумеется, тут же смолкли — кто бы сомневался. И хорошо.
— Есть кто? — спросил в пространство Ит. — Чего сегодня дают?
— Привет, подходи, — позвала из-за угла девушка. — Игорёк, ты?
— Я, — подтвердил Ит. — Ань, ты тоже тут?
— Мы в третьей кабинке, еду ждём, — сказала первая девушка. Варя, понял Ит. Значит, Аня и Варя. Гм, забавно. Аня, Варя, и вдруг — какая-то болталка, в которой планирует что-то рассказывать Данил. Интересно.
— У вас есть слот свободный? — спросил Ит.
— Один, — ответила Аня. — Заходи, зарядим тебе контейнер.
— Спасибо, — искренне обрадовался Ит. — Девчонки, вы самые лучшие.
— Мы знаем, — ответила Варя.
«Велес» жил в режиме строжайшей, нет, жесточайшей экономии. И это было вполне логично и правильно, потому что сложно, дорого, и расточительно кормить, поить, и обслуживать два с половиной года (и это только дорога в одну сторону) тысячу шестьсот человек, четыре модуля по четыре сотни душ, четыре дублирующих состава экспедиции. Которая сумеет продолжать существовать даже при потере трех четвертей участников.
Еду можно было брать холодной и горячей, два раза в сутки, и, конечно, горячая еда — лучше, чем холодная. Обед, третий прием пищи, полагался только тем, кто работал в сложных условиях, то есть случалось далеко не каждый день. Греть еду на одного человека было нельзя, потому что глупо тратить на это энергию. Система была настроена так, что грела от трех порций, и больше. И сейчас Ит очень удачно присоединился к девушкам, которые, видимо, собирались взять еду для себя, и для какой-то подруги. Четвертый слот в блоке пуст, можно воспользоваться.
— Слушай, Игорек, ты же техник, — осторожно начала Аня. — Чего там с движком на самом деле, а? Он совсем того?
— С движком ровно то, что было в общем оповещении, — ответил Ит. — С высокой долей вероятности да, совсем.
— Это значит, что мы здесь останемся? — шепотом спросила Варя.
— Это значит, что движок вышел из строя, — пожал плечами Ит. — А на счет останемся, или нет, это уж точно не ко мне вопрос.
— Но ты же техник, — возразила Варя.
— Вот именно, что я техник. У Тугаринова спроси, он капитан, ему лучше знать, — справедливо заметил Ит.
— А тебе что, безразлично это? — вздернула брови Аня. — Игорь, ты тупой, что ли? Если мы останемся, мы можем погибнуть!..
— Чего ты ноешь? — спросил Ит в ответ. — Можем погибнуть? Мы по дороге сюда могли сто раз погибнуть, а ты только сейчас опомнилась? Не поздновато?
— Когда всё работало, мы могли вернуться, — начала Аня, но Ит её перебил.
— Ань, вот ты у нас кто по первой специальности? Биолог. А по второй? Химик, причем занималась ты, по твоим же словам, органической химией. А по третьей специальности…
— Да, я имею право преподавать, — продолжила за него девушка. — Но это ведь на крайний случай, на самом деле я думала, что мы вернемся домой.
— Считай, что наступил крайний случай, — посоветовал Ит. — Или лучше не так. Считай, что мы пойдем по плану «Б». Ты же помнишь про план «Б»?
— Это не смешно, Игорь, — ледяным голосом произнесла Аня. — Должна быть уверенность. Хоть в чем-то. А ты…
— А я — что? — спросил Ит в ответ. — Аня, я инженер и техник. Не более. С чего ты взяла, что я могу что-то знать сверх того, что мне положено?
— Но ты же там был, — пожала плечами Аня. — Ты видел.
— То же, что и другие. Авария. Будем разбираться, — Ит вздохнул. — Ты так спрашиваешь, словно от меня что-то зависит.
— Ремонт от тебя зависит.
— От меня? Лично? — Ит приподнял брови. — Нас двести человек, не считая начальства. Так что если от кого что и зависит, так уж точно не от меня. Я просто выполняю приказы.
— Ладно, — сдалась, наконец, Аня. — Но ты, если что-то узнаешь, расскажи. Хорошо? Ну, пожалуйста.
— Если позволят, расскажу, — пообещал Ит. — Ань, ну правда, ну вот честно, сама подумай, что со мной сделают, если я буду отвечать на такие вопросы.
— Ох, — девушка вздохнула. — Ничего особенного не сделают, наверное.
— Угу, да как же, — ехидно усмехнулся Ит. — Дисциплинарное дело будет, как минимум. Инструкции, техника безопасности, и устав, если ты помнишь, всегда пишутся чем? Кровью. Поэтому их надо выполнять. Всем. И тебе, и мне, и начальству, без исключений.
— Какой ты правильный, аж тошно, — скривилась Аня. — Зануда.
— А ты приставучая колючка, — парировал Ит.
— Приставучая колючка — это чёртова сказительница с этой чёртовой тенью, — раздраженно сказала Аня. — Вот же угораздило!
— И тебя? — уже искренне удивился Ит. — Тебе дали «Тень»?
— А что? И тебе тоже дали? — у Ани глаза полезли на лоб. — Я думала, занудам не дают такое.
— Представь себе, — Ит тяжело вздохнул. — Теперь даже поиграть нормально, чтобы душу отвести, не получится.
— Ну и компания, — заметила Варя, вытаскивая контейнеры из ячеек. — Давайте, берите, ешьте, пока горячая, а я пойду, отнесу Зое порцию, и вместе с ней поем.
— А чего она сама не пришла? — спросил Ит. Зою он знал, собственно, её все знали — болтушка и хохотушка Зоя была душой любой компании.
— Приболела, ей дали двое суток на лечение, — объяснила Варя. — Простуда у неё.
— Передай, чтобы побыстрее выздоравливала, — улыбнулся Ит.
* * *
— Так чего на счет тени у тебя получилось? — спросила Аня, когда Варя ушла. Ит только что открыл свою коробку, и с затаенной печалью посмотрел на рацион. Каша с мясом. И спасибо, что с мясом, повезло, в контейнере мог оказаться и суррогат, как частенько случалось.
— Пока ничего, — ответил он. — Шёл на выход, к дому, и меня затормозили. Сказал, что возьму квест при следующем входе. А что?
— То есть ты ещё не начал, — кивнула Аня. — Тогда сочувствовать рановато.
— Что там будет? — спросил Ит. — Можешь нормально рассказать? Все говорят, кто во что горазд, хоть ты объясни, что к чему.
— Ну, у меня пока два входа было по этому квесту, — Аня задумалась. — Он, как я поняла, текстовый, то есть это беседа. Ну, по большей части беседа, — тут же поправила сама себя Аня. — Можно попросить показать что-то, но там странно немного.
— В смысле? Ань, объясни толком, — попросил Ит.
— Например, я спросила, какой был дворец у правителя, и попросила его показать, — Аня нахмурилась. — А эта дура-сказительница ответила, что он как у Малахитницы, ну, у Хозяйки Горы, только современный, и показала мне дворец Малахитницы, но с электрическим освещением, и фаянсовым унитазом, стоявшим посреди спальни. Бред?
— Полнейший, — кивнул Ит. — А ещё?
— Про Первого помощника спросила, она показала дьяка из Салтана, и сказала, что помощник такой же, как этот дьяк, только выглядит иначе. Причем показывает так, на пару секунд, и просто картинкой. В общем, ничего путного я так и не добилась пока, — Аня тяжело вздохнула, и поправила прядь волос, выбившуюся из хвостика. Красивая девушка, подумал Ит, впрочем, они тут все такие, других и не брали. Логично, вполне логично. — Немудрено, что этот квест никто не может пройти.
— Думаешь, только поэтому? — спросил Ит.
— Говорят, что да, поэтому, — кивнула Аня. — Странная нелепая история. В «Хороводе» ведь как всё устроено? Там известные сюжеты, классика, с интерпретациями и в открытом мире, а тут какая-то нелепица.
— Совершенно с тобой согласен, — в который уже раз кивнул Ит. — И сюжет дурацкий. Петя сказал, что там суть в том, что тень этого убитого конкурента постоянно стоит рядом с правителем. Ты ведь знаешь, что у меня третья специальность — учитель литературы, так вот, Анютка, в наших сказках нет таких сюжетов. Плохие правители есть, что правда, то правда. Что ни царь, то изверг. Герои, спасающие людей и невест, тоже есть. Но чтобы героя убили, и он тенью за правителем ходил — нет такого.
— Так и я о том, — согласилась девушка. — Это нелепо выглядит, согласись.
— Соглашусь. Но… — Ит задумался. — Слушай, расскажи подробнее, что ты у неё спрашивала, и что она тебе отвечала.
— Если честно, я тоже спросила, у Зои, — призналась Аня. — Что делала она. Так вот…
— И у Зои тоже «тень»? — безмерно удивился Ит.
— Ну да. Зойка математик, она посчитала, что из нашего сектора уже у десяти процентов этот квест. То есть сорок человек мучаются.
— Если он мне достался, то получается, что больше сорока, — Ит задумался. — Ну, дела. Так, и что делала Зоя?
— Зоя попыталась отыскать логику в вопросах, на которые приходили хоть какие-то ответы. И она оказалась права, потому что дошла до следующего этапа, с пророком. Ну, она выяснила, что там дальше должен быть этот пророк, но до него пока не добралась. Она рассуждала так. Правителю не нравится тень. Правитель всемогущ, ну, он так думает. События квеста будут связаны с «Хороводом», а он находится в территории сказок, причем наших сказок. В наших сказках зачастую присутствуют священнослужители. Следовательно, в квесте может принимать участие кто-то из них. Ну и она оказалась права, пророк там действительно нашелся. Ей было сказано, что правитель решил поговорить с пророком. Дальше она пока не продвинулась. Я тоже.
— Лихо, — одобрил Ит. — А форма вопроса значение имеет, или нет?
— Нет, — помотала головой Аня. — Произвольная. Это тебе не Бажов, где всё только на формах и держится. В общем, дерзай, Игорь, может, у тебя тоже что-то получится.
— Не думаю, — мрачно покачал головой Ит. — Куда мне. Спрашивать у других буду, наверное. Ты свободные входы не потратила ещё? — спохватился он. — У меня шесть заданий не закрыто, причем больших, надо как-то так извернуться, чтобы позакрывать.
— Два потратила, — призналась Аня. — Хоть лес в «Горбунке» прошла, и то радость. Но вообще, наверное, про эти входы можно забыть. Будем все, как дураки, торчать на полянках, и пытаться разобраться, что этой чёртовой «Тени» от нас требуется.
— Боюсь, что ты права, — вздохнул Ит.
* * *
Сигнал вызова на совещание застал Ита в коридоре, по дороге к их со Скрипачом каюте. Мысленно выругавшись, Ит остановился, и вывел на браслет окно общего доступа — по счастью, в этот раз оповещения о привате не было, значит, говорить можно было где угодно. Как говорится, на том спасибо, хотя бы не нужно срочно искать изолированное помещение. Вызывали в этот раз техников, причем тех, у которых был открыт доступ для выходов при наружных работах. Ладно, послушаем, что там такое, подумал Ит, третьи сутки продолжается эта неразбериха, может быть, хоть что-то получится выяснить.
— … таким образом, эта задача переходит к среднему звену, — оказывается, совещание уже началось, и хорошо, что удалось поймать окончание фразы, произнесенной одним из старших инженеров. Ладно, сейчас так и так станет понятно, о чем идет речь. — Весь уровень «В» будет отправлен внутрь, для разбора доступной области разрушенного участка двигателя. Уровень «Б» — тоже на разбор области, а дальше нужно подготовиться к выходу, очередность установим позже. Нужно выявить все внешние повреждения, и разобраться с механизмом их возникновения…
— Григорий, погоди, — попросил другой голос. — Ты всё-таки настаиваешь на внешнем воздействии? Мы ведь уже просмотрели всё, что возможно, да и сам «Велес» ничего не фиксировал в пространстве, сигнала оповещения о сближении не было, и поэтому…
— «Велес» мог ошибиться. Система могла дать сбой. Уровень «А» остановит систему, и проведет полную диагностику, — отрезал первый голос. — Или ты будешь продолжать настаивать на том, что тройные цепи дублирования полностью страхуют нас от сбоев? Самому не смешно?
— Погоди. Полная остановка системы? — изумился кто-то. Кажется, у старших инженеров намечается разлад, ну надо же. — Ты не шутишь?
— Такими вещами шутят? — голос Георгия стал ледяным. — Полная остановка. Причем сделать это нужно незамедлительно.
— Может быть, поэтапно? — спросил ещё кто-то. — Разделим на сегменты, и будем просматривать их?
— Может быть, — сдался, наконец, Георгий. — План разработаем на закрытом совещании.
— А «Хоровод»? — спросил первый голос. — Его тоже?
— При чем тут это? — спросил Георгий.
— Эммм… ну, как бы система «Велеса», она…
— Надо будет, остановим и «Хоровод», — в голосе Григория снова послышались ледяные нотки. — Хотя, думаю, в этом необходимость вряд ли появится. Развлекательный сегмент оставим напоследок.
— И то дело, — с облегчением произнес ещё один голос. — Сколько дней уйдет на полный тест, как думаете?
— Пять-шесть дней, — ответил Георгий. — Не больше.
— Отлично. Хорошо бы за это время успеть решить «Тень».
Кто-то засмеялся. Ит тоже усмехнулся, впрочем, беззвучно — вмешиваться в разговор в его планы не входило.
— Товарищи дорогие, если без официоза, в частном порядке, — осторожно начал кто-то. — Что же всё-таки случилось с движком, кто-то понял?
— Нет, — ответил Георгий. — В том и дело, что нет. Алеша, озвучь хронологию, пожалуйста. Или все помнят?
— Можно свериться с отчетом, — произнес знакомый голос. Алексей, один из старших инженеров, Ит и Скрипач его знали, и опасались, причем небезосновательно. — На всякий случай могу и повторить, думаю, лишним не будет. Итак. «Велес» находится на стационарной орбите объекта GJ 357, характеристики орбиты, думаю, вам повторять не требуется. На шестьсот сорок первом витке, в три часа восемнадцать минут по корабельному времени в области расположения двигателя номер четыре зафиксирован звук, после которого произошло разрушение двигателя номер четыре и принадлежащего ему глюонного реактора номер четыре…
— В отчете нет характеристики звука, — заметил Георгий. — Какой именно это был звук, и какая длительность?
— Вот с этим сложно, — Алексей замялся. — Этот звук больше всего напоминает акустический удар, который возникает при прохождении объектом, идущим на большой скорости, звукового барьера. Двойной хлопок, а затем…
— Абсурд какой-то, — произнес кто-то. — Это бред. Разрешите вам напомнить, что мы находимся в четырехстах километрах над поверхностью GJ 357, и…
— Боря, помолчи, — приказал Алексей. — Меня спросили о характеристике звука, я ответил.
— Интервал между событиями, если я понял, был почти четыре секунды? — спросил другой голос.
— Верно, — ответил Георгий.
— Спасибо. Звук возник в каком-то определенном отсеке колонны двигателя?
— Точки локации нет. И это тоже странно, — кажется, Георгий оживился. — «Велес» зафиксировал этот звук во всех рабочих отсеках колонны, одновременно, и с одинаковой интенсивностью. Четыре отсека реактора, и восемнадцать отсеков систем двигателя дали идентичные данные. По наложению. Это мы уже успели сравнить.
— И ещё раз спасибо, — это снова говорил Борис. — Лично у меня больше вопросов пока что нет.
— Хорошо. У кого ещё есть вопросы? — спросил Георгий.
Ит подумал, что вопросов у него появилось превеликое множество, вот только задавать их он, пожалуй, пока что не будет. Или вообще не будет, потому что здесь, на «Велесе», поговорка про инициативу и инициатора актуальна, как нигде больше.
— У меня вопрос, — раздался ещё один знакомый голос. — Уровень «Б», ребята, кто ходил, ответьте, как вы можете охарактеризовать степень разрушений?
Ит снова беззвучно усмехнулся. И снова промолчал.
— Чёрт его знает, — отважился, наконец, какой-то парень из группы, которая пыталась войти в отсеки. — Степень? Тотальная. Устроит такой ответ?
— Сколько отсеков вы прошли? — спросил тот же голос.
— Нисколько. Кольцевой коридор наверху сохранился примерно на треть, ну и участок первого отсека, который под коридором. Дальше… месиво. Там долго придется разбираться.
— Но снаружи колонна цела, — полуутвердительно произнес голос.
— Визуально, — тут же уточнил Георгий. — Визуально, с двух точек наблюдения, колонна выглядит целой. Снаружи.
— Значит, авария, — резюмировал незнакомый голос. — Подвели нас техники. Что-то упустили. Так, получается?
— Вероятно, да, — подтвердил Георгий. — Сейчас мы в самом начале разбирательства, но уже очевидно, что вина за происшедшее, с высокой долей вероятности, будет лежать на уровнях «Б» и «В». Если, конечно, не возникнут обстоятельства и факторы, которые что-то поменяют.
— Ясно, — резюмировал Алексей. — Ладно, Гриш, давай теперь к сути дела. Распределяем людей, и составляем план работы. Группа целиком будет занята анализом и собором данных по системе. Ну и обстановка, по сегментам. Работаем.
* * *
— Театр абсурда, — Скрипач потянулся, зевнул, и с удовольствием вытянулся на своей койке. — И самое поганое, что деваться из этого театра нам с тобой некуда.
— Неужели ты наконец-то догадался? — делано удивился Ит. — Рыжий, деваться нам было некуда с самого начала, если ты не забыл. И самое скверное, что теперь непонятно, когда они дадут отмашку на продолжение работы с исследовательской программой. Потому что, как ты уже мог догадаться, после этого всего им будет не до исследований.
— Ит, ну перестань, — попросил Скрипач.
— Что перестать? — не понял Ит.
— Делать из меня идиота. Нет, вообще, конечно, может получиться даже весело, — Скрипач сел. — Если ты не забыл, мы в группе «Б». Интересно, кто нас будет допрашивать, как думаешь? Неужто сам?
— Тугаринов? — удивился Ит. — Шутить изволишь?
— Изволю. Да нет, конечно, до такой степени я дошутиться не способен. Гриша, думаю, за это возьмется, у него для такого все задатки имеются. Или Борис. Но ты ведь понимаешь…
— Им нужен будет стрелочник, — Ит вздохнул. — И этого стрелочника они в скором времени организуют. И устроят ему показательную порку, на радость негодующей общественности.
— Ага. Которая начнет негодовать, как только скажут, в какую сторону это делать, — хмыкнул Скрипач. — Пока что никто не негодует, заметь.
— Ну да, команды не было. Ты, кстати, есть ходил? — спросил Ит. Он сидел напротив Скрипача, на своей койке, и пытался настроить визор на своем браслете — вторые сутки с визорами творилась какая-то ерунда, постоянно шли сбои, и это порядком надоело.
— Нет. А ты, видимо, уже смотался. Предатель, — проворчал Скрипач.
— Случайно получилось. Зашел кое-что посмотреть, а там были девчонки, которые позвали на свободный слот. Не переживай, сходи пообедай, а на ужин уже вместе пойдем, — предложил Ит.
— Если не вызовут, — заметил Скрипач. — Давай так. Схожу поем, потом вместе в тренажерку смотаемся, а потом посмотрим, что и как. Пойдет?
— В тренажерку сразу после еды? — с сомнением спросил Ит.
— Ну да. Сколько там той еды, — отмахнулся Скрипач. — Я вообще больше потусоваться хотел, если ты понимаешь, о чем речь.
— Согласен, — тут же кивнул Ит. — Вообще, если честно, не нравится мне это всё, чем дальше, тем больше, — признался он. — Это диверсия, сто процентов, и…
— Феноменально, — Скрипач ухмыльнулся. — Как ты догадался?
— Хватит, — раздраженно произнес Ит. — Вопрос в другом. Чья это диверсия, и для чего она вообще могла кому-то понадобиться?
— Хороший вопрос, — Скрипач посерьезнел. — Особенно если учитывать исследовательскую миссию, и то, ради чего мы вообще здесь сейчас находимся.
— Вот именно, — кивнул Ит. — Боюсь, придется нам это расследовать самим.
— И при этом очень постараться не угодить в стрелочники, — закончил Скрипач. — И не засветиться ненароком. Ну, ты понял.
— Я-то это давно понял. Ладно, иди есть, я пока эту хреновину поковыряю, — Ит кивнул на браслет. — Кстати, ты не обратил внимания, когда начались проблемы со связью?
— Обижаешь. За сутки до этого всего.
— Ну и вот. Вот и думай. Ладно, иди, ешь, а то народ разбежится, и лови потом кого-то, чтобы контейнер разогреть.
* * *
В тренажерке было людно, впрочем, тут всегда толпился народ, и немудрено — на корабле находилось не так много помещений, где могла поместиться группа больше двадцати человек одновременно. Зал с тренажерами имел тридцать мест, и горизонтальную стену для скалолазания, плюс — при нем находился отсек для тех, кому требовалось переодеться или отдохнуть, рассчитанный на десятерых. Тренажерка никогда не пустовала, иногда даже приходилось ждать час, а то и больше, заняв очередь. Красотой это помещение не отличалось (впрочем, на «Велесе» красивых помещений не существовало), но это было и неважно, потому что кому есть какое-то дело до красоты, когда можно пообщаться с людьми вживую, не по связи, и не в «Хороводе».
Про совещание тут уже, конечно, знали — техники уровня «В», разумеется, успели нажаловаться, что их метят в стрелочники, однако негодования, конечно, не случилось, впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ит и Скрипач, расположившись в уголке раздевалки, решили послушать, что говорят приходящие — лучшего места для такой мини-разведки придумать было нельзя.
— … говорят, кто-то из наших налажал, — с печалью в голосе произнес один из парней, стоявших в очереди перед залом. — Вот только кто? Класс у всех подтвержденный, раньше ни на кого жалоб не было…
— Расслабились, видимо, потеряли бдительность, — предположил другой парень. — Плохо, граждане. Не дело это. Такую аварию пропустить, как можно?
— Что теперь сокрушаться? — спросил еще один парень, выходящий из зала. — Надо найти и наказать виновных, а потом исправлять как-то это всё. Совещание послушали? Делайте выводы.
Ит присмотрелся. Ага, ну, понятно. Это Виктор, краса и гордость их сектора. Идеал во всём, придраться не к чему. Рост — под два метра, блондин с серыми глазами, картинно-красивый, тренированный, накачанный, уверенный в себе, и при этом весьма умён, да и с карьерой в него всё в порядке, он инженер уровня «А».
— Чтобы это исправить, надо сначала внутрь как-то попасть, — проворчал Скрипач. — Ты бы, Витя, сперва сходил, да сам посмотрел, что ли.
— Сереж, я схожу, — Виктор повернулся к нему. — Не сомневайся. Обязательно схожу. Как только будет распоряжение. Ваши последние отчеты я уже видел. Все видели. По всему вашему сектору. И если хочешь добрый совет, подготовь заново пока что отчеты за всё время, которое «Велес» провел на орбите. Потому что, как ты можешь догадаться…
— Мы уже сдали отчеты, — возразил Скрипач. — Не было ничего, Вить. Не было. Ты сам отлично знаешь.
— Комиссия будет разбираться, было или не было, — отрезал Виктор.
Ит коротко глянул на Скрипача — не нарывайся, мол. Тот едва заметно усмехнулся.
— Пусть разбирается, — пожал плечами Скрипач. — За всех, конечно, не скажу, но мы с братом ничего пропустить не могли.
— Ага, не могли, — хмыкнул Виктор. — Все так говорят, и будут говорить, не сомневаюсь. Вот только в мистику я не верю, как ты понимаешь, и поэтому считаю, что происшедшее с двигателем будет иметь самое что ни на есть реальное объяснение. Которое называется халатность. Заигрались, распустились, отсюда и такой плачевный результат.
— Вообще-то «Хоровод» не мы придумали, — возразил Ит. — По мнению создателей экспедиции, дублирующая реальность позволяет сохранить оптимизм и здоровую психику. И эта схема отлично работает. Разве нет? Про какое «заигрались» ты говоришь?
— Меру надо знать, — отрезал Виктор. — Это всё мы тоже проверим, не сомневайся. Четыре часа в сутки отводится на «Хоровод», если ты не забыл. А некоторые умудряются там чуть не по десять часов проводить, нарушая правила. И это запросто могло пойти в ущерб работе. В общем, — он повысил голос, — все, кто тут из уровней «Б» и «В», вас касается. Не официально пока что говорю, по дружески. Подготовьте отчеты, потому что про них так и так будет распоряжение. Поняли?
— Поняли, — ответило вразнобой несколько голосов. — Спасибо, что подсказал, Витя.
— Пока не за что. Сами знаете, виновных найдём. И ответят они по всей строгости.
— Сердитый ты какой, сил нет, — жалобно произнесла какая-то девушка. — Тебе чего, «Тень» в «Хороводе» досталась, что ли? Чего ты злишься?
— Нет, мне «Тень» не досталась, — покачал головой Виктор. — С этой проблемой, кстати, тоже предстоит разобраться. Есть версия, что это сбой в дополнительном квесте игры, не более того. На днях, если время будет, устранят, и всё будет в порядке.
— Поскорее бы, — сказал кто-то из парней. — Достала уже эта дура в бусах на лужайке. Реально ведь сбой, у меня сквозь тётку белки бегали. То есть настолько плохо сделано, что просто стыдно.
— Ага, — поддержал Ит. — И муравьи сквозь неё ползают.
— Точно, — поддержал кто-то. — И сюжет — словно какой-то слабоумный его придумал. Бессмыслица.
— Уберут это всё, — пообещал Виктор. — Ладно, граждане, занимайтесь, а мне пора работать идти. И про отчеты не забудьте.
* * *
В свою каюту они вернулись после ужина, когда до времени сна оставалось меньше часа. Распорядок на «Велесе» был строгий, впрочем, к нему все давно привыкли, и он совершенно не тяготил. Ит подумал, что тяготит тут, пожалуй, другое. Например, обилие серого цвета, повсюду. Серая форма, серые стены, серые коридоры, даже свет, и тот какой-то серый, не холодный белый, не теплый желтый, а сине-серый, мертвенный, неприятный. Но тут, возможно, это сделано специально, потому что в «Хороводе» всё иначе, совсем иначе, и отнюдь не просто так всё время хочется сбежать от этой искусственности, серости, и мертвечины в ирреальный мир «Хоровода», который кажется, в сравнении с этим всем, гораздо более живым, и потому особенно желанным.
— Что скажешь, Итище? — спросил Скрипач, садясь на свою койку, и привычным движением засовывая под спину тощую подушку. — Какие мысли?
— Скорее всего, примерно такие же, как у тебя, — Ит вздохнул. — Диверсия, причины где-то наверху, смысла в этом действии мы пока что не видим, а ещё нас могут подставить по полной программе, потому что они уже явно дали понять: нам нужны виновные, и мы их отыщем. Для нас двоих хуже всего то, что срывается наш план работы, потому что на время разбирательства они точно отложат миссии по исследованию планеты.
— Согласен, — кивнул Скрипач. — А воздействовать на них… нет, спасибо. Я себе не до такой степени враг.
— Воздействовать придется, по всей видимости, но точно не сейчас, и очень избирательно, — Ит задумался. — И только с целью защитить себя. В общем, давай попробуем разобраться, что происходит, а дальше будем решать.
— Ага. Угоним чего-то, что получится, высадимся, и… — начал Скрипач.
— И останемся на планете навечно, если кто-то поймает за руку Лийгу, которая будет пробовать нас оттуда вытащить, — закончил за него Ит. — Рыжий, в наших интересах что? Первое — найти то, что мы ищем. Второе — вернуться вместе с экспедицией и собранными данными. Как и было оговорено в самом начале. Поэтому работаем. По обстоятельствам.
— Куда мы денемся, — тяжело вздохнул Скрипач. — Тоже мне, новость.



Глава 3
Дом на опушке

 3 
 Дом на опушке 
  «Хоровод»  

Говорить о чем бы то ни было серьезном они могли, разумеется, только в своей каюте, в которой ещё на этапе подготовки экспедиции сделали максимальную защиту. Могли, да, но говорили очень редко, причем причина для молчания была, конечно, не одна. Во-первых, тактика и стратегия обсуждались раньше, и менять их Ит и Скрипач не собирались. Всё шло до недавнего времени именно так, как они планировали, поэтому в разговорах о модели, о математической её составляющей, и всём прочем не было необходимости. Во-вторых, некоторые разговоры причиняли боль, и, чтобы выдержать то, что приходилось выдерживать, они некоторых тем просто не касались. А в-третьих, многолетняя усталость и какая-то внутренняя обреченность брали своё, поэтому чаще всего они, вернувшись в каюту после работы, либо уходили в «Хоровод», либо просто ложились спать, перекинувшись парой дежурных фраз. Но — всё это происходило таким образом до того момента, когда внутри четвертой колонны не произошло нечто, в мгновение ока разрушившее прежнюю размеренную и внешне спокойную, пусть и не самую хорошую, жизнь.
— Играть пойдешь? — спросил Скрипач.
— Вообще хотелось бы, — Ит повернулся к нему. — Но в этот раз мне придется заходить одному. «Тень» нужно взять, сам понимаешь. Она не отстанет.
— Да понимаю, конечно. Жалко. Думал, сегодня с тобой первую гору пробежим, хотя бы наполовину, — вздохнул Скрипач.
— Наполовину? Рыжий, какая половина, на четверть бы пройти, уже будет хорошо, — Ит задумался. — Давай так. Я пойду страдать, а ты возьми пока что любое задание из дополнительных, и прогуляйся в своё удовольствие.
— Если только «Чебурашку», — хмыкнул Скрипач. — Там до фига мини-квестов было, на один раз, мы и половину не сделали.
— Ну и вот, — удовлетворенно кивнул Ит. — А в следующий парный вход я отложу «Тень», и пройдем часть горы. Лучше бы, конечно, в команде, но можно и вдвоем.
— Сами справимся, — махнул рукой Скрипач. — Ладно, договорились. Ты только выйди сразу, как она отвяжется, потому что если мы задержимся, ужин придется есть холодным. А я хотел горячего чего-то. Ну хоть чего-то. А для горячего нужен народ.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Ничего не имею против.
* * *
В самом начале они отнеслись к идее того, что для развлечения экипажа «Велеса» будет создана некая игра, с прохладцей, потому что от мира второго уровня они особенных достижения в этой области не ждали. Игр, созданных в аналогичных человеческих мирах, они видели немало, и решили, что «Хоровод», который разрабатывался специально для экспедиции «Велес», будет чем-то подобным, но при первом же входе их ждала неожиданность, которую Скрипач, подумав, определили всё-таки как приятную. Потому что «Хоровод» оказался вовсе не тем, что они предполагали.
— Какой срок полного прохождения они заявляют? Десять лет? — удивлению Скрипача не было предела. — Ну, дела. И ведь, кажется, это действительно так, судя по общему концепту. Я даже в Скивет на Окисте такого не видел, да, там есть длинные игры, но обычно они закладываются сперва года на три, а дальше как пойдет.
— Десять — это основные задания, — поправил Ит. — А там, если я правильно понимаю, есть еще уйма дополнительных. Лет пятнадцать в общей сложности можно играть, если не больше.
— Ага, — кивнул Скрипач. — В принципе, в этом есть смысл, потому что экспедиция долгая, а это вполне себе способ не сойти с ума. Неплохую симуляцию они построили.
— Неплохую? — переспросил Ит. — Я бы сказал, отличную. И детализация, и атмосфера, и природа — всё по высшему разряду.
— Только костюмы для витра у них дурацкие, — тут же нашел недостаток Скрипач. — Хотя для второго уровня… ну да, это я придираюсь, конечно.
— Нормальные костюмы, — махнул рукой Ит. — Сойдет. Перебьемся.
— Куда мы денемся, — согласился тогда Скрипач.
* * *
Точки входа в систему у всех игроков выглядели практически одинаково, с минимальными различиями, которые заключались лишь в незначительных деталях. Всегда была опушка летнего, солнечного леса, состоявшего преимущественно из светлых, нарядных берез и молодых елочек; опушка, вдоль которой шла узкая, почти неприметная тропинка, постепенно уходящая в лес, между стволов деревьев. Вела эта тропинка к почти одинаковым домикам, точнее, к небольшим, вросшим в землю избушкам, покрытым дранкой, с подслеповатыми маленькими окошками, и со всеми атрибутами, которые обычно представляет себе человек, когда его воображение рисует ему старинную избушку, стоящую на отшибе, в лесу. При домиках, разумеется, находились в обязательном порядке колодцы со студеной чистой водой, имелись жердяные изгороди, и были даже небольшие огородики, с непременной морковкой, петрушкой, и репой. Внутри самих домиков стояли деревянные столы, лавки, и, конечно, там были печи, беленые, чистые, и с полатями. При входе в «Хоровод» игрок, после обязательного приветствия системы, попадал внутрь такого домика, и уже оттуда начинал своё очередное путешествие или приключение. Чтобы добраться до точки сохранения, следовало выйти на улицу, в лес, пройти по тропе, и дойти до перекрестка, где располагались нужные указатели. Там же, на перекрестке, брались задания, либо можно было через потайной портал попасть в зону дополнительных квестов, правда, основные задания «Хоровода» были настолько обширными, что дополнительные квесты брали обычно только тогда, когда требовалось, например, подождать свою команду, или хотелось чего-то не совсем обычного, в стилистке, отличающейся от стиля «Хоровода».
Тот же «Чебурашка» оказался настолько неожиданным, кто Скрипач, решивший провести там вечерок, во время следующего входа затащил с собой Ита, такое сильное впечатление произвела на него локация. Это был тёмный, нуарный Питер середины двадцатого века; дожди, одиночество, таинственный сумрак дворов-колодцев; хмурые, неприветливые люди; торжественный и загадочный центр города, и неприглядные окраины. А уж образы… одна только старуха Шапокляк чего стоила. Экзальтированная, хитрая, худая, бледная женщина, после ряда квестов с её участием оказалась самой настоящей вражеской шпионкой, и в следующих квестах, пусть коротких, но более чем напряженных, предполагалось пусть и частичное, но раскрытие целой шпионской сети, которая прорастала сквозь город, как бледная поганка. Крокодил Гена и сам Чебурашка в этой игре были людьми. Первый — давно и глубоко во всём и во всех разочаровавшийся немолодой человек, добрый, но страшно одинокий, второй — провинциальный юноша, светлый, наивный, и восторженный, который ещё не успел пропитаться тоской и безнадегой окружавшего его города, и потому совершающий порой добрые поступки, граничащие едва ли не с глупостью. Игроку в этих квестах отводилась роль незримого помощника, который направлялся на помощь главным героям, вот только очень быстро выяснялось, что Шапокляк и её сообщники о возможности подобной помощи вполне себе предупреждены, и потому задания, казавшиеся на первый взгляд несложными, быстро обрастали деталями и подробностями, разобраться с которыми оказывалось делом отнюдь не простым.
Основная локация «Хоровода» представляла собой вариации на тему огромного количества сказок, и если начиналось всё с Афанасьева (в дело, разумеется, пошли все три тома), то продолжалось Пушкиным, Аксаковым, Одоевским, Гаршиным, Бажовым… с учетом того, что каждая сказка была превращена в сложное, многоуровневое задание, «Хоровод» становился игрой более чем увлекательной, и состоял не только из боевки или поисков тех же сокровищ, но и нёс в себе глубочайшую эмоциональную составляющую. Квест по Гаршину «О жабе и розе», например, рисковали проходить далеко не все, потому что первые отважившиеся неделю потом, по их же собственным словам, приводили мысли в порядок. Да, этот квест заставлял задуматься. О высшем предназначении, например. О жизни и смерти. О величии момента, и о бессилии зла.
— Умные ребята были разработчики, — заметил как-то Скрипач. — И талантливые. Респект.
— Одоевский особенно хорош, — согласился Ит. Это было на втором году игры, до Пушкина и Бажова они в тот момент ещё не дошли. — Такого я не ждал. Так что да, согласен на счет респекта. Это сильно.
Так что с «Хороводом» всё было более чем достойно. Но лишь до того момента, когда в «Хороводе» появился новый, причем обязательный к прохождению квест, который назывался «Сказка о Тени», или просто «Тень», и который не имел отношения к настоящим, лежащим в основе квестов «Хоровода», сказкам. Ит, знавший сказки Сонма более чем хорошо, и успевший изучить их варианты в данной части Сферы, отлично знал, что ни в фольклоре, ни в авторских сказках такой сюжет не присутствовал. Да и не мог присутствовать. Однако — «Тень» была, и как-то избежать этот квест не представлялось возможным. Потому что «Хоровод» просто не пропускал игрока в область других заданий, если тот не проходил «Сказку о Тени».
А главный вопрос заключался в том, что, по общему мнению, пройти этот квест было нельзя.
* * *
Сказительница возникла на тропинке, едва Ит вышел из леса на опушку, и возникла она ровно в том же месте, где появилась в прошлый раз — в непосредственной близости от большого муравейника. Ит, тяжело вздохнув, остановился, сказительница тут же воззрилась на него строгим, не обещающим ничего хорошего, взглядом.
— Остановись, путник, — произнесла она. — Остановись и послушай. Хочешь, я расскажу тебе сказку о Тени?
— Стою, — кивнул Ит. — Стою и слушаю.
Глаза сказительницы чуть сузились, кажется, она улыбнулась — однако понять это было невозможно, потому что нижнюю часть её лица скрывала маска, богато расшитая, и украшенная бисером и кисточками.
— Жил был на белом свете мудрый и сильный правитель, — тихо произнесла сказительница. — И было у него желание — чтобы не было ему равных, ни до, ни после, ни в какие времена. Всех он решил превзойти и всех превозмочь, долго боролся он и сражался, и остался у него единственный конкурент. Один-единственный, но не давал он покоя правителю, и решил правитель, что конкурента он должен извести. Задавай вопрос, путник.
— Почему непременно извести? — спросил Ит. — Может быть, этого конкурента можно было, например, отправить в дальнюю страну, и жил бы он там, никому не мешая.
— Верный вопрос, — обрадовалась сказительница. — Не хотел конкурент уезжать, не желал другой страны, ему нужна была та, где жил мудрый правитель.
— Ясно, — кивнул Ит. — Ну, бывает. Что произошло дальше?
— Правитель поймал конкурента, и замкнул в темнице, — продолжила сказительница. — А потом сговорил своих подданных, чтобы те ему тайно посодействовали. Задавай вопрос, путник.
— О чем я тут должен спрашивать? — удивился Ит. — Видимо, конкурента придушили в темнице. Или я не прав?
— Ты не прав, — покачала головой сказительница. — Угадай способ казни.
— Ну, здрасьте, — Ит поморщился. — Закололи ножом. Правильно?
— Там нет ножей, — покачала головой сказительница. — Дальше угадывай.
— Так, про придушили уже было… ну, пусть будет яд, — пожал плечами Ит. Кажется, сказительница снова улыбнулась.
— Верно, — кивнула она. — Подданные правителя извели конкурента ядом, и пришли к правителю, чтобы доложить о содеянном. Обрадовался правитель, и велел устроить в тот день в своем дворце большой праздник. Вернулся он после праздника в свои покои, и лёг спать. А утром, проснувшись, он увидел, что рядом с ним стоит Тень.
— Угу, — Ит снова кивнул. — Я должен спросить?
— Задавай вопрос, путник.
— Это, видимо, был конкурент, которого отравили в темнице, — предположил Ит. — Я прав?
— Верно, — обрадовалась сказительница. — Тень молча стояла рядом с правителем. Путник, как ты думаешь, что сделал правитель?
— Это вопрос? — уточнил Ит. Сказительница кивнула. — Так. Думаю, сперва он испугался. Когда такое происходит, любой испугается. Верно?
— Нет, — сказительница помедлила. — Испуг не действие, да и правитель не испугался. Что он сделал?
Ит задумался. Про такие подробности ему никто, уже получивший «Тень», не рассказывал. Хорошо, будем строить версии.
— Правитель в своих покоях один? — спросил Ит.
— Один.
— Тогда, думаю, он может попробовать проверить, отражается ли Тень в зеркале, — предположил Ит. — Ответ принимается?
— Отчасти, — сказительница снова помедлила. — Это промежуточное действие. Что он сделал?
— Я почем знаю, что он мог сделать, — Ит нахмурился. — Ну, допустим… допустим, он решил проверить, видит ли Тень кто-то кроме него.
— Верно! — обрадовалась сказительница. И продолжила, уже другим голосом, с другой интонацией. — Правитель был мудр и не был пуглив, поэтому он позвал своих слуг, чтобы они помогли ему в утренних заботах. Позвал, и принялся смотреть, что они будут делать, и скажут ли ему о Тени, которая находилась рядом с ним. Никто из слуг ничего не сказал ему, а двое даже проходили сквозь Тень, и правитель понял, что Тень им не видна, и лишь он один может её видеть.
— Круто, — похвалил Ит. — Правитель уж точно не дурак.
— И не трус, — подтвердила сказительница. — Правитель, конечно, сперва растерялся, но после рассудил, что если Тень никому не видна, то и вреда от неё большого не будет. Разве что ему, правителю, не очень приятно видеть рядом с собой тень того, для кого он призвал смерть, пусть и с благой целью. Задавай вопрос, путник.
— О чём вопрос? — не понял Ит. — Кажется, тут всё и так ясно. При правителе находится тень его убитого конкурента. И… и что? Не понимаю.
— Сказка только началась, — заметила сказительница.
— Только началась? — удивился Ит. — Как по мне, так она уже успела закончиться. Или там что-то было дальше?
Поведется или нет? Сейчас посмотрим.
— Вопрос принят. Что было дальше? А дальше стал правитель жить-поживать, делами руководить, государство своё поднимать. Про Тень он старался не думать, и в сторону её не смотреть, но сложно жить, когда постоянно у тебя стоят над душой, и нет тебе потому покоя. Начал правитель нервничать и плохо спать, стал ошибки совершать, а это недопустимо вовсе в делах государственных, нужных и важных. И решил он, что надо бы Тень как-то извести, чтобы оставила она его в покое.
Сказительница замолчала.
— Я должен задать вопрос? — поторопил её Ит.
— Вводная часть сказки о Тени завершена, — ответила сказительница. — Продолжение будет при следующем входе.
— Стоп-стоп-стоп, — поднял руки Ит. — Ты на сколько входов эту тягомотину хочешь растянуть? Эта твоя сказка не может быть длинной, хотя бы потому что у подобных легенд или сказок не бывает сложной структуры и длинного ряда компонентов для действий, это я тебе как учитель литературы говорю. В любой сказке есть четыре сюжетных элемента, а именно завязка, развитие действия, кульминация, и развязка. Сейчас ты мне дала завязку, верно? Значит, ещё четыре входа, получается?
Сказительница ничего не ответила. Ещё с полминуты она смотрела на Ита, а затем, так ничего и не сказав, рассыпалась каскадом золотистых искр.
— Зашибись, — в пространство произнес Ит. — Так, ладно. Хорошо. «Хоровод», выход.
* * *
— Какой-то бред, — констатировал Скрипач, когда Ит вкратце рассказал ему о своём входе и беседе. — Итище, тебе не показалось, что всё это несколько…
— Показалось, — Ит невесело усмехнулся. — Это не просто бред, рыжий. Это настоящий абсурд, честное слово. Для начала — сама сказительница, которая программная, но при этом… гм, как бы объяснить. Мы самых разных юнитов, которые рассказчики или проводники, перевидали массу, они во всех локациях есть, и они всегда аутентичные. Сделаны под локацию. У Бажова, например, это либо старая старушка в бедной одежде по сезону, либо зеленоглазая девчонка в шубейке зимой, и в зеленом сарафане и серой рубахе летом. Да? Их невозможно перепутать с заданиями в квестах, или с другими игроками. У Пушкина — это либо старик-сказочник, либо тоже бабуля, но уже другая, либо деревенский паренек.
— Ну да. Ещё были мальчики пастушки, были девочки с корзинками ягод, были чистенькие служанки, и всё в таком духе, — согласился Скрипач. — А что с этой не так?
— Да всё! Я так и не смог её идентифицировать. То есть мы не проходили локации, где такое бы присутствовало, — ответил Ит. — Это какая-то дикая смесь, к тому же у неё закрыто лицо. Наполовину.
— В смысле? — удивился Скрипач.
— У неё занавешена нижняя часть лица. Маска, но не типа медицинской, а вроде той, что Лийга носила у себя на планете. Не совсем, потому что там была просто ткань, а тут море красоты, с вышивкой, бисером, и кисточками то ли от скатерти, то ли от ковра, — Ит невесело усмехнулся. — А сама голова не покрыта, волосы зачесаны назад, выглядят то ли русыми, то ли седыми. Возраст… чёрт её знает. Временами кажется, что она старая, временами — что возраст средний. Глаза так и вовсе молодые, как мне показалось в какой-то момент, но я мог и ошибиться.
— Одежда? — Скрипач нахмурился.
— Тоже что-то невнятное. Вроде бы сарафан, но рубашки нет, то есть он без поддевки, а это неправильно. Руки голые, да и весь сарафан в каких-то художественных дырках, в том числе и на боках, — объяснил Ит. — На руках браслеты, похожие то ли на персидские, то ли на индийские, на шее тоже куча украшений, и тоже непонятно, из какой культуры. В общем, раньше я в «Хороводе» ничего подобного не видел, потому что «Хоровод» русский, вне зависимости от временного периода, и на рассказчиках иноземных украшений нет, и быть не может. Только на врагах, типа той же Шамаханской Царицы.
— Так… — Скрипач задумался. — Ммм… надо мне, видимо, тоже напроситься на это квест.
— Ещё не хватало! — решительно сказал Ит. — Зачем?
— Что же тебе, одному страдать? Давай вместе, — пожал плечами Скрипач. — И вообще, мало деталей. Что там ещё было?
— Снова был сбой с муравьями, которые ползали сквозь ноги. Кстати, чуть не забыл. Она босая, — Ит прищурился. — Обычно обувь есть, только у совсем маленьких пастушков её не было, взрослые всегда обуты. И браслеты опять сквозь руки проходили, не очень приятное зрелище. Ах, да! Вот же голова дырявая. У неё есть плащ, но я не понял, как он прикреплен. То ли к украшениям на шее, то ли к платью, которое сарафан. Не рассмотрел, стоял не очень удачно.
— В следующий раз рассмотри получше, — кивнул Скрипач. — Так, теперь давай по этому её тексту, и уже подробнее.
* * *
— Понимаешь, рыжий, пока что, на данный момент, в этом всём нет логики. Она может появиться позже, и я догадываюсь, какая. Правитель, согласно канонам, должен раскаяться, устыдиться, выполнить какое-то задание, после которого Тень упокоится, а он обретет просветление и душевное равновесие. Чего-то такого я ждал, и буду ждать, потому что иного развития событий в сказке быть не может. Раскаяние, катарсис, душа отныне чиста, и все в благости.
— Но, — подсказал Скрипач. — Теперь ты должен сказать, что есть «но».
— Должен. И скажу. Потому что пока, в завязке, ни о каком раскаянии не было и речи. Правитель, о котором она говорит, фигура совершенно картонная, и про раскаяние даже не думает. Это мне тоже показалось странным, — Ит потёр переносицу, и виновато посмотрел на Скрипача. — В этой истории пока нет ни слова про эмоции. Например, правитель не испугался Тень, она мне даже подсветила тот факт, что правитель не трус, хотя я её об этом не просил. В самом конце она сказала, что правителю не нравилось, что у него кто-то стоит над душой, но, опять же, про сильные эмоции — ни слова. А они должны быть, обстоятельства к ним располагают.
— Может быть, правитель психопат, к сильным эмоциям не способный? — предположил Скрипач.
— Возможно, — согласился Ит. — Но, согласись, психиатрия в сказке — это уж точно было бы слишком.
— Оно и есть слишком. Так, давай дальше, — потребовал Скрипач. — Что ещё было значимым?
— Как по мне, так всё, — Ит вздохнул. — Знаешь, рыжий, вся эта конструкция… она чужеродная. Она явно не часть «Хоровода», каким мы привыкли его видеть, ребята были правы. Попробую привести пример. Ты надеваешь смокинг, и поверх этого смокинга ты цепляешь гавайскую рубашку. Нелепый получится вид, верно? Вот и этот квест — он как гавайская рубашка, нацепленная на смокинг. Он словно бы… не отсюда. Именно поэтому народ и не может его пройти, по всей видимости.
— Поясни, — попросил Скрипач.
— «Хоровод» — это сказки. Наши. От и до, — Ит помедлил. — Если речь идет о плохом правителе, ты попадаешь в терем или во дворец этого плохого правителя¸ либо тебе рассказывают про терем или дворец. Верно? Правитель будет скуп, жаден, хитёр, он будет обманщиком, лицемером, но это будет наш обманщик, жадина, и лицемер. А здесь идентификации, как таковой, нет вообще. Совсем нет. Ни указания на страну, ни указания на правителя, ни привязки к автору, который это написал — а ведь эти привязки всегда были. Здесь — нет ничего. Даже визуального ряда нет, только текст. Без картинок и участия. Про Тень, кстати, не было сказано вообще ничего. Это даже не картонная фигура, это просто название, и не более.
— Обрати внимание — никто из тех, кому досталась «Тень» про это не говорил, — медленно произнес Скрипач. — Я про определение принадлежности. А досталась эта чёртова Тень уже много кому. Как думаешь, почему они… ну, вот так?
— Почему они не поняли этот момент? — уточнил Ит. Скрипач кивнул. — Про это я тоже уже успел подумать. Потому что они воспитаны определенным образом, плюс индоктринация. Они не умеют думать непредвзято, рыжий, и тебе это известно в точно такой же степени, как и мне.
— И опять ты прав, — с неприязнью сказал Скрипач. — К сожалению да, ты прав. Они даже самостоятельных решений принимать не могут, им для простейших вещей нужен указ от высшего руководства. И в игре ты выбираешь только из готовых ответов. Это третье поколение, котороетак воспитано, и поэтому…
— Поэтому им «Тень» кажется стандартным заданием «Хоровода», ведь сказано что? Что «Хоровод» наш, родимый, создан для нашего развлечения, по нашим мотивам, и всё в том же духе. Для них «Тень» априори часть «Хоровода», она ничем другим быть не может.
— А для нас — может, — заметил Скрипач. — Потому что мы не потеряли способность к критическому мышлению. Ну, то есть я надеюсь, что не потеряли.
— Не потеряли, — кивнул Ит. — Не сомневайся.
— Я всё-таки возьму эту самую «Тень», — решительно произнес Скрипач. — И не возражай. Это что-то действительно странное, надо бы разобраться вдвоем.
— Рыжий, один момент. Такой, знаешь ли, маленький моментик, — Ит хмыкнул. — Ты не забыл вообще, зачем мы здесь? Квест и загадка — это хорошо, конечно, но у нас совершенно другая задача. Нам сейчас важна не «Тень», а ситуация с четвертым двигателем, и наука, которая готовилась к высадке. С нашим, заметь, участием. В других обстоятельствах я бы с тобой согласился, что «Тень» — это нечто важное, но сейчас…
— Итище, ты тысячу раз прав, — Скрипач улыбнулся. — Всё верно. Но пока мы здесь, и пока нам заняться толком нечем, почему бы не потренировать мозги с этой загадкой? Тебе же самому интересно.
— Постольку поскольку. Да, интересно, но действительно как тренировка, не больше, — Ит сунул очки в отсек. — Ну и хочется проверить, действительно ли решение отсутствует. Хотя не знаю. Я пытался сопоставить то, что случилось с движком, и появление «Тени», но эти два события не сопоставляются. Хотя бы потому что «Тень» появилась за месяц до ситуации с движком.
— Вот именно, — подытожил Скрипач. — Ладно, пойдем есть. Заодно послушаем, что народ говорит.
* * *
В общей зоне, которую называли столовой, хотя настоящей столовой она, конечно, не являлась, говорили в основном про «Тень», про движок ничего слышно не было. Ага, поняли Ит и Скрипач, уже кто-то растрепал о том, что произошло на совещании, и после этого наступила закономерная реакция, примерно такая же, какая всегда возникала в подобных ситуациях. А именно — глухой игнор проблемы, словно ничего не произошло вовсе. Этот сценарий они знали, великолепно знали, и удивляться тут было нечему. Страх, как известно, способен заткнуть любой рот, поэтому лучше молчать, и не только потому, что слово серебро, а молчание золото, нет, главная причина — самосохранение, ведь собственная жизнь по факту дороже золота и серебра вместе взятых.
— … на этом месте все стопорятся, — говорил кто-то из парней за дверью модуля. Там, судя по голосам, сидело шесть человек, и спешно ужинало. Спешно — потому что за дверью ждала очереди следующая шестерка. — Правитель прилетает к пророку. И всё. И дальше ни один вопрос не подходит, ни у кого.
— Вот, точно, — подтвердила девушка, которую, кажется, звали Марией. Ит прислушался — да, точно, она. Глуповата, зато внешность просто ангельская, да и характер прекрасный. Ну, по крайней мере, с точки зрения любителей подобных ангелов. — Она мне говорит — задавай вопрос. Спрашиваю, как подсказала Зоя — что было дальше? Она говорит — вопрос неправильный. Я — о чём говорили пророк и правитель? Она снова — неправильно. Я — что пророк посоветовал правителю? Она…
— Она про все подобные варианты говорила, что это неправильно, — этот голос Ит и Скрипач тоже узнали. Данил, инженер из их уровня «Б». Славный парень, надо сказать, высокий, русоволосый, но какой-то уж очень осторожный и застенчивый. Он словно боялся что-то сделать не так, как нужно, и кого-то при этом обидеть или разочаровать. — Я, кстати, придумал ещё несколько вопросов, но тоже не продвинулся пока что. Хотя кое-что интересное наметилось.
— А какие вопросы? — спросил Ит. Они стояли в коридоре, в небольшой очереди, но Ит знал, что внутри модуля отлично слышно, что происходит снаружи.
— Игорь, ты? — спросил Данил. — Привет, коллега. Вопросы следующие. Первый — почему правитель обратился к пророку? Второй — существуют ли другие пророки, к которым правитель может обратиться? И третий — религиозен ли правитель?
— И что? — спросил Ит. — Она ответила?
— Представь себе, да. Причем первый и третий вопросы она объединила в один. На втором входе, либо на третьем, как повезет, задай ей эти вопросы, попробуй. Я в ответ услышал, что правитель верил в высшие силы, поэтому уважал мнение пророка больше, чем мнение своих советников. На второй вопрос мне был дан ответ, что пророки существуют, но они не главные, а этот самый главный.
— Вот даже как, — сказала Мария. — Ну и ну. Я проверю, как пойду в следующий раз. Он у меня уже четвертый будет. А у тебя какой, Игорь?
— Я только один раз ходил, — ответил Ит. — Второй, получается. Надо бы тоже вопросы позаковыристее придумать, пожалуй. Чтобы хотя бы позлить эту старуху.
— Она разве старуха? — удивилась Мария. — Это же девушка молодая, ты чего! У старух разве такие руки и волосы?
— Ну, может, она омолодившаяся старуха, — подсказал Скрипач. — Натиралась какими-нибудь мазями, и…
— Чушь несешь, Сережа, — тут перебила Мария. — Она вовсе не старая. Это маска с толку сбивает, и лоб она вроде бы морщит. Ну, когда спрашиваешь что-то неправильно. А так это вполне себе молодая женщина, то есть всё по канону, получается. Вот только как продвинуться дальше, мы никак понять не можем.
— Надо какой-нибудь чисто женский вопрос придумать, Марусь, — предложил Скрипач. — Такой, про который мы, мужчины, задать не сумеем, потому что в нас такое не заложено. Можешь женский вопрос какой-то выдумать?
— Эммм… наверно, да, — Мария призадумалась. — Девчонки, правда, давайте попробуем с ней о своём поговорить, о женском. Например, во что был одет правитель во время встречи. Или — чем одежда пророка отличается от одежды правителя. Что-то в этом роде.
— Ну, я же говорил, — заметил Скрипач. — Вот это то, что надо! Женские вопросы, женская логика, женские интересы. Вопросы для мужчин тоже можно изобрести какие-нибудь. Да, мужики?
— Да, — ответило три голоса из модуля и два из коридора. — Ребята, давайте про технику всякую спросим. Про то, как связался правитель с пророком, как до него добирался. «Хоровод» на этой сказке совсем зачудил, ни одной толковой картинки не показал в этом квесте, только болтовня какая-то. Будем спрашивать? Или как?
— Будем, — ответило ему несколько голосов. — Сейчас ещё вопросов накидаем.



Глава 4
Первые звоночки

 4 
 Первые звоночки 
  Корабль «Велес»  

— Игорь, поясните, что вы вот в этот момент делаете? — Дмитрий, инженер уровня «А», проводивший то, что называлось «беседой», остановил запись, и указал пальцем на экран. — Вот сейчас, да.
— Это мы с братом сверяем показатели потоков, — ответил Ит. — То есть система наблюдения их уже сверила, подтвердила идентичность, а теперь мы повторяем ту же операцию, но в ручном режиме. То есть работаем, как четвертая цепь дублирования. Три машинные цепи, а мы четвертые, так, выходит дело.
— И вас ничего в этой схеме не смущает? — вдруг спросил Дмитрий. Ит недоуменно посмотрел на него.
— Нет, — он покачал головой. — А должно?
— Есть версия, что четвертая цепь не требуется, — в голосе Дмитрия зазвучало вдруг плохо скрываемое ехидство. — Что теоретически должно хватать трех машинных цепей. В принципе, в этом утверждении есть смысл… или нет? Как вы считаете, Игорь? Нужен человек в этом процессе?
«Ах, вот оно что, — подумал Ит. — Так, это уже любопытно. Что ж, можно поиграть и в такую игру, благо, что за двенадцать лет мы правила неплохо выучили».
— Машина — это машина, — ответил Ит. — А человек есть создание божественной сущности, и ему порой может открыться то, что машине неподвластно и недоступно. Для этого и нужна четвертая цепь, потому что человек способен заметить то, чего машина не увидит.
— А как же «Хоровод»? — неожиданно спросил Дмитрий.
— Не понял, — признался Ит. Он действительно не понял, с какой радости Дима вдруг решил сменить тему.
— Как же, в таком случае, «Хоровод», в котором машинные манипуляции люди на каждом этапе не контролируют? — уточнил Дмитрий.
— Так «Хоровод» — для развлечения, считай, баловство. Случись там что, никто не пострадает, и ничего не разрушится. А работа — это работа, это уже серьезно, поэтому цепи необходимы, — пожал плечами Ит. — Хотя и в «Хороводе», как по мне, такие цепи не помешали бы, — добавил он.
— Видимо, вам досталась «Сказка о Тени», — проницательно заметил Дмитрий. — Как она вам, кстати?
— Чушь какая-то, — хмуро ответил Ит. — Мы с братом оба её получили, и что делать, не знаем. Играть теперь стало толком невозможно. Дмитрий, прошу прощения, но вы не в курсе, когда её уберут? — Ит с надеждой посмотрел на Дмитрия. — Кажется, это сбой в системе. Или кто-то глупо шутит.
— То есть она вам не понравилась? — спросил Дмитрий с интересом.
— Она никому не понравилась, — хмуро произнес Ит. — Напрасная трата времени.
— Ясно, ясно, — покивал Дмитрий. — А что именно вас в ней смущает?
— Она какая-то… никакая, — ответил Ит. — Ни о чём. Ну, правитель, непонятно чей, Тень эта, вообще непонятно, кто он такой, и почему они с правителем повздорили. Они, что правитель, что Тень, не вызывают никаких эмоций, кроме раздражения и скуки. Они… чужие, что ли.
— Ясно, — снова кивнул Дмитрий. — Игорь, вот вы с братом, насколько мне известно, большие поклонники святого Власия. И прически себе делаете, как на иконах, и бороды хотите отпустить…
— Бороды нельзя пока, — вздохнул Ит. — Не разрешают. Потому что в скафандрах они мешать будут, а работа прежде всего. Вот если получится колония, тогда обязательно, — он улыбнулся. — Первым делом. Ну или дома, когда вернемся. У отца борода, чем мы хуже?
— Это похвально, — улыбнулся Дмитрий. — На счет колонии, собственно, я и хотел у вас кое-что спросить, если не возражаете.
«Попробовал бы я возразить, — вздохнул Ит. — Да как же».
— Слушаю вас внимательно, — произнес он вслух. — А что на счет колонии?
— Игорь, вы отдаете себе отчет в том, что это крайне опасное предприятие? — спросил Дмитрий. — Вы ведь понимаете, что риски очень велики?
— Так и вся экспедиция — один сплошной риск, и это нормально. Мы знали, на что шли, — ответил Ит с недоумением. Недоумение получилось совершенно искренним, потому что Ит в тот момент удивился по-настоящему. — Или вы непосредственно про саму колонию?
— Именно что про колонию, — подтвердил Дмитрий. — Экспедиция тоже рискованное предприятие, конечно, но вы ведь в курсе, какие опасности может таить в себе незнакомый мир, не так ли?
— Конечно, в курсе, — кивнул Ит. — Мы трехлетнюю программу проходили.
— Вот, — назидательно поднял палец Дмитрий. — Больше у меня вопросов нет. Вы, Игорь, подумайте на досуге, оправдывает ли цель средства в наших обстоятельствах.
— Хорошо, обязательно подумаю, — кивнул Ит. — А что на счет движка? Стало хоть немного понятно, что случилось? И с нами всё нормально? Мы вроде бы ошибок не делали, проверка же это доказала…
— На счет движка пока что ничего. Собираем информацию, — ответил Дмитрий. — Если вы потребуетесь, вас снова вызовут. А пока свободны, оба. Предупредите брата.
— Обязательно, — улыбнулся Ит.
* * *
— Ни хрена они не знают, — подытожил Ит, когда они со Скрипачом снова сидели в каюте. — Ни про движок, ни про «Тень». И это, по меньшей мере, удивительно.
— Не «они не знают», а «Дмитрий не знает», — поправил Скрипач. — Димка — мелкая сошка, хотя раздуваться от важности он умеет, разумеется, и ещё как. Но в остальном ты прав, кажется.
— Рыжий, мне очень не понравилось то, что он сказал о рисках, — напомнил Ит. — Три года во время подготовки «Велеса» шел курс, в котором рассматривались, и не по одному разу, все риски. А сейчас, ни с того, ни с сего, Дима вдруг поднимает эту тему, причем так, словно тех трех лет просто не было, — Ит покачал головой. — И совершенно без причины, замечу. Тут явно что-то новое.
— Ага, новое, — подтвердил Скрипач. — Я этот щелчок уже услышал, ты, думаю, тоже. Надо разбираться. Деваться некуда.
— К сожалению, ты прав. Деваться действительно некуда, — Ит опустил голову. — Потому что если повнимательнее посмотреть на наши перспективы…
— Чего на них смотреть, когда и так всё ясно? — раздраженно спросил Скрипач. — Мы убили чёрти сколько лет, чтобы просто попасть в эту зону. Планета, судя по тем крупицам данных, которые собраны к этому моменту, должна соответствовать Окисту, а это значит, что у нас остается самый сложный и важный этап исследований. Верно?
— Верно, — кивнул Ит.
— И перед этим этапом начинается то, что мы сейчас видим. А именно –внезапная авария, и, как результат, полный раздрай, потому что непонятно, что будет дальше, и когда они дадут добро на работу с последним этапом.
— Ради которого мы здесь, — подтвердил Ит.
— Именно. Поэтому…
— Рыжий, давай теперь я скажу, — попросил Ит. — Да, всё верно. Вот только мы тобой ещё двенадцать лет назад пришли к выводу, что следует вести себя крайне осторожно, и не вмешиваться ни во что. Ни под каким видом. Однако сейчас, как нам обоим кажется, обстоятельства складываются таким образом, что не вмешаться будет невозможно.
— Да, согласен. Мы не хотели играть в агентов, а ведь придется, — подтвердил Скрипач.
— Играть. Ах, если бы, — Ит тяжело вздохнул. — Игрой это всё назвать будет затруднительно, потому что ты сам знаешь о том, что вариант с Лийгой и её планом по нашему спасению под вопросом. Есть вероятность, что ей не удастся нас отсюда вытащить, что ей помешают. Мы остаемся с этой ситуацией один на один.
— Да знаю я, — отмахнулся Скрипач. — В общем, подводя неутешительный итог. Нам придется с тобой с этим всем разобраться. Максимально аккуратно и осторожно, но всё-таки разобраться.
— Для начала попробуем собирать информацию о том, что происходит. Только давай определимся с направлениями, — предложил Ит.
— Так, — Скрипач задумался. — Первым, видимо, будет всё-таки движок. Точнее, причина отсутствия присутствия этого самого движка.
— То есть авария, и её причины, — кивнул Ит, соглашаясь. — Не самая простая задача, но попытаемся. Вторыми будут люди.
— Какие люди? — не понял Скрипач.
— Типа Димы с Любашей. Те, к которым у нас есть прямой доступ, для которого не нужны танцы с бубнами, — объяснил Ит. — Рыжий, чем меньше мы будем светиться, тем лучше. Дима и Любаша, а так же Валера и прочие деятели, у нас в доступе. Это не Тугаринов, до которого просто так не доберешься.
— Ну, мы-то, предположим, доберемся, — хмыкнул Скрипач. — И не до таких добирались.
— Да, добирались, — согласился Ит. — Но обычно у нас всё-таки была возможность выхода.
— Ага, особенно на Терре-ноль у нас она была, да как же, — напомнил Скрипач. — Надо будет, и этого отловим и допросим. Но пока…
— Пока берем тех, кто поблизости, и работаем с ними, — твердо произнес Ит. — И, рыжий, нет, тут вообще всё иначе. Я про другую возможность, если ты понимаешь, о чём я.
— Замолчи, ради всего святого, — попросил Скрипач. — Всё, закрыли тему. Значит, трясем пока что среднее звено, и пытаемся разобраться с движком.
— И ещё «Тень», — вдруг сказал Ит. — Потому что Дима про неё говорил. Пока что непонятно, для чего, но всё же говорил.
— Думаю, тут как раз всё просто, — усмехнулся Скрипач. — Ему тоже досталась «Тень», и он прощупывает почву, чтобы поскорее её пройти.
— Не исключено, — согласился Ит. — Скорее всего, так и есть. Но не будем торопиться с выводами.
* * *
Ит, отправившийся, по его словам, прогуляться, шел сейчас по узкому коридору, расположенному на внутренней стороне цилиндра корпуса корабля — таких коридоров тут имелось два десятка, и думал о том, что «Велес» действует на него угнетающе. Он на всех он так действует, если вдуматься. Тесно. Темно. Куча ограничений, куча правил, куча условностей, и чёртова уйма всяческих «нельзя», часть из которых вполне обоснована, а часть — полная нелепица. Вот, например, этот коридор, который освещают потолочные панели. Они потребляют минимум энергии, их запросто можно было бы включить вдовое больше, чтобы разогнать унылую серую темень, но нет. Нельзя. Запрещено. Чушь? Феерическая чушь, с учетом того, что на корабле установлено четыре кварк-глюоновых двигателя. Хорошо, в данный момент их три, но это ничего не меняет. Нет, дополнительный свет нельзя. И воду нельзя, не смотря на то, что воды на самом деле можно было бы использовать втрое больше, чем использует в данный момент экипаж «Велеса». Здесь реализована шикарная система очистки, полный цикл, и такая экономия не нужна. Нужна разумная, а не это вот всё, но… Но есть то, что есть, и любые разговоры о том, что можно было бы сделать иначе, запрещены. Впрочем, в запрете нет на самом деле никакого смысла, потому что никто и так ничего не говорит. Ни о чём. Любопытство — строго в рамках дозволенного, и, что интересно, это даже в «Хороводе» реализовано, потому что там тоже, равно как и в реальности, никто не задает вопросов. Лишних и ненужных вопросов. Хотя…
Ит остановился. Он вдруг понял, чем «Сказка о Тени» принципиально отличается от других словесных квестов в игре. Сказительница требовала, чтобы игрок задавал вопросы. Именно требовала, настаивала на этом. И люди, не привыкшие спрашивать, испытывали раздражение и недоумение, когда налетали на этот квест. Сказительница требовала — думать. Не давала готовые ответы на игровые вопросы, а предлагала придумывать вопросы самостоятельно, принуждая игрока делать то, к чему он, игрок, был совершенно не готов.
— Ах, вот в чем дело, — беззвучно произнес Ит. — Лихо. И ведь даже я попался, потому что за эти годы привык быть таким же, как они.
Люди… Конечно, они не виноваты в том, что поколениями находились в среде, диктующей совершенно определенные паттерны поведения, нужные для выживания. Можно спросить, какая погода на улице, можно спросить, что происходило на работе во время отсутствия, можно… да много что можно, из бытового и мелкого, а вот настоящие вопросы никто не задавал уже давным-давно, потому что интуитивно, на уровне подсознания ощущал исходящую от них опасность. Но в сказке всё было иначе. Во время разговора про вопросы эти несчастные люди пытались придумать, о чём они могли бы спросить сказительницу, но ни один человек не продвинулся дальше всё тех же бытовых моментов. Девушки предложили спрашивать про одежду, мужчины — про технику. И ни один из них не додумался до того, что спрашивать на самом деле нужно о том, в чём суть конфликта правителя и Тени, и как вообще получилось, что с человеком можно вот так поступить.
— Ну, это без меня, — так же беззвучно сказал Ит. — Это вы давайте уже сами. Потому что…
Потому что если задавать правильные вопросы, можно подставиться. И ещё как. Правильные вопросы можно отследить извне, и нет никаких гарантий, что «Хоровод» не отслеживают. Скорее всего, отслеживают. Как и всё, что происходит на «Велесе». Вот только каким-то чудесным образом на четвертый движок эта слежка почему-то не распространилась.
— Всё страньше и страньше, — пробормотал Ит. Затем вытащил коммуникатор, и вызвал Скрипача.
— Чего делаешь, рыжий? — спросил он.
— Собираюсь немножко похороводиться, — ответил Скрипач. — А ты?
— Пойду, разомнусь, если очереди не будет, — ответил Ит.
— Давай только без фанатизма, нам вечером в смену идти, разбирать завал, — напомнил Скрипач. — Может, ну её, разминку эту?
— Не-не-не, надо сходить, — возразил Ит. — Я бы ноги покачал хоть сколько, попробую на велотренажер пробиться.
— Ну, попробуй, — хмыкнул Скрипач. — Я в «Хоровод» на два часа, к обеду выйду. Вдвоем есть пойдем.
— Договорились, — кивнул Ит.
* * *
Очередь в зал, конечно, была, но не такая большая, как ожидал Ит. Он прождал всего полчаса, потом быстро переоделся, и вскоре получил в своё распоряжение на целых двадцать минут вожделенный велотренажер. Рядом с ним, на втором тренажере, крутила сейчас педали Любаша — этим, собственно, и объяснялось то, что на тренажер Иту удалось попасть так быстро. Любашу побаивались. Какое-никакое, а всё-таки начальство. Ну или рядом с начальством, а в этом тоже нет ничего хорошего.
— Игорь, а чего это ты не на смене? — первым делом спросила Любаша, когда Ит включил тренажер, и стал проверять настройки.
— У нас вечером смена, — ответил Ит. — С шести.
— А, ясно, — кивнула Любаша. — Я уж подумала, что вы отлыниваете.
— С какой это радости? — удивился Ит. — Когда мы от чего-то отлынивали?
— Вам только волю дай, — Любаша усмехнулась.
— Любаш, ничего нового про это всё не говорили? — спросил Ит. — Ну, планы работы там всякие, и в таком духе. Дима вызывал, но не сказал ни слова. Может, ты чего-то знаешь?
— Откуда бы? — удивилась Любаша. Ткнула пальцем в сенсор, снижая нагрузку. — Мне тоже не говорили. А тебе вообще это зачем?
— Так высадка же должна быть, — напомнил Ит. — Мы с братом на неё записаны, техниками. Нам за эту высадку дома льготы обещали, и квартиры бесплатные, а теперь четвертый день никто про высадку вообще не говорит…
— Ты сдурел? Какая высадка? — удивилась Любаша. — Игорь, ау! Не будет никакой высадки, ясное дело. Три движка и три реактора осталось, топлива на дорогу домой может не хватить, а ты хочешь, чтобы оно на десантные боты расходовалось, лишь бы льготы получить? Ты сдурел, что ли, совсем? И потом, у вас же есть в Перми квартира, тебе для чего ещё одна понадобилась?
— Родители, бабуля, и нас двое, — напомнил Ит. — Мы жениться хотим, детей завести, и побольше. Впятером, и то тесно, а если всемером, а то и вдесятером в двушке — это как?
— Ты ещё поплачь, — хихикнула Любаша. — Бабуля помрет, родителей сдадите куда-нибудь, а две комнаты на две семьи — это нормально. Так многие живут.
Ит тяжело вздохнул.
— Ну, может, и так, — согласился он. — Не будет, значит, высадки. Ясно.
— Чего будет, а чего не будет, вам потом сообщат, — твердо произнесла Любаша. — Официально сообщат, приказом. Это я тебе так, по-дружески рассказала, учти. Не трепись про такие дела особо. Вам, техникам, про это знать пока не положено, ваше дело сейчас — завалы разобрать, и понять, что там произошло. Ну, это позже, видимо. Так что работайте, братцы, а решения будут принимать те, кто уполномочен. Понял?
— Так мы и работаем, — ответил Ит. — Только, Любаш, колонна двигателя, она высотой с десятиэтажный дом, а мы сейчас даже пару комнат на первом уровне разобрать никак не можем, там такое месиво…
— Значит, лучше работайте, — отрезала Любаша. — Всё, Игорь, пойду я, нет у меня больше времени лясы тут с тобой точить.
* * *
После тренировки Ит вернулся в каюту, и обнаружил, что Скрипач уже вышел из «Хоровода», и сейчас сидит, и что-то записывает в свой коммуникатор. Выглядел Скрипач сердитым и раздраженным — Ит понял, что Скрипач, по всей видимости, тоже получил «Тень», как собирался, но результатом первого разговора он недоволен.
— Ты пообщался с дамой в маске? — спросил Ит.
— Угу, — кивнул Скрипач, не поднимая головы от своих записей. — Было дело. Да, ты оказался прав, всё действительно так, как ты рассказал. Есть ещё несколько моментов, которые я заметил, но, думаю, они несущественны. Хотя чёрт его знает на самом деле.
— Выкладывай, — сказал Ит.
— Сейчас… ага, вот оно. Браслет. Он не просто проходил внутри её руки, он внутри руки двигался. Это было раз, — начал Скрипач, но Ит тут же его перебил.
— Двигался — это как? — спросил он.
— Свободно. Она подняла руку, чтобы поправить маску, и браслет съехал. Был бы вросший, остался бы на месте. Два — это муравьи. Я присмотрелся, они ползают внутри ноги, но не внутри всей ноги, а ползут по одному и тому же месту. Словно у неё дырка в ноге, точнее, в ступне, между средним и безымянным пальцами. Посмотри потом сам, тоже увидишь. Это любопытно. Теперь будет три. Три — это уже про вопросы. Пока что я успел немного, но кое-что любопытное уже получилось.
— Ты её о чем-то спросил?
— Ага. Про одежду. Я спросил, во что был одет правитель, когда лёг спать, — с гордостью произнес Скрипач.
— И что она ответила?
— В ночное одеяние. Это дословно. Я спросил, что именно это было за одеяние. Пижама? Ночная рубашка? Халат? И…
— И чего? — с интересом спросил Ит.
— Ничего. Она повторила ещё раз про ночное одеяние, и на этом всё. Я спросил, что было надето на правителя днём, и получил в ответ — дневное одеяние.
— Странно, — покачал головой Ит. — То есть подробностей она не дала?
— Не-а. Вообще никаких. Это мне тоже показалось весьма любопытным, — Скрипач потёр переносицу. — Словно она намерено не хочет давать подробности. Понять бы ещё, зачем.
— Может быть, оставляет место для фантазии? — предположил Ит.
— Не исключено, — пожал плечами Скрипач. — Ну что, пойдем есть, и будем собираться на работу?
* * *
Скафандры, которые они носили в безвоздушных зонах, были громоздкими и неудобными, и работа в зоне аварии в этих скафандрах превращалась в самую настоящую пытку. Да, раньше эта зона, самая верхняя в колонне четвертого движка, была завоздушена, и они работали в обычных комбезах, но сейчас воздуха тут не было, и быть не могло — колонна повреждена, изолирована, и работать нужно в скафандрах. Неудобно? Разумеется, но ничего с этим не поделаешь. И если бы только неудобно, ещё и опасно. Вокруг, куда не глянь, искореженные куски металла, пластика, всё разбито, всё вперемешку, всё раскурочено. Самым скверным было то, что войти в комнату, которую сейчас разбирали, могли одновременно максимум три человека, а это на скорости работы сказывалось, разумеется, отрицательно. Но делать было нечего, поэтому работали в первой комнате, которая раньше была дублирующим центром управления, сменяясь, по двадцать минут. Всего в бригаде было двенадцать человек, которым на работу отводилось четыре часа.
— Серёж, осторожно вот за тот край этой балки берись, — попросил Данил, который был сегодня с ними в смене. — Игорь, по центру там есть, за что уцепиться?
— Есть, — ответил Ит. — Вроде есть. Но она скользкая, и тут рядом острый осколок торчит. Сейчас, передвинусь вправо немного… ага, нормально. Взяли?
— Взяли, — подтвердил Данил. — Чёрт, за что-то держится… ага, чуть выше, ребята. И… раз, два, три!
Балка неохотно поддалась, и они втроем вытащили её из груды обломков. Кое-как развернули, и передали людям, которые стояли за дверью, точнее, за обломками двери, комнаты. Балку сейчас снимут со всех сторон, разрежут, и передадут на экспертизу. Ит подумал, что экспертам он не завидует, потому что им придется ломать голову над тем, какая неведомая сила скрутила эту балку винтом, и почти разорвала посредине.
— Ребята, вы сегодня вечером чего делаете? — спросил Данил, когда с балкой было покончено. — Пойдете играть?
— Не знаем пока, — пожал плечами Скрипач. — А что?
— Да мы тут встретиться хотим, вдесятером, поболтать, — ответил Данил. — Если есть желание, приходите. Мы в коридоре у столовки будем.
— Поболтать? — удивился Ит. — А про что?
— Да про всё подряд, — усмехнулся Данил. — Это у нас что-то вроде клуба, народ его болталкой называет. Мы просто так собираемся, человек по десять, иногда по двадцать.
— Просто поговорить? — уточнил Скрипач.
— Ну да. Это же хорошо, когда люди общаются. Да и девчонки, сами понимаете, тоже пообщаться не прочь, — ответил Данил. — Ну, конечно, всех подряд я не зову, потому что многим не интересно, но вы… думаю, вам понравится.
— Ладно, придем, — согласился Скрипач. — В порядок только себя приведем после работы, а то девчонки не захотят нас нюхать, сам понимаешь.
— Понимаю, — Данил засмеялся. — Специально для встреч лимит по воде берегу, а то может неудобно получиться. Приходите, в общем, у нас бывает любопытно.
* * *
— Клуб знакомств, как мне кажется, — резюмировал Скрипач, когда они с Итом после работы вернулись в каюту. — Собственно, ничем иным, кроме клуба знакомств, это быть и не может.
— Думаешь? — спросил с сомнением Ит. — Знакомства и Данил? Не вяжется.
— Чего это не вяжется, когда очень даже вяжется? — ехидно поинтересовался Скрипач. — Симпатичный парень, один пока вроде бы, не встречается ни с кем. Он сам говорил про лимит и про воду, ты не забыл? Ладно, сходим, может закадрим кого-нибудь.
— Я тебе закадрю, — сердито сказал Ит. — Дошутишься.
— И в мыслях не было, — тут же пошел на попятную Скрипач. — Ит, ты чего-то не того, правда. Когда у тебя начинаются периоды, в которых ты перестаешь понимать шутки, я пугаюсь. Серьезно. Чего ты сейчас всполошился?
— Извини, — Ит потер глаза. — Просто задумался. У меня опять ощущение…
— Странное? — с надеждой спросил Скрипач.
— Да нет, не странное. Ощущение, что перед нами кусочки какого-то пазла, которые нужно сложить, а они не складываются, — ответил Ит.
— Не понял, — покачал головой Скрипач.
— Тень, двигатель, то, что сказала сегодня Любаша, встреча, которая будет, — перечислил Ит. — Рыжий, это не разрозненные элементы. Это что-то целое. Но я не понимаю, что мы видим.
— Было, — Скрипач вздохнул. — Сто раз такое было, если ты помнишь. Почти в каждом расследовании. Но меня сейчас радует только одно.
— И что же? — Ит поднял голову.
— Это всё никак не может быть связано ни со Стрелком, ни с нами двоими, — объяснил Скрипач. — Ладно, прогуляемся, поиграем в эту игру, раз уж так получилось. Почему бы и нет?
— Вот тут я с тобой согласен, — кивнул Ит. — Действительно, почему бы и нет. Может, что-то, касающееся непосредственно нас, узнаем. В частности, про первую высадку.
* * *
Народу в коридоре собралось немного, Ит, ориентируясь по голосам, насчитал восемь человек. Коридор этот был, как и все коридоры на «Велесе», довольно узким, и заканчивался небольшим квадратным расширением, в которое выходили три двери, ведущие к зонам, предназначенным для еды. С точки зрения Ита и Скрипача всё это выглядело нерационально, потому что коридор и расширение отнимали у помещения столовой полезную площадь, но… но задавать вопросы тут было непринято, поэтому ни Скрипач, ни Ит этот явный конструктивный просчет не комментировали. Да, обсуждая этот момент между собой, они выдвинули версию о том, что в случае разгерметизации в небольших, отрезанных друг о друга помещениях у людей будет больше шансов выжить, но потом, немного разобравшись, эту версию отмели — в помещениях столовой оказалась общая система подачи воздуха, они оказались не изолированными друг от друга. Очередной бред, сказал тогда Скрипач. Ит согласился, что да, именно бред, но нам-то какое дело. Тут этого бреда на каждом шагу столько, что со счета сбиться можно. Мы не вмешиваемся, не до того нам.
— Привет, — сказал Данил, когда они свернули в коридор, и очутились в его начале. — Ребята, постойте пока там. Сейчас Андрей и Паша кое-чего там подкрутят, и можно будет пойти туда, где места побольше. Ну, в квадратик.
— Хорошо, ждём, — ответил Скрипач. — О, Зоя, здорово. Прошел твой насморк?
— Прошел, — ответила девушка. — Спасибо, Сереж.
— Мне-то за что? — удивился Скрипач. — Дань, а чего они там крутят?
— Увидишь, — усмехнулся Данил. — Девчонки, вы с «Тенью» чего-то делали?
— Делали, — ответила одна из девушек. — Про одежду спросили. Получили ответы про дневное и ночное одеяние.
— Ясно, — кивнул Данил. — Я спросил про технику, как и хотел.
— И что получилось? — спросил Ит.
— Довольно любопытно получилось. Сказка-то, выходит дело, про наши дни, она не старинная, — ответил Данил. — Пророк и правитель, например, говорили по воздушной связи. Она прямо так и сказала — правитель вызвал пророка по воздушной связи. Полетел правитель к пророку на винтокрырой машине. То есть там есть и телефоны, и вертолеты.
— Ничего себе, — Ит удивился. — А дальше?
— Не получается у меня дальше, — Данил вздохнул. — Он у меня всё никак не долетит до пророка. Ну, то есть она просто перескакивает на вопрос, где я завяз, и всё, про полёт и разговор не дает подробностей.
— А про связь и машину подробности дала, — заметил Скрипач. — Чего-то уж очень хитро получается.
— Ну да, вроде того, — кивнул Данил. — Попробуем подробности вызнать, мне кажется, без подробностей мы не продвинемся. До пророка я так и не добрался. Надо пробовать.
— Согласен, — сказал Ит. — Будем пробовать дальше.
Из расширения коридора показался Андрей. Невысокий, темноволосый парень, с правильными чертами лица, он был одет в точно такой же комбез, как и у всех остальных, но на поясе у него висела сумка с инструментами, и это удивило — обычно инструменты брали под отчет на время, и под отчет же сдавали. Странно.
— Всё, сделали, — сказал он. — Пойдемте, ребята, теперь можно. Полтора часа у нас есть.
— Сделали что? — тихо спросил Ит, ни к кому не обращаясь. Ему стало не по себе.
— Камеры вырубили, — пожал плечами Данила. — Хоть поговорить можно будет нормально. Идёмте?
* * *
— … а это мы уже проверили. Через Любашу. Да, они знают, что мы собираемся, но считают, что мы обсуждаем «Хоровод» и «Тень», — объяснил Данил. — Мы даже пару раз вытаскивали сюда Любашу, и все уши ей этой тенью завесили, потом звали пару раз, но она не соглашалась больше. И правильно, нечего ей тут делать.
Зоя усмехнулась, Аня тоже.
— А на самом деле? — спросил Скрипач.
— Ну, раньше про всякое другое тоже говорили, но сейчас, как вы оба уже поняли, мы говорим про то, что случилось, — Данил посерьезнел. — Народ, садитесь. Время ограничено, а обсудить нужно многое.
— Новое что-то? — спросила Варя.
— Ага. Игорь, Сережа, мы с вами работали в той комнате, — Данила повернулся к Иту и Скрипач. — Я, конечно, понимаю, что вы не эксперты в таких делах, поэтому давайте я сперва спрошу, а потом мы вместе подумаем. Помните балку, которую мы сегодня тащили наружу из комнаты? Вам ничего не показалось странным?
Ит и Скрипач переглянулись. Не показалось странным? Ну-ну, конечно, так мы и начали говорить. Да как же.
— Балку сильно скрутило, — осторожно сказал Ит. — Не знаю, какие усилия для этого нужны, но если посмотреть таблицы прочности материалов…
— Для этого нужно очень большое усилие, — согласился Данил. — А вот теперь будет вопрос. В комнате разворочено буквально всё, от и до. Но при этом… — он сделал паузу. — При этом дверь и стены не повреждены.
— Повреждены, — тут же возразил Ит. — На стенах кое-где есть вмятины, и на двери изнутри вроде бы тоже.
— Угу, — кивнул Данил. — Но дверь исправна, она работает. А это конструкция куда более хрупкая, куда ей до балки, и до всего остального. Там находилась станина, обвешенная агрегатными узлами, так эта станина скручена буквально в узел. Балка, кстати, её деталь, если вы не сообразили. И у меня вопрос: что должно произойти, чтобы все предметы в комнате превратились в месиво, а стены и дверь уцелели?
Ответом ему было молчание.
— И это мы ещё в других помещениях не были, — продолжил Данил. — Но если судить по тому, как выглядит колонна двигателя и реактора снаружи, и что мы наблюдаем внутри комнаты…
— То что? — спросил Павел.
— То это не просто авария, — твердо сказал Данил. — Это не случайность, и не сбой в работе.
— А что это тогда такое? — спросила Варя.
— Пока не знаю, но явно что-то гораздо более серьезное, чем нам пытаются сказать. Димка с Любашей несут какую-то чушь, все инженеры уровня «а» как воды в рот набрали, а от Тугаринова вообще ничего не слышно. Капитан, называется. Не капитан, а страус, который голову в песок спрятал, — в голосе Данилы вдруг появилась какая-то новая интонация, словно из-под маски тихони и добряка показалось на секунду его настоящее лицо, вовсе не такое, к которому все привыкли. — Мы видим одно, а говорят нам совсем про другое. Даже если бы кто-то из техников допустил ошибку, подобного не могло произойти. Это невозможно!
— Ну, вообще, да, согласен, — осторожно произнес Андрей, который до этого момента молчал, и что-то прикидывал про себя. — Даже если бы это был потерявший контроль поток… ну, пробил бы он дыру, сперва в защите, потом в оболочке. Но тут верхний ярус бы не задело. Никак.
— А если бы это был реактор, снесло бы половину колонны двигателя, — продолжил Данил. — И опять наверху ничего бы не произошло.
— А ещё они дергают инженеров и техников среднего звена, — наябедничал Ит. — И говорят, что высадки не будет.
— Это кто такое сказал? — повернулась к нему Варя.
— Любаша сегодня утром мне это выдала, — ответил ей Ит. — Если интересно, могу рассказать.



Глава 5
Муравьиная тропа

 5 
 Муравьиная тропа 
  «Хоровод»  

— Мы, кажется, остановись на том, что правитель вздумал извести Тень, — произнес Ит осторожно. Сказительница молча смотрела на него, ожидая продолжения. — Я должен спросить?
— Да. Задавай вопрос, путник, — приказала та.
— Ммм… Хорошо. Правитель решил обратиться к пророку. Почему? — спросил Ит.
Он не ожидал, что вопрос будет принят, но тут сказительница удивила — потому что она ответила.
— Правитель был мудр, и понимал, что не всё тленное подвластно его прозорливому уму. Высшие сферы он видеть не умел, и потому решил искать помощи у того, кто имеет в этих сферах своё влияние.
— Подожди, — попросил Ит. — Ты сказала — всё тленное? То есть высшие сферы, получается, тоже тленные, что ли? Ну, если не всё, то, в таком случае, и они тоже?
— Верно. Высшие сферы тоже могут быть тленными, — подтвердила сказительница. — Но не так, как низшие. Всё конечно, в конечности есть неизменность.
— В какой конечности? — ехидно поинтересовался Ит. — В верхней или в нижней?
— В конечности бытия, — отрезала сказительница. — Задавай вопрос, путник.
— Ох. Ладно. Правитель решил связаться с пророком. И как он это сделал? Письмо написал, или голубя послал с запиской?
— Он воспользовался воздушной связью, — ответила сказительница. Ит про этот ответ уже знал, и ждал его, но решил попробовать уточнить. Мало ли? Вдруг получится?
— Что это за связь такая? — спросил он. — Я не понял. Вот, например, если кто-то кричит кому-то через… ну, через пропасть, которую нельзя перепрыгнуть, это будет воздушная связь? Или я ошибаюсь?
— Ты ошибаешься. Связь, которую использовал правитель, позволяла ему общаться на большом расстоянии без всякого крика, — ответила сказительница.
— Да? И что это, в таком случае? Радио? Или что-то типа того? — спросил Ит.
— Что-то типа того, — с легким злорадством в голосе ответила сказительница.
— А, ну ясно. Значит, пусть будет радио. Я могу задавать вопросы дальше?
— Задавай вопрос, путник.
— Долго правитель говорил с пророком? — спросил Ит.
Кажется, такого вопроса сказительница не ожидала. Несколько секунд она молча смотрела на Ита, затем ответила:
— Данное действие является промежуточным, и не имеет значения.
— Ну как это, не имеет, — возразил Ит. — Мне вот интересно. Это надо, чтобы сравнить. Папа всегда по телефону говорит коротко, а мама любит поговорить подольше, обсудить с подругами всякое. Про огород, про то, какая погода ожидается, про одежду, про готовку. Про всё это они говорят, и обычно долго. Вот я и подумал…
— Правитель и пророк говорили коротко и по делу, — ответила сказительница. — Задавай вопрос, путник.
— То игрок, то путник, — проворчал Ит. — Ладно. Сейчас придумаю. Допустим… пророк сказал правителю, что согласен на встречу. И правитель к нему отправился. Как он это сделал? Пешком пошел, или на чем-то поехал?
Вот сейчас она должна сказать то, что говорила другим. Интересно, в какой форме она это скажет, подумал Ит.
— Правитель сел в винтокрылую машину, и полетел к пророку в гости, — ответила сказительница.
— Подожди, — попросил Ит. — Выходит дело, пророк жил далеко?
— Да.
— А почему? — удивился Ит. — Какой ему резон жить далеко от правителя? Он ведь тоже, получается, какой-то главный или важный, ведь так? И чего он далеко забрался, в таком случае? Жил бы рядом, и лететь бы не пришлось.
На этот вопрос Ит не рассчитывал получить ответ, однако он ошибся.
— У пророка был свой резон жить далеко, — произнесла сказительница. — Он любил места уединенные, чистые, и комфортные. В одно из таких мест, где жил сейчас пророк в окружении своей свиты, отправился правитель.
— Ага, — кивнул Ит, и призадумался. — Я могу задать вопрос?
— Задавай вопрос, путник.
— Правитель сам управлял машиной? — спросил Ит.
— Это промежуточное действие, и оно не имеет значения.
— А всё-таки? — Ит почувствовал, что вопрос он задал верно.
— Правитель не сам управлял машиной. Это делал один из его слуг, — ответила сказительница. — Он вёл машину, а правитель сидел позади него, и размышлял.
— Во как, — покачал головой Ит. — Ясно, спасибо. Можно дальше спрашивать?
— Да.
— Сейчас. Я подумаю секунду?
— Подумай, — сжалилась сказительница.
Ит задумался, точнее, сделал вид, что задумался. На самом деле они этот момент со Скрипачом уже обсудили. Итак. На какие вопросы сказительница отвечать отказалась? Первый вопрос — о чём пророк и правитель беседовали. Второй — что пророк сказал правителю. Почему-то сказительница отметает эти вопросы, говоря, что они неверные, хотя оба вопроса выглядят вполне очевидно. Скрипач предложил первую версию дальнейшего диалога, а именно — он сказал, что можно попробовать идти от обратного. Что пророк не сказал правителю, например. Ит этот вариант отверг, назвав слишком примитивным, и сказал, что нужно попробовать изменить саму концепцию вопроса. Если кто-то к кому-то прибыл спрашивать, всё вроде бы и так должно быть понятно, но только не в случае «Сказки о Тени». Нужно думать, но не в привычном направлении, не шаблонами, а как-то иначе. Только вот как?
— У пророка была специальная комната для приема гостей? — рискнул Ит. Ва-банк. Вероятность, что ответ будет, минимальна, но всё же…
— Да, — ответила сказительница. Ит мысленно возликовал. — Но пророк не пригласил в неё правителя.
Удача! Вот это да! Так, пробуем дальше.
— А куда они пошли? — спросил Ит.
— В особую комнату, где пророк принимал высших гостей, — ответила сказительница.
— И что же происходило в этой комнате? — спросил Ит.
Ну, давай, тетка, не подведи. Неужели впрямь удалось нащупать правильную тактику?
— Вот что, — ответила сказительница. Голос её вдруг изменился, словно она открыла невидимую книгу, и начала читать диалог, меняя голоса в зависимости от того, чью фразу произносила.
* * *
 — Что привело тебя ко мне в этот раз? — произнесла она густым тяжелым басом. Голос её стал словно бы немного глухим, и слова она начала проговаривать медленно и нараспев. — Я вижу печаль на твоем прекрасном лице, наш любимый правитель. 
 — Меня привело к тебе одно не очень обычное дело, — голос сказительницы стал надменным, сухим, и немного резким, слова она произносила теперь отрывисто, словно бросая каждое, отделяя его от прочих. — Меня преследуют. 
 — И кто же? — в голосе пророка почувствовалась тревога. 
 — Ты знал его. Не лично, но слышал о нём, — правитель помедлил. 
 — И под каким же именем я его знал? — спросил пророк. 
 — Ты знал его под именем Ион. 
 — Постой, мудрейший, но Ион ведь мертв, — возразил пророк. — Никто не произносит это вслух, но все мы знаем о его судьбе. Как может он преследовать тебя? 
 — Он тень, — правитель помедлил. — Стоит сейчас со мною рядом. Для тебя незрим, но я его вижу. Постоянно. 
 Сказительница сделала паузу — видимо, пророк промолчал, обдумывая услышанное. 
 — Тебе он… докучает? — спросил пророк. 
 — Скорее, тяготит, — тоже подумав, ответил правитель. — Я от его присутствия хочу себя избавить. И побыстрее. 
 — Ты что-то делал с ним? И кто ещё про это знает? — спросил пророк. 
 — Никто не знает, — бросил правитель раздраженно. — И ты бы не узнал, поверь, если бы я смог с ним что-то сделать раньше. 
 — Да, верно, — пророк снова помедлил. — Мне нужно обдумать этот вопрос. И поискать ответы. 
 — Подумай, — ответил правитель. — Однако помни — это сейчас ты таков, какой есть. Ты объёмен, величав, и гладок. Но если ты не выполнишь заданье, которое я дал тебе, всё может измениться в одночасье. 
 — Я знаю, о великий, — ответил пророк. — Я приложу усилия, и постараюсь выполнить твоё заданье. Но мне нужны детали. Каким ты его видишь? 
 — Он почти прозрачный, но в то же время явно различим, — сказал правитель. — Он неподвижен. Висит над полом, не касаясь его. 
 — Высоко висит? — уточнил пророк. 
 — На одну меру, или даже меньше. 
 — Так, ясно. Действия он производит? Глаза открыл, или закрыты? 
 — Открыты. Смотрит на меня всё время. Неподвижно. 
 — И ничего не говорит, не произносит? — уточнил пророк. — Быть может, он про смерть свою тебе хоть что-то говорил? 
 — Нет! — раздраженно сказал правитель. — Он ничего не говорит. Висит, и молча смотрит. За шестьдесят восходов с лишним он мне уже изрядно надоел. Мне здесь его присутствие не нужно! 
 — Я понял. А далеко ли от тебя он висит? — уточнил пророк. 
 — Ммм… наверно, мер пять-шесть. Хотя нет, больше. Я сейчас прикинул — десять мер. Пусть будет десть мер. Это настолько важно? 
 — Пока не знаю, — ответил пророк. — Наверно, важно всё. Позволь тебя спросить, как ты считаешь, что он хочет от тебя? 
 — Наверно, мстит, — правитель вдруг усмехнулся. 
 — Так, значит, слухи правда? — чуть понизив голос, спросил пророк. 
 — Ты сам сказал, что знаешь о его судьбе. Но даже если правда, что это меняет? — в голосе правителя послышалось подозрение. 
 — Многое, — ответил пророк. — Добра тебе он точно не желает. 
 — Но и убить меня не может, — в голосе правителя звучало презрение. — Он теперь бессилен, отныне и навек. 
 — Тут как сказать… — пророк осекся. — Ладно. Как только что-то буду знать, тебя я извещу. 
* * *
Голос сказительницы снова изменился, Ит даже в первый момент растерялся, поняв, что она стала говорить так, как говорила раньше.
— Вот что произошло в комнате для высоких гостей в доме пророка, — сказительница посмотрела на Ита. — Задавай вопрос, путник.
— Опять? То есть эта часть сказки ещё не кончилась? — спросил Ит. Сказительница кивнула. — Хорошо, сейчас попробую. Тень при жизни звали Ион? Я правильно услышал?
— Всё верно, — кивнула сказительница.
— То есть тень, получается, мужчина, — полуутвердительно сказал Ит. Сказительница кивнула снова. — Хорошо, я понял. Ещё один вопрос можно?
— Последний, — предупредила сказительница.
— Что такое мера?
— Единица измерения длины, — ответила сказительница.
— И чему она равна?
— Самой себе. Одна мера равна одной мере.
— А если в сантиметрах? — спросил Ит.
Сказительница ничего не ответила, и рассыпалась в воздухе каскадом золотистых искр.
* * *
— Офонареть, — констатировал Скрипач. — Ну, ты даешь. Ты сумел пройти пророка?
— Как видишь. Говорить об этом мы никому, конечно, не будем, — ответил Ит.
— Да, верно, верно. Муравьиная тропа. Никогда не ходи по ней первым, чтобы ни за что не отвечать, — покивал Скрипач. — Это ты прав. Но информации у нас прибавилось.
— Лучше бы у нас её про двигатель прибавилось, — Ит вздохнул. Стянул рубашку с датчиками, и надел свою обычную, которую носил под рабочим комбезом. — Это всё, конечно, очень любопытно, но ты же понимаешь…
— Слушай, невозможно думать всё время о плохом, — резонно заметил Скрипач. — Надо отвлекаться. Пусть даже и на эту идиотскую сказку. Почему нет? Вполне нормальная разминка для мозгов. Вот возьмем сейчас, и разомнемся.
— Ты сам сходить не хочешь? — спросил Ит.
— Хочу, конечно. Может быть, удастся дополнить какие-то детали, — Скрипач задумался. — Ит, мы тут основательно закисли. Оба. Надо как-то раскисать обратно.
— Ну, давай раскисать, — согласился Ит. — Только без фанатизма. Что у нас появилось новое?
— Имя, понятие «мера», ещё один персонаж, и… чего ты ухмыляешься? — нахмурился Скрипач.
— Диалог, — ответил Ит. — Это нечто принципиально новое, причем во всей игре. Мне дали послушать диалог, и читала она настолько хорошо, что я даже на какое-то время забыл, что это она читает, а не кто-то разговаривает рядом со мной. Два вполне достоверных мужских голоса, рыжий. Я не ожидал. Кроме того, мы в игре такого ни разу не встречали.
Скрипач задумался.
— Вообще да, верно, — согласился он. — Обычно либо рассказ, либо сцена, с видеорядом и героями. А тут — чтение по ролям, причем очень качественное. До этого нам в «Хороводе» никто ничего не читал.
— Верно, — кивнул Ит. — И ещё один крайне любопытный момент. Знаешь, на что это было похоже?
— Чтение? — уточнил Скрипач.
— Ага. На балладу. Или на стихотворную форму, но она почему-то постоянно ломала рифмы, не давая им работать. Хотя я не совсем прав, это не стихи. Но… Вот, например, — Ит прикрыл глаза, вспоминая. — Смотри.
 — Пока не знаю. Наверно, важно всё. Позволь тебя спросить, как ты считаешь, что он хочет от тебя? 
 — Наверно, мстит. 
 — Так, значит, слухи правда? 
 — Ты сам сказал, что знаешь о его судьбе. Но даже если правда, что это меняет? 
— Это то, что она прочла, — сказал Ит. — А можно, теоретически, сделать вот так…
 Пока не знаю. Важно всё, наверно. 
 Позволь тебя спросить, как ты считаешь 
 что от тебя он хочет? 
 Верно, мстит. 
 Так, значит, эти слухи были правдой? 
 Ты сам сказал, что знаешь о судьбе. 
 Но даже если правда, 
 Что в итоге? 
— У тебя не баллада сейчас получилась, — покачал головой Скрипач. — Больше всего похоже на какую-то трагедию Софокла. Помнишь?
 Теперь я власть державную приемлю: 
 Погибшим я всех ближе по родству. 
 Но трудно душу человека знать, 
 Намеренья и мысли, коль себя 
           Не выкажет в законах он и власти           [1]          .         
— Спасибо, — сардонически произнес Ит. — Конечно, у меня склероз, и я не помню «Антигону». Но скажи мне, мой дорогой братец, с какого фига у нас в «Хороводе» образовался Софокл, или нечто, пытающееся маскироваться под Софокла? Какое отношение это всё имеет к «Хороводу»?
Скрипач пожал плечами.
— Вопрос на сто рублей, — ответил он после некоторых раздумий.
— Вот именно, — кивнул Ит. — Мы сейчас получаем некий полноценный сюжет, который грозит весьма обширным развитием, если ты не заметил. Потому что у нас на данный момент получается три действующих лица, с весьма непростыми отношениями внутри конструкции. Как ты сказал? Разминка для мозгов? Ну, поехали, в таком случае. Итак. Правитель, судя по тому, что мы сейчас знаем, не собирается устраивать себе катарсис и душевное очищение через раскаяние. Он не раскаивается. Он хочет просто освободиться от обузы в виде Тени. Пророк, кажется, та ещё пройда, и сдается мне, он какое-то время будет дурить правителя, чтобы не потерять нажитое непосильным трудом. А ещё у нас постепенно проступает образ Тени, у которой есть пол, мужской, есть имя — Ион, и есть какое-то весьма нетривиальное прошлое, ведь просто так в тюрьме никого убивать не будут, это мы с тобой по себе знаем. Для того чтобы такое произошло, надо изрядно постараться.
— О, это да, — Скрипач тяжело вздохнул. — Это ты прав. Наше семейство умудрилось поссориться с Официальной службой, и ещё много с кем, чтобы добиться такого результата[2]. Но если мы с тобой когда-то сумели, то и этот сказочный Ион преуспел, иначе бы сказки не было.
— Вот, — Ит улыбнулся. — О чём я и говорю.
— Так, хорошо, с этим ясно. Давай ещё по деталям пробежимся. Время, в которое происходит действие, вполне себе технически продвинутое. Правитель звонит по телефону, и летает в гости на вертолете, причем с пилотом. В то же время это действительно нечто типа сказки, потому что с правителем происходит мистическое событие, и пророк, судя по всему, либо в курсе про подобную мистику, либо сталкивался с нею. Для него присутствие Тени — это задача, а не явление, с которым он незнаком. Так, получается?
— Так, да не так, — покачал головой Ит. — Не совсем так. Пророк, как мне показалось, в этой сказке образ религии. И мистика для него, в концепте его восприятия, вещь вполне возможная. Веришь в одно, поверишь и в другое. Разве нет? Он поверил в Тень, потому что умеет верить в подобные вещи, даже если раньше с ними не сталкивался.
— А правитель? — тут же спросил Скрипач. — Хотя вообще да. Он же к пророку обратился, значит, он верит в то же самое.
— Согласен, — кивнул Ит. — Верят они примерно одинаково, и в одно и то же. Интересно то, что у них отношение к вере, по сути дела, утилитарное. Правитель прилетает к пророку не для покаяния, не для очищения души, а для решения вполне конкретной задачи. И тот этому факту вовсе не удивлен.
— Тебе не показалось, что они решали подобные задачи раньше? — поинтересовался Скрипач. — Действительно, уж больно спокойно они оба выглядят.
— Нет, не думаю, — покачал головой Ит. — Не похоже, что спокойно. К тому же правитель факт того, что его преследует Тень, утаил от своего окружения.
        — Ага, он этот факт доверил тому, кто от него зависит по крупному, — хмыкнул Скрипач. — Слушай, там была интересная фраза, — вдруг оживился он. — Как там было?         «Ты объёмен, величав, и гладок»        . Какая-то странная конструкция, тебе не показалось?      
— Ещё как показалось, — подтвердил Ит. — Величав — это единственное слово, которое подходит для такой формы. Объёмен и гладок — нет. Ну, гладок, это ещё как-то можно привязать к характеристикам человека, но вот объёмен — звучит странно, по меньшей мере.
— Вот! — поднял палец Скрипач. — И у меня получается следующее. В «Хоровод» пробралась предательская крыса.
— Это как? — не понял Ит.
— Первое: псевдо-сказка явно современная. Второе: отсылка к Софоклу. Третье: корявый перевод, потому что такие выражения могут появляться при некорректном переводе, причем машинном. Это импортная сказка. И, вполне возможно, она восточная. Для них характерно такое бесстрастие в подобных вещах. У нас бы переживали. А вот у них…
Ит задумался, что-то про себя прикидывая.
— Современная — да, согласен. Импортная — тоже может быть. Но Софокл в твою схему не ложится. Никак.
— Имитация, — сходу предположил Скрипач. — Закос под корявого Софокла. Почему нет?
— Зачем? — резонно спросил Ит.
— Это ты у создателей шедевра спроси, зачем. Я почем знаю? Может быть, чтобы как-то сбить с толку.
— Опять же — зачем? — повторил Ит. — Нет, рыжий, это что-то другое. Цель, как мне кажется, там есть, но сбивание с толку тут ни при чём.
— А что тогда при чём?
— Какая-то странная попытка научить людей думать нестандартно, — осторожно предположил Ит. — Потренировать, возможно.
— Для чего? — тут же парировал Скрипач. — С какой радости кому-то стало нужно тренировать это закрытое сообщество? Ты сказал, что не видишь цели. Для этого действия я тоже не вижу цели. Я не прав?
— Прав, — сдался Ит. — В общем, цели нет. Пойдешь туда?
— Ага, уже иду, — во время разговора Скрипач переоделся. — И тоже, заметь, без цели.
— Самурай. У которого цели нет, а есть только путь, — напомнил Ит.
— Вот, точно! — обрадовался Скрипач. — Маразматический путь в никуда, на котором нужно разгадывать загадку, которая не нужна никому.
* * *
В столовой Ит обнаружил давешнюю компанию, состоявшую из Ани, Вари, и Данила — и обрадовался, потому что это были ребята свои, не из начальства, поэтому с ними общаться было легче. Пусть хоть немного, но легче. Заняв четвертый слот, и дождавшись еды (в этот раз попались соевые овощи с соевым же мясом, редкая гадость, но что поделать), Ит сел за стол вместе со всеми, и присоединился к разговору. Точнее, стал слушать чужой разговор, пока что в него особенно не вмешиваясь.
— Как в театре, — говорила Варя. — Она стала разговаривать, как актеры в театре, представляете?
— Одна говорила на два голоса? — с недоверием спросила Аня.
— Ну да. Один голос пророка, второй правителя.
Она тоже прошла этот этап, понял Ит. Это хорошо, потому что первенство в данном случае нам с рыжим совершенно не нужно. Нельзя выделяться. Они, получается, и не выделились, идут наравне с другими. Может быть, в первой очереди, но точно не одни.
— Надо будет послушать, — Аня задумалась. — Варь, чего ты спрашивала?
— Про гостеприимство. Я подумала вот чего. Пророк, получается, хозяин дома, верно? А правитель приходит к нему в гости. Ну я и спросила, каким образом пророк принимал своего гостя?
— И она стала тебе читать этот диалог, — рискнул Ит. — Я иначе спросил, но суть та же.
— О, ты тоже этот момент прошел, с диалогом? — повернулась к нему Варя. Ит покивал. — А ты как спросил?
— Я спросил про комнату для приема гостей, — ответил чистую правду Ит. — И она мне стала рассказывать, что происходило в комнате.
— Во, у меня примерно так же получилось, — Варя усмехнулась. — Но я спросила, как пророк принимал своего гостя.
— Ключевое слово, получается, «принимал», — задумчиво произнес Данил. — Любопытно. Надо будет попробовать.
— А ты ещё на заходил, что ли? — спросил Ит.
— Времени не было, — вздохнул Данил. — Не всем же в игрушки играть, кому-то надо и работать. Сидел с отчетами, делал сверку. Может, сегодня поиграть получится. Хотя… — Данила замялся. — Не вижу в этом всём смысла. И никакой идеи не вижу, достойной внимания. Ну, правитель, ну отравил он там кого-то. И что?
— В этом я с тобой согласен, — кивнул Ит. — Всю историю человечества кто-то кого-то постоянно травил, что было, то было. Калигула, Нерон, Борджиа, Медичи… да и на востоке в старину этим постоянно грешили.
— Вот именно, — кивнул Данил. — Сопереживать там некому, думать толком тоже не о чем. Ни морали, ни нравственного роста, или как там было правильно. У меня лично никто не вызывает сочувствия. Ни правитель, ни Тень.
— А у меня вызывают сочувствие другие игроки, которые застряли в этом квесте, — вмешалась Аня. — Вот уж кого мне точно жаль, так это их. Ну и себя, потому что я тоже застряла.
— Эта сказка призвана научить нас ненависти, — засмеялся Данил. — К плохим сказкам, как минимум. Может такое быть?
— Почему нет? — усмехнулся Ит. — Вполне себе вариант.
— Если серьезно, то я на самом деле думал немного о другом, — сказал вдруг Данила. — Понимаете, ребята, истории, равно как и технологии, формируются и создаются тогда, когда у общества есть на них запрос. За примером далеко ходить не буду. «Хоровод» — это как раз результат сформированного запроса. Для чего он нужен? Для того чтобы мы могли отдохнуть, развеяться, справиться со стрессом. Верно? Ну и вот. И всё, что находится в пространстве «Хоровода», направленно на отдых и приятное времяпрепровождение. Да, нам показывают сказки, знакомые нам с детства, да, они усложнены и превращены в игры, всё верно, но ведь и в «Хоровод» мы ходим не учиться, а отдыхать, заново открывать старое, и получать удовольствие от игры. Но эта сказка… — он покачал головой. — Она совершенно иная.
— Согласен, — кивнул Ит. — Ты прав, Данил. Я тоже думал о чём-то подобном, но ты сформулировал правильнее, чем я. Ни у кого из нас не могло появиться такого запроса.
— Какого? — нахмурилась Аня.
— Если бы я знал, — пожал плечами Ит. — Дань, может, ты до чего-то додумался?
— Кое-какие мысли на этот счет у меня были, — Данил понизил голос. — Сказка… учит. Причем против воли. Она именно учит, но совершенно непонятно, чему именно.
— Не обижать конкурентов, — подсказала Варя.
— Да как же, — хмыкнула Аня. — Правитель вон обидел, и ничего ему за этого не было. Значит, можно.
— Чтобы рядом с тобой висел какой-то человек, и на тебя пялился? Вот спасибо, не надо, — Варя с укором посмотрела на подругу. — Мораль, что убивать нехорошо, это вполне разумная мораль для сказки.
— Но учить нас этому явно не требуется, — справедливо заметил Данил. — Мы, кажется, об этом с самого детства знаем. Разве нет?
— Ну, это смотря кого, — сказала Варя. — Врагов надо убивать. Или ты, или тебя. Забыл?
— Ты здесь видишь врагов? — спросил Данил.
— А на планете? — с вызовом спросила в ответ Варя. — Вдруг на планете будут какие-то враги? Вот сказка и сделана для того, чтобы мы не расслаблялись.
— В сказке правитель убил конкурента, — напомнил Ит. — Варь, с какого бока тут планета и враги? Ерунду какую-то говоришь, вот честно. И потом, разумной жизни на планете нет. Про это нам отдельно рассказывали, если ты помнишь, и всё обосновали. Так что там врагами могут быть максимум какие-нибудь местные червяки, или что-то вроде того.
— Червяки размером с дом, — Варя зябко поёжилась. — Хотя вообще да, ты прав. Ну, что планета тут явно ни при чём. Не сходится.
— В том и дело, что не сходится, — покивал Данил. — Ни у кого из нас нет запроса на такую сказку. Ну или на историю.
— Димка сказал, что это сбой, — заметил Ит. — И что его исправят.
— Сбой? — повернулся к нему Данил. — Ты сам в это веришь, Игорь? Это что угодно, только не сбой. Не нужно обманывать самого себя.
— Я просто повторил то, что мне сказали, — ответил Ит.
— Зря, — покачал головой Данил. — Надо думать своей головой.
* * *
Обратно, в свою каюту, Ит решил вернуться кружным путём, через внешнюю часть яруса, на котором они жили. «Велес» был огромным кораблем, но завоздушенных зон на нем было не так уж и много, и сейчас Ит находился в одной из самых больших в их четверти жилой зоне. Ит шел, не торопясь, постепенно замедляя шаг, и, дойдя до иллюминатора, небольшого, укрепленного, остановился. Он чувствовал, что к нему, помимо воли, возвращается то, что он столь тщательно подавлял в себе все эти годы. Он ощущал, что подкрадываются всё ближе и страх, и нетерпение, и усталость, и, что самое скверное, понимание того, что Данил произнес вслух то, о чём он, Ит, старался не вспоминать. «Думай своей головой». Действительно, зря. Зря и он, Ит, и Скрипач считали, что люди, которых старательно отучали думать своей головой, потеряли эту способность, и могут лишь слепо подчиняться чужим приказам. Данил, например, всё отлично понимает. И то, что случай с двигателем — нечто из ряда вон выходящее, и никакие инженеры или техники ничего с ним не делали. И то, что сказка, которая, кажется, не сказка вовсе, является ответом на запрос, о котором нельзя говорить вслух, но можно — думать. Именно что своей головой. К Данилу, скорее всего, придется присмотреться. Парень отнюдь не прост, и совсем не таков, каким пытается казаться. Интересно, что Данил думает (исключительно своей головой, разумеется) о миссии, и о планете, которую сейчас можно видеть в этот самый иллюминатор? Хочет ли Данил попасть вниз, туда, куда они, по сути дела, шли два с половиной года? Чего он ждёт от миссии? Есть ли у него какие-то планы и надежды? И, что тоже очень интересно, боится ли он, и если боится, то чего именно?
— Как же утомительно пресмыкаться и слушать весь этот бред, — прошептал беззвучно Ит, обращаясь к планете за иллюминатором. На «Велесе» происходит какая-то чертовщина, а руководители, вместо нормального расследования, обвиняют инженеров и техников. Которые покорно с этими бредовыми обвинениями соглашаются. Завтра, вероятно, будет следующее совещание, от которого ничего хорошего ждать не приходится.
Отлично. Ну, в таком случае, так тому и быть. Ит выпрямился, последний раз глянул в иллюминатор, и пошел, постепенно ускоряя шаг, в сторону каюты. Домой, если можно так выразиться. Надо решить вдвоем с рыжим, что делать дальше, причем действовать надо начинать максимально быстро. И ещё — нужно присмотреться повнимательнее к Даниле. Парень вовсе не так прост, как может показаться, голова у него светлая, а ещё он умеет видеть и понимать не только то, что положено. Сегодняшний разговор был тому подтверждением.
— А ещё Тень, — напомнил себе Ит. — Тень, которая учит думать. Но как-то очень уж странно она это делает.
Интересно, Скрипач сумел разузнать что-то новое? Вот сейчас и узнаем. Со Скрипача станется, он задавать каверзные вопросы мастер. Ит усмехнулся, и свернул в нужный коридор, ведущий к нужной части жилой зоны.
* * *
[1] Софокл. «Антигона»
[2] Книги «Лунное стекло», «Священный метод», и «Дар». Проект «Горькие травы».



Глава 6
Предположения

 6 
 Предположения 
  Корабль «Велес»  

— Игорь, у вас три специальности, верно? А как хобби вы указываете садоводство и огородничество, — Дмитрий мельком глянул на экран. — Скажите, это для вас очень важно? Вы ведь инженер, техник, хорошо знаете литературу, это дополнительная специальность… и вдруг грядки с кустами. Это действительно вам нравится?
— Ну, я люблю это делать, — признался Ит, причем признался совершенно искренне. — Это психологическая разгрузка, это красиво, и это результат, который семье на пользу. У нас север, а я цветы выращивал южные, помидоры, патиссоны. И мне в радость, и моим вкусно было. То есть, получается, что да, для меня это важно.
— Принципиально важно, или можно перетерпеть? — прищурился Дима.
— Не очень понимаю, — признался Ит после небольшого раздумья. — Я люблю выращивать цветы и овощи, люблю работать в огороде. Что есть, то есть. А важно для меня это, или нет… про это я как-то никогда не задумывался.
— Вы, наверное, думали, что этот навык будет полезен в случае основания колонии, — заметил Дмитрий. — В вашем багаже заявлены семена, верно?
— Да, взял с собой то, что растил дома, — кивнул Ит. — Моя селекция. Просто это такая мечта была, детская, наверное. Чтобы клубника или что-то ещё у другой звезды и на другой планете выросло. Знаю, что это довольно глупо звучит, но да, было такое.
— Нет, почему же — глупо, — возразил Дмитрий. — Очень даже благородно. Интересно. Но, Игорь, скажите, что для вас было бы важнее — возможность вырастить клубнику под светом чужой звезды, или жизнь экспедиции?
— Эээ… — Ит растерянно посмотрел на Дмитрия, причем играть растерянность ему не пришлось. — Как такие вещи можно сравнивать? Экспедиция, конечно. Как иначе?
— Знаете, люди разные бывают, — покачал головой Дмитрий. — Может быть, вам, Игорь, это и кажется абсурдным, но другим запросто может казаться, что возможность важнее, чем люди.
— Нет, я не из таких, — потряс головой Ит.
— Славно. Это правильная позиция.
— Я только не понял, при чем тут двигатель, — признался Ит. — Мы, вроде, про двигатель говорили.
— Так в том и дело, — Дмитрий посерьезнел. — Авария произошла либо из-за безалаберности кого-то из вашей группы… либо по злому умыслу. Или еще по какому-то умыслу, потому что, что уж тут греха таить, при входе в систему «Велес» мог совершить гравитационный прыжок, и уйти к системе, которая являлась резервным вариантом. Однако было принято решение…
Иту этот разговор уже стал надоедать, поэтому он решил, что в этот раз с него достаточно. Изображать исполнительного дурака ему было не привыкать, поэтому Ит сделал серьезное лицо, набрал в грудь побольше воздуха, и, не дав Диме закончить фразу, выдал:
— Мы ведь уже прибыли, по графику, и сейчас главное — движок починить, я ведь правильно понимаю? Чёрт с ней, с клубникой, люди важнее и дороже. В смысле, жизнь экспедиции. Дима, так чего делать-то нужно? Вы только скажите, мы готовы. Но не сейчас. В смысле, не сегодня. У нас смена в четыре начинается, можно, я готовиться пойду?
Дмитрий раздраженно что-то фыркнул, но промолчал.
— Так можно мне идти? — спросил Ит.
— Не так быстро, — Дима сделал паузу. — Вот что, Игорь. Придется мне, видимо, попросить вас об одолжении. Присмотритесь к вашим товарищам по бригаде. И если заметите что-то, сообщите мне.
— Не понял, — Ит нахмурился. — На что именно смотреть?
— Кто как работает, кто про что говорит. Есть подозрения, что человек, подвергший опасности «Велес», может находиться среди вас. Да, да, Игорь, именно среди сотрудников «Б». Так что будьте внимательны и бдительны, и при первом же тревожном сигнале сообщите.
— Эээ… хорошо, — кивнул Ит. — Сообщу обязательно. А если никто не будет… ну… ничего делать или говорить? Тоже сообщать надо?
— Нет, не надо, — покачал головой Дмитрий.
— На счет «тени» много говорили, — тут же сказал Ит. — Про это нужно?
— Нет, про «Хоровод» не нужно.
— А вдруг это важно? — Ит нахмурился. — Ну, мало ли.
— Только про работу, и про что-то необычное, — Дмитрий встал, давая понять, что разговор окончен. — Всё, Игорь, идите. Завтра жду вас… так, когда я начало поставил? Секунду. Утром, в одиннадцать. Будет закрытое совещание по двигателю, а потом побеседуем о работе. Всего доброго.
* * *
— Что он за сказку рассказал? Гравитационный прыжок? — Скрипач с изумлением посмотрел на Ита. — Он в своем уме вообще? Мы снизили скорость при входе в систему, а для прыжка она должна быть…
— Рыжий, спасибо, я в курсе, — Ит невесело усмехнулся. — Бред сивой кобылы. Ни о каком прыжке уже на втором году экспедиции не могло идти и речи. Думаю, он это сказал просто для острастки, причем не подумав. А вот то, что он формирует систему для доносительства друг на друга — это, как ты можешь догадаться, не очень хорошо.
— Пф, — Скрипач поморщился. — Кто бы сомневался. Не очень? Очень. Очень даже очень. И ведь пойдут. Как милые пойдут. По поводу и без.
— Про что я тебе и говорю.
— Ага. Тем более что ловить кого-то так увлекательно, — Скрипач, видимо, решил, что пора прекращать ёрничать, и дальше продолжил уже серьезно. — Это хреново, и это, боюсь, сильно осложнит нам задачу. Потому что это запросто может перерасти либо в общий психоз, либо в кое-что ещё похуже.
— Думаешь? — Ит сел на койку. — Не уверен на счет психоза. Сперва вырастет градус напряжения, психоз — это уже конечная стадия процесса. Мне другое не понравилось.
— И что же? — прищурился Скрипач.
— Да то, что они, судя по всему, вместо поиска причины придумали что-то поинтереснее, — объяснил Ит. — Почему? Они не знают причину. Мы тоже не знаем. Они поняли, что её, кажется, узнать не получится. Но команда ждёт результат, и они сейчас примутся оправдывать ожидания.
— Это мне в голову не пришло, — признался Скрипач. — Скрыть истину — вот таким образом?
— Да, таким, особенно с учетом того, что истины нет, её не существует. По крайней мере, пока, — уточнил Ит. — Рыжий, прогуляемся сегодня к двигателю?
— Прогуляемся, — кивнул Скрипач. — Сходим, так сказать, в гости. Если, конечно, сумеем туда пробраться.
— Думаю, сумеем, но для начала надо расчистить дорогу. Чтобы хотя бы увидеть для начала, что в результате катастрофы получилось, как ты понимаешь.
— Это само собой, — усмехнулся Скрипач. — Только давай не через наши терминалы, а через общий, пожалуй. Что-то мне не хочется себя пока что светить. Пусть даже потенциально или гипотетически.
— Согласен на сто процентов, — кивнул Ит.
* * *
На вмешательство в работу системы и создание схемы отключения следящих систем ушло пятнадцать минут — вроде бы слишком долго, но, во-первых, торопиться им было некуда, и, во-вторых, решили сделать всё «с запасом», справедливо предположив, что ходить к двигателю придется не раз и не два. В этот раз нужно попасть внутрь колонны, хотя бы внутрь колонны, а для этого необходимо разблокировать дверь, которая в доступе, и которая потенциально сможет открыться. Да, такая дверь всего одна, она расположена позади завала третьего уровня управления, другие двери пока что вне доступа, для того, чтобы к ним попасть, нужно сперва освободить проходы от тонн мусора, по сути, от свалки, в который превратились помещения. Чудо, что хотя бы на часть световых панелей удалось подать питание, ведь в первые сутки не работали даже они, то есть уничтожена не только основная сеть, но и аварийная. Собственно, через аварийную свет и запитали, и лишь на вторые сутки после происшествия.
— Знаешь, что меня поражает? — говорил Скрипач, когда они возились с терминалом, задавая камерам программу отключения по цепочке.
— И что же? — спросил тогда Ит.
— А то, что они спокойны, как священные коровы. На корабле серьезная авария, другие бы на ушах стояли, а эти… — Скрипач махнул рукой. — Они обсуждают «тень», и, кажется, уже свыклись с мыслью, что авария произошла из-за чьей-то халатности. Сейчас подкрутим маленько, накажем виновных, и всё будет хорошо. И это притом, что на самом деле всё несколько, скажем так, иначе. Но они в упор этого не видят.
— Не все, — покачал головой Ит. — Данил, например, всё понимает правильно. И ещё он понимает, что другие тоже в состоянии это понять. Он хочет доискаться.
— Дадут ему доискаться, как же, — вздохнул Скрипач. — Сейчас на него кто-нибудь стукнет, и все поиски кончатся, сам понимаешь, чем.
— А чем? — повернулся к нему Ит. — Объявят выговор? Или сделают виновным? Второе не получится, хотя бы потому что Данил в тот день к двигателю не приближался.
— Зато в другие дни приближался, — вздохнул Скрипач. — Хотя знаешь, я оптимист. Может, и не настучит никто. Или сам он сообразит, что нужно быть осторожнее. Вообще, нам бы понять для начала, что там стряслось, потом, глядишь, что-то и придумаем.
— Согласен, — покивал Ит. — Давай доделывать, потом смотаемся за едой, потом в «Хоровод» заглянем, гору пробежим, а вечерком пойдем гулять по запланированному маршруту. Блин, чуть не забыли! Выйди в ту область, где карта зарядок баллонов смесью, надо там кое-что поправить.
* * *
Идти приходилось медленно, и максимально осторожно — скафандры, разумеется, не предназначались для подобных прогулок, они были весьма хрупкими, и риск повредить их здесь был не просто высоким, нет, высочайшим. Опасно. Поэтому идём, внимательно глядя по сторонам, насколько позволяет обзор в шлемах, не болтаем, и не отвлекаемся.
— Ит, как выйдем к стене, озвучу одну мысль, — сказал Скрипач.
— Угу, — откликнулся Ит. — Я тоже.
— Ладно.
Ещё пять минут прошли в молчании, затем, к общей радости, завал практически кончился, и вскоре они уже стояли у почти неповрежденной двери, которая вела к нужному коридору.
— Давай твою мысль, — приказал Ит, когда они очутились у стены.
— Даю. Ит, тебе не кажется, что вот это всё, — Скрипач неуклюже махнул рукой в сторону завала, — больше всего напоминает работу «вихрей», а не взрыв?
— Кажется? — переспросил Ит. — Нет. Мне не кажется. Рыжий, это не аналог «вихрей», это что-то другое.
— Поясни, — приказал Скрипач.
— «Вихрь», это, по сути, вакуумная бомба, только в отличие от оружия второго уровня «вихрь» производит не один взрыв, а серию, и очень быстро, — начал Ит. Скрипач согласно кивнул. — Термобарическое оружие действует иначе, и разрушения были бы другими. Здесь… не понимаю, каким образом, но тут словно происходила стяжка всего, что было в помещении, при этом, как правильно сказал Данил, стены и двери не повреждались. Вот смотри. Представь себе, что некая сила стаскивает всё, что тут стояло, в центр комнаты, при этом поднимая на не очень большую высоту, сминает, словно в кулаке, а потом кулак разжимается, и предметы частично падают на пол там, где они очутились, а частично разлетаются в разные стороны. Похоже?
Скрипач задумался, присмотрелся. Отошел от стены, и сделал несколько шагов по направлению к груде обломков.
— Осторожно, — предупредил Ит.
— Сам знаю, — отмахнулся Скрипач. — В принципе, да, похоже. Отчасти. Но… ммм… эта гипотетическая рука не сминала, она рвала и скручивала. Посмотри сам.
— Хорошо, значит, рук было две, и они имели возможность рвать и скручивать, — согласился Ит.
— Значит, имели, — вздохнул Скрипач. — Но, знаешь, Итище, если мы увидим там, — он кивнул в сторону двери, — аналог того, что увидели здесь, — кивок в сторону груды обломков, — то у меня появляются не очень хорошие вопросы. А именно — кто такое вообще мог в принципе сделать? И с помощью чего? Это высокая двойка, в которой нет, и быть не может, подобных технологий.
— А меня ещё один вопрос интересует, — беззвучно произнес Ит. — Мы с тобой говорили — сделано, верно? В прошедшем времени. А что если это нечто до сих пор здесь?
* * *
Вскрыть дверь они не сумели. То есть с замком они справились без проблем, но, кажется, дверь с другой стороны что-то держало, поэтому от идеи пройти на следующий ярус, ниже, они отказались. Может, оно и к лучшему, сказал по дороге обратно Скрипач, не придется играть удивление от того, что мы там увидим, когда дверь всё-таки откроют. И потом, этот твой вопрос, он тоже, мягко говоря, актуален. Понять бы ещё, что это вообще такое.
— Если честно, я в недоумении, — признался Ит, когда они вернулись в свою каюту, предварительно вернув на место скафандры, и переодевшись. — Это двойка. Причем не просто двойка, это проверенная сто раз двойка, которая не имела контактов ни с кем. Вообще. Таких технологий в двойках нет, и быть не может.
— Ну, почему, — возразил Скрипач. — Если, например, взять здоровенный электромагнит…
— Ага, и он тебе скрутит пластик, предварительно притянув его к центру, — заметил Ит.
— Если пластик прикручен или присверлен к металлу, то запросто притянет, — тут же возразил Скрипач. — Пластик там не отдельно валялся, как ты понимаешь.
— Хорошо, тут нельзя не согласиться, — кивнул Ит. — Но где, в таком случае, сам магнит? Одну комнату мы разобрали полностью. Ту, где стояла консоль. И что? Там ничего, похожего на магнит, не нашлось. А картина в точности такая же, как мы увидели сегодня. И потом, чтобы с помощью магнита что-то сделать с реактором… ты себе представляешь размеры такого магнита? Нужен промышленный, метров шесть в диаметре, а лучше — два, а то и три. Каким образом кто-то смог бы протащить такую конструкцию на «Велес», использовать, а потом ещё и спрятать? Это уже не абсурд, рыжий, это самая настоящая фантастика получается. Особенно с учетом того, что в самой конструкции двигателя, равно как и реактора, не так уж много элементов, которые вообще способны магнититься.
— Мы пока не видели, что там, за дверью, — напомнил Скрипач.
— Да, не видели, но можем предположить, что мы там увидим, — пожал плечами Ит.
— Слушай, я не спорю, я просто выдвигаю гипотезу, — Скрипач с упреком посмотрел на Ита. — Причем я, равно как и ты, уверен, что эта гипотеза ниже всякой критики. Но при этом — ты ведь тоже признаешь, что для двойки подобное просто невозможно?
— В том и дело, — Ит вздохнул. — Знаешь, я уже начал обдумывать совершеннейшую муть, типа телекинеза, потому что разумного объяснения ну никак не получается. Разумного, и пригодного для двойки. И не только для двойки. Если, например, речь шла бы о шестерке, я бы рискнул предположить, что некая личность, причем с ментальным расстройством, ввела бы себе в организм субстанцию для постройки молекулярных нитей, затем пришла бы в эту комнату, и активировала бы это всё, скомандовав хватать и крушить, но… — он сделал паузу. — Мы в любом случае нашли бы на месте такого происшествия хоть какие-то ошметки, которые неминуемо бы остались после того, как личность разнесло бы на куски. Хотя это тоже бред, конечно.
— Контроль в сетевом режиме, — сказал Скрипач. — Эти смогли бы, думаю. Даже в частичном. Другой вопрос…
— Зачем Контролю такое могло понадобиться? — спросил Ит. — Вот серьезно, рыжий. В принципе, зачем? Это же бессмысленно. Что такое вообще «Велес»? Кое-как собранное на живую нитку сооружение, причем второго уровня, с трудом добравшееся туда, куда Контроль в силу объективных причин не заходит, и собиравшееся исследовать внецикличный мир. И вернуться обратно. Ну, или если что-то пойдет уже совсем не так, попробовать основать колонию, с огромным риском, и с очень малым процентом вероятности выживания этой колонии. И вот скажи мне, с какой радости Контролю, неважно, какому, приходить на «Велес», и разрушать один из двигателей? В этом действии, с точки зрения Контроля, нет смысла в принципе. Вообще.
— Согласен, — кивнул Скрипач. — К тому же Контроль мы бы с тобой почувствовали. Пусть размыто, как мы чувствуем ту же Лийгу, но фон бы всё равно изменился.
— Нет здесь Контроля, — покачал головой Ит. — Ни в каком виде нет. И быть не может. Рыжий, вот чего я подумал. Эту дверь мы не открыли. Видимо, будем открывать вместе с группой. Но… если попробовать зайти снаружи? Сейчас вот думаю, а так ли нам нужна именно эта дверь? Что там, за ней? Зал, в котором делалась сверка. Причем зал дублирующий, по сути, он вообще декорация, в его существовании даже особенного смысла нет. Его сделали перестраховщики, равно как и много других вещей, которые тут есть, и разрушения в нём ни что даже толком повлиять не способны. А вот двигатель и реактор…
— Как ты это хочешь сделать? — спросил Скрипач. — Ит, не факт, что мы сумеем. «Велес» — это тысячи глаз, которые смотрят на тебя одновременно, и мы сейчас не в тех условиях, чтобы отвести их все. Технически мы можем попробовать, но где гарантии, что какая-то Варя или Галя просто не посмотрит в иллюминатор не вовремя? Причем не из нашего сектора, а из соседнего. Сама по себе идея дельная, но вот как её реализовать?
— Пока не знаю, — Ит нахмурился. — У меня ощущение, что они будут оттягивать визит в нужную нам зону максимально долго. Но я не могу понять, откуда у меня это ощущение появилось. Раньше мы с тобой очень осторожно думали, что тут что-то не так, но сейчас это «не так» выросло до гигантских размеров. Оно не просто «не так». Оно переходит из разряда «не так» в разряд «мистика». Данил, кстати, это тоже заметил, но пока что не проговаривает вслух то, что рано или поздно придется сказать.
— Да, если там такое же с реактором, то свалить всё на младший персонал действительно не получится, — согласился Скрипач. — На такое никто не способен.
— Вот что, — решительно начал Ит. — Давай так. Завтра трясем народ, насколько это возможно, и параллельно начинаем обдумывать, как будем выходить на следующий этап. Рыжий, мы застряли в этой ситуации, завязли, как мухи в янтаре. Так нельзя. У нас в результате работа вообще не сдвигается с мёртвой точки. Ну куда это годится?
— Никуда, — согласно кивнул Скрипач. — Значит, делаем, в таком случае, следующее…
* * *
— Чего ты там включил? Ит, выключи, я спать хочу… ну ещё десять минуточек, — Скрипач натянул на голову тонкое одеяло. — Ну что за свинство…
— Это не я включил, — Ит, уже успевший встать, поспешно одевался. — Это общий сигнал. Экстренный вызов. Рыжий, вставай.
— Серьезно? — Скрипач тут же сел. Сна у него уже не было ни в одном глазу. — Так, ладно, шутки в сторону. Пошли.
— Комбез надень, — посоветовал Ит.
— Если бы я выскочил в коридор в исподнем, это было бы драматично, — заметил Скрипач. — Иду, иду, чего ты нервный такой!
— Я такой нервный, потому что уже читаю, — раздраженно ответил Ит. — Вызывают вообще всех, чтобы выходили. Будет срочное сообщение. Одевайся, говорю!
В коридоре, оказывается, уже были люди — они выходили из своих кают, тревожно переглядываясь, и тихо переговариваясь. «Сообщение, сообщение, — слышались тут и там голоса. — Сейчас будет общее сообщение, что-то важное».
— Не началось ещё, — Скрипач, разумеется, первым подошел к группе людей, стоявших в небольшом расширении коридора. — Что он скажет, интересно? Как думаешь, Глеб? Ты же у нас по уровню «а» идёшь. Ничего они вчера не говорили?
— Нет. Пока непонятно, что скажет, но не по себе, — ответил Глеб. — Сам понимаешь, просто так всех подряд дергать не будут.
— Чего-то мне страшно, — сказала Аня, тоже подходя к группе. — Прямо мороз по коже.
— Ещё бы оно было не страшно, — заметил Ит. — Ладно, Ань, давай сперва послушаем, а уже потом бояться будем.
* * *
— … удалось в рекордно короткий срок завершить первую часть расследования причин катастрофы, уничтожившей колонну номер четыре, — голос капитана звучал спокойно и размеренно. — Как и предполагалось, разрушение реактора и двигателя произошло из-за халатности инженеров и техников второго уровня, допустивших выход из-под контроля управляющего блока реактора, приведшее к мощному взрыву, и уничтожению технических узлов и оборудования. Блок, реактор, и двигатель не подлежат восстановлению, поэтому в данный момент «Велес» может существовать только за счет использования двигателей один, два, и три. Виновные будут объявлены и наказаны, потому что проступкам такого рода прощения нет, и не будет.
Скрипач с тревогой глянул на Ита, но тот взгляд проигнорировал, он продолжал слушать.
— Однако, — голос капитана внезапно потяжелел, — этим проблемы экспедиции не ограничиваются. Детонация при разрушении двигателя и реактора привели к необратимым последствиям. В трёх колоннах и в теле главного корпуса корабля произошло нарушение структуры материалов, и стало возможным появление микро-трещин и утечек. Сейчас нашей главной задачей становится поиск решения. Речь идёт о частичной реставрации корпуса, и о дальнейшей судьбе экспедиции. Как только решения будут приняты, экипаж будет оповещен. Сохраняйте спокойствие и присутствие духа. Мы преодолеем все препятствия, и найдем выход. Ждите оповещения.
* * *
— Что за бред? — свистящим шепотом спросил Скрипач. Они вернулись в свою каюту, но, даже не смотря на защиту, Скрипач сейчас не говорил, а шептал. — Какое расследование? Какой взрыв? Что он нёс такое⁈
— Ну, что он нёс, ты слышал, — так же тихо ответил Ит. — Мне больше интересно, кого сейчас объявят врагами, и публично накажут. И попадем ли мы в эти стройные предательские ряды.
— Как попадем, так и выпадем, — отмахнулся Скрипач. — Не о том думать надо.
— А о чём? — спросил Ит с интересом.
— О том, что они решат, — объяснил Скрипач. — Они, кроме публичной порки, должны выдать какое-то решение. Причём адекватное. Но…
— Рыжий, ау. Ау, говорю. Меня послушай, — попросил Ит. — Ты понял, что он говорил вообще от балды на самом деле? Мы разобрали две чёртовы комнаты, и это всё. Мы не добрались даже до реактора, не говоря уже о движке. Его вообще никто не видел. А ещё никто не видел, чтобы кто-то ходил по кораблю, и проверял, что такое произошло с материалами. Всё, что он сказал, является враньём, от и до. И… я не понимаю, что вообще происходит, — признался он. — Во всех этих действиях я не вижу никакого смысла. Застращать народ, наказав невиновных, чтобы все другие боялись? Но чего именно все должны начать бояться? И зачем? Ты понимаешь? Я нет.
— Аналогично, — мрачно кивнул Скрипач. — Не понимаю.
— И это очень плохо. Потому что пока мы не понимаем мотивацию, мы не поймем и происходящего. И уж точно не поймем, что будет с высадкой, — заметил Ит. — Так, ладно. Пойдем, поищем Данила. Думаю, сегодня он соберет болталку, и нам лучше там быть. Заодно посмотрим, прокатило ли это сообщение у людей, кто поверил, кто нет.
— Кто поверил? — переспросил Скрипач. — Все поверили. Или большинство. Ладно, пойдем. Ты прав. Разберемся на месте.
* * *
Да, во взрыв поверили, и если не все, то большинство. Ит и Скрипач отправились к спортзалу, где встали в привычную очередь — самый лучший способ пообщаться с народом, и послушать новости. Очередь в этот раз получилась длинная, но именно это и было нужно. За час с лишним услышать можно многое.
— … техники могли просто не понять, что видят. А Тугаринов и помощники сообразили, видать, они же не просто так свои посты занимают. Ну и вот…
— … удавить к чертям, и в пространство выкинуть! Тупицы! Слабоумные тупицы, вот же что наделали, теперь непонятно, теперь непонятно, что со всеми нами будет…
— … только бы обратно, только бы он сказал, что мы обратно. Уже никаких исследований не нужно, только бы вернуться…
— … как не стыдно, товарищи, вы же ученые, вы же специалисты, вы же знали, что может произойти что-то вне плана. Нужно собраться, и выполнять приказы, когда поступят. Сюда мы дошли, значит, и вернуться сможем, или что-то другое, но нужно держать себя в руках, а не это вот всё…
— … а я считаю, что нужно доставить домой, и посадить пожизненно. Обязательно. В назидание всем, кто посмеет в дальнейшем…
— … он не сказал, случайно, или нет. Если случайно — то, конечно, достаточно простого наказания, карцера, например. А если нарочно взорвали? Если диверсия? Кормить этих тварей весь обратный путь, это не слишком будет?..
Ит и Скрипач, слушая обрывки разговоров, друг на друга не смотрели, и в разговоры не вмешивались, потихоньку отводя глаза окружающим, просто чтобы не лезли с вопросами. Так прошло полчаса, а потом Скрипач заприметил, что в дальнем конце коридора появился Данил в сопровождении Вари, и дернул Ита за рукав — пойдем, мол, подойдем. Ит кивнул, и они стали проталкиваться к выходу.
— Сереж, вы чего, стоять не будете, что ли? — спросил кто-то.
— Вернемся сейчас, мы на минутку, — ответил Скрипач.
— Слушай, а вы точно не… не того? Не эти? — спросил с опаской другой человек.
— Мы точно не того, — твёрдо ответил Скрипач. — Нас Дима по три раза вызывал, и нас ни в чём не обвиняли, потому что не в чем нас обвинять. Так что мы не того, не сомневайся.
— Ладно, — в голосе говорившего послышалось облегчение. — Давайте, не задерживайтесь, а то скоро могут начать пускать, очередь пройдет.
— Мы быстро, — заверил Скрипач.
* * *
Данил, уже один, без Вари, ждал их в дальней части пустого узкого коридорчика, прилегающего к большому. Выглядел он встревоженным и напряженным, однако, к удивлению Ита и Скрипача, он вовсе не был напуган. Рассержен — да. Взволнован — да. Напуган — нет. А ещё Данил улыбался, и это было, пожалуй, самым странным, потому что уже чего, а улыбки от него сейчас они не ожидали.
— Ребята, сегодня там же, где в прошлый раз, — быстро сказал он. — Придёте?
— Ага, — кивнул Скрипач. — Эту бредятину надо обсудить.
— Да тише ты, — шикнул на него Ит. — Ещё услышит кто.
— Именно, — кивнул Данил. — В общем, приходите.
— О чём говорить будем? — спросил тихо Скрипач.
— О том, что делать дальше. И о том, что надо как-то защитить…
— Кого? — спросил Ит.
— Как это кого? — удивился Данил. — Инженеров и техников. Которые ни в чём не виноваты. Я пойду дальше, а вы, если кого из наших увидите, предупредите о том, что встречаемся. Всех я поймать не смогу, не хватит времени.
— Не хватит времени обойти десять человек? — с недоверием спросил Скрипач.
— Не десять, — покачал головой Данил. — Всё, бывайте. До встречи.
* * *
Да, людей было не десять, отнюдь. В коридоре и в расширении собралось почти полсотни — конечно, места всем там хватить не могло, поэтому техники открыли все три двери в модули столовой, где, собственно, все обычно и ели. В первые минуты царила неразбериха, потом все кое-как расселись, кто куда, Данил вышел в центр квадратного холла, и поднял руки, призывая к молчанию.
— Привет всем, — сказал он. — Ребята, сегодня придется покороче, здесь подача воздуха сами знаете какая хорошая, поэтому не будем тянуть. Договорились?
— Договорились, — ответило ему несколько голосов. — Дань, так что? Нас всем составом, что ли?
— Ни в коем случае, — твердо ответил Данил. — Сейчас коротко обсудим, а потом составим план отчета, который отправим Татаринову. Попытаемся отправить сами, не через Диму, и не через Любашу. Потому что…
— Потому что, сдается мне, тут Любаша с Димой нахимичили, — подсказал кто-то. — Эти врать горазды ещё как. Взрыв какой-то придумали, ну чушь ведь собачья! Кто видел, подтвердите!..
— Не было там взрыва, — решительно произнес чей-то голос. — Там словно толпа сумасшедших буянила, а вот взрыва точно не было. Ни огня, ни дыма, ни копоти, ничего там нет.
— Точно нет? — спросил кто-то.
— Точно, — заверил Данил. — Там… словно кто-то ломал вещи и оборудование, а потом свалил это всё в центре комнаты. Игорь, Сережа, мы с вами балку тащили, помните?
— Помним, — кивнул Скрипач. — Как не помнить?
— И что? Она разве взорвана была, эта балка?
— Не была, — помотал головой Скрипач. — Там… чертовщина там какая-то, вот чего я скажу. Непонятно, что там вообще произошло.
— Ребята, там ещё это, ну… — Глеб, который до этого молча сидел рядом со Скрипачом, поднялся на ноги. — Мы когда вернулись, и переодеваться пошли, я заметил, что скафандр странно пахнет. Ацетоном, что ли? Я не разобрал толком. Может, какая-то химия так рванула? Кто разбирается, что скажете?
— Там нет, не было, и быть не могло ацетона, — сказала Варя. — Кто-нибудь ещё его унюхал?
— Не-а, — покачал головой Ит. — Мы с братом, правда, в первые сутки там не были, только во вторые пошли. Ну, это когда Любаша на Серегу наехала, я говорил вроде бы. Но вообще любопытно, на счёт ацетона. Может, это какой-то газ?
— Никакой газ такого не сделал бы, — покачала головой Варя. — Из тех, которые у нас в доступе — точно не сделал бы. И потом, вы, кажется, про реактор и движок забыли. А они тоже того… ну, вы поняли. Там что, тоже газ? Это смешно.
— Вообще, да, — согласился Глеб, снова садясь на пол. — Там газом явно не могло обойтись. Дань, так чего мы в результате капитану напишем-то?
— Напишем, что произошло разрушение оборудования под воздействием неизвестных факторов. Что следов горения, оплавления, и копоти мы не нашли, — решительно произнес Данил. — Прикрепим записи, которые завтра сделаем. Завтра большая часть из нас пойдет работать на разборе завала. Всего лишь нужно включить запись, и успеть сделать дубликат до того, как записи соберет Дима. С такой простой задачей любой справится.
— Вопрос только, как это всё донести до Татаринова, — заметил Глеб. — Так он нас и примет, дожидайся.
— Значит, надо придумать, как это сделать.
— А ещё надо придумать, как попасть к реактору, и посмотреть, чего там творится, — тихо сказал Ит. Тихо, но Данил его услышал.
— Вот, — кивнул он. — Вот это правильно. Обязательно нужно. И не только это…



Глава 7
Возвращение снов

 7 
 Возвращение снов 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
— Честно говоря, даже не знаю, о чём спрашивать дальше, — признался Ит. Сказительница молчала, ожидая продолжения. — Я бы задал уточняющие вопросы, если можно, но ведь ты не ответишь. Да?
— Задавай вопрос, путник.
— Снова здорово. Ладно, — сдался Ит. — Что пророк посоветовал правителю?
После новостей, которые были получены вчера, им было не до сказки, поэтому тактику по вытаскиванию информации из сказительницы, конечно, они не обсуждали. Какая, к чёрту, сказка, когда минимум половина состава «б» может оказаться под корабельным судом, который непонятно, чем кончится? Вот именно, что никакая. Они не говорили про «тень», поэтому сейчас Ит спрашивал наобум, первое, что в голову придёт.
— Упреждающий вопрос, — ответила сказительница. — В данный момент он некорректен.
— Ладно. Тогда… кто является автором «сказки о Тени»?
— Упреждающий вопрос, он некорректен.
— Почему? — не выдержал Ит. — Что такого в этом вопросе? Ты ничего не сказала про автора, а это не по правилам. Мы сейчас, например, проходим Бажова, так даже в приветствии написано «Глава девятнадцатая, том первый, сказки Павла Петровича Бажова». Почему здесь нельзя так сделать?
— В правилах произошли изменения, вопрос некорректен. Задавай вопрос, путник.
— Я сейчас выйду, — Ит почувствовал, что начинает злиться. — И вообще больше не буду заходить в «Хоровод». Мне работать надо, а вместо этого я тут теряю время.
— В правилах произошли изменения, вы обязаны посещать пространство «Хоровода» для психологической разгрузки и обретения душевного спокойствия, — лишенным эмоций голосом произнесла сказительница. А затем снова повторила фразу про вопрос.
Да, действительно, сегодня утром на коммуникаторы пришло сообщение о том, что экипаж «Велеса» обязан посещать «Хоровод» ежедневно, в обязательном порядке; мало того, для посещения вскоре должен появиться график, в соответствии с рабочим режимом. Если откажешься, могут появиться проблемы. Какие — пока что было неизвестно, но проверять не хотелось. Скорее всего, первой будет беседа с начальством типа Дмитрия. Потом… кто бы знал. Способов испортить жизнь существует немало.
— Чёрт с тобой, — сдался, наконец, Ит. — Хорошо. Вопрос, значит… так, дай подумать… мы остановились на том, что правитель вернулся к себе домой, и стал ждать известий от пророка. Верно?
— Совершенно верно, — кивнула сказительница. Маска слегка качнулась, но рассмотреть нижнюю половину её лица не получилось. Жаль.
— Тогда, в таком случае, вопрос будет такой. Много ли времени прошло после визита? Когда пророк связался с правителем… по воздушной связи, видимо?
— Прошло десять восходов, — ответила сказительница. — Задавай вопрос, путник.
— Правитель стал спрашивать, нашел ли пророк ответ, по воздушной связи?
— Нет. Правитель снова отправился в гости к пророку на винтокрылой машине, — ответила сказительница.
— Надо пророку переезжать, это сколько же они керосина сожгут, летая туда-сюда, — проворчал Ит. — Ладно. Пророк принял правителя там же, где в первый раз?
— Верно, — обрадовалась сказительница.
— Пророк привел правителя в свою специальную комнату, и они стали говорить. О чём? — Ит понял, что сейчас она ответит, и оказался прав.
— Они стали говорить о Тени, и говорили они долго, — голос сказительницы снова изменился. — Не может разговор коротким получиться, когда столь много аспектов важной темы нужно обсудить…
* * *
 — Он всё ещё с тобой? — спросил пророк. 
 — Со мной. Он никуда не делся. Скажи, что у тебя с ответом получилось на мною в прошлый раз поставленный вопрос? Нашел ты средство, чтоб меня избавить от этого присутствия? — в голосе правителя послышалось нетерпение. 
 — И да, и нет, — уклончиво ответил пророк. — Я рассуждал и думал, и обращался к древним текстам, в которых нет подобного, но есть иное, по смыслу близкое. Так вот, мой дорогой правитель, выходит так — чтоб от него тебя избавить, придется приложить усилья. А именно — должны мы будем осуществить его заветное желанье. Тогда, скорей всего, его удастся успокоить, и он уйдёт. 
 — Ты издеваться вздумал? — воскликнул правитель. — Его желаньем было извести меня! И диктовать условия! А ты мне предлагаешь… 
 — Постой-постой, — залебезил пророк. — Нет, что ты, о таком и речи быть не может. Он мёртв и погребен, а погребенных, поверь, земное ублажить уже не может. Да и желанья их отличны, от наших их отделяет незримая стена, что между жизнью и безвременьем воздвигнута… не нами. 
 — Ты меня не заговаривай, — сказал правитель. — Давай по делу. Что нам предпринять, чтоб он ушёл? 
 — Так я и говорю — осуществить желанье! Вот только прежде необходимо понять, что он хотел. Ты можешь это знать? Я не был с ним знаком, и потому не знаю. А ты? 
 — Я?.. — правитель задумался. — Я тоже лично не был с ним знаком, лишь наблюдал, что он творил, не больше. Желанье? Может, деньги? 
 — Уж точно нет, почившим деньги не нужны, — сказал пророк. — Что мог ещё желать? 
 — Что может пожелать бездельник и предатель? Он был не стар, такие вожделеют, — правитель задумался. 
 — А это мысль! — обрадовался пророк. — Желать прекрасных женщин — это попадает в перечень грехов. А он — здесь только по твоим словам судить могу я — был грешен. Верно? Их было много у него? 
 — Одна, — правитель помедлил. — Была одна возлюбленная, точно. Ты думаешь, что нам того… нам нужно быстренько к нему её отправить? 
 — Возможно, — осторожно ответил пророк. — Надо посмотреть. А где она? 
 — Никто теперь не знает. Как он погиб, пропала, и молчит. Таится где-то, стерва. А может, тоже умерла. Искать? 
 — Попробуй, — согласился пророк. — Но если не найдешь, вопрос решим иначе. Он мёртв, он, может, позабыл, какой она была, и, если так, то нам сойдёт любая. Сперва поищем. Если не найдем, возьмем другую, и ему подарим. Но… важен ритуал. Тут много тонкостей, мой дорогой правитель. Отправить просто так нельзя, не примет. Поэтому… тут нужно будет всё обставить особым образом, с особой красотой, душевно, ярко, и со знаньем дела. 
 — Работай, — приказал правитель. — Твоя задача — сделать ритуал, моя — найти покойному забаву. Тут как получится. Попробуем найти, а если не найдем, возьмем другую. 
 — Лучше помоложе, — тут же посоветовал пророк. — И чтобы отличалась красотой. 
 — Понятно, — кивнул правитель. — В общем, жду известий. 
 — Дождешься вскорости, — заверил пророк. — Пусть будет добрым путь… 
* * *
— Так, стоп, — приказал Ит. — У меня вопрос.
— Фрагмент «сказки о Тени» ещё не завершен, — строго произнесла сказительница.
— Сейчас продолжишь. У меня вопрос. Эта сказка о политике? — спросил Ит.
— Нет, — покачала головой сказительница.
— А о чём тогда? — Ит нахмурился. — О ритуальной жертве?
— Это сказка о Тени, — ответила сказительница. — В названии всё верно.
— Это не сказка, это какая-то мерзость. Двое деятелей, правитель и пророк, собираются убить девушку, чтобы она увела за собой Тень? — Ит выжидающе посмотрел на сказительницу. — «Хоровод», это не слишком? Ты не перебарщиваешь?
— В данном контексте подобное выражение не является допустимым, — сказительница помедлила. — Чтобы понять суть сказки о Тени, ты должен выслушать её всю.
— Я не выслушиваю, я задаю вопросы по твоему требованию, и постоянно попадаю пальцем в небо, — проворчал Ит. — А ещё я абсолютно не понимаю смысла этого всего.
— Это и не требуется, — кажется, сказительница улыбнулась. — Понимание придет со временем. Задавай вопрос, путник.
— О, господи… — страдальчески произнес Ит. — Хорошо, уговорила. Удалось ли им осуществить свой план?
— Упреждающий вопрос.
— А о чём тут вообще можно спрашивать? Блин! Так… ну, например… Каким образом они провернули то, что собирались сделать, и чем всё кончилось?
— Слушай, — голос сказительницы снова изменился. Вокруг Ита стала сгущаться темнота. — Пророк и правитель придумали прекрасный план…
* * *
 Под яркими звездами, в свете множества фонарей, в центр пруда медленно и величаво выплыл круглый плот, украшенный пушистыми травами и махровыми побегами. В самом его центре стояла молодая певица, возносившая к небесам песнь со сложным ритмом и чувственным смыслом. Правитель невольно залюбовался ею, а потом украдкой глянул в сторону Тени — интересно, смотрит тот, или нет? Ведь ради него сейчас здесь разворачивается это прекрасное действо. Мог бы и посмотреть. Но нет, Тень не смотрел в сторону озера. В полутьме было сложно разглядеть, куда он вообще смотрит, впрочем — пророк про это говорил — скорее всего, это и неважно. Главное, чтобы он, правитель, видел то, что будет происходить, и чтобы… додумать правитель не успел, потому что на озере началось то, ради чего всё и происходило. 
 Плот вдруг накренился, и стал заваливаться на сторону, вставая на ребро; певица испуганно вскрикнула, и попыталась прыгнуть в воду, но её ноги обвил толстый махровый побег, и, сколько она ни дергалась и ни рвалась, освободиться так и не сумела. Плот заваливался всё больше и больше, певица отчаянно завопила, призывая на помощь, но тут плот перевернулся, и пошел на дно глубокого озера, утаскивая её за собой. На берегу испуганно кричали, и лишь правитель, сидевший в полутьме, в своем специальном месте, довольно улыбался. 
 — Красотка, — удовлетворенно произнес он. — Ну что, теперь доволен? Тебе нашел я пару, будешь вместе с красоткой этой страсти предаваться. Поверь, подарок царский. Я многих перебрал, и выбрал лучшую. Ты мог бы сказать «спасибо» мне за это. Что, молчишь? Ну, нам пора прощаться. Тебе идти к невесте предстоит, а мне в покои. Буду отдыхать, и наслаждаться одиночеством. Иди, иди, тебе не место здесь, отныне ты свободен. Свободен, да еще в компании с прекрасной представительницей рода. Мне кажется, она тебя утешит. А заодно споёт, чтоб грусть твою развеять, и смысл приобретет твоё существование в посмертии. Иди! Пшел прочь! Ах, ты опять меня не слышишь? Но как? Но почему? Ведь я тебе отдал такое… такую… Уходи! Иди, она уж, верно, утонула, так что ж ты здесь⁈ 
 Тень молча стояла рядом с правителем. 
 План провалился. 
* * *
— Третья часть сказки о Тени завершена, — произнесла сказительница.
— Лучше бы этих частей вообще не было, — Ит покачал головой. — Равно как и сказки. Значит, я был прав. Они решили подарить Тени девушку, но этот подарок Тени был не нужен, и для правителя ничего не изменилось. Всё верно?
— Да, всё верно, — кивнула сказительница. Ткань, закрывавшая нижнюю половину её лица, снова качнулась.
— Спрашивать сегодня, видимо, уже бессмысленно, но всё-таки хотелось бы узнать кое-что. Хотя бы причину убийства Тени, — произнес Ит. — Или, на худой конец, хоть что-то о правителе, потому что его действия… как бы так помягче сказать…
— О чём сказать? — спросила сказительница. Ит с удивлением глянул на неё.
— Правитель очень жесток, — Ит помедлил. — И пророк тоже. Обычно верующие люди, совершив дурной поступок, всё-таки задумываются о покаянии, даже если не раскаиваются на самом деле. И служители верующих людей подводят к мысли о покаянии, если не перед жертвой, то хотя бы перед создателем. Разве я не прав?
— И да, и нет, — ответила сказительница. — Покаяние зависит от поступка.
— Ну, тут поступок более чем очевиден, — возразил Ит. — Убил кого-то? Покайся. Даже если убил не нарочно.
— Зачем раскаиваться, если убийство совершено во благо? — спросила сказительница. Ит растерянно посмотрел на неё.
— То есть… получается, Тень был плохим человеком? — спросил он.
— Ты пока не можешь об этом знать, путник, — сказительница усмехнулась.
— Потому что ты не рассказала, — сердито произнес Ит. — Знаешь, что я вижу на данный момент? Факт того, что кого-то тайно прикончили, и двух моральных уродов, которые, кажется, на раскаяние не способны. Про личность жертвы я не могу сказать ничего, но что-то мне подсказывает, что вряд ли Тень был таким же подонком, как эти двое.
— Возможно, — покачала головой сказительница. — А может быть, и нет. Ты пытаешься судить, путник, и зря ты это делаешь. Время судить пока не наступило. На этом я оставляю тебя. Подумай. До следующей встречи!
Сказительница постояла молча несколько секунд, и рассыпалась каскадом золотистых искр.
— Стыдно признать, но она чертовски права, — тихо сказал Ит. Там, где секунду назад стояла сказительница, трава была примята, и стало заметно, что стояла сказительница точно как в прошлый раз, ровнехонько на муравьиной тропе. — Я действительно тороплюсь с выводами. Как в тесте. Когда ты идёшь, и видишь, что взрослый избивает ребенка, и у тебя спрашивают о твоих действиях. Девяносто девять процентов говорят о том, что встанут на защиту ребенка, но эти же девяносто девять процентов начинают задумываться, когда узнают, что несколькими минутами раньше это ребенок зверски убил щенка. Правильным ответом будет — я остановлю происходящее, и попробую уточнить ситуацию, для того, чтобы постараться разобраться с ней законным путём. По всей видимости, здесь будет примерно то же самое. Ладно, в таком случае, подожду развития событий.
* * *
Скрипач, по обыкновению, сидел на своей узкой койке, и читал что-то с экранчика коммуникатора. Выглядел он печальным и удручённым. Ит положил рядом с собой визор, и принялся стягивать рубашку с датчиками.
— Ты давно вернулся? — спросил он.
— А? Да нет, только вошел, — Скрипач выключил коммуникатор. — Как успехи?
— Продвинулся, но от этого не легче, — покачал головой Ит. — Пророк с правителем принесли в жертву девушку. Спасибо, мне не показали видео, только темноту и текст, но и это было крайне неприятно.
— Принесли в жертву? В смысле? — не понял Скрипач.
— Утопили в озере молодую певицу, во время выступления, — объяснил Ит. — Пророк решил, что если принести жертву, Тень уйдет с ней, и оставит правителя в покое. Просчитался. Тень никуда не делась.
— Твою налево, — Скрипач поморщился. — Надо поскорее это тоже пройти, чтобы над душой не висело. Какой дурак придумал эту сказку, а? Взял бы за шкворник, и оттаскал как следует, чтобы неповадно было.
— Некого таскать за воротник, — Ит тяжело вздохнул. — Знаешь, я вот думаю… а если мы оба ошибаемся сейчас? Если это всё каким-то неведомым образом всё-таки связано и со Стрелком, и с нами? Мы ведь уже делали эту ошибку на той же Терре-ноль, мы десятки, если не сотни лет игнорировали то, на что следовало обратить внимание. Может такое быть, что сейчас…
— Ит, ау, — позвал Скрипач. — Нет. Это — не может. Другое — вполне вероятно, но точно не это. Это, — он обвел взглядом каюту, — для нас вообще не более чем средство доставки, Это транспорт, корабль «Велес». Машина, которая должна была увезти нас из точки «А» и доставить в точку «Б». Ты начинаешь искать чёрную кошку в черной комнате, когда у нас на самом деле ни кошки пока нет, ни комнаты.
— Ой ли? — прищурился Ит. — Рыжий, тут ты не прав. Всё у нас есть, и кошка, и комната. По сути, нам осталось только войти в эту самую комнату, и убедиться в наличии в ней кошки. Вот только доехать мы никак не можем. На счет транспорта я с тобой согласен. А вот на счёт всего остального — нет.
— Сказительница — это элемент системы нашего транспорта, — напомнил Скрипач. — И не более того.
— Рыжий, иди, и послушай то, что она тебе сегодня скажет, — Ит встал. — Я пойду, прогуляюсь, а ты давай, на два часа в «Хоровод», согласно новому регламенту. А потом мы вместе подумаем, и решим, кто из нас сегодня был прав, ты или я.
— Ладно, — покладисто согласился Скрипач. — Подумаем. Приходи через два часа, ужинать вместе пойдем.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Вместе так вместе.
* * *
Почти час Ит слонялся по коридорам, и размышлял. И чем дольше он думал, тем сильнее убеждался в том, что Скрипач в этот раз не прав, а прав он, Ит, вот только в данный момент он не видит связей, и не понимает, как работает система. Когда они проходили на «Сансете» локации, в которых находилось то, что осталось от умерших полторы сотни лет назад женщин, они заранее знали, что те являются частью системы, но… в тот раз это знание ничем им не помогло. На сигнатуру Слепого Стрелка невозможно повлиять изнутри, вот что они достоверно выяснили в тот раз, так почему же теперь Скрипач спорит и не соглашается с его, Ита, доводами? Самообман? Очень на то похоже. Рыжий устал, равно как он сам. Оба они устали, и очень хочется как-то выйти из череды бесконечных поисков и препятствий, и… и что?
— Я хочу домой, — беззвучно произнес Ит. — Как же я хочу домой…
Сейчас, после «Хоровода», который, по идее, должен был вернуть ему хорошее расположение духа, и немного развлечь, Ит ощущал ещё большую усталость, и ещё большую тревогу. Если раньше сказка, которую ему навязывала система, просто раздражала, не давая выйти в настоящие игровые локации, теперь она начала пугать, потому что Ит сообразил: дальше в этой сказке ничего хорошего не будет, мало того, ему явно пытаются внушить какую-то идею, подвести к какой-то мысли, при этом не проговаривая эту самую мысль напрямую. Как сказал бы Скрипач — словами через рот. Что я должен понять? Ит остановился, нахмурился. Что Тень является преступником, и что правитель убил его справедливо? Ну, хорошо. Допустим. Один преступник убил другого. Такое бывает. В чём смысл, в чём мораль, чему меня пытаются научить? За поступок последовало возмездие? Да, действительно, открытие. Неужели так бывает? Невероятно. Ладно, хватит сарказма. Хотя бы потому что из области «наказание за плохой поступок» мы уже вышли. Мы уже где-то ещё. В области бесполезных жертвоприношений, по всей видимости. Что должно произойти? Чем на самом деле занят правитель? Ищет путь к искуплению? Или, как у Диккенса, в «Рождественской песне», правитель должен пересмотреть приоритеты, просветлеть душой, и стать хорошим?
— Тут это явно так не работает, — покачал головой Ит. Он огляделся. Оказывается, задумавшись, он снова добрёл до очереди в спортзал. Собственно, почему бы и нет.
— Игорь, ты чего такой хмурый? — спросил Глеб, подходя поближе. — Я за тобой буду, ладно?
— Конечно, — кивнул Ит. — Становись. А хмурый… не понимаю я эту сказку, провалиться бы ей. Ну вот не понимаю, и всё.
— Что, у тебя тоже певичку утопили? — усмехнулся Глеб.
— Ну да, — кивнул Ит. — Пытаюсь понять, к чему это вообще может быть.
— Я так подумал. Скорее всего, эта жертва для Тени не подошла, — ответил Глеб. — Он уж точно хотел чего-то большего, а от него попробовали отделаться девкой. Понятно, почему ничего не получилось. Помнишь, она сказала, что Тень хотел диктовать какие-то условия?
— Помню, — кивнул Ит.
— Вот. А ему взамен девицу подсунули, — Глеб усмехнулся. — Я бы тоже обиделся, наверное, если бы вместо власти мне сказали — вот тебе девчонка, и гуляй.
— Там вроде бы про власть ничего не было, — напомнил Ит.
— Зато про условия было, — парировал Глеб. — Чем это тебе не власть?
— Не знаю, — покачал головой Ит. — Вон, Любаша нам запросто условия диктует, а она не власть вроде бы.
— Она-то? — Глеб прищурился. — Вообще, да. Она скорее та певичка. Одни утопить её хотят, другие… — он усмехнулся. — Да и не диктует она ничего, так, ерепенится.
— Может, ты и прав, — Ит пожал плечами. — Но всё равно, я не понимаю. Если всё так, как ты сказал, что правителю-то делать? Дать Тени диктовать условия, что ли?
— Понятия не имею, — после полуминутного раздумья ответил Глеб. — Это вряд ли. Тень-то помер.
— Ну так и я про что! Выходит, от него вообще отделаться нельзя, так получается? — спросил Ит. Глеб пожал плечами.
— Может, и нельзя. Вот же подонок он, тень этот…
— С чего ты взял, что он плохой? — с интересом спросил Ит.
— Так эта, в маске, так сказала, — Глеб с удивлением посмотрел на Ита. — Ты не понял, что ли? Или не спрашивал? Я спросил — за что правитель наказал Тень смертью? Знаешь, что она ответила?
— И что же?..
— За череду поступков, — ответил Глеб. — Череду, понимаешь? Не будет нормальный правитель убивать кого-то просто так, не за дело. А Тень прикончил, значит, было за что.
— Я не спрашивал, — покачал головой Ит. — Вот, значит, как. Ясно. Ну, тогда понятно, что всё становится ещё сложнее. Если Тень такой, каким он у тебя сейчас получается, от него отделаться будет вообще невозможно. Так?
— Думаю, что возможно, — ответил Глеб. — Было бы невозможно, никакой сказки бы не получилось. Раз есть сказка, значит, есть и финал. Правитель освободится, и всё будет хорошо.
— То есть ты в этой сказке за правителя, получается? — спросил Ит с интересом.
— Ну да, — пожал плечами Глеб. — За кого ещё? А ты разве нет?
— Я пока не понял, — осторожно произнес Ит. — Может статься, что так же, как ты. Но мне не очень понравилось, что они убили девушку.
— С одной стороны да, это неприятно, — согласился Глеб. — Но с другой… сам подумай. Стране нужен правитель, у которого нет проблем, который сильный, собранный, ни на что не отвлекается. От правителя многое зависит. Разве это не так?
— Конечно, так, — согласился Ит.
— Вот, — удовлетворенно кивнул Глеб. — И если смерть одного человека сможет помочь правителю, то почему бы и нет? Это же на благо.
— Одного? — переспросил Ит. — Кажется, уже двух. И вообще…
Он не договорил, успел остановиться вовремя.
— Или двух, — тут же поправился Глеб. — Тени и певички. Всё равно правитель важнее и нужнее. И для его спокойствия можно.
Грань, подумалось Иту. Где для Глеба находится грань? На какой цифре? Один, два, десять, сто, тысяча, миллион? Кажется, становится понятно, что будет дальше в этой сказке, но… не нужно торопить события. Это тоже может оказаться ошибочной версией. Посмотрим, то будет дальше.
— Наверное, ты прав, — кивнул Ит. — Это всё логично. Если для спокойствия, то можно. Наверное.
— Ну и вот, — удовлетворенно кивнул Глеб. — О, гляди, наша очередь подходит. Сейчас разомнемся. А то засиделся я с этими отчетами.
* * *
Ночью Иту, впервые за долгие годы, приснился сон, причем такой, какого он, Ит, увидеть вовсе не ожидал, и не надеялся. Ему приснился Фэб, и не только Фэб, причем картинка, которую он видел, оказалась неожиданно яркой и настолько достоверной, что возникли сомнения — а сон ли это был?
…Комната. Какая-то незнакомая комната средних размеров, казенная, больше всего напоминающая рабочий кабинет. Темные стены, стеллажи с рядами гель-блоков; подле окна, высокого, от пола до потолка, находится рабочая база старого образца, впрочем, на этой базе ничего нет, и, скорее всего, давно уже не было. У окна, спиной к двери, стоит Фэб, и почему-то сразу стало ясно, что это Фэб, хотя в первую секунду это был просто тёмный силуэт на светлом фоне.
Раздался тихий щелчок — открылась дверь, а потом знакомый голос произнес:
— Что ты тут делаешь?
— Смотрю. Видишь? «Либерти» уходит. Снова.
Кир — а в комнату вошел именно он — подошел к Фэбу, и остановился рядом с ним. Тоже посмотрел в окно, кивнул.
— Да, — согласился он. — «Либерти» уходит в осень…
Они говорили на лаэнгше, причем форма языка была именно той, которую они использовали дома. Давно устаревший диалект, с кучей интонационных нюансов, со смягченным, чуть грассирующим «р», и с подъемом во втором слове фразы. Именно чтобы избежать подъема, Фэб говорил сейчас односложно, потому что такая односложность часто использовалась для того, чтобы подчеркнуть негативный либо печальный посыл того, о чём шла речь.
Картинка стала больше, и Ит смог разглядеть, что там, за окном, можно было видеть море, действительно осеннее, неспокойное; море, над которым бежали гонимые ветром облака, и по которому, всё отдаляясь от берега, двигался сейчас парус, то попадая в области солнечных бликов, то уходя в облачную тень.
— Как всегда, — произнес Кир. — В это время года они всегда это делают.
— Ищут шторм, — кивнул Фэб. — Рэд говорит, что это красиво.
— Да, это красиво, — эхом отозвался Кир. — Когда-то это было красиво. Но теперь наши шторма давно позади. Мы можем только смотреть.
— Ты прав, — согласился Фэб. — Всё давно в прошлом.
Картинка стала постепенно отдаляться и темнеть, и в этот момент Фэб, наконец, отвернулся от окна — постаревшее, усталое лицо, седые виски, спокойный, словно бы отрешенный взгляд.
— Верно, — покивал Кир. — В прошлом, которого не вернуть.
* * *
Сердце колотилось так, что темнело в глазах — уже вторую минуту он сидел на койке, пытаясь прийти в себя, но всё никак не получалось, свет ночника расплывался, гас, а руки дрожали. Удивительно, но Скрипач не проснулся, он продолжал спокойно спать на своей койке, которая находилась напротив.
— Что это было, — одними губами произнес Ит. — Господи, что это было?
Настолько реально… словно сам он, Ит, стоял в углу этой комнаты, и видел всю картину достоверно, в мельчайших деталях, в подробностях, осознавать которые начал только сейчас. Например, тонкий слой пыли на рабочем блоке. Очень тонкий, едва различимый, но он был, а это означало, что кабинетом, в котором происходил разговор, не пользовались больше года, в нём никто не включал очистку, потому что никто в него не заходил. Или окно, и свет, который был за ним. Тингл, вот что понял Ит. Это же Тингл, значит, они на Тингле, не дома, а если по морю… нет, по океану Тингла идёт «Либерти», тримаран Рэда, это значит, что на Тингле находится вся семья, по сей день.
— Это же было, — снова произнес он беззвучно. — Ведь так? Я видел то, что происходит на самом деле? Да?
Тишина, почти полная тишина, которая на «Велесе» бывает только в каютах, стала ему ответом.
— Что же это такое…
И Фэб. Да, Фэб. Ит подумал, что если бы у слова «горе» существовало физически, то оно, наверное, выглядело бы так, как Фэб, причем горе это было бы застарелое, привычное, неизбывное. Такое горе, с которым встают по утрам, живут днём, и спят ночью. От которого никуда не деться, потому что оно больше размером, чем тот, кто его носит — и в какой-то момент это горе захватывает всё естество его испытывающего. Вот таким был Фэб, которого Ит видел в этом коротком сне, именно таким. Невыносимо. Неужели действительно…
Сердце постепенно успокаивалось. Ит постарался взять себя в руки, и через несколько минут понял, что это удалось — дрожь в руках унялась совершенно, сердце больше не колотилось, в глазах не темнело. Можно спокойно подумать, и хотя бы попробовать попытаться понять, чем было то, что он видел. Нет, понял Ит, это не сон. Скорее всего, мы на верном пути, именно поэтому он, носитель генома Архэ, пусть искаженного, сумел увидеть то, что увидел. А ещё это означает…
— Рыжий, — тихо позвал Ит. — Проснись.
— Чего? — спросил Скрипач, не поднимая головы от подушки.
— Там, внизу, есть часовня. Точно есть.
— С чего ты это взял? Лийга говорила, что это лишь теория, которую мы пока не проверили, — ответил Скрипач, и Ит тут же понял, что тот не спал эти минуты, просто, видимо, решил не вмешиваться до поры. — Тебе приснилось что-то?
— Это был не сон, — покачал головой Ит. — Что угодно, только не сон.
— Расскажешь?
— Да, сейчас расскажу. Только воды всё-таки выпью, а то меня до сих пор слегка потряхивает…



Глава 8
Вылазка

 8 
 Вылазка 
  Корабль «Велес»  

Вдвоем они бы в жизни не справились, а идти кому-то одному стало бы самоубийством — скафандры для пространства на «Велесе» были такие, что поодиночке выходить в них куда-то не представлялось возможным. Да что выходить, просто надеть скафандр было делом сложным, для этого требовалось как минимум два ассистента, которые закрывали скафандр снаружи, и проверяли то, что человек, запакованный в скафандр, сам проверить не смог бы при всём желании. Но… но была группа из сорока восьми человек, и был Данил, который, собственно, и придумал эту вылазку, даже подправлять ничего не пришлось, разве что чуть-чуть, совсем немного корректировать выбор, который делал Данил, чтобы он выбрал их двоих для этого предприятия. Хорошо, пойдете вы, сказал Данил во время разговора, у вас и опыт есть, вы в пространстве работали не раз, и оборудование вы знаете, в том числе этот злосчастный движок. Вы идёте, а мы отвлекаем, и расчищаем путь, если это так можно назвать.
Люди, с которыми они сейчас общались, разделились на два лагеря. В первом, меньшем, оказались спокойные и вполне уверенные в себе инженеры уровня «а», а так же несколько человек из уровня «б», приближенных к Диме и Любаше. Эти тоже не особенно волновались, видимо, рассчитывая на защиту. Во втором лагере, гораздо более обширном, находились инженеры и техники уровней «б» и «в», и специалисты, не имеющие отношения к ремонту, впрочем, последних было совсем немного. Двое врачей, четверо биологов, да пара кодеров, работавших с «Хороводом». Кодеры, впрочем, уже второй месяц имели растерянный вид, потому что они, конечно, в создании «Хоровода» участия не принимали, были заняты тем, что исправляли ошибки по мере возникновения, не имели представления о сюжете (разве что в общих чертах, не более), и, конечно, о Тени ничего не знали, и знать не могли. По сути, они тоже были техники, умеющие лишь поддерживать, но никак не создавать.
Первый лагерь был спокоен, и ничего не боялся, во втором же царило уныние, потому что было ясно: виновных будут искать среди них, и со стопроцентной гарантией найдут. Хотя теплилась слабая надежда, что удастся доказать начальству, причем не Диминого уровня, а гораздо выше, что авария случилась не по вине тех, кого намеривались обвинить. И вот для этого требовалась вылазка и данные, собрать которые никто пока не удосужился.
— Они решили тестировать три оставшихся движка, — сказал Данил утром, после той памятной ночи, в которую Ит увидел сон. — Завтра их ставят большой тест. Будет невесомость. А это шанс, ребята. Вы сами понимаете, что это шанс.
— Согласен, — тут же кивнул Скрипач. — Во-первых, народ будет весьма плотно занят, что в нашем секторе, что в остальных. Во-вторых, всем, думаю, будет не до нашего сектора, ведь проверять собираются три других.
— Главное, чтобы нас не обвинили в том, что мы сделали что-то, не получив одобрения, — заметил Ит. — Если мы нарушим правила…
— Мы ничего не нарушим, — помотал головой Данил. — Я просмотрел все инструкции, и не в режиме поиска, а в ручном. Полночи убил на это. Так вот, согласно правилам, мы не просто имеем право, мы обязаны произвести осмотр повреждений конструкции. Уровень «б» должен это делать. То есть на самом деле он обязан был это сделать в первый же день, в крайнем случае, во второй. Мне сейчас другое странным кажется…
— То, что уровень «а» не отдал нам такое распоряжение? — спросил Ит. Данил кивнул. — Ни сразу, ни после? Да, действительно непонятно, почему не приказали.
— Ну и вот, — резюмировал Данил. — Раз мы должны провести проверку, мы её проведем. Если Дима будет возникать, сошлемся на инструкцию. Потому что на «Велесе» инструкция — это закон. И мы поступим по закону.
— Дань, а если они изменят этот закон, как с «Хороводом»? — резонно спросил Скрипач. — Не было раньше обязаловки, и ничего про два часа никто не говорил. А теперь — сам знаешь. Ещё и график грозятся сделать, спасибо, пока не сделали.
— «Хоровод» — это всего лишь игра, — покачал головой Данил. — Мне кажется, они просто хотят, чтобы мы отвлекались хоть иногда. А вот это всё, это уже очень серьезно. Поэтому сделаем так, как сделаем.
— И вот ещё что, — Ит поднял руку. — Давайте так. Попытаемся скрыть то, что мы куда-то отправились, но так, чтобы это выглядело как случайность. Если они не заметят и не поймут — хорошо. Если заметят, и примутся возникать, сделаем большие глаза, и скажем, что действовали так, как написано. И не скрывали ничего специально, просто так получилось.
— Согласен, — кивнул Данил. — Ладно, давайте теперь по деталям пройдемся. Выходите вы через шлюз общего модуля, проходите вдоль колонны, по скобам для фиксации…
— И по этим же скобам обходим колонну до ревизионного люка, — закончил за него Скрипач. — Пробуем открыть. Если получается, у нас будет десять минут на визуальный осмотр. Если нет, ограничиваемся осмотром снаружи, и уходим обратно. Всё вместе займет минут сорок.
— Обеспечения возьмете на два часа, — сказал Данил. — Положено на полтора, но я хочу подстраховаться.
— Да, лишние полчаса в запасе не помешают, — согласился Скрипач. — Ставим тогда увеличенные баллоны, и берем воду по максимуму. Знаешь, я бы попробовал дойти до верхней ревизионной базы. Ну, до той, через которую можно попасть в зал, куда мы сейчас пытаемся изнутри пройти, — добавил он. — Там тоже есть люк, если ты помнишь, но им, кажется, вообще никто и никогда не пользовался.
— Есть, — Данил задумался. — Может быть, начать как раз с него?
— Нет смысла, — ответил Ит. — До него лишние шесть минут дороги в одну сторону. Он же предназначен не для нашего сектора, а для того, чтобы можно было легко зайти из соседнего.
— Но из соседнего тоже никого не посылали, — справедливо заметил Данил.
— Давай так. Если мы быстро справимся с основной задачей, попытаемся дойти до него, — предложил Скрипач. — Но именно что «если». Скорее всего, мы не сумеем туда попасть.
— Хорошо, — покивал Данил. — Так и сделаем.
* * *
Скафандры были громоздкие, неудобные, и ненадежные. Не смотря на то, что проверка заняла полтора часа, уверенности эти скафандры не вызывали, да и не могли вызвать, просто потому что они были сделаны по второму уровню. Вход, разумеется, через ранец, в котором размещается система жизнеобеспечения, зеркальный шлем, и перчатки, которые Скрипач тихо возненавидел ещё во время первого знакомства с этими скафандрами. Делать, однако, было нечего, поэтому облачились при помощи техников-коллег, и отправились в шлюз.
— Если у этого гробешника снова откажет система терморегуляции, я вернусь, — сказал Скрипач по закрытому каналу. Ит понял — рыжий решил протестировать канал, чтобы убедиться — на «Велесе» их разговор не услышат. — Эй, ребята, ау! Говорю, если термо откажет, вернусь!
— Канал смени, — посоветовал Ит. — Так тебя не слышно никому.
— Вот и славно, — хмыкнул Скрипач. Переключился на общий канал, и повторил сказанное — ему тут же ответили, что поняли. Скрипач снова перевел нужный ползунок в прежнюю позицию, и, уже для Ита, сказал: — Надо быстро.
— Знаю, — отозвался Ит. — Попрыгаем. Рискованно, конечно, но что делать.
— О том и речь, — вздохнул Скрипач. — Хочешь глянуть изнутри?
— Именно. Надо обязательно вскрыть нижний люк, а это явно не десять минут. Если мы будем двигаться так, как им обещали…
— Ну, в зоне видимости придется это делать именно так, как обещали, — справедливо заметил Скрипач. — Нам не нужны вопросы.
— Уйдём по скобам за колонну, и побежали. Им скажем, что решили изменить маршрут, потому что на внешней стороне было слишком жарко.
— Во! Точно! Я почему-то до жары раньше не додумался, — признался Скрипач. — А ведь ты прав. Солнечная сторона, сто пятьдесят градусов, и эти гробы… в общем, да, всё верно. О, кажись, открывается. Пошли?
* * *
Первые метры шли небыстро, вспоминая навык — последний раз они выходили в пространство месяц назад, после прибытия, для визуальной проверки корпуса, и пробыли снаружи совсем недолго. Перекидывая «поводок» с одного крепления на другое, Ит поймал себя на том, что руки, оказывается, помнили это действие лучше, чем ему казалось, и обрадовался — если у Скрипача всё так же, то по внутренней стороне получится пройти быстрее, чем они сейчас думают. Система с «поводками» была крайне проста: карабин защелкивается на первом креплении, потом проход, потом второй карабин крепится на следующее место, а первый дистанционно открывается и снимается. Можно идти дальше.
— Сейчас будет выступ, — предупредил Скрипач по закрытому каналу. — Сразу за ним уходим направо.
— Угу, — согласился Ит. — Поводок закрепи на первой скобе. И очень тебя прошу, не изобрази случайно полет шмеля. Я тебя не поймаю.
— Вариант фанеры над Парижем тоже не устроит? — сварливо спросил Скрипач. — Ладно, уговорил. Ит, кстати, обрати внимание, насколько сильно потрепало корпус.
— Уже заметил, — согласился Ит. — Да, не смотря на защиту, выглядит он не очень. Причем это именно здесь, на орбите, произошло, по всей видимости. Во время прошлой проверки этого не было. Или… а ну-ка, остановись, — приказал он. — Минуту подожди.
«Поводок» был кротким, всего десять метров в длину, но этого хватило — Ит сумел осмотреть участок корпуса немногим поодаль от скоб, вдоль которых они сейчас двигались, и с удивлением понял, что часть колонны, отстоящая от скоб метров на шесть, выглядит если не идеально, то близко к тому. Никаких повреждений, покрытие целое, нетронутое. Он вернулся к скобам — да, здесь материал покрытия выглядел, словно по нему прошли пескоструйкой. Или чем-то посерьезнее. Очень интересно.
— Ну, чего там? — спросил Скрипач.
— Там всё цело, — ответил Ит. — Почему-то корпус выглядит ободранным только здесь.
— О-па, — Скрипач задумался. — Так, ладно. Это потом, двигаемся дальше.
Пройдя выступ, они оставили поводки, и двинулись вперед, перехватывая скобы, и частично пролетая над ними — так получалось в разы быстрее. Да, это было опасно, но, если требуется сэкономить время, приходится жертвовать страховкой. Ничего не поделаешь.
— Ит, стой, — сказал вдруг Скрипач, когда они миновали большую часть пути. — Это ещё что такое?
— Где? — не понял Ит.
— Лети сюда, покажу.
Скрипач находился сейчас уже в зоне нужного люка, ведущего внутрь корпуса, к шлюзу. Ит подлетел к нему, ухватился за скобу. Скрипач молча указал перчаткой куда-то в сторону, и Ит с огромным удивлением заметил, что к люку ведет цепочка из множества мелких вмятин, словно…
— Коническое сверло, — произнес Скрипач. — Итище, ты видишь? Тут словно кто-то дырок насверлил. Причем сверло здоровенное, сантиметров пять в диаметре.
— Вижу, — Ит, придерживаясь за скобу одной рукой, пододвинулся максимально близко к одному из отверстий. — Нет, это не сверло. Это вмятины.
— Ага, вот только эти титан. Точнее, сплав титана. Как ты себе представляешь устройство, которое могло эти вмятины оставить? — спросил Скрипач.
— Понятия не имею, — ответил Ит. — Но ты рассмотри сам.
— Придержи меня за ногу, — попросил Скрипач. — Надо поближе.
— Давай поближе, не вопрос.
Две минуты ушло на осмотр, и они двинулись дальше, к люкам.
— Да, это действительно вмятины. Но какие-то они странные, даже для вмятин, — задумчиво сказал Ит. — Не пойму, в чем дело, и что меня цепляет, но они действительно странные.
— Этим будем говорить? — спросил Скрипач.
— Не надо пока, — ответил Ит. — Потом, может быть. Так, вот и люк. Пробуем?
— Пробуем, а что делать, — Скрипач вздохнул. — Нам надо попытаться открыть шлюз внутри, в сам отсек не пойдем, мы в этих шкафах там толком перемещаться не сможем.
— Особенно с учетом того, что мы там предполагаем увидеть, — добавил Ит.
* * *
Через десять минут стало понятно, что Ит ошибся. Масштаб того, что они увидели, превосходил самые смелые предположения если не на порядок, то близко к тому. Отсек, который они сейчас видели из люка, был реакторным, и реактор находился в нём, где же ещё, вот только…
— Твою налево, — севшим голосом сказал Скрипач, который заглянул в люк первым, предварительно включив фонарь на шлеме — питания тут, конечно, не было, и быть не могло. — Ит, ты это видишь?
— Пока нет, — резонно ответил Ит. — А что там?
— Не знаю. Смотри.
Реактор, к удивлению Ита, был на месте, но уже через секунду Ит понял, что реактор… разделен на части. Точнее, разрезан на тысячи тысяч фрагментов, которые по какой-то причине сохраняют общие очертания конструкции, но и только. Зазоры между фрагментами становились видны лишь тогда, когда свет падал на них под определенными углами. Если бы освещение было штатным, они бы заметили то, что произошло, позже. Скорее всего, позже. Если бы к тому моменту ещё могли что-то замечать.
— Стой на месте, — приказал Ит, отодвигаясь от люка. — Рыжий, я понял. Это молекулярные нити, их там тьма просто.
— Допустим, это нити, но как это всё вместе держится? — резонно спросил Скрипач.
— На них, видимо, и держится. А ещё они изолируют это всё как-то, утечек не зафиксировано. Ты же понимаешь, такими конструкциями можно управлять, — сказал Ит.
— Ага. На шестом уровне и выше, — хмыкнул Скрипач. — Или… не помнишь, у них в мире были подобные технологии?
— Не помню, вернемся, посмотрим, — ответил Ит. — Хорошо, что мы это увидели первыми. Если бы туда кто-то зашел…
— Зашел? Туда даже руку нельзя засовывать, — севшим голосом сказал Скрипач. — Они там повсюду. Вообще повсюду. Человек не успел бы понять, что произошло. И ещё момент. Я при всем желании сейчас даже вспомнить не могу, чтобы эту технологию кто-то вот так использовал. Разве что в фантастике, причем именно второго уровня. Обычно моно-волокно применяют для технических тканей, в медицине, ну, это ты и сам знаешь не хуже меня, в общем, это не оружие, и не средство для разрушения чего бы то ни было.
— Да, ты прав, — ответил Ит. Подплыл к люку, и закрыл его. Потом, подумав, произнес: — Может, попробуем заклинить?
— А смысл? — спросил Скрипач.
— Хотя бы один вход отсечем, — объяснил Ит. — Да, знаю, наверху есть ещё два, но там мы можем как-то попытаться сделать всё так, чтобы они не успели войти. Или не сумели.
— Ясно. Так, сейчас сломаем люк, и обратно. А по дороге решим, что будем говорить. Потому что про такое, конечно, никому рассказывать нельзя, — Скрипач вздохнул. — Не понимаю. Ит, я не понимаю, кто это сделал, как, и, главное, зачем?
— Я тоже, — ответил Ит.
* * *
— Там не пройти, — сказали Ит, когда они переодевались возле шлюза. — Дань, там заклинено всё к чёртям. Сейчас запись тебе перекинем, мы сделали.
— То есть оттуда проверить невозможно, — констатировал Данил. — И пройти тоже не получится. Что ж… для доклада этого хватит, как думаете?
— Должно хватить, — кивнул Ит. — Знаешь, что интересно? Корпус снаружи поврежденным не выглядит. Это мы тоже засняли…
Они, конечно, засняли чистый участок, не тот, что был со следами. И не с повреждениями, похожими на пескоструйку. Для этой съемки им пришлось переместиться на другой ряд скоб, и позаботиться о том, чтобы ракурс съемки не показывал, с какой точки она сделана. Общий ракурс они, впрочем, тоже сделали. И тоже с правильного участка, чтобы в кадр попало ровно то, что было нужно. Но даже этот ракурс позволял увидеть главное: снаружи нет никаких повреждений, которые мог бы вызвать взрыв. Конструкция цела. Это самое главное. Сейчас Иту нужно было что-то придумать, чтобы Данил ушел минут на пять — требовалось заново собрать запись, причем так, чтобы она не вызывала вопросов. Скрипач, кажется, догадался о том, что задумал Ит, поэтому сказал:
— Дань, слушай, не в службу, а в дружбу. Притащи нам попить чего-нибудь, пока мы переодеваемся и барахло прячем по местам. А? Ну, пожалуйста. Время лучше не терять, спрячем всё, пока сюда никто чужой не заявился. И где ребята, кстати?
— Ребята заняты чисткой того, что снимали внешние камеры, заменяют фрагменты, где вы есть, на пустые. Скоро закончат. А попить сейчас принесу, без вопросов.
Когда Данил ушёл, Скрипач переключил камеру наблюдения в шлюзе, а Ит вычистил и пересобрал запись, мысленно поблагодарив создателей коммуникаторов, которыми пользовались на «Велесе». Отличная, шустрая машинка, и может много, и работает практически без нареканий.
Когда Данил вернулся с двумя чашками воды, у них уже всё было готово. Ит перекинул запись Данилу, и спросил:
— Сам пойдешь, один? Или кого-то с собой взять хочешь?
— Зою, — ответил Данил. — Она набросала хороший план по обоснованию отсутствий повреждений конструкции. Сейчас ходит по кораблю, проверяет всё, что может проверить. Так что её я с собой точно беру. А вы что, тоже хотите пойти?
Ит и Скрипач переглянулись.
— В принципе, можно, — осторожно ответил Скрипач. — Но мы лучше как группа поддержки, что ли. Молча постоим, вас послушаем, если спросят, ответим.
— Надо сходить, — сказал Ит решительно. — Они спросят, кто делал съемку снаружи. И лучше бы нам ответить самим, что это были мы. Чтобы тебе не оправдываться.
— Логично, — согласился Данил. — Значит, четверо уже есть. Неплохо.
— Неплохо? — переспросил Скрипач. — А ты что, хочешь больше народа позвать, что ли?
— Ну да. Человек десять, — ответил Данил. — Чтобы было видно, что мы не просто заинтересованы, что мы знаем…
— Правду? — спросил Ит. Данил в ответ кивнул.
— Да, правду, — согласился он. — И хотим её рассказать, потому что капитана и помощников дезинформировали.
— Понятно, — кивнул Ит.
Кивнул, и подумал, что, скорее всего, никто никого не дезинформировал. Что ситуация, судя по всему, намного сложнее и хуже. Тугаринов и помощники не знают, что случилось на самом деле? Что нет никаких внешних повреждений, и не было никакого взрыва? Сомнительно. Ох и сомнительно это. Скорее всего, они знают. Знают, и молчат. Потому что…
Потому что имеют представление об истинных причинах происходящего? Вполне может быть. Или, что тоже может быть, они в курсе о том, что произошло, мало того, они имеют к этому всему непосредственное отношение. Остается открытым только один вопрос.
Зачем?
* * *
— Если я раньше говорил, что это чертовщина, то сейчас могу сказать, что это что-то уже вообще за гранью, — Скрипач утомленно потёр глаза. Он полулежал на своей койке, подсунув под спину тощую подушку, и что-то читал со своего коммуникатора. Ит тоже читал, поэтому ответил не сразу.
— Чего? — переспросил он. — Чертовщина? Или чертовщина за гранью?
— Чертовщина за гранью, — подвел итог Скрипач. — Ты чего-то нашел?
— Нашел, равно как и ты, думаю, — Ит отложил коммуникатор. — Да, моно-волокно они производить умеют. Фрагменты, длиной по нескольку миллиметров. В планах — моно-ткань, но это в планах, и… в общем, это другая страна.
— Давай угадаю, — предложил Скрипач. — Япония?
— Нет, — покачал головой Ит. — Не Япония. Индия. И, разумеется, это в планах у Китая, но сейчас вопрос в другом. Это именно что разработки, эксперименты, не более того. Речи не идет ни об оружии, ни о вот таком использовании. Ничего подобного у них даже в планах нет, это затратно, это сложно, и это уж точно не промышленное производство.
— От эксперимента до промышленного производства может пройти гораздо меньше времени, чем можно предположить, — справедливо заметил Скрипач. — И «Велес» тому примером. Так что…
— Хорошо, допустим, ты прав, — кивнул Ит. — Допустим, кто-то в Индии перешел на серийное производство этой дряни. А теперь вспомни, как выглядит генератор моно-нити, являющийся одновременно её креплением, в той же шестерке. И моно-нить я, конечно, имею в виду операционную, из тех, что мы с тобой когда-то использовали.
— Ну, во-первых, там петля. Во-вторых, эта штука крепится на палец особым образом, чтобы можно было завести её туда, куда требуется. Или, что ещё чаще бывает, она идет в комплекте с операционными био-щупами от второго номера, и крепится на щуп, потому что штука эта опасная, и прямого контакта с ней лучше избегать.
— Верно, — подтвердил Ит. — Но в любом случае это предмет размером со средних размеров пуговицу, а то и больше, имеющий объем, весящий пару-тройку грамм, и снабженный защитой. На палец ты моно-нить не намотаешь, узелочком не завяжешь, к тому же её надо настраивать под задачу, и…
— Я это всё знаю, чего ты разошелся-то? — спросил Скрипач с упрёком.
— Я разошелся из-за того, что эти вещи знаем мы с тобой, но местные… Рыжий, кто-то облажался. Крупно облажался. И это были не мы, — Ит вздохнул. — Я считаю, что облажалась официальная, а на корабле был чужой агент. Или есть. Потому что местные этого сделать не могли. Ответа на вопрос «зачем» у меня нет. У тебя, думаю, тоже.
— Бессмысленно, — твёрдо сказал Скрипач. — Ит, это бессмысленно, ты же сам понимаешь. Для чего кому-то может понадобиться проворачивать вот такое, да еще таким извращенным образом? Месть? Диверсия? Политическая игра? Бред. Во всех трех вариантах получается полный бред, и ты это видишь не хуже меня.
— Вижу, — согласился Ит. — В том и дело. И… ты считаешь, что сейчас на борту агента нет? А мне кажется, что он тут может быть.
— Чтобы красиво самоубиться вместе с экипажем? Ну, почему нет. Если это месть, например, то запросто. Ит, вот чего. Давай поступим следующим образом. Сейчас часок поиграем в обработку версий, а потом поспим с этими идеями ночь. Не исключено, что дельные мысли придут в голову позже, что мы просто пока не видим чего-то важного.
— Вот сходим завтра к начальству с Данилой и компанией, и попробуем понять важное, — заметил Ит.
— Думаешь, начальство в курсе? — прищурился Скрипач.
— Уверен, — твёрдо ответил Ит. — Они в курсе. Но, опять же, всё упирается в вопрос — зачем? Для чего это могло потребоваться? Вот если смотреть со стороны, как наблюдатели, что мы можем увидеть? Есть корабль, есть экипаж. Есть миссия, в принципе, неплохая, и вполне себе рациональная. Дойти до супер-земли, провести разведку, потенциально — возможно создание первой внеземной колонии. Не смотря на низкий уровень цивилизации, ребята отработали на совесть. Оставим этические вопросы с индоктринацией и прочим, это их дело, как жить. По факту — экспедицию они создали, корабль они создали, предусмотрели многое, и сумели дойти до нужной точки. И вдруг происходит вот такое. Это самое «такое» никому не нужно! Вообще никому! Даже гипотетическим врагам государства, которые на планете остались, это ни к чему, сам подумай.
— Спорно, — тут же ответил Скрипач. — Опозорить и унизить экспедицию, сделать заключение о том, что корабль плохой, а экипаж не подготовлен, дискредитировать проект…
— Это можно было сделать на этапе сборки «Велеса», ещё у планеты, — покачал головой Ит. — Шума было бы намного больше, потом — разбор причин, и всё в таком роде. Нет, рыжий, нет, делать такое здесь — полный бред. Тем более что у них нет сейчас даже нормальной связи.
— И поэтому ты делаешь вывод, что подставил «Велес» кто-то чужой, — Скрипач задумался. — И этот чужой сейчас здесь, на корабле. Кто?
— Надо подумать, — предложил Ит.
— Ну, давай подумаем, — пожал плечами Скрипач. — Итак. Кто у нас есть чужой в свете этих событий. На их Земле устраивает себе легкие прогулки Официальная служба, причем исключительно люди. В планете официалка не заинтересована, уровень низкий, расположение плохое. Прямым конкурентом для этой их Земли является мир нэгаши третьего уровня, причем конкурент этот пока что глубоко потенциальный, прямым он станет лет через сто пятьдесят, а то и через двести. Ящеры у них никогда не были, о планете знают лишь то, что она существует, и, по их данным, может быть населенной, но… она слишком от них далеко, им вот сюда, к этой супер-земле, вдвое ближе добираться, чем к потенциальному конкуренту. То есть они при всем желании не смогли бы заслать сюда агента, который сумел бы провернуть такое дело. Следовательно, у нас есть кто? Официальная, и… и всё. Больше кандидатов нет.
— Второй заброс? — Ит нахмурился. — С нами пошел кто-то из официальной, с целью сделать тут диверсию? Рыжий, я пытаюсь найти адекватный ответ, и мне только это приходит в голову. Экипаж и диверсия местных отпадают, потому что, во-первых, у них нет таких технологий, и, во-вторых, для них это бессмысленно.
— Зная официалку, я бы предположил какую-то внутреннюю разборку, — осторожно начал Скрипач. — Сам понимаешь, там и подсиживают, и дискредитируют, и подставляют друг друга — только в путь. Карьера, положение, распределение в какие-то миры — причин масса. Мы с тобой повидали всякое, так что этот вариант я бы не стал сбрасывать со счетов.
— Но с какого бока здесь экспедиция и «Велес»? — резонно спросил Ит. — Допустим, гипотетически, что с нами идет агент официалки. Скорее всего, он не камикадзе, потому что, опять же, для этого нет объективных причин…
— Известных нам причин, — поправил Скрипач.
— Хорошо. Известных нам причин. Для чего портить корабль, причем так изощренно? У любого действия должно быть объяснение, и должна быть цель, — твердо сказал Ит. — Здесь действие есть, а цели нет.
— Давай подводить неутешительные итоги, — предложил Скрипач. — Что мы имеем, в таком случае?
— Вероятности. Не более того. Первая вероятность — на корабле присутствует агент из мира высокого уровня. От шестого, или даже выше, — начал Ит.
— Начало захватывающее, — Скрипач покачал головой. — Дальше.
— Вторая вероятность — мы стали участниками какого-то плана, о котором не имеем представления.
— Спасибо, капитан очевидность, — хмыкнул Скрипач.
— Всегда пожалуйста. Третья вероятность — действия не закончены, они только начались, — сказал Ит.
— Вот даже как? — Скрипач приподнял брови. — Ага. Уже интереснее. Продолжай.
— Поскольку я говорил о вероятностях, думаю, нам следует наблюдать и собирать информацию. Если этот гипотетический агент здесь, а план не заготовка, он неминуемо проявит себя, — объяснил Ит. — Предпримет следующий шаг. Какой — кабы бы я знал.
— Что ты имеешь в виду, говоря о заготовке? — спросил Скрипач.
— Сперва кто-то установил здесь… что-то, о чём мы не знаем, и оно сработало в установленное время, — ответил Ит. — В таком случае, агента здесь нет, конечно. Есть… ну, то есть была, только аппаратная база, которая расправилась с четвертым движком, не повредив при этом корабль.
— Итище, ты сейчас сморозил фигню, и сам об этом знаешь, — покачал головой Скрипач. — Аппаратная база? Таймер? Не-а. Здесь он, этот агент. Здесь. И мы с тобой оба знаем, почему в этом можно быть уверенными на сто процентов.
— Корпус снаружи, и следы, — согласился Ит. — Рыжий, я просто прогоняю все варианты, которые возможны. На счет следов… они более чем странные. Такое впечатление, что это нечто проползло по обшивке, изодрав её, до реакторного отсека, понаделало в обшивке дырок, а затем смылось неизвестно куда.
— Как это неизвестно? Пошло крушить отсек, — пожал плечами Скрипач. — Тут-то как раз всё логично. Человек, чтобы его никто не заметил, не стал проходить через внутренние помещения, а пошел снаружи — мы с тобой сегодня сделали то же самое, между прочим. По другой причине, да, но, по сути, то же самое.
— Человек? — переспросил Ит. — Может быть. Но точно не в таком скафандре, как наши. Знаешь, — он на секунду задумался. — У нэгаши подобные скафандры вполне могут быть. Аналоги я помню. Правда, они рабочие, по четвертому уровню были…
— А, понял! — обрадовался Скрипач. — Модель, которая для выработок, силовая? Точно, мы же видели такие. Кстати, да. Ты прав. Такой скафандр теоретически мог бы оставить следы, причем похожие. Они цепляются за что угодно, фиксируются практически на любой поверхности, имеют высокую степень защиты. Если что-то такое делали нэгаши, могли сделать и люди. Вот только где сам скафандр, в таком случае?
— Поищем. «Велес» большой, — пожал плечами Ит. — Но, в этом случае, мы снова выходим на официалку. И на мысль о том, что мы здесь засланные не одни. Есть ещё кто-то.
— Получается, что да, так и есть, — согласился Скрипач. — Ладно, поищем. И очень постараемся понять, в курсе ли об этом всём Тугаринов. Если в курсе, то, может быть, сумеем понять и цель того, что происходит.



Глава 9
Вторая попытка

 9 
 Вторая попытка 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
— Честно говоря, у меня нет никакого желания продолжать эту игру, — сказал Ит. — После эпизода с утонувшей девушкой мне не хочется знать о том, что там было дальше.
— Неужели на фоне других событий жизнь девушки показалась тебе настолько важной? — спросила сказительница.
— Любая жизнь является важной, — ответил Ит. Потом нахмурился, и посмотрел на сказительницу. Так, стоп. Что это такое сейчас было? Она что, задала ему, игроку, наводящий вопрос? Не игровой, когда система к тебе обращается с чем-то конкретным, а пространный, подразумевающий не один ответ, а несколько, вопрос? Обычно, когда «Хоровод» спрашивал о чем-то через юнитов, это выглядело следующим образом. В той же «Малахитнице», к примеру, девчонка-проводник могла спросить игрока, куда он желает пойти — через скалы, или в пещеру. В первом случае путь получался длиннее, но с бонусами в виде пары ларцов сокровищ, во втором — короче, и без бонусов. Или — это уже в случае «Чебурашки», где вопросы были посложнее — парень-почтальон, который систематически появлялся в квестах, мог спросить о более сложном выборе, предлагая пойти либо в кондитерскую, либо в театр, определяя, таким образом, дальнейшее продвижение по квесту и его направление. Более возвышенное, если речь шла о театре, и более приземленное, если о кондитерской. Но вопросы о важности жизни — нет, такого не было. Собственно, и быть не могло.
— Гибель девушки настолько потрясла тебя, что ты расхотел играть? — спросила сказительница.
— Я с самого начала не хотел играть, — честно признался Ит. — И гибель меня не потрясла, скорее, огорчила. Но…
— В других сказках участники событий тоже гибли, однако это не произвело на тебя такого тягостного впечатления, — сказительница прищурилась. — Почему сейчас ты обратил внимание на этот момент?
— Потому что в других сказках никого не приносили в жертву, — начал Ит, но осекся.
Приносили. Ещё как приносили, один только «Морозко» чего стоит. Да и в других сказках тоже встречались эпизоды, в которых ничего хорошего не происходило. Баба Яга жарит в печи взрослых и детей, Кащей казнит всех подряд, Змей Горыныч сжигает огнем, Соловей Разбойник грабит, словом, отрицательные персонажи отнюдь не бездействуют, и герои опасаются их не просто так. Малахитница, о которой он только что вспомнил, тоже существо отнюдь не безобидное, и не доброе, хотя и справедливое по-своему. Но очень по-своему, надо сказать.
— Я не знаю, — честно ответил Ит. — Хотя… может быть, меня задел цинизм и правителя, и пророка.
— А ещё? — спросила сказительница.
— Равнодушие к чужой жизни, и сам принцип жертвы. Девушка, которую утопили, не совершила ничего дурного, она вообще не имела отношения к ситуации, в которой оказалась. Она не знала ни про Тень, ни про то, что Тень преследует правителя, однако с ней расправились, причем страшным образом, — объяснил Ит. Объяснил, и подумал, что происходящее выглядит как полнейший бред. Он разговаривает с программой, пытаясь втолковать ей, что такое добро и зло, и почему убивать невинных нехорошо. — Скорее всего, поэтому мне не понравился эпизод с прудом и плотом.
— Ответ принят, — сказительница кивнула. — Задавай вопрос, путник.
— Ещё бы понять, в каком направлении должен быть этот вопрос, — вздохнул Ит. — Ну, хорошо. Допустим… ммм… пусть будет самое простое. Что сказал правитель пророку после неудачи?
— Правитель был разгневан, — ответила сказительница. Свет вокруг начал меркнуть, и Ит понял, что спросил правильно: сейчас сказка снова перейдет в текстовый режим. Темнота, возникающие перед ним строки, и дублирующий эти строки меняющийся голос сказительницы.
Так и произошло.
* * *
 — Ты пустослов. И лжец. Ты не решил задачу, — правитель снова говорил сухими, короткими фразами, а в голосе его звучало тихое бешенство. — Он не отстал, он здесь. Всё так же неподвижен, всё те же десять мер нас отделяют. И что? Что думаешь ты делать дальше? 
 — Я… я пока не знаю, — после паузы произнес пророк. — Ну, то есть знаю, но ещё не точно. План был хорош, я сам в недоуменье. Он не сработал, но не по моей вине. 
 — По чьей же? — ехидно спросил правитель. — Я тебе доверил важнейшее задание, а ты… 
 — Тень мог понять не так. 
 — Да что ты. Что можно не понять, когда тебе в подарок дают такое? Нет, уж ты признай, что ты ошибся, — резко сказал правитель. — Нужен новый план. Есть мысли? 
 — Есть, — голос пророка стал более уверенным, видимо, он понял, что правитель не станет его наказывать, по крайней мере, он не сделает это сей же момент. — У Тени, вероятно, имеются друзья? Подобные ему, такие же. Возможно, они скорбят. Так вот, мы можем извести его коллег и тех, кто по сей день к нему неравнодушен. 
 — Извести? — переспросил правитель. — Не слишком? Может быть, нам поступит иначе будет лучше? 
 — О чём ты? — не понял пророк. 
 — Их можно извести, а можно низвести, — правитель задумался. — Но, кажется, идея появилась, которая в разы способна превзойти все прежние. Нет, изводить не лучше. И низводить не нужно. 
 — О чём ты? — не понял пророк. 
 — Забвение, — ответил правитель. — Тот, кто забыт, не страшен. Если я сделаю, чтобы его забыли, он истает, сотрётся, и, должно быть, пропадет. Что думаешь? 
 — Но как это возможно? — резонно спросил пророк. 
 — Издай указ, чтоб по твоим общинам распространили слух о том, что кара ждёт того, кто вспомнит, — сказал правитель решительно. — А я займусь друзьями. И посмотрим, что выйдет. 
 — Хорошо, — согласился пророк. — Да будет так. 
* * *
— Ага, — сказал Ит. — То есть правитель начал действовать тоньше, я правильно понимаю? Он решил, что если уничтожить воспоминания о Тени, это уничтожит и саму Тень?
— Верно, — кивнула сказительница. — Именно так он и поступил. Указом правителя и усилиями пророка имя Тени запретили произносить где бы то ни было, и вскоре о Тени почти никто уже не говорил.
— Почти? — уточнил Ит.
— Почти. Ведь у Тени когда-то были друзья. Поэтому правитель призвал своего главного помощника, и сказал ему следующее…
* * *
 — Его должны забыть. 
 — Так вроде бы забыли, — помощник говорил вкрадчиво, негромко, с почтением. — Веленье ваше соблюдают все, и про него никто не говорит. 
 — Сторонников молчать заставить нужно, — объяснил правитель. — Другим молчать мы приказали, но эти же никак не замолчат. Поэтому тебе я поручу всё сделать так, чтоб не было их слышно уж больше никогда. 
 — Но дорогой правитель, тут непросто, — помощник замялся. — Они угрозы сыплют и проклятья на наши головы. Их замолчать заставить будет сложно. Да, их немного, но они пока никак не перестанут про это говорить. 
 — Его друзья, сторонники? Ну, полно, — правитель засмеялся. — Ты всерьез? Ты правда принимаешь их угрозы, как что-то важно? Забудь. Тут просто, это быстро мы поправим. 
 — Но как? — спросил помощник. 
 — Говорю же, просто. Ты не забыл, в чём суть звериной стаи? Сейчас они дружны, их вместе держит голод. Но стоит только кинуть в стаю чей-то остов, они тотчас перегрызут друг друга, и будешь ты стоять и наблюдать, как полетят ошметки. Так кинь им то, что нужно. Нет, не много. Что именно кидать, ты догадался. Пусть челядь радуется, видя, как расправу друг над другом они чинят, как грызутся, и как друг друга губят. 
 — Но если кто-то нам не поддастся? 
 — Тогда убить. Их отличить несложно. Кто из друзей остался чист, не сдался, тот будет настоящий друг его, и потому убит; иные же всё сами сделают за нас. Ты понял то, что нужно будет предпринять? 
 — Да, правитель. 
 — Тогда иди. И, кстати, поразмысли, как нам закрыть его могилу так, чтобы больше не ходили. 
* * *
— Угу. Ну, что ж, вполне логично, — покивал Ит. — В концепте происходящего, разумеется. Но остается несколько вопросов, которые я попробую задать.
— Задавай вопрос, путник.
— То есть помощник о существовании Тени не знал, и так и не узнал? Конкретно о том, что Тень стоит рядом с правителем? — с интересом спросил Ит.
— Нет, не узнал. Он решил, что правитель просто хочет, чтобы Тень поскорее забыли, и чтобы его идеи не распространялись, чтобы никто о них не думал.
— А что за идеи такие? — спросил Ит. — Я до сих пор не понял, в чем суть конфликта между правителем и Тенью. Это можно уточнить?
— Можно, — сказительница кивнула. — Правитель хотел, чтобы граждане любили его, и поклонялись ему…
— А Тень — чтобы ему?
— Нет. Тень хотел, чтобы граждане приняли важность вечности, — серьезно произнесла сказительница.
— В смысле? — Ит опешил. — Это как вообще?
— Тень хотел, чтобы граждане познали праведность, помня о том, что они — преддверие вечности.
— Вот теперь я вообще ничего не понимаю, — признался Ит. — Это как-то слишком сложно для сказки, тебе так не кажется?
— Нет, — покачала головой сказительница. — Это не сложно для сказки. Тень не хотел собственного величия. Он хотел, чтобы народ, к которому он принадлежал, осознал своё предназначение, и стал праведен на пути к обретению преддверия вечности.
— Подожди. То есть Тень проповедовал какую-то новую религию? — Ит нахмурился. — Так, получается?
— Разве для обретения пути к вечности требуется религия? — спросила сказительница. — Тебе это необходимо?
— Мне? — Ит растерялся. — Нет, пожалуй. Но это мне, а вот кому-то другому вполне может быть, что да, необходима.
— Народу Тени для этого не нужна была религия, — покачала головой сказительница.
— А что было нужно? Какая-то философская система? Особый образ мыслей? — спросил Ит.
— В некотором роде да, ответ верен.
— Я вообще-то спросил.
— Ты сам спросил, и сам ответил, — объяснила сказительница. — Образ мыслей, вот правильный ответ.
— И правитель убил его… за образ мыслей? — удивился Ит.
— В том числе и за это, — кивнула сказительница. — В том числе, заметь. Не только, но и за это тоже. Образ мыслей являлся основанием для череды поступков Тени.
— Любопытно, — Ит задумался. — Я бы хотел ещё кое-что уточнить. Тень… он ведь не поднимал восстания, не призывал кого-то делать всякие непотребства, не убивал, не грабил, и не хотел власти, это так?
— Да, это так, — кивнула сказительница. — Тень говорил о предназначении, и о пути, в конце которого находится вечность.
— И при этом о религии речи не шло, — продолжил за неё Ит.
— Верно, — обрадовалась сказительница.
— Это противоречие, — покачал головой Ит. — Обычно такие вещи связаны с религией неразрывно. Но ты утверждаешь, что это не так. Как такое вообще возможно?
Сказительница молча смотрела на него, и в этот момент Ит был готов поклясться, что она ищет ответ, причем ответ приемлемый для… для него самого, выходит дело? Ищет, и не находит?
— Прости, но что ты понимаешь под словами «путь, в конце которого находится вечность»? — спросил Ит. Абсурд. Он что, только что попросил прощения у программы? Ну да, именно это он и сделал. — Речь ведь идёт о бессмертии души, не так ли? Ты проживаешь праведную жизнь, а потом обретаешь вечную, которую заслужил своей праведностью.
— Нет, — кажется, сказительница усмехнулась. — Не так. Есть долгий путь, в конце которого находится вечность. Вот что я сказала. А ты переделал всё на свой лад. Но ответ получился неверным.
Ит нахмурился, задумался.
— Тогда я не понимаю, — признался он. — О чём, в таком случае, идёт речь?
— Ты узнаешь об этом, когда полностью пройдешь квест «Сказка о Тени», — ответила сказительница, и рассыпалась каскадом золотистых искр.
* * *
— Офигеть можно, — констатировал Скрипач, когда Ит пересказал ему последний пройденный эпизод. — Про друзей, кстати, она совершенно права. Посмотрим, чем кончится эта история, но, сдается мне, я уже догадался, чем именно.
— Тут догадываться не о чем, — Ит устало вздохнул. — Одни будут убиты, другие перегрызутся из какой-то подачки. Это как раз более чем жизненно получается. Так практически всегда происходит.
— Ну, это да, — покивал Скрипач. — Слушай, ты сказал — остов?
— Да. Но это не я, это она сказала. Судя по всему, она имела в виду кости, которые бросают собакам. Ты видишь собачью стаю, агрессивно настроенную, кидаешь в стаю несколько костей, и собаки, забыв о тебе, начинают драться друг с другом за эти кости. Тут всё вполне логично и разумно. Вообще, она оказалась права в том, что правитель действительно не дурак и не трус. Он действует вполне грамотно и выверено. И никого не боится.
— Это я понял. Сейчас схожу, и сам посмотрю, что и как, — Скрипач вытащил из ящика визор, и положил на койку рядом с собой. — Просто меня смутило слово «остов».
— Чем именно?
— Не знаю, — пожал плечами Скрипач. — Почему она сказала «остов», а не кости, например? Или мясо?
        — Скорее всего, потому что слово в контексте звучало красиво и гармонично, — Ит нахмурился, вспоминая. — Секунду… а, вот. «         Сейчас они дружны, их вместе держит голод. Но стоит только кинуть в стаю чей-то остов, они тотчас перегрызут друг друга, и будешь ты стоять и наблюдать, как полетят ошметки». 
— Гармонично? — Скрипач прищурился. — Не согласен, можно иначе. С точно таким же успехом она могла сказать «но стоит только кинуть в стаю чьи-то кости», и получилось бы ничуть не хуже.
— Вообще да, — Ит снова задумался. — Чёрт её знает. Ну, сказала она вот так, и сказала. Что с того?
— Не знаю, — Скрипач задумался. — Какие-то у неё речевые обороты больно заковыристые. Те же пушистые побеги. Я про них спросил, между прочим.
— И чего? — с интересом спросил Ит.
— Мне объяснили, что есть вьющиеся растения с пушистыми и прочными стеблями, — пожал плечами Скрипач. — Я не ботаник, но, вероятно, действительно есть. По крайней мере, в сказках.
— В сказках бывает и не такое. Про бобовое дерево помнишь? — спросил Ит. Скрипач усмехнулся. — Вот то-то и оно. Если есть дерево, то почему не быть пушистым побегам. Или репку взять, нашу, родимую, исконную. Сколько народу тащило этого монстра из земли? Какого размера был этот мутант, если бабка, дедка, внучка, жучка, и кошка с мышкой возились с ним чёрти сколько?
— Ну, тебе, как автору огуречного дерева, конечно, виднее, — покивал Скрипач. — Огуречное дерево, кстати, я бы повторил. Огурцы на нём были замечательные.
— Пикули ты из этих огурцов тогда сделал замечательные, — вздохнул Ит. — Но нет, повторить не получится. Для повторения нужно тёплое и долгое лето, спонтанно нарубленный под яблоней семенной огурец, который не удался, обильные дожди, и…
— И две дочки, которые собирали потом огурцы с яблони, — Скрипач вздохнул. — Как же я скучаю.
— Не ты один, — Ит отвернулся. — Я тоже скучаю. По всем. И по всему.
— А ещё море, — Скрипач удрученно покачал головой. — Я тоскую по морю, ты бы знал, как я тоскую по морю. По большой воде, как сказал бы Рэд. Свобода, ветер, который гонит над водным океаном воздушный океан, облака, птицы… И ко всему этому можно ещё свежий огурец. Хрустящий, пахнущий морозом. И помидор. И свежий хлеб. И…
— И пол-литра, — закончил Ит. — И пачку сигарет. Всё и сразу. Ещё немного, и ты свихнешься, тебе так не кажется?
— Мы оба свихнемся, — сказал Скрипач. — Знаешь, я хочу на планету. Просто хочу на планету. Мне уже всё равно, будет там часовня, или нет, но пытку «Велесом» я точно долго не выдержу.
— Никто не выдержит, — кивнул Ит. — Думаешь, другим проще? Нет. Отнюдь. Эти люди… рыжий, они изначально не приспособлены к такой жизни. Уровень не тот, условия не те, общая заточка не та. Ты понимаешь, о чём я.
— Конечно, — покивал Скрипач. — Разумеется, понимаю. Даже народ с Окиста на станциях больше пяти лет обычно не живет, разве что по работе. Кто на травке вырос, на травку и хочет. Обычное дело.
— Вот и я о том же. Ладно. Ты в «Хоровод» сейчас?
— Ну да, надо отбыть свои два часа, — Скрипач обреченно покосился на визор. — У тебя, кстати, лимит не закрыт, полчаса осталось. Придется ещё раз зайти.
— Прогуляюсь, и зайду, — Ит встал. — Удачи тебе с женщиной в маске.
— Не напоминай, — Скрипач поморщился. — Попробую сейчас учинить ей допрос с пристрастием. А ну как что-то новое узнаю.
— Попробуй. Я пошел, через два часа буду, — предупредил Ит.
— Иди уже…
* * *
Зою Ит нашел на нижнем ярусе, неподалеку от прохода к шлюзу, который вел в разрушенную часть колонны. Вид Зоя имела сосредоточенный, а на поясе у неё болталась сумка с инструментами. Сейчас, правда, она инструменты не использовала. Стояла у стены, и что-то читала с коммуникатора. Ит подошел поближе, и спросил:
— Чего делаешь?
— Сверяюсь, — ответила Зоя. — Проверяла панели, а теперь смотрю, есть ли какие-то изменения.
— И что? — спросил Ит, который заранее знал ответ.
— Да ничего. Не сказать, что они совсем как новые, но степень износа у них точно такая, как должна быть, — пожала плечами девушка. — Я пока взяла только одну, для примера, и проанализировала полностью, остальные проверила поверхностно. С ними всё нормально.
— Что именно ты делала? — спросил Ит. Ему действительно стало интересно.
— Это полимер, — Зоя указала на панель. — У панели есть точки сопряжения с основной конструкцией, и если бы на панель оказывалось какое-то воздействие, в ней обязательно возникли бы пластически и квазипластические деформации. То есть при разрушении основной конструкции панель должна была бы тоже разрушиться. Или, по крайней мере, на ней должны были бы остаться следы от воздействия.
— Ты уверена, что можно проверить всё, не снимая панель со стены? — резонно спросил Ит. — Там система креплений, вообще-то. Они могли амортизировать. Мало того, они должны амортизировать. Зой, чего-то ты не то говоришь. Вот если бы мы сняли панель, и лабораторным методом исследовали…
— Кто мне позволит снять панель? — удивилась Зоя. — И что именно ты хочешь найти?
— Если мы ищем доказательства, то мы должны найти настоящие доказательства, — Ит пожал плечами.
— У меня складывается впечатление, что ты сейчас за этих играешь, а не за нас, — с неприязнью произнесла Зоя.
— Нет, наоборот, — покачал головой Ит. — Я прикидываю, к чему они могут придраться, если мы предъявим им завтра то, что собираемся предъявить. Допустим, ты говоришь — я проверила панели, они не повреждены. А они отвечают — панели и не должны быть повреждены, их спасли амортизаторы, поэтому повреждения следует искать под панелями, на самой конструкции.
— Но это невозможно, — ответила Зоя.
— Так я про что, — согласился Ит. — Надо найти что-то такое, чтобы было возможно проверить, но при этом не нужно было разбирать «Велес» на запчасти. Понимаешь?
Зоя усмехнулась.
— Понимаю, — кивнула она. — Да, тут ты прав. С панелями — это была моя ошибка. Но что искать, в таком случае?
— Давай погуляем, и поищем вдвоем, — предложил Ит. — Серега все равно сейчас в «Хоровод» пошел, а он не любит, когда на него смотрят… ну, ты понимаешь. Стесняется, в общем. Так что я пока свободен, могу составить компанию.
— Давай, — оживилась Зоя. — Одной неуютно, а все наши заняты. Кто-то в «Хороводе», кто-то работает, кто-то отчет пытается составить…
— Этот кто-то — Данил? — спросил Ит.
— Ну а кто, — Зоя вздохнула. — Он самый.
— У тебя с ним… серьезно? — решился на вопрос Ит.
— Мне казалось, что да, — Зоя опустила взгляд. — А вот теперь и сама не знаю. Он после аварии слишком увлекся этим всем. Думаю, это вижу не только я, все видят.Увлекся, и перестал меня замечать.
— Это ты брось, — строго сказал Ит. — Не перестал он тебя замечать, не придумывай. Просто он занят сейчас, появилось много дел. Станет посвободнее, и всё пойдет, как раньше.
— Ты так считаешь? — Зоя с надеждой посмотрела на Ита. Тот кивнул.
— Конечно. Говорю тебе, это временно. И потом, тебе не кажется, что он волнуется не только за себя. За всех, и за тебя тоже. Он добрый человек, поэтому так отреагировал на ситуацию.
— Добрый, да, — кивнула Зоя. — Порой даже слишком добрый, наверное. Хочет, чтобы всем было хорошо, для всех старается. Вчера сказал мне, что спать нормально не может, боится за тех, с кем работал, и кого знает. Он… я же с ним давно знакома, — призналась вдруг Зоя. — Он действительно добрый, мухи не обидит. Игорь, вот ты не поверишь, но он даже в этой дурацкой «Тени» нашел, кого пожалеть.
— Пожалеть? — удивился Ит.
— Ну да, — кивнула Зоя. — И Тень ему жалко, и утонувшую певицу, и бывшую избранницу Тени, и даже, ты не поверишь, сказительницу.
— А её-то за что?..
— За то, что мы все задаем глупые вопросы, а она мучается.
— Вообще-то она программная, как и все юниты в игре, — напомнил Ит. Зоя посмотрела на него с каким-то странным выражением, а затем спросила:
— Ты так считаешь? Думаешь, что она программная?
— Разве нет? — спросил Ит.
— Знаешь… — Зоя понизила голос. — Мы с Данькой говорили про это… вполне может быть, что она человек. Что ею человек управляет, этой сказительницей. Уж больно странно она себя ведёт.
— Ерунда, — покачал головой Ит. — Зой, ну чего ты, ей-богу, как маленькая. Сама подумай, сколько нас одновременно в игру заходит, и попадает в этот самый квест. Про Тень. Она что, со всеми сразу общаться сумеет, будучи живым человеком? Это нереально. Она не может быть человеком, никак.
— Про это мы тоже думали, — Зоя усмехнулась. — И Данька сказал, что это может быть суб-личность.
— Это как? — поинтересовался Ит.
Он-то как раз знал, как это, и подобная мысль у него возникла не далее чем сегодня, но даже Скрипачу он её озвучивать не решился.
— Человек копирует своё сознание, а нейросети достраивают его личность до полноценной генерации, — объяснила Зоя. — Такие технологии существуют. Существовали тогда, когда мы улетали, про это мы знаем точно. Правда, не на нашей территории, но это неважно. И мы подумали, что некто мог запустить в «Хоровод» эту игру, про Тень, и что ведет её не программа, а эта суб-личность.
— Интересно, — протянул Ит. — Но для чего это нужно?
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Может быть, шутка такая. Особого смысла в этом квесте нет. Ну, про это ты и сам в курсе.
— Знаю, — кивнул Ит. — Слушай, у меня идея. Давай дойдем до шлюза, и проверим его? Там были открытые участки, их и промерим.
— Давай, — согласилась Зоя. — Так вот, про сказительницу. Даньке и мне её действительно жалко. А другим не жалко, — вдруг добавила она. — Им, другим этим, вообще никого не жалко.
— Ты про что? — не понял Ит.
— Ха, про что. Ты с Глебом говорил про Тень хотя бы разочек? — Зоя осуждающе покачала головой.
— Вообще-то да, говорил, — Ит нахмурился. — Мне тоже не очень понравилось то, что он сказал.
— А что он тебе сказал? — спросила Зоя.
— О том, что он на стороне правителя, — ответил Ит. — Я так подумал в тот раз: нельзя быть на чьей-то стороне, если у тебя нет полной информации. У нас её точно нет, поэтому в «Тени» нельзя быть на чьей-то стороне. Можно только наблюдать, анализировать, и ждать, потому что делать выводы ещё рано.
— Достойная позиция, — кивнула Зоя. — Поддерживаю. Пусть она не совпадает с нашей, но всё равно поддерживаю.
— А вы с Данилой за Тень, получается?
— Ну да, а за кого ещё? Он никому не делал зла, его несправедливо убили, правитель делает всё, чтобы про него забыли люди, — принялась перечислять Зоя. — Его действительно жаль. И возлюбленную жаль, и друзей.
— Погоди, Зой, — попросил Ит. — Про возлюбленную и друзей мы вообще ничего не знаем.
— И что с того? Пока не знаем, потом узнаем. Если они были такими же, как он, значит, они будут априори положительными персонажами, — объяснила Зоя. — Подобное притягивает подобное.
— Не всегда, — задумчиво произнес Ит. — Бывает всякое. Если так размышлять, можно легко ошибиться.
— В чём там можно ошибаться? Это же просто сказка, — отмахнулась Зоя.
— Сказка-то она сказка, но то, что сказал об этой сказке тот же Глеб, тебе явно не понравилось, — справедливо заметил Ит.
— Так же, как и тебе, — парировала Зоя. — А что именно тебе не понравилось, кстати?
— Идея о том, что жертва была допустима, — объяснил Ит. — Помнишь эпизод с певицей, которую утопили в озере?
— С помощью мохнатого побега, — усмехнулась Зоя. — Ну конечно, помню. Мне её жалко, я же говорила.
— Ну вот. А Глеб сказал, что ради спокойствия правителя можно кого-то убить, потому что правитель за многое отвечает, и его душевное состояние важнее чьей-то жизни, — Ит помедлил. — Я тогда ещё подумал, что, может быть, он меня нарочно провоцирует? Сказал гадость, и будет смотреть, что я отвечу?
— И что ты ответил?
— То же самое, что сказал тебе. О том, что рано делать выводы. Но чуть позже я понял, что нет, это была не провокация. Он на полном серьезе это всё говорил. А о чём с ним говорили вы? — спохватился вдруг Ит. — Ты ведь не просто так про него вспомнила, верно?
— Верно, — Зоя тяжело вздохнула. — Так и есть. Он… словом, вот что вышло. Мы с Данькой ждали очередь в спортзал, он подошел туда же, встал за нами, и принялся донимать нас разговорами про Тень. Мы про неё вообще говорить тогда не собирались. Он… с тобой он, кажется, говорил мягче, чем с Данькой и со мной, потому что при нас он несколько раз назвал Тень поганым предателем, и сказал, что туда ему и дорога. Он говорил это, и смотрел на нас едва ли не с вызовом.
— И что вы ему ответили?
— Данька сперва сказал то же, что и ты. Примерно, другими словами, но суть была такая же. Он выслушал, и стал говорить в ответ совсем уже странные вещи. Странные и страшные, — Зоя поёжилась, словно ей вдруг стало зябко. — Он сказал тогда, что эта сказка, она на самом деле про то, что некоторым дано величие свыше, а некоторым нет, и что Тень захотел пролезть туда, куда ему путь был заказан изначально. Что нечего, мол, пытаться решать то, к чему ты не предназначен природой, потому что ты всё равно будешь слабее и глупее, чем те, кто имеет право решать.
— Ничего себе, — Ит удивился. — Он вам такое сказал?
— Ага. Мы потом подумали, что он, наверное, с тренажера накануне сверзился, и головой стукнулся, — Зоя усмехнулась. — Потому что в здравом уме подобное не говорят.
— Подожди, — попросил Ит. — Зой, а тебе не показалось странным то, что он сказал о каких-то решениях? «Нечего пытаться решать то, к чему ты не предназначен природой», — процитировал он. — В сказке про решения ничего не было. Ни у нас с братом, ни у вас.
— Вообще да, не было, — сообразила Зоя. — Но, может, он дальше продвинулся? Раньше начал, ну и вот, ему попалось что-то, а нам пока нет.
— Сомневаюсь я в этом, — задумчиво произнес Ит. — Я вообще где-то слышал версию, что уровень «а» сказку не получал.
— Я тоже слышала, только мы давно выяснили, что это ложь, — Зоя усмехнулась. — Они получали «Тень», как все остальные. Многие из них давно пытаются её пройти, просто некоторые либо не признаются, либо признались, но гораздо позже наших.
— Наших — это ты про «б» и «в»? — уточнил Ит. Зоя кивнула.
— Именно так, — подтвердила она. — Я немножко посчитала, и думаю, что в данный момент «Тень» есть у трех четвертей людей в нашем секторе. И что от уровня это не зависит. Сдается мне, Глеб получил эту сказку одним из первых, сперва завяз, как и все остальные, потом обозлился, а сейчас никак не может закончить квест, и бесится всё больше и больше. Он действительно ненавидит Тень, но не сказочного персонажа, а сам квест, потому что он хотел поиграть, побегать, помахать мечом, пострелять, отдохнуть, отвести душу, а вместо этого стоит на полянке и беседует с девицей в плаще. И Данька, и я — мы вместе пытались понять, что могло заставить его начать нас провоцировать таким образом? И пришли к выводу, что бесится он из-за того, что ему, как и всем, на самом деле плохо, но его положение не позволяет ему выражать недовольство как-то иначе.
— Знаешь, а ведь это вы здорово придумали, — Ит улыбнулся. — Верный ход мысли. Сейчас ведь всем несладко, поэтому такая агрессия действительно возможна. Он ведь до этого так себя не вёл, Глеб. Был вполне нормальный мужик.
— А я про что говорю, — подытожила Зоя. — Пойдем проверять место, о котором ты сказал. Хорошо бы сегодня Даньке отдать результаты, чтобы он их в доклад включил. Мало ли, вдруг это завтра тоже пригодится.



Глава 10
Разговор

 10 
 Разговор 
  Корабль «Велес»  

— Рыжий, тебя ничего не смущает? — поинтересовался Ит.
— Ты о чем конкретно? — спросил в ответ Скрипач. — Меня смущает всё. Вообще всё. Больше всего эта авария, конечно. Ты о ней?
— Нет, — покачал головой Ит. — Не о ней. Я о людях.
— В смысле? — Скрипач нахмурился. — Не понял.
— Сейчас поймешь. В чём изначально был смысл всей экспедиции «Велес»? Почему она создавалась, почему в неё вкладывались огромные средства, чему годами учились её будущие участники, о чём было столько разговоров на протяжении десяти лет, причем на всей планете? Хочешь, я тебе напомню? О потенциальном новом доме для людей. Для расы. Смыслом, целью, надеждой создателей экспедиции была планета GJ 357, ради исследований которой всё и затевалось. И что мы видим в данный момент? Я проанализировал разговоры, которые мы с тобой слушали в последние недели, и…
— И что? — нахмурился Скрипач.
— О планете вообще никто не говорит и не вспоминает. Совсем. Абсолютно. В шестистах километрах находится живой мир, уже точно живой, с материками, океанами, имеющий силу тяжести девять десятых от земной, имеющий атмосферу; мир, в котором есть жизнь, пусть и не разумная, но всё же есть, а это для мира второго уровня — открытие на грани самой смелой фантастики. На этот мир можно смотреть из иллюминаторов. Вот он. Тут. Как на ладони. И что мы видим в результате?
— Глухой игнор этого факта, — кивнул Скрипач. — Ты совершенно прав. Они думали о высадке, нервничали, готовились, предвкушали, а сейчас…
— Сейчас они пытаются найти виновного в аварии, и обсуждают невесть откуда взявшуюся «Сказку о Тени», причем делают это так, словно и одно, и второе в разы важнее того, что человечество не просто обнаружило пригодную для жизни планету, но и сумело до неё добраться. Да, ты прав. Всё так и есть. Но какой вывод у тебя получается?
Ит тяжело вздохнул.
— Нехороший у меня получается вывод, — признался он. — Знаешь, почему? Потому что я проанализировал, о чём мы с тобой говорили эти дни, находясь наедине. Мы ничем не лучше всех остальных. Мы практически полностью позабыли, для чего мы здесь вообще, что мы тут делаем, и что хотим отыскать. Мы говорили о «Тени», рыжий. Мы обсуждали аварию. Мы ввязались в попытки проверить, что случилось. Мы разбирали завалы, беседовали с Данилой и ребятами, играли в «Тень», были очень заняты, и при этом мы почти не помнили о том, для чего на самом деле тут оказались. Нет, несколько эпизодов было, но их на порядок меньше, чем того, о чём я сказал. Ты понимаешь, что происходит?
— Ого, — Скрипач с тревогой посмотрел на Ита. — Какое-то тотальное воздействие на весь экипаж, так, выходит дело?
— Именно, — кивнул Ит. — Это действительно воздействие, под которое попали все. Мы с тобой не исключение.
— Ит, ты не думал, что причина может быть в самой планете? — спросил Скрипач. — Кому-то нужна планета. И этот кто-то сейчас тянет время…
— Думаешь, «Велес» заставляют ждать, потому что сюда идёт кто-то ещё? — Ит нахмурился. — Да, вполне возможно. Но это снова подводит нас к мысли о том, что в этом деле замешена Официальная. Хотя есть один момент, который меня смущает в этом всём.
— И какой? — спросил Скрипач с интересом.
— «Велес» в таком случае горазд проще тупо грохнуть со всем составом. Это быстрее, дешевле, и надежнее. Однако этого почему-то не происходит. Какой получается вывод?
— Что «Велес» кому-то нужен, относительно целый, и вместе с экипажем, — пожал плечами Скрипач. — И снова мы с тобой приходим к нашему любимому вопросу. Зачем? С какой целью и кому может понадобиться плохо сделанная железяка, и полторы тысячи человек с планеты второго уровня? Железяк этих в данной галактике — тьма тьмущая, людей, причем самых разных видов, ещё больше. Сонм? Он тут вообще ни при чем, ни с какого бока. Что в итоге?
— Итога пока нет, — развел руками Ит. — Больше всего мне не нравится тот факт, что мы с тобой не заметили воздействия. Ладно, хорошо, заметили, но только сейчас. Это подводит меня к следующей мысли.
— Какой именно? — с интересом спросил Скрипач.
— Давай предположим следующее. Условно, я подчеркиваю, условно людей, которые здесь находятся, можно разделить на спящих и бодрствующих. Мы с тобой тоже спали, но мы сумели проснуться, и осознать ситуацию, во всей её абсурдности, — Ит говорил осторожно, не торопясь, стараясь не упустить то, что казалось ему важным. — Другие продолжают спать, и, по всей видимости, будут спать до…
— До чего?
— До момента завершения ситуации, — пожал плечами Ит.
— Хм. Это разумно. В таком случае, нам нужно найти не спящего, он и будет дирижером этого бардака, — заметил Скрипач.
— Это верно, вот только он, разумеется, маскируется и прячется, притворяясь спящим, — сказал Ит. — Мы с тобой будем делать ровно то же самое. Потому что выдать себя — это подписать себе же приговор, как ты понимаешь.
— Согласен, — кивнул Скрипач. — Как думаешь, Данила и компания спят?
— Спят, — Ит вздохнул. — Конечно, спят. Знаешь, почему я так думаю?
— И почему же?
— Да потому что их действия — это не желание сопротивляться ситуации, и не внезапное прозрение, а всего лишь попытка как-то защитить себя. Чего хочет Данил? Вывести из-под удара техников своего уровня. Но не более, о другом он не говорил. Он осознает, что с аварией всё совершенно не так, как должно происходить, будь случившееся аварией, но при этом о планете они не говорили ни на одной встрече. Думаю, и между собой не говорили тоже. Планета есть, но — её нет. В их головах планеты нет. Или они делают вид, что нет. Если и вправду делают вид, то у них это получается максимально достоверно. Просто мастера конспирации.
Скрипач усмехнулся.
— Да, ты прав. Планета для них стала частью декора, но не более, — покивал он. — Так, ладно. В общем, мы пытаемся найти притворщика, чтобы потом взять его за… за что получится, и многократно спросить, какого чёрта это всё значит.
— Очень надеюсь, что сегодня будет возможность понять, что с большим начальством, — Ит встал. — Это принципиальный момент — под воздействием они, или нет. Так что пойдем завтракать, а потом к Даниле, и в путь. На счет того, как будем вычислять дирижера, подумаем позже.
* * *
Народу у столовой в этот раз оказалось немало — Ит с тоской посмотрел на множество сине-серых рабочих комбезов, и с горечью подумал о том, что подобная цветовая гамма нагоняет на него тоску. Здесь, на «Велесе», яркие цвета были не в ходу. Сложные тоже. Местный серый цвет — это не составной, многослойный, не композитный, это всегда только разбавленный черный. Синий — смесь синей краски, и опять же чёрной, без вариантов. Понятно, что это, скорее всего, существенно удешевляло производство, но впечатление цветовая гамма всего, что было на «Велесе», производила тягостное. Ит украдкой глянул на Скрипача, и порадовался про себя, что у того такие яркие волосы — тёмная медь, отсвечивающая золотом. Скрипач, по всей видимости, почувствовал взгляд. Он обернулся, и спросил:
— Ты чего-то хочешь?
— Нет, — покачал головой Ит. — Смотрю на твою шевелюру. На фоне серого и синего она выглядит весьма выигрышно.
— А, ты про цвета, — понял Скрипач. — Фигня. В «Хороводе» с цветами всё в порядке, так что не заморачивайся.
— Ты прав, — кивнул Ит. — Там всё яркое и нарядное. В отличие от здесь.
— И времена года, — подтвердил Скрипач. — Сейчас лето, но скоро начнется осень, и будет вообще красота. Глядишь, к тому моменту «Тень» пройдем, и побегаем там в своё удовольствие…
Ит кивнул. Да, здесь нельзя говорить о чем-то серьезном и настоящем, потому что рядом люди. Большая часть из которых по сей день, скорее всего, думает, что можно будет как-то закончить этот нудный неинтересный квест, и вернуться в иллюзорный мир «Хоровода», яркий, прекрасный, и такой настоящий… почти настоящий, но и этого более чем достаточно. «Сказка о Тени» лишила этих людей симуляции, вдруг понял Ит, она, по сути, выкинула их всех в область пространства, которая куда как ближе к реальности, в которой им не очень хочется быть.
В этот раз они попали в одну группу с малознакомыми техниками уровня «б», перекинулись парой дежурных фраз (друг друга знали, но почти не общались), быстро покончили с завтраком, и отправились искать Данила, впрочем, искать особенно не пришлось — Данил и Зоя были у спортзала, и, по всей видимости, собирались скидывать приглашения тем, кто тоже шёл, на коммуникаторы.
— О, вы уже тут? — обрадовалась Зоя. — Отлично. Сейчас остальных позовем, и пойдем. Вы уже решили, что будете говорить, если спросят?
— А чего решать? О том, что в съемку попало, о том и расскажем, — пожал плечами Скрипач. — Дима говорил о четвертой дублирующей сети, верно? Вот мы и расскажем то, что наблюдали. Повреждений нет, поломок нет, корпус цел, люк заклинен, по всей видимости, изнутри.
— Хорошо, — покивал Данил. — Это правильно.
— А ты чего будешь говорить? — спросил Ит.
— По существу. Авария была, вот только она не результат халатности, и никакого взрыва не было. Корпус не поврежден, — ответил Данил. — Ну и по людям, разумеется, тоже сказать придется. Причем с разбором: кто где был, кто что делал, и всё прочее. Те, кто с нами идет — они первые кандидаты на обвинения, так что нам требуется доказать их невиновность, как минимум.
— Я бы ещё про починку спросила, но, боюсь, не получится, — добавила Зоя. — Вообще, «Велес» в нормальном состоянии, так что мы вполне можем вернуться домой.
«И эта туда же, — подумал Ит. — Точно, планеты же не существует. Зачем планета, когда можно вернуться обратно, правда? Для этого достаточно маленькой проверочки, которую Зое удалось провести. Любопытно. Особенно с учетом того, что Зоя во время пути только и говорила, что о новом мире, и об открытиях, которые обязательно совершит „Велес“. Вот тебе и открытия».
— В нормальном состоянии то, что мы успели увидеть, — поправил Ит. — А видели мы далеко не всё. Так что, Зой, не стоит обобщать, говорить будем про то, о чём знаем точно.
— Да, да, ты прав, — покивала девушка. — Всё верно. Обобщать действительно нельзя. Ну что, идём?
* * *
Аудиенция была назначена на десять утра по корабельному времени, но вышли за полчаса, потому что добраться до нужной зоны было не так просто. Ит и Скрипач про себя называли эту часть корабля бункером, и были недалеки от истины, потому что, по сути дела, именно бункером данная зона и являлась. Что, в принципе, было совершенно правильно. Во-первых, в ней находился центр управления «Велесом» и его «мозг», контролирующий работу всей системы. Во-вторых, сервера «Хоровода». Ну и, в-третьих, здесь жил командный состав, навигаторы, и пилоты, общим числом сто человек, и, разумеется, жизни этой сотни стоили на порядок дороже, чем жизни рядовых членов экипажа. Техников можно заменить. А вот пилотов следует беречь, как зеницу ока.
Разумеется, в сам центр их делегацию никто пускать не собирался. Когда они дошли до нужного уровня, их встретили два инженера уровня «а», и проводили в комнату для конференций, расположенную в буферной зоне.
— К нам кто-то подойдет? — спросил Данил, когда один из инженеров велел им всем садиться. — С кем мы будем говорить?
— С вами будет говорить первый помощник капитана, доктор Шестопалов, — ответил инженер. — Придется немного подождать, он скоро выйдет на связь.
— Доктор? — переспросил кто-то. — У нас сообщение об аварии, а не…
— Ваша информация будете передана главному инженеру Сверчкову. Не беспокойтесь. Андрей Леонидович Шестопалов, с которым вы будете беседовать, отлично осведомлен о ходе расследования, — инженер усмехнулся. — К тому же у него не одна научная степень.
— Он химик, — заметил Скрипач. — Это все знают, разумеется. Но мы-то сейчас не про химию будем говорить.
— Руководящий состав занят. Будьте благодарны, что вас согласился выслушать один из представителей команды, которая сейчас трудится над более чем сложной проблемой, — из голоса инженера пропала приветливость, кажется, разговор стал его раздражать. — Ждите. С вами свяжутся.
* * *
— … произвели, таким образом, шестьдесят замеров. Точки указаны на схеме, которую я сейчас демонстрирую, — Зое явно было не по себе, она нервничала, но, к счастью, справлялась — и с волнением, и с докладом, который сейчас зачитывала. — Результаты получились следующие. Степень износа материала в указанных точках не превышала восьми процентов от нулевой степени износа, согласно спецификации этих материалов. Поэтому я с уверенностью могу сказать, что в указанных местах износ полностью соответствует штатным параметрам. Конструкции, которые мы проверяли, ни претерпели никаких изменений, которые они могли бы получить вследствие события, которое…
— Которое, вне всякого сомнения, произошло, — закончил за неё Шестопалов. Ит украдкой глянул на экран, и тихо вздохнул. Иного он и не ожидал, но вот Зоя, кажется, растерялась.
— Наши исследования показывают, что не произошло, — сказала она тихо. — Авария была, разумеется, но точно не взрыв. Если бы это действительно был взрыв, его следы остались бы на всех элементах конструкции. Не обязательно видимые. Но те же полимерные элементы неминуемо бы получили деформации, микротрещины, поэтому я бы хотела сказать, что…
— Вы очень самонадеянны, — сухо произнес Шестопалов. — И не помните классику, а зря. Ведь ситуация, которую вы описываете, это именно классика, это притча про обоз и двух приказчиках. И вы, милая, первый приказчик из этой притчи.
Зоя молча опустила голову.
— Вы вроде бы что-то и узнали, но, являясь при этом человеком ленивым и недалеким, сделали поспешные и неверные выводы. К тому же объем материала, собранного вами, смехотворен. Шестьдесят точек. Какие параметры измерений? Где заключение о калибровке приборов, которые вы использовали? Его нет. Мало того, вы ещё и брали без спросу инструменты. И неизвестно, в каком виде вы их вернули.
— Но я…
— Молчать! — рявкнул Шестопалов. — То, что вы, вот лично вы, чего-то не видите, не означает, что этого чего-то не существует. Радиация, которая давно бы нас всех убила, и от которой нас защищает «Велес», не видна, однако это не мешает ей делать свою работу. Рентгеновское излучение тоже не видно глазу. И радиоволны. Так что делайте выводы.
— Простите, — Скрипач встал. — Но выводы делать рано. Мы с братом, в некотором смысле, являемся вторым приказчиком, потому что мы сумели собрать больше информации, и хотим добавить к сказанному то, что нам удалось найти. Мы вышли в пространство, и осмотрели колонну двигателя снаружи. Там тоже нет повреждений, которые могли бы возникнуть в результате взрыва. Двигатель и реактор, вне всякого сомнения, повреждены, но не взрывом.
— А чем же? — ехидно спросил Шестопалов.
— Чем-то другим. Мы не смогли пройти в отсеки, потому что поврежден шлюз, — ответил Скрипач.
— Снаружи?
— Изнутри.
— Что и требовалось доказать. Шлюз, разумеется, поврежден. Взрывом. Именно что изнутри, — в голосе Шестопалова зазвучали нотки, явственно давшие понять: спорить бесполезно. Любой аргумент будет опровергаться, ему просто не поверят. — Вы, кстати, как и девушка, будете подвергнуты административному наказанию за несанкционированный выход в пространство.
Скрипач сел. Зато поднялся Данил. Поднялся, и вышел из-за стола, чтобы быть поближе к большому экрану, с которого сейчас покровительственно улыбался Шестопалов.
— Взрыва не было, — твердо сказал Данил. — Я взял с собой данные из журналов записей всех сотрудников, которые находились в момент… инцидента… в области, прилегающей к помещениям, в которых он произошел. Так же я предоставляю полную расшифровку показаний всех приборов, которые обслуживали инженеры и техники уровней «б» и «в» за всё время, которое «Велес» находится на орбите. Мы провели полную проверку, и пришли к выводу, что ни действия сотрудников, ни работа оборудования не могли привести к столь печальным последствиям, и уж точно не могли послужить причиной для взрыва.
— Делать выводы — это не ваша работа, — заметил Шестопалов. — Не зарывайтесь, молодой человек. Сдавайте материалы, а выводы сделает компетентная комиссия, которая имеет на это право. Но даже сейчас я более чем уверен, что ваши выводы неверны, а заключения ложны. Во-первых, выводы скоропалительны, во-вторых, вы пытаетесь обелить себя и своих коллег, чтобы избежать справедливого наказания, которое неминуемо последует. После ваших заявлений и рассмотрения я буду ставить вопрос о вашем понижении либо до уровня «в», либо вы отправитесь во вспомогательный состав.
— Я не совершил никакого проступка, — возразил Данил. — Я всего лишь взял информацию из открытого доступа, и предоставил её вам на рассмотрение.
— А так же вы предоставили эту информацию своим товарищам, которые, равно как и вы, успели её неверно истолковать, — Шестопалов поморщился. — То есть вы ввели в заблуждение своих же коллег.
— Как я мог ввести их в заблуждение, когда они работали в этой зоне, на этом оборудовании, и…
        — И что с того? Вы, по скудности своего ума, не можете сопоставить те факторы, которые действительно являются значимыми, и не можете увидеть всей картины, — снисходительно объяснил Шестопалов. —         «Не было гвоздя, подкова пропала, не было подковы, лошадь захромала»©        , — процитировал он. — Но вы-то, молодые умники, Маршака не читали, или прочли, но решили, что к вам это не относится. А между тем в этом стихотворении описан тот же процесс, который мы наблюдаем сейчас. Ошибка в распределении нагрузки на двигатели, в результате перегруз реактора номер четыре, которому пришло задание вырабатывать большее количество расходных материалов, и, как следствие, выход системы из-под контроля. Вот вам и пропавший из кузницы гвоздь.      
— Это было на самом деле? — спросил Скрипач.
— Это одна их рабочих версий, — снизошел до ответа Шестопалов. — Причем из самых первых, сейчас версии уже сложнее. Впрочем, вас это не касается. Так вот, подведем итог нашему разговору. Ваши выводы ошибочны, но, так и быть, ваши материалы будут рассмотрены комиссией, если представится возможность и будет время. За совершенные вами проступки вы понесете наказание, этот вопрос в индивидуальном порядке будет решать ваш старший, Дмитрий. Впредь вам запрещено заниматься подобными изысканиями, если на то нет указания руководства. Всё ясно?
— Но работать-то нам можно? — спросил Данил.
— Разумеется. Строго по штатному расписанию, и под надзором компетентных товарищей из уровня «а», — Шестопалов встал, давая понять, что разговор окончен.
— А если выяснится, что взрыва действительно не было? — решился вдруг Ит.
— Он был, — отрезал Шестопалов, и экран потух.
* * *
— Без паники, — твердо сказал Данил, когда команда переговорщиков вернулась в свою жилую зону, и расселась, кто где, в привычном «квадратике» у столовой. — Ничего особенного он не сказал, и ничего страшного не произошло.
Все, включая Ита и Скрипача, выглядели сейчас удрученными, однако Данила, против ожидания, кажется, совершенно не расстроился.
— Как это не сказал? — с горечью спросила Зоя. — И наказать хочет, и дурой, считай, назвал, и облил помоями с ног до головы. Мне в жизни так стыдно не было.
— Тебе нечего стыдиться, — покачал головой Данил. — И ты это знаешь не хуже меня. Вот что я думаю, ребята. Ошибка действительно была, но это они допустили поломку, или вообще устроили диверсию, а теперь пытаются это скрыть, и валят с больной головы на здоровую. Может быть такое?
— Запросто, — согласился Скрипач. — Кажется, именно этим они и заняты.
— О какой ошибке может идти речь, если учесть уровень системы, которая стоит на «Велесе»? — спросил Ит. — Эти задачи не на калькуляторе считаются. Ребенок, и тот такие вещи понимает. Какая лошадь, какая подкова, какой сбой? Он что, хочет сказать, что системы «Велеса» не в состоянии провести анализ того, что произошло, и сейчас некая группа делает расчеты вручную, что ли? Бред какой-то.
— Именно, — согласился Данил. — Думаю, они от нас что-то скрывают.
— Что именно? — спросил кто-то.
— Что-то, известное им, но неизвестное нам, — Данил посерьезнел. — Я думаю, что авария произошла по вине кого-то из руководства, то есть ко всему этому причастен…
— Кто? — спросил Скрипач. — Дань, если причастен кто-то из них, то значит, что этот кто-то пришел в рабочую зону, и… и чего? Закрутил в узлы аппаратуру и консоли, позаклинивал двери, всё переломал, вывел из строя реактор и двигатель, и всё это сделал нарочно? Но для чего?
— Понятия не имею, — развел руками Данил. — Вторую неделю ломаю над этим голову, и не понимаю, для чего такое могло вообще кому-то понадобиться.
— А у меня есть версия, — вдруг сказала Зоя. — Борьба бульдогов под ковром. Кто-то в руководстве с кем-то поссорился, и они решили друг другу насолить.
— И для этого раскурочили аппаратуру, реактор, и двигатель? — удивился Данил. — Нет, Зой, не сходится.
— Я просто предположила.
— Это невозможно, — покачал головой Ит. — Причем чисто технически. Для того чтобы в одно лицо это всё переломать вот так, нужно несколько дней и куча оборудования, которое для такого годится. А то, что мы видели, заняло секунды.
— Мы ничего не видели, Игорь, — повернулась к нему Зоя. — В том-то и дело, что мы ничего не видели.
— Ну, хорошо, — тут же сдался Ит. — Не видели. Но всё равно, суток у них уж точно не было.
— Это да, — покивала Зоя. — С этим я согласна.
— Дань, что ты предлагаешь делать дальше? — спросил Скрипач.
— Продолжать искать, — решительно произнес Данил. — Будем продолжать искать правду. Да, придется потрудиться, но это того стоит.
— А зачем? — спросил Ит. — Чтобы побыстрее вернуться домой?
Скрипач коротко глянул на него.
— Домой? — переспросил Данил. — Нет, наверное. Не знаю. Для начала нужно узнать правду, а там посмотрим.
* * *
— На счёт правды — это он верно подметил, — Скрипач сел поудобнее, и привычным движением сунул себе под спину подушку. — Правда нам сейчас жизненно необходима. Вот только кто нам её даст, правду эту? Чего-то мне Шестопалов ну совсем не понравился, — добавил он. — Просто-таки иллюстрация тезиса о том, что нападение — лучшая защита.
— В точку, — кивнул Ит. — Если честно, я ждал сценария по типу «болото», но никак не агрессии, причем такой странной. Он неадекватно себя вёл, и начал кидаться на тех, кто появился в поле его зрения, без всяких на то причин.
— Да, это точно не «болото», — согласился Скрипач. — В «болоте» обычно работает меланхоличное согласие, обещания разобраться, и размазывание любой проблемы по огромной площади, дробление её на фрагменты, и утопление в болоте каждого фрагмента по отдельности. Помнишь, как было в схеме? Есть проблема, её фрагментируют, начинают рассматривать каждый эпизод, опровергать, и вскоре от проблемы, по сути, уже ничего не остается. А тут вон какая агрессия, любо-дорого.
— О чём я и говорю, — кивнул Ит. — Во-первых, им многое известно. Во-вторых, у них явно есть какой-то план. В-третьих, посвящать в этот план они никого не собираются…
— И, в-четвертых, Шестопалов находится под воздействием точно так же, как все остальные, — закончил за Ита Скрипач. — Он спит. Сто против одного, он спит.
— Почему ты так решил? — спросил Ит с интересом.
— Концепция, — ответил Скрипач. — Всё то, что он выдавал, было связано исключительно с кораблем, и с его недовольством сотрудниками. О планете не слова.
— И то верно, — кивнул Ит. — Знаешь, у меня возникла мысль. Нужен короткий тест, который сможет позволить выявить потенциально не спящих, при этом не привлекая ничего внимания. В том числе и самих опрашиваемых. О планете, думаю, спрашивать рискованно, это слишком явный маркер.
— Ты поэтому спросил Данила о возвращении домой? — с интересом спросил Скрипач. Ит кивнул.
— Да, конечно. Данила — потенциально не спит, но пока что есть сомнения. Вопрос про возвращение был не более чем импровизацией, нужно нечто более надежное, и при этом незаметное.
Скрипач задумался. С минуту они оба молчали, затем Скрипач предположил:
— Пробовать спрашивать о детях?
— А это тут как может сработать? — не понял Ит.
— Долгосрочное планирование, — объяснил Скрипач. — О чём они мечтают для своих детей. Где растить, чему и как учить, и так далее.
— Это люди, а не рауф, — напомнил Ит. — Они до такой степени обычно не заморачиваются, у них всё как-то проще. Именно поэтому их больше, замечу. В принципе, мысль дельная, но не на счет детей, а на счет долгосрочных планов. Может быть, старость?
— Верная мысль. Какую человек себе хотел бы старость? Более реальная штука, чем судьба ребенка, особенно для тех, у кого детей пока нет. Обычно мечты у людей простые и незамысловатые. Домик, садик, огородик, закат на море, и чтобы сильно не болеть.
— Что-то в этом духе, — согласился Ит. — Нам сейчас важно понять только одно: связывают они себя с планетой хоть как-то, или вообще исключили её из поля зрения? Значит, первым вопросом у нас будет старость. А вторым я предлагаю добавить чуть-чуть конкретики, связанной с планетой непосредственно. Например, человек говорит о закате на море, а мы спрашиваем, как он думает, закаты вон там, — он указал рукой куда-то вниз, — будут такими, как он хочет, или нет? Если речь идет про огородики, можно пошутить про овощи, которые ещё неизвестно, как будут тут расти. Импровизация, по ходу разговора можно решить.
— Не боишься, что мы себя выдадим таким образом? — Скрипач нахмурился. — Если подобный вопрос задать не спящему агенту, который тут ошивается, он сразу поймет, в чем дело. Люди, которые спят, о планете друг друга не спрашивают. И уже давно.
— Боюсь, — тут же согласился Ит. — Ещё как боюсь. Но другого способа пока что не вижу. Разве что…
— Брать на воздействие, и спрашивать под ним? — предположил Скрипач.
— Ага, конечно, — усмехнулся Ит. — Да как же. Можно просто сразу прийти к руководству, и сказать напрямую, кто мы, и зачем мы здесь. Чтобы с гарантией грохнули, причем очень быстро. Нет, я о другом. У меня была мысль обойти провокационный вопросы, которые я же сам придумал, и спрашивать о чем-то вроде бы нейтральном, и… блин, рыжий, я дурак.
— Это я всегда знал, но можно сейчас конкретнее? — попросил Скрипач.
— Спасибо. «Сказка о Тени», — Ит вздохнул. — Только говорить надо не о занимаемой стороне, а о бытовых моментах, которые можно привязать к сказке. То же море, как пример. Или старость. Или что угодно, но привязывать это всё не к себе или к собеседнику, а к «Тени».
— Идея любопытная, но я не понимаю, как это сделать, — признался Скрипач. — И у меня есть ещё один вопрос, который мы почему-то обошли стороной.
— Ты о чём? — нахмурился Ит.
— Я бы не хотел, чтобы у нас с обнаружением этого агента получилось как в анекдоте про мужиков, которые ловили медведя, — объяснил Скрипач. — Ну, тот, в котором один другому предлагает тащить медведя сюда, а другой отвечает, что не может, потому что медведь не пускает. Поэтому предлагаю все разговоры такого рода вести только вдвоем. Ни в коем случае не по одному.
— Согласен. По одному может быть опасно, — кивнул Ит. — И… давай-ка подумаем, как бы нам прогуляться на днях в гости к руководству, но не в составе группы, а инкогнито.
— Это будет непросто, — покачал головой Скрипач.
— Разумеется. Поэтому я и предлагаю сначала подумать, и решить, как будем действовать.



Глава 11
Тень безумия

 11 
 Тень безумия 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
Ит с интересом посмотрел на сказительницу, а затем спросил:
— Можно, я сяду? Ну, на землю, или на бревно, вон оно, неподалеку валяется. Это же всё опять будет надолго, а стоять столько времени… в общем, это утомительно. Так можно, или нет?
— Нельзя, — покачала головой сказительница. — Это бессмысленное действие.
— Почему? — прищурился Ит. — Есть такая поговорка: в ногах правды нет. Мы ничего не делаем, только говорим, а говорить удобнее сидя.
— Удобно может быть в любой позе. И сидя, и стоя, — возразила сказительница, и Ит тут же понял, что она попалась.
— Ну, в таком случае, я сяду, — решительно сказал он. — Раз удобно и так, и этак, то я пока что посижу.
Он сел по-турецки на тропинку, и посмотрел на сказительницу снизу вверх. Та, помедлив, опустила взгляд.
— Так вот, на счёт вопроса, — Ит помедлил. — Вопрос, получается, следующий. Удалось ли правителю разделаться с друзьями Тени?
— Удалось, — кивнула сказительница. — Правитель был мудр, и устроил всё так, что одних извели, а другие погрязли в распрях и усобице, и про Тень больше не вспоминали.
— Ясно. И что же, помогло ли это правителю? — спросил Ит.
— Слушай…
* * *
 — Всё так же он при мне. Всё те же десять мер, и тот же взгляд, пустой и равнодушный. Всё так же сквозь него могу я видеть предметов очертанья, и всё так же он недвижим, — правитель говорил глухим, невыразительным голосом, размеренно, негромко, и вдруг Ит понял, что сказительница сейчас читает монолог, потому что правитель в этой сцене один, и разговаривает он сам с собой. — Уж времени прошло порядком, и способы различные я пробовал, их много, и разные, но ничего не вышло. Что ты хочешь? Скажи мне, что ты хочешь — дам тотчас же, лишь только ты уйди. Но… может быть, ты хочешь покаянья? Так знай, его не будет. Никогда. Уж если кто и в чём виновен тут, то точно уж не я. Зачем ты это делал? Зачем смущал умы, и что им ты пытался втолковать? Твоя идея о передаче света и вечности была абсурдной в сущности своей! Кому и что отдать ты собирался? К чему готовил малых сил, пытаясь объяснить им, что они лишь веха — и на пути к чему? Мне кажется порой, ответа ты и сам не знал. И что сейчас ты хочешь? Зачем ты здесь? Неужто ты думаешь, что я в присутствии твоем вдруг изменюсь, и буду делать что-то… но что? Что именно? Опять молчишь… А может, ты думаешь что до́лжно мне умереть, и этим от себя меня ты наконец избавишь? С чего бы? Ну уж нет, пожалуй, обойдешься… хотя в идее привлекательность и есть. В отличье от тебя я умер бы достойно, и потом, за гранью смерти, я принял бы судьбу свою такою, какая есть, и точно бы не стал стоять холодной тенью ни перед кем… 
 Пауза. Длительная, долгая пауза, и темнота перед глазами — Ит уже было подумал, что сейчас он снова окажется на тропинке перед сказительницей, но нет, монолог продолжался. 
 — Ведь кто ты был? — спросил правитель, и в голосе его послышалась вдруг злость. — Презренный раб, ничтожество, как все, тебе подобные. Не боле, чем пыль! Вас миллионы, были, есть, и будут, предназначенье ваше просто, век короткий, и вы не остаетесь ни в памяти друг друга, ни в легендах, ни в сказках, да нигде! Вы были — вас и нет, и вас никто не помнит. Вот как тебя сейчас. Тебя, дружок, забыли! Да, ты пропал, исчез, растаял, и тебе нет более в умах народа места! Нет, и не будет боле никогда! Нет больше ничего — ни света, ни преддверья, ни вечности, ни символов твоих, что ты навязывал и вкладывать пытался в доверчивые слабые умы! Ты мёртв, ты погребен, ты замолчал навеки! 
 Правитель кричал, но вдруг осекся, и снова смолк, словно бы опомнившись. 
 — Уйди, — прошептал он. — Уйди, иначе… а иначе что? Да, тут ты выиграл, это признаю. Я не могу тебе больнее сделать, чем было, и не могу с тобою поступить, как я хочу. Ох, как мне жаль… что ты неосязаем, ведь если бы ты был телесно здесь, уж я б не поскупился. Я б нашел, чем смог я тебя развлечь. Да так развлечь, чтоб вовсе никогда забыть такое ты бы не сумел… Что, опять молчишь? Ну, хорошо, молчи. Есть у меня идея, но нужно сперва мне будет получить совет. 
* * *
— Можно узнать детали? — спросил Ит, когда темнота рассеялась, и он снова оказался на тропинке рядом со сказительницей.
— Спрашивай, — разрешила та. — Но учти, что эпизод ещё не окончен.
— Я так и понял. Так вот, я хотел узнать — правитель сейчас разговаривал сам с собой?
— Да, совершенно верно, — кивнула сказительница. — Правитель находится в своих покоях, он один, и он рассуждает о себе и Тени.
— Рассуждает? — Ит нахмурился. — Как по мне, так это больше похоже на истерику. Он в тупике. Точнее, до последней фразы кажется, что он в тупике, но на деле это, видимо, не так. Он что-то придумал?
— Да, он что-то придумал, — подтвердила сказительница.
— Я уже боюсь спрашивать, что, — Ит покачал головой. — Хотя кое-какие мысли на этот счет у меня появились.
— И какие же? — спросила сказительница.
Ит вздохнул, сел поудобнее, и снова посмотрел на неё.
— Пока что правитель, с его точки зрения, конечно, не перешел грань, — осторожно начал он. — Свою собственную грань, разумеется. Но… по ощущении, он стал ближе к тому, чтобы её перейти. У его есть своя система дозволенного, свои «можно» и «нельзя», и свои «нельзя» он пока что не нарушал. Это так?
— Да, это верная мысль, — согласилась сказительница. — Правитель действительно не делал вещей, которые для себя считал порицаемыми. Но постоянное присутствие Тени стало сказываться на нём, и он уже подошел вплотную к той грани, которую считал для себя ранее запретной.
— Вот даже как, — покачал головой Ит. — Значит, я прав. Во время его монолога мне показалось, что он нервничает, причем очень сильно. И понимает, что он на самом деле проиграл, ведь бо́льшего вреда, чем причиненный, он Тени сделать уже не может, что Тень теперь неуязвим, ведь нельзя убить кого-то второй раз.
— Ты верно мыслишь, — покивала сказительница. — Именно так всё и есть.
— Слушай, а вот скажи мне честно. Это ведь не сказка, да? Ты рассказываешь какую-то реальную историю, которая происходила на самом деле? — спросил Ит.
— Что есть реальность? — спросила вдруг сказительница. — Скажи мне, путник, «Хоровод» реален?
— Ну… это как посмотреть, — Ит задумался. — Серверы, на которых он находится, реальны. Физически они ведь существуют.
— Это техника, — покачала головой сказительница. — А сам «Хоровод» уже не техника, это, по сути, набор импульсов, о реальности которых можно поспорить. Реальны они или нет?
— Тогда не знаю, — признался Ит. — Любая информация, она… она тоже, в некотором смысле, набор импульсов. Не только «Хоровод». Я немного не готов к такому разговору, но… пожалуй, можно сказать так. Существует версия, что весь материальный мир тоже является набором импульсов, в той или иной степени. Импульсов, и… пустоты.
— Великая пустота, разделенная на фрагменты, — вдруг тихо произнесла сказительница. — Ответ будет таков. Эта сказка есть одна пустота в другой пустоте, обрамленная пустотой. Звучащая пустота, зовущая пустоту, порожденная пустотой, и в пустоту уходящая. И реальна она в той же степени, как и всё, что тебя окружает.
— То есть то, о чём ты рассказываешь, всё-таки существовало на самом деле? — напрямую спросил Ит.
— Возможно, — ответила Сказительница. — А может быть, и нет.
— То есть говорить ты не хочешь, — подытожил Ит. — Ясно. Ну, хорошо. Тогда для себя я буду думать, что это не сказка, а рассказ о том, что существовало в действительности. В принципе, вполне может такое быть, потому что в мировой истории похожих сюжетов немало. Не в смысле преследующей правителя Тени, а в смысле того, что всякие деятели начинали вдруг совершать всякое и разное, причем вроде бы без внешнего мотива. В истории полно алогичных и странных поступков, правда, ни про какие Тени, которые кого-то изводят, я раньше ничего не читал.
— Ты волен думать так, как тебе удобно, — ответила сказительница. Её маска качнулась, Ит попробовал присмотреться, но опять претерпел неудачу. — Я могу сказать тебе только одно. Реальность и нереальность порой идут рука об руку, и находятся столь близко, что бывает сложно отличить одно от другого.
— На том и порешим, — согласился Ит. — Ты сказала, что фрагмент не окончен. Мне можно задавать вопрос, в таком случае?
— Да. Задавай вопрос, путник.
— Сейчас задам. Но прежде закончу то, что начал говорить о правителе. Как я уже сказал, правитель подошел к некоей внутренней грани, которую до того не хотел переходить, но, как мне кажется, самостоятельно решить эту внутреннюю дилемму он не может. Видимо, ему нужно для этого чьё-то одобрение. Я прав?
— Верно, — кивнула сказительница. — Правитель решил снова обратиться за советом к пророку.
* * *
 — Я о подобном думал. Да, непросто тебе приходится, мой дорогой правитель, — пророк говорил вкрадчиво, негромко. — Но что нам делать дальше? Друзей мы истребили, а ему ты подарил прекрасную подругу. Всё тщетно. Точно так же стоит с тобою рядом эта тень. 
 — Да, верно, — голос правителя звучал, против ожиданий, уверенно, он опять говорил сухо, собранно, почти без эмоций. — Это ты подметил правильно сейчас. Друзья, подруга — не имели смысла. А знаешь, почему? 
 — И почему же? 
 — То было слишком мелко. Я долго думал, что не так сложилось в этих планах, и понял: мы с тобой тогда хотели пройти дорогу эту малой кровью. А так не выйдет. Вспомни, что хотел он. Иного! Он хотел иного, а именно — смущать умы, причем во множестве. 
 — Я не совсем пойму, к чему ты клонишь, — осторожно произнес пророк. — Быть может, ты устал, и выражаешь сейчас неясно мысли? Поясни, что ты хотел сказать… 
 — А ты не понял? — усмехнулся правитель. — Коль он желал во множестве умы смущать, нам должно такое множество отдать ему, и после, наверно, он уйдёт. 
 Пауза. Кажется, пророк напряженно размышлял о том, что ему сказал правитель, и боялся произнести вслух то, что было очевидно. 
 — О чём ты говоришь? Ужель ты хочешь, чтобы мы принесли ему такую жертву? Немыслимо и страшно. И, к тому же, где взять нам столько… 
 — Существуют войны, — жестко произнес правитель. — В которых жертв немало возникает со всех сторон. Мне кажется, возможно так будет разрешить мою проблему. 
 — Наверное, ты прав, но, может, всё же подумаем ещё? — спросил пророк. 
 — О чём тут думать? Он утомил меня, так пусть же он получит всё то, о чём мечтал. 
 — Ты так уверен? Ты думаешь, что если много жизней ему отдать, то он уйдет? А, впрочем, здесь есть резон… — пророк задумался. — К тому же ты тут в своем священном будешь праве. 
 — Тем более. Давай сейчас оставим все чувства, и решим, как действовать. 
 — Я разошлю указы, — решительно произнес пророк. — По всем общинам о войне грядущей. Ещё, конечно, я страха нагоню на тех, кто ропщет. 
 — Отлично. Я же девам, и женам, и сестрицам велю тотчас произвести потомство, и много, потому что, боюсь, не только неприятель пострадает, — решил правитель. — И здесь есть смысл, ведь новые не будут о Тени помнить вовсе ничего. 
 — Да, это верно, — согласился пророк. — Тут я согласен. Время будет сложным, но, думаю, сумеем мы решить нам предстоящие проблемы. 
 — Конечно, — усмехнулся правитель. — Не в первый раз. Итак, мы начинаем. Как только у тебя готово будет всё, ты дай мне знать. 
* * *
— Прошу прощения, — Ит потряс головой. — Они там что, охренели оба? Правитель собирается затеять войну, чтобы избавиться от Тени? Это не слишком?
— С твоей точки зрения это слишком, — спокойно ответила сказительница. — Но с точки зрения правителя нет, разумеется.
— То есть он уверен в том, что имеет моральное право приносить кого-то в жертву ради своей прихоти? — спросил Ит. — Причем массово, а не так, как это произошло с певицей?
— Ну, как видишь, да, именно так он и считает.
— Что-то мне подсказывает, что это тоже не поможет, — Ит поднялся. Сказительница стояла напротив него молча, ожидая продолжения. — Война не сработала, ведь так? Прости, я не хочу знать о ней подробности, да они и не важны, как мне кажется. Сейчас я был прав?
— Да, — кивнула сказительница. — Война не помогла. Позволь, я зачитаю тебе финальный отрывок этого фрагмента.
— Давай, — согласился Ит. Придется послушать, иначе она перенесет чтение на следующий визит, а это лишняя трата времени.
— Слушай.
* * *
 — Толпа ликует! Весь народ в экстазе! Все славят вас, ведь враг повержен, и с новой силой все… о, нет, не может быть! Вы мрачны, нет лица на вас, — залебезил пророк. — В чём дело? 
 — В чём дело? Будто сам не догадался, в чём может дело быть, и почему я стал мрачнее тучи. Он не ушёл, — с неприязнью произнес правитель. В его голосе послышалась, впервые за всё это время, самая настоящая злоба. — Он там стоит, как раньше, и так же молча и неподвижно он смотрит на меня. Так вот, друг мой. Пусть все твои идеи во благо были, но они никчёмны! 
 — М-м-мои? — кое-как выдавил из себя пророк. — М-м-мои идеи?.. Но… но вы позвольте вам возразить, ведь про войну идея была и вовсе не моя… 
 — А чья, позволь спросить? — всё так же зло спросил правитель. — Сперва убить певичку, друзей, потом погнать народ на бойню; хорошо, что та была короткой, и кончилась легко, и в нашу пользу… неважно. Важно мне сейчас одно. Как от него избавиться? 
 — Я… я понял, — голос пророка стал таким же, как раньше, видимо, он быстро взял себя в руки. — Наверно, нам следует попробовать иное, совсем иное средство… 
 — Ты о чём? 
 — Возможно, вам поможет воздержанье, и долгая молитва, — смиренно произнес пророк. — Ещё раскаяние, ведь иногда бывает, что если попросить у павшего прощения, он, может, и простит, и тот час вас покинет. 
 — Раскаяние? — правитель усмехнулся. — Шутить со мной изволишь? Так знай же, если вдруг ты позабыл — я не из тех, кто будет извиняться пред тем, кого до этого убил. Я более скажу тебе — коль смог бы, я б его прикончил снова. 
 — Значит, не верен этот путь, — тут же согласился пророк. — Раскаянье нам не подходит вовсе. И ладно, мы придумаем другое. Но… мой правитель, можно мне спросить? 
 — О чём? 
 — Я записать хотел, где чья идея, чтобы не путать, как сегодня, кто, когда, и что кому сказал, — предложил пророк. — Боюсь, что невзначай могу присвоить я заслугу не по чину. Не хотел бы. Как покорный раб, я должен… 
 — А ты хитёр, — правитель усмехнулся. — Ну что же, будь по-твоему. Запишем. Но должен ты учесть: твою округлость, и твой достаток я держу в руках, и если что не так, ты не сумеешь отпор мне дать, ведь никакая запись не сможет повлиять на мой вердикт. 
 — Я понял, понял, полностью согласен, — снова залебезил пророк. — А что же до идеи, то есть ли у тебя что новое? О чём ты думаешь сейчас? 
 — Идея есть. Мы призовем науку к себе на помощь, — сказал правитель. — Раз бессилен ты, то, может быть, они помочь сумеют. 
 — Но как же тайна? 
 — Тайну сохраним. 
* * *
— Значит, я понял всё правильно, — подытожил Ит. — Идея с войной не сработала, Тень никуда не делся, и они решили продолжать экспериментировать. Собственно, это тоже было вполне ожидаемо, однако на счет науки мне не очень понятно.
— Этот фрагмент окончен, нужно дождаться продолжения, — предупредила сказительница.
— Понимаю. Но как бы уже было произнесено слово «наука», вот мне и стало интересно, каким образом наука, причем неизвестно какая, может в принципе повлиять на призрак.
— Тень не призрак, — покачала головой сказительница.
— А кто же он тогда? — удивился Ит.
— Он Тень. Призракам свойственно появляться и потом исчезать, Тень же постоянно находится рядом с правителем. Поэтому определение «призрак» ему точно не подходит.
— Ладно, пусть так, — кивнул Ит. — В принципе, это неважно. В общем, с наукой пока ничего не понятно.
— Нетерпение никого не украшает, — сказительница покачала головой. — Тебе придется дождаться продолжения, путник.
— Это понятно, собственно, я и не возражал вроде бы, — справедливо заметил Ит. — Но, если честно, я пока так и не понял, к чему это всё идёт? Как-то странно, честно говоря. Развитие событий… ну, сомнительное, скажем так. Мораль — её вообще нет, как таковой. Жестокость — для сказки она явно излишняя. Я про современные адаптации сказок, конечно. В старинных вариантах жестокости хоть отбавляй, но там она тоже несколько иная.
— Например? — прищурилась сказительница.
— «Мертвое тело», — пожал плечами Ит. — В сборнике Афанасьева есть два варианта этой сказки. Там некий человек либо сам убивает мать, либо она просто умирает, а он хитростью наживается на этом. Подстраивает разные ситуации. То сани сбили мать, и ему платят. То попадья паленом по голове ей дала, и от него откупаются деньгами… в общем, если не вдаваться в подробности, то в этой сказке речь идет о жестокости бытовой, и выгода от этой жестокости самая что ни на есть прямая. Деньги. А тут что? Весьма сомнительное предприятие по избавлению от приведения, которое торчит рядом. Надел бы этот правитель темные очки, чтобы хуже было видно Тень, и жил бы себе дальше спокойно.
Сказительница усмехнулась.
— Многие именно так и поступают. Живут себе спокойно в тёмных очках, чтобы не видеть, что происходит. До встречи, путник. Я буду ждать тебя, — сказала она, и рассыпалась каскадом золотистых искр.
* * *
— Рыжий, там сегодня ну очень интересно получилось… — начал Ит, едва сняв визор, и тут осекся и остановился. — Ты чего? Что-то случилось?
Скрипач кивнул.
— Да, — сказал он тихо. — Сейчас переодевайся, и пойдем, прогуляемся. Только быстро. Мне надо тебе кое-что показать.
— Срочно?
— Да. Ит, я не шучу.
— Ясно, — коротко ответил Ит. Скинул игровую рубашку, и быстро надел обычную. Он понял: произошло что-то действительно очень серьезное, Скрипач действительно не шутит, он крайне напряжен, и до предела собран. — Сказать можешь?
— Он начал действовать первым, — ответил Скрипач. — Идём. Ты должен увидеть сам.
…Это был нижний ярус, та его часть, которая прилегала к отсеку со скафандрами, и к шлюзу. Людей тут сейчас не было, потому что сюда приходили только для работы снаружи, а эти работы в данный момент попали под запрет. Уже на подходах к модулю Ит замедлил шаг, принюхался, и нахмурился.
— Ацетон, — сказал он тихо. — Ты это имел в виду?
— Нет. Не только.
— Постой, — попросил Ит.
К сильному, резкому запаху ацетона примешивался ещё один.
— Там… — начал Ит.
— Да.
— Кто?
— Надо, чтобы ты увидел это сам, — жестко сказал Скрипач.
* * *
Запах ацетона, нестерпимо сильный, смешивался с таким же сильным запахом крови — Ит тут же понял, что запах этот появился меньше часа назад, кровь была ещё свежей. Они стояли сейчас у входа в нужный отсек, люк оказался приоткрыт, поэтому можно было войти так, чтобы не наследить — и это хорошо, потому что в нынешних условиях зачистить следы качественно будет практически невозможно. Но, в принципе, зачистки бояться им особенно и не нужно — их следы тут и так были в количестве. То есть если кто-то будет снимать генетику, то следы легко объяснятся. Они оба именно отсюда выходили в пространство. Там, дальше, «шкафы» со скафандрами, и шлюз.
— Я первый, — сказал Скрипач. — Ит, один шаг вперед от двери. Только один. Дальше…
— Понял. Идём.
Там, за люком, в этом отсеке, был кровавый ад, и Ит в первую секунду не сообразил, чьё именно тело лежит на полу небольшого помещения, точно по центру, настолько сильно оно было обезображено. Шаг он делать не стал, потому что не хотел рисковать, он замер у входа, и внимательно вгляделся в жуткую картину, которую представлял сейчас собой отсек.
— Это… — начал он, но Скрипач перебил.
— Да. Это Аня. Идём, задерживаться здесь нельзя.
— Наблюдение ты снял?
— Да, но ненадолго. Сам понимаешь.
— Идём, — через несколько секунд сказал Ит. Он уже увидел достаточно.
* * *
— Она была с нами, там, на этой встрече, — Скрипач сидел на своей койке, и смотрел неподвижно куда-то в стену. — Не выступала. Но была.
— Да, выступала Зоя, Аня, по её словам, была просто в группе поддержки, — согласился Ит. — Значит, её заметили. И она… она не спала. Ты говорил с ней до этого? Ну, до того, что случилось?
— Нет. Мы с тобой решили, что говорить будем вдвоем, поэтому пока ты был в «Хороводе», я просто слонялся туда-сюда, делать мне было совершенно нечего.
— А как ты оказался в этом отсеке? — спросил Ит.
— Запах, — Скрипач вздохнул, и, наконец, перевел взгляд на Ита. — Запах ацетона. Про него говорили, помнишь?
— Да, — кивнул Ит. — Конечно, помню. То есть ты почувствовал запах, и пошел проверить, откуда он там?
— Вроде того. Но уже на подходах я понял ровно то же, что и ты. Что там не только запах ацетона. Это было за полчаса до того, как ты туда попал, и кровь была совсем свежей, получасовой, максимум, может быть, даже меньше.
— И ты тогда…
— Сделал ровно то же самое, что сделал бы ты, — хмыкнул Скрипач. — Отрубил через коммуникатор камеры и датчики, и пошел смотреть. Ну и вот. Посмотрел, — он покачал головой.
— Рыжий, ты успел увидеть, что с ней произошло? — Ит задумался. — Это ведь не просто убийство, то есть картина, мягко говоря, необычная. Её словно пережало в нескольких местах, и раздавило. Раздавлена грудная клетка, передавлена шея, брюшная полость… и эти сдавления были настолько сильными и резкими, что ткань комбеза тоже разорвалась, а она, между прочим, более чем крепкая.
— Ещё бы я не заметил, — невесело усмехнулся Скрипач. — Там всё тело словно изжевано, не повреждены, по-моему, только лицо и ступни. Она словно попала в какую-то машину, которая её так искромсала, причем, как минимум, два повреждения были нанесены одновременно.
— Какие? — спросил Ит.
— Грудная клетка и область живота. Хотя о чём я, спина там тоже… чёрт. Не представляю себе, как такое вообще можно сделать, — Скрипач зябко передернул плечами. — И за что? Вот так с ней — за что? Я был больше чем уверен, что она спала, точно так же, как и остальные.
— Значит, она не спала, — возразил Ит. — Она была умной девушкой, больше скажу, тут, на «Велесе», дур и дураков нет. Вполне возможно, что спящей она только притворялась.
— И это кто-то понял раньше, чем мы, — закончил за него Скрипач. — Так, получается?
— Да, именно так. Понял, заманил в отсек, и расправился с ней.
— Угу. Натравив огромного робота с клешнями, — покивал Скрипач. — Ой, чуть не забыл. Тут, на «Велесе», нет роботов с клешнями. Кстати, тебе не кажется, что «Велес» начал оправдывать своё название?
— Не смешно, — покачал головой Ит.
— Это я так, от безысходности, — Скрипач вздохнул. — Конечно, не смешно, о чём ты вообще.
— Она действительно могла притворяться, — Ит нахмурился. — У многих из тех, кого мы знаем, очень силён инстинкт самосохранения. Не выделяйся, будь как все, чувствуй общее настроение, веди себя, как большинство, не проявляй инициативу, не делай необдуманных шагов, не будь ни слишком плохим, ни слишком хорошим. Если она действительно была такой, как я сейчас сказал, то это вполне укладывается в схему. Думать она могла иначе. Чувствовать иначе. Но при этом она не подавала вида, что поняла что-то, или в чём-то разобралась.
— Она одна из первых получила Тень, — вдруг вспомнил Скрипач. — Она и Зоя, если точно. Я вспомнил обсуждение, которое они устроили в столовой на второй день после аварии. Помнишь, ты мне рассказывал, как вы сидели вместе, и говорили? Аня ещё сказала, что спросила у Зои, как добраться до эпизода с пророком.
— Точно, — согласился Ит. — Разумеется, помню. И сейчас думаю, что она не спрашивала ничего у Зои, а дошла до пророка тогда сама. Но сделала вид, что не смогла, и пришлось просить совета. Умный ход, кстати. И снова мимикрия — не выделяйся, целее будешь.
— Девушка, хорошенькая, — с жалостью произнес Скрипач. — Тоже мне, угроза. За что с ней так?
— Берта тоже девушка, и очень даже хорошенькая, — напомнил Ит. — Но с её мозгами она была для Официальной службы на некоторых этапах нашей работы такой угрозой, что и в тюрьму сажали, и убить грозились. Забыл?
— Аня — это не Бертик, — покачал головой Скрипач.
— К счастью, — Ит опустил голову. — Я почему-то думаю, что Берту так заманить не получилось бы. Если только…
— Если только — что?
— Если только Аню не притащили туда силой, — сказал Ит. — Кто-то, кто сумел распознать в ней угрозу, каким-то образом доставил её туда, и от неё избавился.
— Она могла верить этому человеку, — тихо сказал Скрипач. — Или… или он мог ей приказать. Хотя на счет приказа я сомневаюсь. Вот сам подумай, по какой причине химик — Аня ведь была химиком — мог во внерабочее время пойти в этот отсек?
— Не знаю. Системы регенерации в скафандрах проверить, например, — предположил Ит. — Заменить фильтры.
— Это всё делают техники, — покачал головой Скрипач. — Причем по расписанию, и обычно под работу.
— Я просто предположил. Нет, рыжий. Не знаю. Пока не знаю. Да, на счет техников ты прав, их там не могло быть, потому что в пространство никого пускать пока что не собираются.
— Что дальше будем делать? — спросил Скрипач.
— Ждать, — вздохнул Ит. — Ждать, пока её найдут. Что ещё? Нам, знаешь ли, тоже нужно притворяться, и нам с тобой её находить нельзя ни в коем случае.
— Вот тут ты стопроцентно прав, — согласился Скрипач. — Сидим у себя, и ждём развития событий. По камерам мы, кстати, всё это время у себя и сидим. И всё это время сидели. Ты был в «Хороводе», а я забавлялся, слушая твои рассуждения о сказках.
— Любопытно совпало, — заметил Ит. — Мы говорили о жестокости.
— Я слышал.
— Мы говорили, а потом происходит вот это, — Ит кивком указал на дверь каюты. — Хотя нет, не потом, тут я не прав. Это происходит одновременно.
— Ты же сам сказал — совпало, — напомнил Скрипач.
— Сказать-то я сказал, но… — Ит задумался. — Нет, ерунда. Правда, ерунда, рыжий. Это что-то другое.
— Вот сейчас я тебя совсем не понял, — признался Скрипач.
— Я себя тоже не понял, — вздохнул Ит. — Рыжий, до бесконечности тут сидеть нельзя, как ты понимаешь. Сейчас пойдем в столовую. Сам понимаешь, лучше быть на виду, прятаться в такое время не вариант. И… ещё момент. Запах.
— Ты про ацетон?
— Да. Я очень сильно сомневаюсь, что это преступление совершила толпа диабетиков с кетоацидозом, или что кто-то пришел туда, и вылил на пол канистру ацетона, — сказал Ит тихо. — На «Велесе» нет больных, как ты понимаешь, и никто не использует ацетон в таких количествах. Да его просто здесь и нет столько, он никому не нужен. Я бы еще понял, если бы тут кто-то занимался органическим синтезом…
— Аня была химиком, — напомнил Скрипач.
— И что с того? Да, была, но мы с тобой за два с половиной года полёта не видели её с канистрой ацетона наперевес, и… рыжий, это бред какой-то, тем более что про запах говорили люди, с которыми Аня в тот период не контактировала и не работала. Этот запах был в помещениях, которые мы по сей день разбираем. Да, в комнате с консолью, и в узле управления реактором. Ребята, которые заходили туда в самом начале, в первые сутки, говорили, что от скафандров пахло ацетоном, и сильно. И сейчас я на девяносто девять процентов уверен, что этот запах связан с тем, кто сделал… и одно, и другое.
— Угу. Кто-то надышался ацетоном, и его проперло на злобное зло. Ит, знаешь, хорошо, что мы с тобой рауф, пусть и на половину, — заметил Скрипач. — Будем ходить, и всех потихоньку обнюхивать. Обоняние у нас лучше человеческого.
— Это само собой, — кивнул Ит. — Но сейчас мне в большей степени хочется понять, каким образом этот некто сумел её вычислить, причем так быстро. Если, конечно, мы берем за аксиому то, что она была не спящей.
— Вычислить, и расправиться, — добавил Скрипач. — Он нас опережает, этот некто. И существенно. Это плохо. Ладно, пойдем в столовую, действительно. Сдается мне, что её скоро найдут. И лучше бы нам в это время быть там, где нас будут видеть. На всякий случай.



Глава 12
Начало расследования

 12 
 Начало расследования 
  Корабль «Велес»  

— Мы хотели встретиться, — Данил говорил еле слышным шепотом. — Точнее, она хотела встретиться, сказала, что вызовет меня, когда освободиться, но…
— Но она тебя не вызвала, — закончил Ит.
— Верно. Я её не видел после того, как мы побывали у Шестопалова. А вы?
— Мы тоже, — Ит оглянулся. — Рыжий, иди сюда.
— Я и так здесь, — Скрипач подошел к ним, и, понизив голос, произнес, — вы бы потише болтали.
— Мы вообще неслышно говорим, — возразил Данил.
— Вы под камерой стоите. Дань, ты думаешь, что «Велес» не сумеет прочитать по губам, о чём вы трепались? — спросил Скрипач.
— Вообще, да, ты прав. Пошли к столовой, там ещё часа полтора не будет никого, завтрак уже кончился, а обедать будут не все, — предложил Данил.
* * *
— Чего они говорят? Что её дверью раздавило? — удивился Скрипач. — Серьезно?
— Ага, — кивнул Данил. — Вот только Зоя с Варей, которые её нашли, сказали, что это точно не дверь, — Данил тяжело вздохнул. — Получается, что её убили. Ведь так?
— Видимо, так, — согласился с ним Ит. — Как Варя сказала, где она была?
— В самом центре отсека…
Несчастную Аню нашли Варя и Зоя, которых в отсек отправила Любаша — ей понадобился в срочном порядке откалиброванный манометр. Зачем — она не объяснила, а спрашивать никто бы не рискнул. Девушки отправились в отсек, и наткнулись на ужас, который там находился. Дальнейшее было вполне понятно, но совершенно непонятным стало первое объяснение, которое кто-то запустил в народ, и которое сейчас пересказывали друг другу все подряд. Якобы Аню раздавило дверью шлюзового отсека, которую она зачем-то открыла. И Варя, и Зоя сказали Данилу, что эта версия не выдерживает никакой критики, и собирались уже начать рассказывать правду, но Данил успел их остановить. Не нужно, сказал он. Никому не говорите пока. Когда будут спрашивать — а спрашивать точно будут — скажите, что испугались, и толком ничего не разглядели.
Ит и Скрипач, разумеется, молчали, впрочем, их никто ни о чем не спрашивал. И, кажется, не собирался, потому что руководство в лице Дмитрия с помощниками из уровня «а» уже успело посмотреть, кто где был в момент происшествия, и то, что братья были у себя и играли в «Хоровод», уже знало. Точно так же, как оно знало всё и обо всех остальных людях, которые жили в секторе.
— Если в центре отсека, то это точно не дверь, — заметил Ит. — Кошмар какой. Не понимаю, кому это могло понадобиться. Она же хорошая была, и красивая, и не ссорилась ни с кем.
— А ещё она была умная, — тихо сказал Данил. — Не такая умная, как Зоя, но уж точно не дурочка. К нам сюда, в этот холл, я дураков не приглашаю, если ты заметил.
Ит посмотрел на него, и нахмурился.
— Это ты к чему? — спросил он.
— К тому, что Аня, видимо, что-то узнала, — ответил он.
— Про аварию? — удивился Ит.
— Скорее всего. После этой беседы с Шестопаловым она была сама не своя. У Вари спроси, они в соседних каютах живут… то есть жили. Она… как Варя сказала? Она догадалась о чём-то, и хотела поговорить.
— С тобой?
— Ну да, со мной. Я же это расследование затеял, — Данил опустил голову. — Не сама она погибла. Точно не сама. Игорь, ты с головой дружишь, и отлично понимаешь, что дверь шлюза никого раздавать не может в принципе.
— Конечно, не может, — согласно кивнул Ит. — Никак не может. Там несколько цепей защиты, и куча датчиков, которые просто не позволили бы двери закрыться, если бы в проеме был человек. Да, их можно аварийно отключить, но для этого нужно время, нужен доступ, а ещё нужно, чтобы оборудование знало, что оно вышло из штатного режима. То есть ситуация должна идти по градации «экстра». Тогда да, было бы возможно, наверное, чисто теоретически предположить, что…
— Для этого человек должен быть в обмороке, — покачал головой Данил. — Дверь закрывается не мгновенно. Это не лезвие гильотины, которое быстро падает, и отрубает голову, она движется, пусть и не очень медленно, но убежать, или даже отползти вполне возможно.
— Дань, я с тобой согласен, — успокаивающе произнес Ит. — Я не спорю. Кого и в чём ты хочешь убедить?
— Никого и ни в чём, я просто пытаюсь понять, что случилось, — ответил Данил. — Интересно, когда Варю и Зою выпустят? Долго Димка будет им мозги полоскать?
— Хочешь, мы с Серегой сходим и узнаем? — предложил Ит.
— Только потихоньку, — предупредил Данил. — А я пока посмотрю спецификации оборудования, которое есть в отсеке.
* * *
— Он сказал, что её откинуло дверью, поэтому она там и оказалась, — Варя сидела у стены, на корточках, закрыв лицо руками, и говорила едва слышно. — Дверью откинуло, понятно? Дверью, которая закрывается с черепашьей скоростью, и…
— Варь, ты можешь нормально говорить? — спросила Зоя. — Убери руки, пожалуйста, а то не разобрать, что ты сказала.
— Хорошо, — Варя глубоко вздохнула, и, опираясь на Зоину руку, поднялась. — Он мне сказал, что её убило дверью. Убило и откинуло. Зой, а тебе?
— То же самое, — ответила та. — Это бред, ребята. Совершеннейший бред, потому что такое невозможно.
— Конечно, невозможно, — согласился Данил. — Варь, ты успокойся, ладно? Мы уже проверили всё, спецификации подняли, не могло её дверью искалечить, ну никак. Нереально.
— А другие верят, — сказала вдруг Зоя. — Мы когда обратно шли, послушали, что говорят. Несчастный случай, дверь, и всё в том же духе.
— Даже те, кто знает, что такого не может быть, потому что не может быть никогда? — спросил Скрипач. Зоя кивнула.
— Да. Закрывающий механизм вышел из строя, и её ударило, причем настолько сильно, что она сломала спину. Мы не стали никого разубеждать, потому что, кажется, это бесполезно.
— Скорее всего, да, — кивнул Скрипач. — Девчонки, а что там было… на самом деле?
Ит понял — Скрипач решил проверить сразу несколько вещей, которые его интересовали. Он одобрительно кивнул. Да, правильно. С помощью этого простого вопроса можно понять многое. Спят ли обе девушки, как у них обстоят дела с наблюдательностью, и какие выводы они сумели сделать. Травматично ли это? Безусловно. Но в наших обстоятельствах выбирать не приходится.
— Она лежала в центре отсека, лицом к двери, — сказала Зоя. — Точнее, её голова была повернута к нам, ну… словом, у неё была сломана шея, поэтому… в общем, лицо было повернуто, и перемазано кровью. Тело… оно было передавлено в нескольких местах, живот разорван, кажется, ноги сломаны… поперек…
— В смысле — поперек? — спросил Ит.
— По ним как будто ударили огромной палкой, немного выше коленей, и сломали кости, — Зоя зябко передернула плечами. — Там ведь очень прочные кости, вы понимаете. Никакая дверь так не сумела бы.
— Это мы уже поняли, — кивнул Ит.
Всё верно. Она всё увидела правильно, и всё запомнила в точности. Молодец. Только вряд ли это поможет в данных обстоятельствах.
— И Дима сказал, что это повреждения от двери? — спросил он.
— Да. Он сказал… что её осмотрели, ну, то есть осмотрели то, что от неё осталось, врачи, которые работают в центре, ну, из главных. И это их версия, про дверь. Что ничем, кроме двери, это быть не могло. Якобы она зачем-то открыла шлюз, а он затем резко закрылся, и…
— Стоп, — приказал Ит. — Она открыла, по их мнению, внешний шлюз? Не дверь в сам отсек, а шлюз? Который ведет в камеру для выхода наружу? Без скафандра? Зачем?
— Не знаю. Она открыла, что-то не сработало, или сработало неправильно, её ударило и отбросило. Эта версия названа официальной, скоро будет объявление, они предупредили. Сейчас готовят текст, как я поняла. Да, они именно так сказали. А ещё…
— Что? — спросил Скрипач.
— Они сказали, что её похоронят в пространстве. Завтра. Сделают для неё саван, и выкинут в космос, — Зоя отвернулась. — Я спросила, почему нельзя отвезти её на землю, домой, ведь у неё мама есть, папа, младшие братья, бабушка… Дима ответил, что им её тело без надобности, достаточно будет знать, что дочь погибла, как героиня.
— Концы в воду, — беззвучно произнес Скрипач. — Если они избавятся от тела, доказать что бы то ни было потом станет уже невозможно.
— Ну да, так и есть, — кивнула Зоя.
— И нам никто не поверит, — закончила Варя. — Все будут верить в то, что это была дверь.
* * *
— … трагическое событие, унесшее жизнь нашей прекрасной молодой сотрудницы Анны Ветлугиной, — голос, вне всякого сомнения, принадлежал Шестопалову. — Изучение обстоятельств этой трагедии привело к выводу, что скоропостижная смерть настигла Анну Ветлугину из-за неисправности оборудования, которая, вне всякого сомнения, стала следствием аварии и взрыва, разрушившего реактор и двигатель номер четыре…
— Которая чего? Или которая кто? — шепотом спросил Скрипач. — Которая смерть, или которая авария?
Ит незаметно ткнул Скрипача кулаком в бок — заткнись, мол. Скрипач в ответ зло на него глянул, и шепнул:
— Я просто хотел разрядить обстановку.
— Для кого ты этого хотел? Нас тут в каюте только двое. Заткнись, и дай послушать.
— … есть основания полагать, что подобные происшествия могут повторяться, — продолжал Шестопалов. — «Велес» подвергся разрушительному воздействию от взрыва реактора номер четыре, и оборудование начинает постепенно выходить из строя. Происшедшая трагедия тому примером. Руководящий состав «Велеса», под началом нашего уважаемого Никифора Всеславовича Тугаринова, готовится в скором времени огласить единственно верное решение, которое требуется для спасения корабля и команды. В настоящее время проводится дополнительное расследование причины поломки оборудования, о результатах которого будет сообщено отдельно. О похоронах безвременно трагически погибшей Анны Ветлугиной будет сообщено завтра. Вы сможете отдать ей дань уважения, и проводить в последний путь. И пусть её гибель послужит нам предостережением. Не нарушайте правила безопасности, соблюдайте осторожность, придерживайтесь расписания работ, и сохраняйте спокойствие. Судьба корабля находится в надежных руках. Всего наилучшего.
* * *
— Шикарно, — заключил Скрипач. — Это просто шикарно. Они подтянули под версию о взрыве это убийство, и картинка у них прекрасным образом сложилась. Ведь не придерешься, ну ни к чему. Вообще.
— Разве что к состоянию тела, — напомнил Ит.
— От которого они завтра избавятся, — развел руками Скрипач. — И у нас на самом деле остается четыре незаинтересованных человека, которые будут знать, что с ней на самом деле случилось.
— И двое из них — мы с тобой, — Ит безнадежно вздохнул. — То есть, по сути, остаются только девчонки. Которых никто не станет даже слушать, и не позволит говорить, потому что рот им закроет тот же Данил. Или мы, просто потому что за них сейчас страшно.
— Именно, — Скрипач покачал головой. — А лихо они это придумали.
— Они — это кто? — спросил Ит. — Руководство? У меня есть подозрение, что ничего другого им не оставалось. Сам посуди. Вышел бы тот же Шестопалов, и сказал правду. Так и так, ребята, у нас тут разгуливает убийца, который расправился с девушкой, и в мы в душе не знаем, кто это, и зачем он это сделал. Результатом такого заявления будет паника. И паранойя. Все и так устали, всем тяжело, а тут еще и фактор страха прибавится. Так что с точки зрения сохранения спокойствия на корабле они поступили правильно. Однако есть ещё момент, о котором они, кажется, не подумали. Или пренебрегли им сознательно.
— Это какой? — спросил Скрипач.
— Она была первой. Но точно не последней, уж кто, а ты это отлично понимаешь, — сказал Ит тихо. — Этот некто будет убивать и дальше. А ещё она знала что-то, точнее, поняла что-то. Она не просто не спала, рыжий, вот клянусь чем хочешь. Был ещё какой-то фактор, я более чем уверен в этом.
— В таком случае надо быстро разобраться, что это такое, — предложил Скрипач. — Будем расследовать, нам с тобой не привыкать к таким делам.
— Давай тогда пробежимся по тому, что нам известно, — предложил Ит. — Первое. Ситуация с аварией, которую выдают за взрыв, которого на самом деле не было. Второе. Отсечка любых попыток прояснить происходящее. Третье. Физическое уничтожение тех, кто может о чем-то догадываться.
— Четвертое. Воздействие, которое произведено на весь экипаж, — напомнил Скрипач. Ит согласно кивнул.
— Пятое. Некий план, который нам пока не озвучили, — продолжил Ит. — Шестое. Непонятная необходимость сохранить корабль и команду, по крайней мере, на данном этапе.
— Салат «оливье», — констатировал Скрипач.
— Самое точное определение, — согласился Ит.
— Ну а как же. Так, с этим понятно. С линией нашего поведения, думаю, тоже понятно, — сказал Скрипач.
— Линия поведения для нас возможна только одна. Соглашаемся со всем, что говорят, и наблюдаем за всеми, за кем получится, — справедливо заметил Ит. — Да, с Данилой и девчонками придется вести себя иначе, но…
— Я за них боюсь, — Скрипач помрачнел. — Как бы они не подставились. И Данил, и девушки точно не спят, ну, по крайней мере, они осознают сам факт обмана, а это, как ты можешь догадаться, опасно. Как бы им тонко намекнуть, чтобы поменьше болтали?
— Данил не дурак, думаю, сам сообразит. Зоя тоже. Вот на счет Вари у меня сомнения, — признался Ит. — И на счет группы, с которой мы ходили к Шестопалову. Я им не верю.
— Аналогично. Будем смотреть, в общем. Ну что, пошли в народ? Потусуемся, и послушаем, что и как?
* * *
В коридорах «Велеса» царила странная атмосфера, которую Скрипач назвал «унылое оживление». Всем было понятно, что произошло нечто экстраординарное, но при этом никто не знал настоящей правды, и пытался для себя как-то осмыслить и притянуть к подобию правды то, что было только что озвучено.
Тут, на «Велесе», действительно не было дурков и дур, что верно, то верно. И абсолютное большинство понимало, что версия, которую им только что предложили, не может быть рабочей по определению. Никак. Версия не соотносилась с нормальным логическим построением, она была абсурдна, нелепа, она никак не могла быть настоящей. Ну не может, просто физически не может маленькая кошка за пять минут съесть огромного быка, не может муравьишка растоптать слона, не может незакрытый кран в ванной стать причиной всемирного потопа, не может годовалый младенец поднять груз весом в тонну, не может ни с того, ни с сего загореться лёд, не может из ниоткуда возникнуть материя, и не может тяжелая дверь, лишенная механизма, позволяющего ей мгновенно закрыться, это сделать; этого всего не может быть, потому что не может быть никогда. А сейчас им всем сказали, что именно так и было. Кошка съела быка, младенец поднял тонну, муравьишка растоптал слона, а дверь свихнулась, и захлопнулась, убив на месте их коллегу. Не может, но может. Да, вот так. Им, этим людям, отнюдь не глупым, сейчас предлагалось поверить в невозможное, мало того, им предписывалось принять это невозможное, как данность, и это не подлежало обсуждению. Мы сказали, что это вот так, значит, оно вот так и есть.
Разум склонен сопротивляться подобным вещам, но он не может делать это бесконечно. Нужен какой-то компромисс, потому что если ты вынужден верить вот в такое, в определенный момент разум просто не выдержит, и что будет дальше — никому не известно. Да, возможны обходные пути, когда ты говоришь одно, а думаешь другое, но и это тоже нельзя делать до бесконечности, потому что двоемыслие рано или поздно приведет твою бедную голову к поистине ужасающим последствиям. Иту и Скрипачу сейчас только и оставалось, что мысленно сочувствовать людям, оказавшимся в столь незавидной ситуации.
— Хотя, если вдуматься, — сказал Скрипач, — мы с тобой в точно такой же ситуации, братец. Другой вопрос в том, что мы не индоктринированы, то есть нам эта вера без надобности, она над нами не властна, а ещё мы понимаем, для чего конкретно нам следует молчать о правде.
— У нас слишком сильная мотивация, — добавил Ит. — Она, сам понимаешь, способно перешибить всё и вся.
— Да, это верно.
Они бродили по коридорам своего сектора уже больше часа, и везде было одно и то же — небольшие, человека по три-четыре, группки, обсуждавшие происшествие и сообщение. Разговоры сводились к одному и тому же: очень девушку жалко, с оборудованием после аварии точно что-то не то, были какие-то сбои, и будут ещё, вот тут начальство право, ох, как право. Дверь? А вот чёрт его знает. Ну, чисто теоретически, если у этой двери вообще всё отрубилось и отвалилось, может быть, с какой-то долей вероятности, она, предположительно, может быть и могла бы…и вообще, мы-то ничего не видели, так имеем ли мы право сомневаться в том, чего не видели, и, следовательно, не можем доказать? Тем, кто видел, виднее, уж простите-извините за тавтологию, а нам раз так сказали, то, скорее всего, так и есть. Ведь не могло что-то ещё произойти, верно? Если не это, то что? Ну вот что? Убили? Ну, это уж точно невозможно, да и кто бы стал её так убивать, чтобы чуть не на куски? Ревность? А она с кем гуляла? Ах, ни с кем, говорила, что ещё не нашла своего человека? Понятно. Тогда точно не убили. Да и ревность. Ну, придушили бы, ну, прирезали, но не вот так же. Эта версия всеми говорившими практически сразу была отброшена, как несостоятельная, и не выдерживающая никакой критики. Это же «Велес», о чём вы, люди добрые? Кто на «Велесе» кого будет убивать? Зачем? Для чего? Не любовь причиной, а что тогда? Имущество? Ну, сами посудите, какое у нас тут имущество? Каждому было позволено взять на борт по небольшой сумке штатного размера с личными вещами, и у всех в этих сумках что-то, связанное с домом. Фотографии родных, какие-то памятные сувениры, у некоторых даже игрушки, у кого-то родовые иконки, небольшие совсем, у погибшей Ани, по слухам, три фарфоровые гжельские фигурки, говорят, она гжель любила. За это убивать? Чушь и бред. Никто её не убивал, конечно. Несчастный случай. А поскольку кроме двери ничего в этом отсеке такие повреждения причинить не способно…
* * *
Зою они встретили на нижнем ярусе. Точнее, они добрались до отсека нижнего яруса, в котором был иллюминатор, и застали у этого иллюминатора Зою, которая неподвижно стояла рядом с ним, и смотрела в пространство. Ит поймал себя на том, что давно уже не видел здесь людей, а ведь раньше паломничества к этому иллюминатору случались часто, сюда ходили многие. Зоя, высокорослая, красивая девушка, с темно-русыми волосами, забранными в простую гладкую прическу, с серыми глазами, одетая в комбинезон, точно такой же, как у всех остальных, стояла у иллюминатора прямо, неподвижно, взгляд её был отрешен, а поза выглядела немного странно — через секунду Ит понял, что Зоя почему-то изо всех сил держится за вделанный в стену мягкий поручень, который предназначен только для периодов невесомости, сейчас же держаться за него не было никакой необходимости. Она действительно красивая, подумалось Иту, ей бы не этот комбинезон носить, а платье, старинное, украшенное богато и вычурно платье, и распущенные волосы, потому что ей такая прическа подошла бы намного больше.
— Привет, Зой, — сказал Скрипач, подходя поближе. — Чего ты там увидела такое?
— Солнце, — ответила Зоя. — Я знаю, что это ненастоящее солнце, но всё равно…
— В смысле — ненастоящее? — опешил Скрипач. — Вполне себе настоящая звезда, ты чего?
— Оно ведь не наше, это другая звезда, — ответила Зоя. — Настоящее — это то, что осталось дома. Но и это тоже красивое.
— Не смотри долго, глаза заболят, — предупредил Ит. — Чего ты вообще на него смотреть вздумала?
— Ну… так. У меня возникла мысль, и я удивилась этой мысли, — сказала Зоя тихо. — Как бы выглядел восход — оттуда? С планеты? Какие вообще там восходы? Как наши, или иные? А потом я вдруг поняла, что никто больше не говорит ни про новое солнце, ни про планету, ни про миссию. Почему? Мы ведь с огромным трудом добрались сюда — и для чего? Чтобы слушать эту девицу в «Хороводе», или обсуждать взрыв, которого на самом деле не было? А тут ещё и это убийство… про планету все вообще словно почти позабыли, а теперь, наверное, забудут окончательно.
— Убийство? — переспросил Ит. В голосе его зазвучала тревога.
— А что ещё? — Зоя, наконец, отвернулась от окна, и посмотрела на него. — Я её видела, Игорь. Вот как тебя сейчас. Я её видела, и я готова поклясться чем угодно, что это никакая не дверь, и никакая не случайность. Пусть они говорят что угодно, но я видела правду, и от меня её уже не скроешь. Никакой ложью. Никогда.
— Зой, а ты можешь рассказать подробно, что ты видела? — спросил вдруг Скрипач. — Не так, как этим рассказала, не так, как Дане. Что ты видела… на самом деле?
— Запах, — она поморщилась. — Даже нет, не запах. Вонь. Жуткая совершенно вонь, Сережа. Там воняло ацетоном. У меня… есть младшая сестра, и она… она не очень умная девочка. Милая, добрая, детишек любит, маму, отца, меня, но… словом, она часто красила ногти, понимаешь? И я каждый раз просила её… да какой просила, мы постоянно ссорились из-за того, что она устраивала в ванной химлабораторию. Он же пахнет, ацетон, и лаки тоже пахнут. Она оправдывалась тем, что ей, мол, хочется замуж поскорее выйти, а для этого надо быть красивой. Ну так будь, но при чем тут эти постоянные ногти? Нет, у неё действительно красиво получалось, но я буквально ненавижу этот запах, а там… я подумала, что там, в этом отсеке, побывало сто моих сестричек, и все с флакончиками ацетона, причем флакончики эти дурищи пролили. Понимаете? Мы с Варей стоим, на этот кошмар смотрим, а я думаю — точно, тут моя сестра была, ногти красила, — Зоя нервно усмехнулась. — И кровь. Там пахло ацетоном и кровью. Почему, когда говорили про то, что Аню убило дверью, они ничего не сказали про запах ацетона?
— Не знаю, — покачал головой Ит. — Сильно пахло, да? Очень?
Они со Скрипачом знали — очень. Но сейчас, в этот момент, он должен был это спросить. По совершенно понятной причине.
— Не то слово — очень, — Зоя опустила голову. — Ребята, знаете, я хочу… не подумайте только, что я сошла с ума, но я хочу разобраться, хочу поискать на «Велесе» этот самый ацетон. Тот, кто это сделал, это он его принес туда. Я уверена.
— Зой, на «Велесе» не может быть столько ацетона, — осторожно сказал Ит. — Для чего? Он же действительно чаще всего нужен, чтобы лаки всякие растворять, а тут что растворять, скажи на милость? К тому же такие вещи всегда подотчетные. Даже если бы он был, про него обязательно была бы запись — кто взял, зачем, вернул ли остаток, и так далее. Он же ядовитый. Ну не может этого быть.
— Да? — с вызовом спросила Зоя. — А чем, в таком случае, пахло? Я больше чем уверена, что там и сейчас воняет, там долго будет вонять. Сходите сами, и понюхайте, а потом говорите!
— Мы тебе верим, — поспешно сказал Скрипач, увидевший, что Зоя рассердилась и крайне раздосадована. — Зой, да не волнуйся ты так, а? Мы верим, говорю тебе, и мы тебе поможем поискать. Потому что мы сами, знаешь ли, тоже про это всё думали на днях.
— О чём? — спросила Зоя.
— О планете. Не про восходы и закаты, конечно, а про высадку, — объяснил Ит. — Никто действительно не говорит больше ничего ни про планету, ни про десант, ни про то, что были какие-то планы, ни про то, для чего мы сюда шли с таким риском два с половиной года. Словно у людей в головах что-то поломалось, понимаешь?
— Словно все сошли с ума, — жестко сказала Зоя. — Свихнулись. И с этой Тенью, и с этим вот всем, — она глянула куда-то в сторону. — Слушайте, у меня идея. А давайте сейчас туда сходим? Вместе? Втроем?
— Куда? — не понял Скрипач.
— Ну, туда. Где она… где её…
— В отсек? Там закрыто, наверное, — справедливо предположил Ит.
— Ну и что? — с вызовом спросила Зоя. — Ну, пожалуйста, давайте сходим вместе. Я… хочу посмотреть. Ещё раз. Со стороны.
— Снаружи? — уточнил Скрипач.
— Да пусть снаружи, как угодно, — в голосе Зои звучала сейчас едва ли не мольба. — Мне просто нужно понять.
— Что именно? — спросил Ит.
— Я не знаю. Но я хочу понять и убедиться. Игорь, не спрашивай, что именно понять, и в чём убедиться. Я и сама не знаю.
* * *
В нужном им коридоре, ведущем к отсеку, никого не было, и Ит этому факту удивился — почему-то он думал, что здесь кто-то обязательно должен быть. Ещё до того, как войти, они, пользуясь уже хорошо известным группе Данила методом, переключили камеры, и потихоньку пошли вперед, не торопясь, и пока что молча. Скрипач шел первым, за ним шла Зоя, а Ит немного отстал, и не просто так — на полу коридора он приметил нечто, которое они со Скрипачом второпях не увидели, когда поспешно уходили, и сейчас Ит решил рассмотреть это нечто получше.
— Чувствуете запах? — спросила Зоя, когда они подошли к повороту коридора. — Сейчас он слабее, но тогда был сильный, очень сильный…
— Чувствуем, — кивнул Скрипач. — Да, ты права, действительно. Ацетон. И когда была авария, ребята тоже говорили про ацетон, Зой. Не знаю, слышала ты про это или нет…
— Слышала, конечно, сто раз. И… не знаю, как сказать, — Зоя замялась. — Это всё связано, ребята.
— Мы тоже так считаем, — решился, наконец, Скрипач. — Зой, мы снаружи кое-что видели. Но говорить никому не стали.
Ит предостерегающе глянул на Скрипача, но тот взгляд проигнорировал.
— Там, где скобы, обшивка была ободрана. Не сильно, но всё-таки. Словно по ней провели чем-то тяжелым, — сказал он. — Это выглядело более чем странно, и мы решили промолчать.
— Вот даже как? — удивилась Зоя. — Вообще, правильно. Я бы тоже, наверное, не стала говорить.
— Других повреждений не было, — добавил Ит. — И люк заклинен. Изнутри.
— Нам кто-то врёт, — сказала Зоя. — Точно говорю. Кто-то нам врёт, мы с Данилой уверены в этом на сто процентов.
— У меня идея, — сказал вдруг Ит. — Зой, ты ведь живешь в том же отсеке, где жила Аня, верно? Давай ты расспросишь девушек, не говорила ли она что-то, что для нас может быть важно, а мы с Данькой и с кем-нибудь ещё попробуем проверить, что там на камерах могло остаться.
— Они, скорее всего, уже всё вычистили, — справедливо заметил Скрипач.
— А мы всё равно попробуем, — Ит усмехнулся. — Может, и не всё.
— Зой, нам тут надо дальше быть? — спросил Скрипач. — Отсек закрыт, причем, кажется, намертво, его заблочили. В пространство теперь никого не выпустят отсюда больше, как мне кажется. Значит, и нам тут делать нечего. Пойдемте?
— Пойдемте, — согласилась Зоя. — Мне почему-то казалось…
— Что? — спросил Ит.
— Что здесь может быть что-то. Ну, царапины на двери, на полу, какие-то следы… не знаю. Но здесь ничего нет.
— Да, здесь ничего нет, — ещё раз оглядевшись, согласился Скрипач. — Ребята, идёмте. Тут действительно сейчас лучше лишнего не светиться.
— Зой, вот ещё чего. Будь лучше всегда на виду, — попросил Ит, когда они вернулись на прежнее место, к иллюминатору. — Не ходи одна никуда. И девчонкам потихоньку скажи, чтобы тоже не ходили. Не знаю, поверят они в то, что дверь виновата, или нет, но лучше не надо бы.
— Они поверят, — Зоя опустила голову. — А знаешь, почему? Ты, Игорь, умный, думаю, ты догадался.
— И почему же? — спросил Ит, который и так уже знал ответ.
— Потому что хоть во что-то надо верить, — вздохнула Зоя.
* * *
— Ит, чего ты там нашел? — спросил Скрипач, когда они, проводив Зою, вернулись в свою каюту.
— То, что очень надеялся не найти, — ответил Ит. — Рыжий, там точно такая же вмятина, которую мы видели на корпусе снаружи.
— От рабочего скафандра нэгаши? — спросил Скрипач. Ит кивнул.
— Знаешь, что я думаю? Версия, конечно, не очень, но лучше, чем вообще ничего, и логичнее, чем прежняя. Некто хотел прогуляться. А там, откуда он собирался выйти, оказалась Аня, которую прислали за манометром.
— То есть ты думаешь, что её никто не вычислял, а убил просто из-за того, что она оказалась не в том месте и не в то время? — спросил Скрипач. — Хм… а ведь ты прав. Такой вариант никак нельзя скидывать со счетов.
— Другой вопрос — как он в скафандре прошел довольно большое расстояние никем не замеченный, этот некто, — Ит задумался. — Вот смотри. В порядке бреда, конечно, но… некто держит в своей каюте скафандр, и собирается куда-то отправиться. Он одевается, выходит наружу, и — ему надо спуститься на три яруса вниз, пройти длинный коридор, пару раз повернуть, миновать вход в зону управления, и только потом оказаться в нужном отсеке. Слишком долгая дорога. Он, конечно, мог отключить камеры, согласен, но людей-то куда девать?
— Верно мыслишь, — покивал Скрипач. — Но это только в том случае, если скафандр в его каюте. А если он ближе?
— Где? — тут же спросил Ит.
— «Велес» большой, — напомнил Скрипач. — Поищем?
— Поищем, — согласно кивнул Ит. — Господи, во что мы ввязались.
— И не говори, — покачал головой Скрипач. — Радовались ещё, два идиота. Долетели хорошо, живы, здоровы, последний этап остался. Ага, последний. Конечно.
— Надо ещё подумать, что нам нужно будет делать, если мы найдем этого гипотетического медведя, — справедливо заметил Ит. — А то, сдается мне, мы оказались несколько ближе к этому анекдоту, чем думали раньше.



Глава 13
Тонкости науки

 13 
 Тонкости науки 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
Всё та же опушка. Та же, уже начинающая подсыхать, золотистая трава, те же муравьи, та же светло-рыжая сухая утоптанная земля, корни всё тех же берез, которые тихо шелестят высоко над головами, то же полуденное солнце, уже почти осенний мягкий свет, и резные тонкие тени.
— Мы остановились на самом интересном месте, про науку, — сказал Ит, усаживаясь на землю. — Кажется, правитель разуверился в том, что пророк может ему помочь, и решил поменять тактику. Я прав?
— Не совсем, — покачала головой сказительница. Кисточки на её маске тоже качнулись, и Ит отрешенно подумал, что эти кисточки, пожалуй, чем-то похожи на усы, потому что расположены по бокам маски, и свисают вниз, выходя за её края. Когда-то, давным-давно, в одной из уже ставших прошлым жизней, Берта сказала, что лучше всего, наверное, кошкам, потому что только кошка может быть девочкой, и при этом с усами. Мало того, усы эту девочку только украшают. Данная речь, конечно, была обращена к их любимице, кошке Фишке, у которой на черной мордочке красовались роскошные белые слегка вьющиеся усищи, Берта в тот момент думала, что её никто не слышит, но Ит услышал, и долго потом улыбался этой простой и незамысловатой мысли. Кошачья девочка с усами. А ведь действительно…
— Почему не совсем? — спросил он. — Правитель решил обратиться к ученым. Так?
— Не совсем, потому что правитель не собирался прерывать общение с пророком, и переставать пользоваться его помощью. Он решил совместить одно и другое, — ответила сказительница.
— Ага, понятно, — кивнул Ит. — Спасибо за пояснение. Ну, в принципе, это вполне логично. По правилам игры я должен задать вопрос, чтобы продолжить, но сейчас я не уверен, тот ли у меня получится вопрос. Однако возьму на себя смелость, и спрошу. Скажи, правильно ли я думаю… как бы попроще… пророк, он самый главный среди пророков. Стало быть, ученый, с которым решил поговорить правитель, будет самым главным среди ученых?
— Верно, — кивнула сказительница. — Именно что самым главным. Вопрос принят, он правильный. Слушай, что происходило дальше.
* * *
 — Я рад, что ты пришел, — правитель говорил уверенно и надменно. — И рад, что о своём желании прийти народу сообщил. Они тебя, я знаю, очень любят, и слушают. Им мнение твоё, наверно, важно. Немудрено — ты можешь и спасти, и научить, и сделать много пользы для них. И это правильно, наука нам нужна. Так вот, скажу, зачем позвал тебя я нынче. Задание моё на этот раз не будет вовсе связано с войной… на первый взгляд, но позже, может быть, мы это знание сумеем применить и там. Пока не суть. Скажи мне, как ты мнишь, возможно ли отсюда, из живого мира, уничтожить то, что в мире нашем не существует больше? 
 — Эммм… мой дорогой правитель… — голос был незнакомым, тихим, вкрадчивым, и негромким. — Если честно, я не понял. Ты хочешь изничтожить то, что было уничтожено… уже? Не стать мертвее мёртвым. Все мы знаем, что если кто-то эту жизнь покинул, он — мёртв. Бесповоротно. От него могла остаться только оболочка. Так, может, речь о ней? Коль так, то я рекомендую простые средства, всем известные давно. Как-то — огонь, что может очищать почти любое вещество, которое горит; кислоты, щёлочь, жернова, дробилки; ещё останки можно прятать в лёд, ещё… 
 — Нет, ты меня не понял, — ответил правитель с лёгким раздражением. — Толкуешь ты о разрушении тела, а я же говорю о том, что материальным не является. Оно остаться может после разрушенья. Так можно ли разрушить и его? 
 Наступила пауза, видимо, учёный напряженно размышлял над тем, что ему было сказано. 
 — Не думаю, что это в нашей власти, — ответил, наконец, учёный. — Наука ведь, мой дорогой правитель, имеет направление одно, а именно — работу с материальным, вещественным, и осязаемым предметом. Который видим, слышим, ощутим; он измеряем, потому доступен пониманью. Ты же говоришь про высшие материи сейчас. 
 — Вот говоришь ты — видим, — возразил правитель. — Если ви́дим, то, получается, он всё же измери́м? А если можно измерять, то, значит, и уничтожить можно. 
 — Если так, то да, наверно, да. Правитель, разреши тебя спросить. Ты говорил про призраки сейчас? А может, про духовные идеи, что способны смущать умы и к дерзости приводят ненужной? 
 — Первое, — правитель помолчал, а затем продолжил. — Я говорил о первом. Понимаешь, я тут подумал о чужих потерях. Вот, например, враги, которых мы недавно победили, решат придумать призрачное войско, а после на всех нас его нашлют — что будем делать? Как их одолеть? По мудрости своей я не могу не думать о подобном, ведь бывает такое, что сперва идея, потом реализация, а после — противник пал, ведь средства не имел ведущего к победе. 
 Снова наступила пауза, после которой ученый осторожно сказал: 
 — Так это правда? О подобном слышал я иногда от старых дев, давно уж непригодных, что любят на закате посидеть, и говорят про то, о чём не знают. Но я, увы, подумал — это сказки, не более… 
 — Конечно, это сказки, — в голосе правителя зазвучал сарказм. — А так же винтокрыл был сказкой, потому что, подумай сам, ну как способен воздух железку удержать? А может, сказкой был когда-то тот аппарат, которым измеряются лучи, которые не видно? Так вот, сейчас буквально окружен ты тем, что раньше в мире этом сказкой было. Поэтому ты не спеши с вердиктом о сказках, ты подумай лучше, чем победить возможно будет, если правда к нам явится всё то, о чём я раньше тебе сказал. 
 — Так… призрак… — учёный задумался. — Ну, хорошо. Но можно уточнить детали? 
 — Валяй, — согласился правитель. 
 — Во-первых, призрак — он совсем без плоти, но в то же время виден, — начал учёный. — Противоречие заметно здесь, ведь если что-то видно, то, значит, преломляются лучи, иначе бы не стало видно ничего. Так, значит… ммм… пусть призрак будет материален, немного, так, совсем чуть-чуть, но всё же. 
 — Это любопытно, — оживился правитель. — А ну-ка, продолжай. 
 — Что может нам давать такой эффект? — кажется, учёный обрадовался одобрению. — Вот взять, к примеру, пыль, причем такую, что получилась из мелкой фракции… чего-то, неважно, нам сейчас неважно, из чего. Так если это пыль, то сможем мы такую пыль развеять. И вместе с нею призрак пропадет. 
 — А если нет? — спросил правитель с интересом. 
 — А если нет… ммм… позволь ещё подумать. О! Понял! Водяной туман, и тут его опять же, развеять можно. 
 — Если не туман? 
 — Тогда… голографический эффект. А если это он, то будет нужно найти источник, и его разрушить. Точней, источники, ведь нужен не один такой прибор, который нам позволит получить… 
 — Не надо тонкостей, давай ещё по сути, — приказал правитель. — У нас, выходит дело, есть возможность отправить этих призраков туда, где место им, а именно в обитель их смертных тел. Отлично! Что ж, коль так, я прикажу тебе — создай приборы, и после мне доставь, чтоб лично я всё осмотрел, и убедился в том, что действуют они исправно. 
 — Но… позвольте… как можно убедиться в действии? Ведь здесь я призраков не вижу, — осторожно поинтересовался ученый. 
 — То дело не твоё. Иди, создай приборы, а дальше буду разбираться я, — приказал правитель. — Хотя постой. Тебе сейчас, наверно, не помешают средства на запчасти и всякое подобное. Не знаю я ваши тонкости. Ты только мне скажи, и всё тебе доставят. И средства, и металл, и прочее. 
 — Спасибо, — обрадовано ответил ученый. — Я очень постараюсь оправдать высокое доверие. 
 — Так действуй, — решительно произнес правитель. — Жду результат. 
* * *
— Кажется, здесь исход вполне очевиден, — заметил Ит, когда сказительница смолкла. — Маловероятно, что вентилятор или кувалда помогут правителю избавиться от Тени.
Ему показалось, что сказительница усмехнулась.
— Ты верно мыслишь, — сказала она. — Но зачем ему может понадобиться… как ты сказал, кувалда?
— Как это — зачем? — удивился Ит. — Разбить оборудование для создания голограммы. Прожекторы, они хорошо разбиваются кувалдой, знаешь ли. Вот только не получит ли этот ученый по шапке за то, что выпросил денег для покупки оборудования и всего прочего?
— Почему он должен получить по шапке? — удивилась сказительница. — Правитель сам захотел дать ему средства, и дал. Что в этом такого?
— Но ведь это обман. У них там есть винтокрылы, верно? — спросил Ит.
— Да, есть.
— И что же? Винтокрылы есть, а вентиляторов нет? Перед тобой висит облачко пыли, которое, по каким-то непонятным причинам, приняло облик человека. Так сдуй это облачко, и всё. Никакой особенный прибор для этого не требуется. Вполне достаточно обычного вентилятора.
— Ты так считаешь? — прищурилась сказительница. — Ну, тогда слушай дальше.
— С удовольствием, — сказал Ит. — Очень внимательно слушаю.
— С удовольствием слушаешь? — удивилась сказительница. — Помнится, раньше ты говорил, что сказка не нравится тебе, и проходить её ты не хочешь.
— Было дело, — согласился Ит. — Просто у нас там снаружи такое, что я лучше тут хоть сколько времени побуду. Давай, рассказывай, что было дальше.
* * *
 — Итак, мой дорогой правитель, приготовься, — торжественно произнес ученый. — Сейчас тебе представить я хочу изделия, создатели которых трудились днями напролет, и ночи прихватив, превозмогая и страдая от нехватки отдыха и сна. Все силы отдали они для исполненья твоих идей. И с помощью науки они превозмогли и сделали. Смотри, — послышался звук, похожий на шуршание ткани. — Вот объект наш первый. Он предназначен для бития приборов, создающих голограммы. 
 — Постой, — кажется, правитель удивился. — Но это ведь… дай присмотрюсь… ведь это молоток! Всего лишь молоток, и больше ничего. 
 — Э, нет, правитель, подожди, сейчас поймешь идею, — залебезил ученый. — Быть может, сей прибор похож на молоток, но он, снабженный длинной рукоятью, способен уберечь вас от осколков, которые, конечно, полетят, когда по лампе стукнешь. Его назвали «битель», от слова «бить». Здесь, — снова какие-то непонятные звуки, — в другом конце сего прибора прикручен острый тонкий наконечник, чтоб внутренность светильников ничтожить с гарантией. А здесь — вот видишь? — тонкая игла, чтобы расковыривать всё то, что остаётся. И вот ещё, — снова шорох, — к прибору приложил я защитное устройство, чтоб глаза твои, а может, не твои, не пострадали. 
 — Понятно, — правитель, кажется, о чём-то раздумывал. — Допустим, вижу призрак. Эту хрень… ну, молоток, беру сперва я в руку… 
 — О, нет, сперва очки. Ага, вот так. Теперь берите битель, и можно. Бейте смело. 
 — А бить куда? — правитель окончательно растерялся, видимо, от высоты столь стремительного полета научной мысли. 
 — Где лампа! Лампу видно, и будет видно, ведь она не призрак. Её отлично видно по лучу. Вот там и бейте… ага, примерно так. Правитель, вы борец! Движение руки такое, словно владели с юности вы этим инструментом! Вы прирожденный битель голограмм! 
 — Да полно, — снисходительно усмехнулся правитель. — Понял. Дай сниму, раз так, и положу пока на место. Неси второе, что ты прячешь там? 
 — О, это «раздувай», — ответил ученый с подобострастием. Видимо, успех «бителя» голограмм его приободрил. — А так же «духодуй», и это имя мне больше мне по нраву, ведь лучше отражает его предназначенье. 
 — Я понял. Духов дуй, — согласился правитель. — Но в чем же тут подвох? Он больше чем похож на вентилятор. 
 — Да, принцип тот же, — согласился ученый. — Однако есть и отличья. Нужно рассказать. Сейчас его включу… глядите, дует ровно. Но стоит только призрак усмотреть, то жмите эту кнопку. Ага, вот так! Вы видите, что воздуха поток вдруг стал мощнее? Нам-то с вами, может, и не страшно, однако призрак тут же пропадет, рассеется, и сгинет без следа. 
 — Вот даже как, — медленно произнес правитель. — Что ж, хорошо. Сейчас свободен ты, я понял всё, и надо мне обдумать, в каком количестве мы будем делать «битель», а так же «духодуй». Ступай. Помощник передаст тебе вознагражденье. 
* * *
— Извини, но ты, кажется, сказала, что правитель был не дурак, — заметил Ит.
— Совершенно верно, — кивнула сказительница. — Он не дурак, отнюдь.
— Этот эпизод показывает, что он ещё какой дурак, — хмыкнул Ит. — Повестись на такое…
— Ты не дослушал фрагмент, — голос сказительницы стал строгим. — Сперва дослушай, а потом делай выводы.
* * *
 — Молчишь? Молчи, молчи, — правитель усмехнулся, однако усмешка его прозвучала совсем не весело. Ит понял, что сейчас правитель снова остался один, и обращается он к Тени, потому что никого иного рядом с ним уже нет. — Молчи, ведь я-то знаю, что думать можешь ты об этом всём. Я дурень? Которому продали вентилятор, причем за цену, словно золотой он был? И я, правитель, этого не понял? Да как же. Уж поверь, я больше понимаю, чем ты представить мог при жизни и сейчас. Я покупал не хлам, но верность. И они, поверь, не дураки, и приняли игру, которую мы разыграли здесь. Вдвоем. И он, и я. Он думал — я шучу, я должен думать — он. И должен он понять: я шутку оценил. Но — зародил я в нём сейчас зерно сомненья, и пониманье: я его позвал не просто так. Что дальше будет? Расскажу охотно. Мы сделаем хоть сколько «битлей», «духодуев», на радость публике. Себя, её, потешим, а вот потом, когда он осознает, увидишь — он придёт. Но без игры, серьезно. И тайно, потому что он нынче получил большой аванс… меня он знает тоже. Вентилятор? А как же. И молоток весьма неплох, замечу. Хочешь, стукну тем молотком я по твоей макушке? Нет, не хочешь? Жаль. Мне было бы смешно. Так вот, он явится. Один. Уже с вопросом. Он боится долга, ведь нужно отдавать, а путы крепки, не вырвешься, коль откусил кусок, — правитель засмеялся. — Так с ними надо. Только так, ты понял? В одной руке кусок, в другой — о нет, не плётка. В ней нож, и лезвие покрыто ядом, и увернуться ты уже не сможешь. К тому же рот твой занят куском, он столь велик и сладок, что отпустить нет мочи. Все они, — правитель на секунду смолк. — Все так висят. Забиты рты кусками, но крепче ртов их держит лютый страх, ведь знают — нож в моей руке всесильной всегда готов к любому нападенью. А шутки, вроде той, что мы сегодня тут учинили — это так, игра. Да, да, игра, чтоб просто оправдать его поездку для малых сих, что снизу наблюдают. 
 Правитель замолчал. Тихо зашуршала ткань, кажется, на неё положили какой-то тяжелый предмет. 
 — Чего ты никогда не понимал, так это сущности всех тех, о ком ты грезил, — шепотом произнес правитель. — Преддверье, вечность, доброе добро, будь справедлив и честен, и… неважно. Запомни — эта благость просто чушь! Есть куча ртов, куски, и нож с отравой. И это всё. Простое уравненье, не так ли? Всего лишь три предмета, ерунда. Их, кстати, можно убирать по одному, когда задача требует того, — правитель усмехнулся, но уже совсем беззвучно. — Когда мне будет нужно — я уберу куски. Или чуть-чуть ослаблю давление ножа, чтобы не хрустел под ним… мне кажется, ты понял. Ртов можно делать больше, меньше, вровень, играть с кусками, и ворочать нож туда-сюда. А знаешь, тебе, вот правда, в сущности свезло. Ведь если б ты донес свои идеи туда, куда стремился, ты бы первый был, кто заглотил кусок, и так бы ты повис, что даже я б, наверно, удивился. 
 Правитель тяжело вздохнул, помолчал, и, наконец, произнес. 
 — Надеюсь, этот изверг понял суть. И будет тут на днях. Он изверг, да, а так же погубитель. Он автор яда, сведшего тебя в могилу. Больше не смешно? Ну и молчи, как хочешь. Очевидно, наш разговор окончен. Всё равно я от тебя избавлюсь. 
* * *
— Да, ты права, — сказал Ит задумчиво. — Этот ученый, кажется, был видным деятелем, и близок к народу. Верно?
— Верно, — согласилась сказительница.
— И народ за ним наблюдал. Поэтому для отвода посторонних глаз правитель создает эту игру, и ученый к ней подключается, понимая, что на самом деле от него скоро могут захотеть что-то иное, но уже тайно. Для публики — учёный посещает правителя, они вместе создают план уничтожения призрачного войска, и разрабатывают оружие. Не для публики — правитель авансом платит ученому большие деньги, чтобы тот помог ему разобраться с проблемой. Всё так?
— Да, именно, — покивала сказительница. — Есть ещё один момент. Пророк и учёный не очень любят друг друга, поэтому правитель скрывает истинную цель визита ученого ещё и от пророка.
— Про это не было сказано ни слова, — заметил Ит.
— Верно, пока что не было. Можешь считать это бонусом за хорошее прохождение «Сказки о Тени», — сказительница помедлила. — Прости, что спрашиваю. Ты сказал о том, что у вас там какое-то «такое». В «Хороводе» игроки обычно не говорят в подобном ключе. Что произошло?
«Возможно, Данил был прав, когда говорил, что это суб-личность, — подумал Ит. — Не исключено. Она сейчас заинтересовалась фразой, которая не имела к ней отношения. Ладно, отвечу, это всё равно ничего не изменит».
— Погибла девушка. Говорят, что её раздавила дверь, но у меня лично на этот счет есть сомнения, — ответил он. — Её игровой индекс был, кажется, 1018, но я точно не знаю, мы не так много с ней общались. В общем, снаружи всё не очень хорошо, поэтому я ничего не имею против того, чтобы провести время здесь.
— Игрок 1018 отсутствует в пространстве «Хоровода» уже больше двух суток, — сказительница замолчала. — Как она погибла на самом деле?
— Её что-то раздавило, — ответил Ит. — Никто не знает, что именно. Слушай, — ему вдруг пришла в голову неожиданная идея. — А когда ты последний раз фиксировала её вход?
— Двое корабельных суток плюс три часа.
— Ясно. И она проходила сказку, правильно? — Ит вдруг почувствовал знакомое жжение в глубине души — потому что, кажется, нашелся след, причем там, где ни он, ни Скрипач этот след искать бы даже не подумали.
— Да, она проходила «Сказку о Тени», — подтвердила сказительница.
— А вы с ней говорили? Ну, вот так же, как ты говоришь сейчас со мной?
— Разговоры с игроками строго конфиденциальны, — сказительница тут же перешла на сухой официоз. — И разглашению не подлежат.
— Разглашать не надо, — тут же кивнул Ит. — Но… ты не можешь сказать, какой она была, когда общалась с тобой? Веселой, грустной, тревожной? Хотя бы это.
— Она была печальна и встревожена, — ответила сказительница. — Её что-то тяготило, и она никак не могла задать правильный вопрос по теме.
Верно, верно, подумалось Иту. Аня была здесь после того, как мы посетили Шестопалова, и, вне всякого сомнения, у неё были все основания для печали и тревоги.
— Она не показалась тебе испуганной? — спросил он.
— Скорее, раздосадованной, — ответила сказительница. — Хотя испуг, пожалуй, тоже был, но не очень сильный. А ещё она переживала за друзей и подругу, которые могут оказаться в опасности из-за их смелости.
Ей же самой хочется рассказать, понял Ит. Надо будет ещё раз поговорить с Зоей и Данилой про суб-личность, но это потом. Сейчас нужно пользоваться моментом.
— Из-за какой смелости? — спросил он.
— А то ты сам не знаешь, — усмехнулась сказительница. — Вы же вместе были на встрече. Она сказала, что боится за друзей, и назвала, за кого. Ты и твой брат были в этом списке. Так что можешь больше не спрашивать об этом.
Вот даже как. Ит понял, что сегодня она больше ничего не скажет. То есть скажет, но не то, что его интересует. Хорошо, попробуем зайти с другой стороны.
— Я не буду об этом спрашивать, — кивнул он. — Ты являешься интеллектуальной программой, если я правильно понимаю, и отлично имитируешь живого человека. Одна только твоя речь о пустоте внутри пустоты чего стоила. Но… уж не знаю, сумеешь ты понять меня, или нет, но мне сейчас действительно очень важны любые ответы. Потому что она оказалась права, и боялась не просто так. Мы в опасности. А она… не успела с нами поговорить. Может быть, она что-то сказала тебе?
— Только одно, — сказительница отвела взгляд. — Нужно смотреть наверх. Это цитата.
— Смотреть наверх? — ошарашено спросил Ит. Ничего подобного он не ожидал.
— Да. Она сказала «нужно смотреть наверх». Эта фраза была связана с её страхом. Прости, больше я ничего скажу, потому что не имею на это права. Я не знаю, что означают эти слова.
— Я тоже, — Ит покачал головой. — Слушай, хватит об этом. Я… хотел сказать тебе спасибо, — он улыбнулся.
— За что? — спросила сказительница.
— За сказку. Она начала становиться интересной.
— Дальше будет ещё интересней.
* * *
— Ну, чего там было? — спросил Скрипач, когда Ит стащил с головы визор.
— Там более чем любопытно, — ответил Ит. — Кажется, ребята были правы на счет суб-личности. Рыжий, мы с ней немного поговорили про Аню.
— Чего? — удивился Скрипач.
— Вот и того. Сам в шоке, — развел руками Ит. — Я пожаловался, сказав, что у нас тут всякое нехорошее, и сказал, что ничего не имею против того, чтобы поиграть подольше. Она спросила, что случилось.
— Спросила? — уточнил Скрипач.
— Ну да. Я ответил, что погибла Аня. Игрок 1018. Она тут же ответила, что игрока не было в «Хороводе» больше двух суток, и уточнила время. Но это пока ещё цветочки, рыжий. Дальше будут ягодки.
— Я уже боюсь, — Скрипач с недоверием посмотрел на Ита. — Ты не думаешь, случайно…
— Она больше всего была похожа на дубль-интеллект, притворяющийся программой, — тихо сказал Ит. — Помнишь, на той Земле, где мы отрабатывали Стрелка, работала Марфа, которая довольно долго водила нас за нос, изображая программу? Да, да, та самая Марфа, давно умершая женщина, которая осталась при городе, который любила, и стала, по сути, частью его интелектронной системы? Это более чем похоже, с одним лишь нюансом…
— Аппаратура «Велеса» не смогла бы поддерживать дубль-интеллект, — покачал головой Скрипач. — Не тот уровень. Искусственный — да, разумеется, смогла бы. Суб-личность — тоже. С купюрами, но смогла бы. А вот дубль — я сомневаюсь. Это уже нужен уровень выше. Намного выше. Хотя бы потому что имитация сознания, и само сознание — это всё-таки разные вещи. Дело не только и не столько в скорости мышления и в заложенных реакциях, дело в том, что определяет человека — как человека.
— Именно так, — подтвердил Ит. — Причем много где спорят о том, что является душой, а что — имитацией души. Дублем наша дама в маске быть не может по определению, в этом мы согласны. Похожа, как я уже сказал, но это не тот вариант. Так что, кажется, Данил был прав, когда выдвинул теорию о суб-личности.
— А дальше что там было? — спросил Скрипач с нетерпением.
— Самое интересное. Она передала мне слова Ани, которые от неё слышала. А именно «нужно смотреть наверх».
— В смысле? — опешил Скрипач.
— В прямом. Не знаю, в каком контексте, но Аня сказала ей, дословно, «нужно смотреть наверх». А ещё Аня рассказала ей про встречу, на которой были мы с тобой. И сказала, что боится за всех, кто там присутствовал, в том числе и за нас двоих. «Вы же вместе были на встрече», это дословно.
— Вот даже как, — Скрипач, кажется, ещё не до конца осознал только что услышанное, и сейчас пытался соотнести одно с другим. — Погоди. То есть, по сути, вы с ней говорили…
        — Практически на равных, — кивнул Ит. — Именно поэтому я и начал разговор про возможные интеллекты. Понимаешь, рыжий, в этот раз она         вела себя        . Наверное, я путано объясняю, но суть именно в этом. Она вела себя, как живой человек, и явно была в чём-то заинтересована.      
— В чём-то? — переспросил Скрипач. — Не в том ли, что происходит вне «Хоровода»?
— Мне показалось именно так, — кивнул Ит. — Сходишь сам и проверишь?
— Да, конечно. Через два часа, по графику, — ответил Скрипач. — А пока… Ит, скажи, ты не хочешь прогуляться?
— Очень хочу, — кивнул Ит. — Немного прогуляться, и совсем чуть-чуть посмотреть наверх.
— Да, посмотреть наверх там и сям, — подтвердил Скрипач.
* * *
«Наверх» — это, конечно, было очень условно. Некоторое время они слонялись по своему сектору, приглядываясь к потолкам, но ничего интересного не увидели. Прошли по коридорам, заглянули к спортзалу, дошли до столовых. Потолки и потолки, ничего интересного. Устройство корабля они знали неплохо, но, судя по всему, для более подробного анализа этого самого «наверх» придется вытаскивать из сети подробную схему, и разбираться уже с ней. Потому что без схемы даже условно невозможно было предположить, где может, пусть хотя бы теоретически, находиться нужный «наверх».
— В фильмах про космос монстры всегда лазают по воздуховодам, — сообщил Скрипач, когда они вернулись в свою каюту. — Может быть, кто-то реализовал детскую мечту?
— Какую мечту? — не понял Ит.
— Воздуховоды эти самые, — объяснил Скрипач.
— Рыжий, какие, на фиг, монстры? — с упреком спросил Ит. — О чём ты вообще говоришь?
— О том, что кто-то бродит по «Велесу», используя воздуховоды, — пояснил Скрипач.
— Ага, конечно. Ты не хуже меня знаешь, какие они здесь — не то что пришельцы, мышь не пролезет, — Ит вздохнул. — Там сплошные отсечки, куча клапанов, и стоят системы защиты на случай разгерметизации. Нет, тут что-то совсем другое. Давай так сделаем. Ты сгоняй сейчас в «Хоровод», как положено по этому их графику, а я ещё погуляю и подумаю. Ужин тебе принести?
— Принеси, — кивнул Скрипач. — Вот только где ты гулять собрался?
— Хочу ещё раз дойти до того отсека, — объяснил Ит. — Сдается мне, мы что-то не заметили. К своему стыду скажу, что наверх я не смотрел, когда мы там были.
— Я тоже, — Скрипач нахмурился. — Но там не посмотришь толком. Эти дурацкие панели горят через одну, то есть получаются световые пятна, и…
— Теневые области, в которых действительно сложно что-то разглядеть, особенно если понятия не имеешь, куда нужно смотреть, — закончил за него Ит. — Нам те потолки, которые мы сегодня проверили, приходилось разглядывать вдвоем, и под разными углами, чтобы хоть что-то увидеть. Так что давай ты в «Хоровод», а я пойду. Сперва туда, а потом за ужином. Попробуй узнать что-то про этот самый «наверх», — попросил он. — И вообще, пообщайся с ней. Думаю, тебе будет интересно.
* * *
Мысль, которая возникла у него по дороге, оказалась верной — Ит отлично помнил, где была расположена та самая вмятина, про которую он рассказал Скрипачу. Дойдя до нужной точки Ит на всякий случай огляделся — было пусто, ничьих голосов или шагов не слышно — потом присел на корточки, нащупал вмятину, а затем поднял голову, и…
Да. Искомое было именно там, где и должно было быть. Прямо у него над головой, между двумя слабо светящимися панелями, в обычной корабельной полутьме, на потолке были следы. Точно такие же, какие они с рыжим нашли на корпусе «Велеса» снаружи, перед люком, ведущим в отсек с реактором.
— Ого, — только и сказал Ит. — Так… дайте-ка подумать.
Допустим. Просто на секунду допустим, что мы оба были правы, и этот скафандр находился где-то здесь, неподалеку, в этой части корабля. Почему он оставляет такие следы — второй вопрос, как говорится, пока что это неважно. Так вот. Некто надевает скафандр, находясь на корабле, затем… правильно, идёт по этому коридору, не активируя систему, способную оставить следы, а дальше… дальше в этот же коридор входит Аня, и человек в скафандре нападает на неё, в процессе уродует потолок, потом утаскивает девушку в отсек, и там убивает. Что потом, непонятно. Да и неважно пока, важно другое. То, что скафандр точно здесь, и что им неоднократно пользовались. Кто — неясно. Нужно искать.
Он, этот некто, не первый раз подобное проделывал. И Аня его видела, но не в тот раз, когда погибла, а задолго до этого! Ит хотел было хлопнуть себя по лбу рукой, но остановился. Вот только почему нужно смотреть наверх? Может такое быть, что человек, к примеру, тестировал оборудование, и прицепился к потолку, чтобы понять, хорошо ли держат крепления? Запросто. Или, плохо умея обращаться со скафандром, он ошибочно что-то сделал, и повис на потолке. Аня могла его в этот момент увидеть, но он удрал, и единственное, что она поняла для себя: опасность может прийти сверху. Вот теперь сходится. Это старый след, он оставлен не тогда, когда убили Аню, а раньше.
Но, в таком случае, зачем это некто снова пришел сюда, ведь реактор он уже уничтожил? Ответ, впрочем, очевиден. Скоро в отсек могут войти, а в этом самом отсеке находятся…
— Он хотел снять свои приборы, — прошептал Ит. — Забрать оборудование, блочки, которые вырабатывают молекулярные нити. Так? Да, вот это верно. А мы, два хитрых братца, заклинили люк. И… а вот это уже совсем точно. Он не шел за Аней по коридору, и никуда её не тащил. Он вошел в отсек снаружи, из пространства, пройдя через шлюз, именно поэтому дверь шлюза и была открыта.
Пазл сложился теперь уже окончательно. Ит постоял с минуту, сверяя то, что у него получилось, а затем, всё ускоряя шаг, пошел обратно, на жилой уровень, в сторону столовых. Этим вечером им с рыжим будет, что обсудить за ужином.



Глава 14
Первая речь капитана

 14 
 Первая речь капитана 
  Корабль «Велес»  

— Погоди, чего? Приказано выйти в коридор, чтобы послушать, чего они там решили? — удивленно спросил Скрипач.
— Ну да, — кивнул Ит. — У тебя стало плохо со слухом?
— Нет, — Скрипач с упреком посмотрел на Ита. — Вообще-то, я читал, если ты не заметил. Или у тебя стало плохо со зрением?
— Язва ты, — поморщился Ит. — Что читал-то? Чего тебя так увлекло?
— Ит, заканчивай издеваться, — попросил Скрипач. — Искал скрытые полости, которые можно было бы использовать, чтобы впихнуть туда скафандр. Равно как и ты это делал час назад.
— Рыжий, нет ничего подходящего, я же сказал. Но те, что есть, проверим. Так и быть.
— Я должен был убедиться. Ладно, пойдем слушать, чего они там ещё удумали, — Скрипач сунул коммуникатор в карман, и поднялся. — Не понял, почему для этого нужно идти в коридор, если честно.
— Вот я тоже не понял, — кивнул Ит. — Это более чем странно.
* * *
— … принятое решение стало результатом проведенного расследования, о котором вкратце вы сейчас будете проинформированы, — голос Шестопалова был сух и резок. — Кроме того, произошли некоторые события, которые стали для этого решения определяющими. Сейчас вы прослушаете сообщение капитана Никифора Всеславовича Тугаринова. Принятый план действий окончательный, и не подлежит обжалованию.
Скрипач с тревогой посмотрел на Ита. Тот едва заметно пожал плечами.
— Мне это не нравится, — едва слышно произнес Скрипач.
— Мне тоже, — кивнул Ит.
— … двигателю номер четыре нанесены необратимые повреждения. Диверсию в секторе два удалось частично предотвратить, однако реактор номер два так же оказался поврежден, поэтому обратный путь стал для корабля невозможным.
Капитан говорил сейчас глухим, тяжелым голосом, его речь была медленной, размеренной, словно удары метронома.
— Так же из-за потери реакторов номер два и номер четыре становится невозможной и высадка на планету. Однако, — голос капитана стал громче, — решение было найдено, и это решение является единственным путем спасения для экспедиции «Велес».
Пауза.
— После того, как будут проведены подготовительные работы и ряд изысканий, «Велес» уйдет от планеты GJ 357 к её луне, и встанет на орбиту. Вторым этапом будет создание плана высадки, и образование колонии. Всем спасибо за внимание.
* * *
— А… э… что это было? — свистящим шепотом спросил Скрипач.
Где-то в коридоре, в отдалении, заплакала женщина, сперва тихо, потом громче.
— Ребята, вы слышали? — спросил кто-то.
— Луна⁈ — переспросил другой голос.
— Погодите, погодите, дайте вникнуть… что он сказал?..
— Какой ещё второй двигатель поврежден? Когда? Как?
— Диверсия⁈ Убить гадов к чёрту, кто это сделал!
— Но говорили же, что домой, что запас топлива и состояние корабля вроде позволяет…
— Да погодите вы, чего вы сразу… дайте разобраться… где Дмитрий, он же в курсе должен быть…
— Ещё и второй двигатель? Что у нас за бардак тут вдруг стал твориться? Охранять надо, пока остальные не уничтожили, в таком случае! Давайте охранять двигатели! Надо Диме сказать…
— Колония? На луне? А ресурсов-то хватит? Ну, если гидропоника, и если воду найти, то, может, и хватит…
Женщина в отдалении продолжала плакать, вскоре в другой части коридора заплакала ещё одна. Скрипач дернул Ита за рукав, и указал кивком куда-то в сторону.
— Идём, — согласился Ит. — Это надо как-то осмыслить.
Они прошли через коридор, вышли из жилой зоны, и вскоре оказались в пустом коридоре, ведущим к столовым.
— У меня два вопроса. Зачем и на хрена? — спросил Скрипач в пространство. — С какой радости они выдали это решение?
— Нужно поговорить с Данилой и Зоей, — сказал Ит. — А вот решение… Рыжий, кажется, пришла пора связаться с Лийгой, и объяснить ей, что тут происходит.
— Мы сами не знаем, что тут происходит, — справедливо заметил Скрипач. — Ацетон, убийство, аварии, теперь луна… после этого заявления я окончательно перестал понимать что бы то ни было.
— Так в том и дело, — кивнул Ит. — У нас и до этого были весьма шаткие версии, а теперь я вообще не знаю, что и думать. Если раньше были хоть какие-то идеи, то сейчас их вообще нет. Вот смотри. Раньше у меня, к примеру, были мысли о какой-то подковерной игре, связанной с теми же попытками выслужиться и занять определенное положение в обществе после возвращения. Теперь… нет, эта версия не состоятельна. Ты ведь понимаешь, что колония на местной луне не проживет и десятка лет. На счет высадки… даже с двумя реакторами вполне возможно выработать достаточно топлива, чтобы организовать высадку экипажа на планету. Да, за более длительный срок, не три месяца, а год, но возможно.
— Я говорил ровно о том же, — согласился Скрипач. — Это же будет смертоубийство, причем довольно-таки жестокое. Допустим, ну, чисто гипотетически допустим, что они сажают «Велес» на местную луну… что дальше? Демонтаж части корабля, устройство базы — после двух лет такой работы, а займет это не меньше двух лет — в живых останется не больше половины экипажа. И эту оставшуюся половину довольно быстро прикончит и радиация, и поломки оборудования, и его естественный износ, и любые неполадки с гидропоникой… не знаю, причин масса.
— Именно. Попытка создания такой колонии — самоубийство, — Ит покачал головой. — То есть подобные колонии возможны, но только с постоянной поддержкой с материнской планеты, или — на высоких уровнях, где проблемы давно решены технически. Помнишь ту же сферу Тэус?[1] Да, это колония, которая находилась даже не на луне, а в пространстве. И там вполне успешно жило довольно большое количество людей, причем не одно поколение, и не два. Но! — Ит поднял указательный палец. — Цивилизация Самфелаг не просто контролировала эту колонию, она её поддерживала, обеспечивала едой, медициной, создавала условия, в которых люди могли не просто выжить, а жить вполне качественно, и она в этих вопросах преуспела. А здесь что? Если говорить начистоту, то уже сейчас на «Велесе» нет стопроцентно здоровых людей, и причины для этого просты, как грабли. Радиацию «Велес», конечно, блокирует, но защита уже частично деградировала, а еще через два-три года она…
— Превратится в тыкву, — мрачно сказал Скрипач.
— Именно. Далее. Сила тяжести, которая на этой луне будет одна шестая от нормы. Это тоже не в плюс, конечно. Про биологию ты сам всё знаешь не хуже меня, — Ит осуждающе покачал головой. — И так далее. Даже мы с тобой сейчас уже не в самом лучшем виде, а что будет дальше?
— Надо связаться с Лийгой, — мрачно сказал Скрипач. — И побыстрее. Очень надеюсь, что она сумеет нас отсюда вытащить.
— Нас-то, предположим, она сумеет вытащить, а люди? — спросил Ит. — Бросить на произвол судьбы?
— Ит, вот у тебя иногда бывают… даже не знаю, как это правильно сказать. Приступы идиотизма, видимо. Люди? Ты не заметил, что эти люди уже собираются охрану у реакторов ставить, и, разумеется, они будут сейчас видеть врагов во всём, что движется, и давить друг друга, по поводу и без. Ты про Тэус вспомнил, а я почему-то вспомнил, как ты на Терре-ноль валялся в реанимации, а тебя в таком виде избивали санитары. Так, чтобы немножко себя развлечь. И ещё я помню, как ты возражал, когда мы с Киром решили съездить потом туда, и морды им набить. Святость и кротость — это очень хорошо, конечно, вот только не надо переходить границы, пожалуйста.
— Рыжий, приступы идиотизма у тебя тоже бывают, и сейчас я наблюдаю как раз один из них, — тихо сказал Ит. — Чего ты несешь такое? Не стыдно? Среди этих людей полно хороших и достойных, и не их вина, что с ними случилось то, что случилось.
— Я не это имел в виду! — рявкнул Скрипач. — Правило самолета — сперва спасаешь себя, потом ребенка и старушку. Если Лийга вытащит нас, потом получится вытащить и «Велес» тоже. А вот сдохнуть за компанию со всеми теми, кто тут находится…
— Ладно, хорошо, уговорил, — кивнул Ит. — Но хотел бы тебе напомнить, что у нас есть ещё одна проблема. Собственно, именно та, из-за которой мы тут находимся. А именно — высадка. И попытка найти то, что требуется.
— Если всё будет так, как они сейчас сказали, то никакой высадки не получится, разумеется, — заметил Скрипач. — Я про это тоже думал. Собственно, у нас с тобой остается один вариант. Угоняем бот, садимся, ищем, параллельно связываемся с Лийгой. Собственно, это всё.
— И тебя ничего в этой схеме не смущает? — спросил Ит.
— А что именно меня должно смутить?..
— Гм. Ну, во-первых, ацетоновый убийца существует, и совсем не факт, что он нам позволит даже подойти к ботам, не то что бы что-то угонять, — начал Ит. Скрипач досадливо поморщился, но перебивать не стал. — Во-вторых, у ботов тоже выставят охрану, и обойти её будет не так легко, как хотелось бы. В-третьих, предполетная подготовка бота, а именно — его заправка. Этот момент меня смущает больше всего, потому что заправка идёт около трёх часов, если не больше, и… соображаешь? Мы могли бы угнать бот, но это имело бы смысл только в том случае, если бот был бы заправлен, и находился в стартовом колодце. Где они стоят сейчас, ты знаешь не хуже меня. Это не кино, рыжий. Это жизнь.
— Ой, ладно тебе, — Скрипач махнул рукой. — Справимся. И не с таким справлялись.
— А если с нами справятся быстрее? Нет, рыжий, сперва надо найти этого… кем бы он ни был, попутно разобраться с руководством, потому что источник всего происходящего находится там, и только там, а дальше — по обстоятельствам.
— Ит, что именно ты предлагаешь делать? — спросил Скрипач. — Все прежние планы идут сам понимаешь, куда. Ты сейчас сказал просто так, или это уже нечто конкретное?
— Это нечто конкретное. Ищем скафандр, ищем того, кто его носит, и готовимся идти в гости к Тугаринову с компанией. У нас есть несколько дней, потому что они, конечно, не поведут «Велес» к луне сразу, им нужно время для подготовки. И очень надеюсь, что мы сумеем успеть раньше, чем успеют они.
* * *
Данил нашел их сам, после завтрака, у столовой, и сказал, чтобы вечером приходили, он собирает всех, кого возможно, потому что это всё нужно обсудить. Скрипач возразил, что времени мало, и что, может быть, не стоит тянуть с обсуждением до вечера, но Данил ответил, что людей будет, видимо, много, коммуникаторы он использовать для сбора не хочет, поэтому народ придется вылавливать по одному, и предупреждать каждого лично. Во время этого разговора Данил выглядел встревоженным и мрачным, видно было, что ситуация ему совершенно не нравится, но — об этой ситуации у него есть какое-то своё мнение, которое он сейчас озвучивать не будет. Ит предложил помочь со сбором, и Данил обрадовался — да, это было бы хорошо, если можете помочь, помогите, конечно. Зоя тоже помогает, и Варя, и ещё несколько человек.
— Дань, а что на счет похорон Ани? — спросил Скрипач. — В объявлении ничего не было.
— Сегодня, тоже вечером, — Данил вздохнул. — Я узнал случайно. Оказывается, информацию передали Диме, и он уже должен был предупредить нас всех, но…
— Но он не предупредил, — закончил за него Ит. — Почему я не удивлен?
— Он сволочь, — тихо произнес Данил. — Он просто сволочь, тварь, на которой пробу ставить негде. Разве можно так поступать? Это низко.
— Может, он просто не успел? — спросил Скрипач. — Объявление сделали ещё до завтрака, теперь суматоха началась, вот и не сказал ничего.
— Он ничего не сказал, потому что его сейчас в коридоре даже не было, он подошел позже. Не успел? Скинуть на коммуникаторы всем в секторе два предложения — это требует так много времени? — резонно спросил Данил. — Ладно, ребят, давайте до вечера. Предупредите, кого сумеете. Чем больше, тем лучше.
* * *
День потратили на то, чтобы прочесать доступную часть корабля вдоль и поперек, причем делали это уже практически не стесняясь — всем было просто не до того. Выделили несколько участков, в которых теоретически можно было бы что-то спрятать, осторожно, не привлекая внимания, проверили стеновые панели. Скрипач сказал, что неплохо было бы добыть съемник, тонкую пластину с прорезью, с помощью которой панели легко выходили из креплений. Ит согласился, и они пошли в мастерские, где разыграли маленькую сценку — пока Ит рассказывал знакомым техникам о похоронах, Скрипач быстро обнёс пару ремонтных сумок, и добыл то, что требовалось, а именно: две пластины, несколько подходящих ключей, и магнитный съемник, небольшой, но довольно мощный. Техники, с которыми Ит сейчас разговаривал, «своими» не были, поэтому про собрание Ит им, разумеется, ничего не сказал, зато успел послушать то, что техники думали про перспективу оказаться на луне.
— Обидно, конечно, а что делать, если выхода другого нет? — риторически вопрошал один из техников. — У корабля есть все шансы развалиться прямо тут, на орбите, и чем это кончится? Погибнем к чёрту…
— Коль, но ты же инженер, ты же соображаешь, что к чему, — попробовал возразить Ит. — Ну с чего бы кораблю разваливаться? Данных об износе у нас нет, отчетов нет, исследований не было, так с чего ты взял…
— У нас, может, и нет, а у руководства есть, — уверенно ответил Коля. — Они знают, чего делают. Там умнейшие мужики сидят, все при степенях, все не по одному образованию имеют, и с головами у них всё в порядке. Меня больше напрягло то, что о диверсии во втором секторе сказали. Это какая же тварь удумала такое, и, главное, для чего? Кто-то нас всем составом убить хочет, и с этим надо что-то делать.
— Зачем кому-то надо нас убивать? — резонно спросил Ит. — Хоть какие-то мысли есть у тебя на этот счет?
— Не-а, — покачал головой Коля. — А у тебя?
— И у меня тоже, — согласился Ит. — Мы, вроде, никому ничего плохого не делали, да и нет тут тех, кому это могло бы понадобиться. Мы тут как бы все заодно.
— Значит, не все, — уцепился за новое слово Коля. — Не все мы заодно, Игорь. Но вот тут у меня дельная мысль появилась. Сейчас Тугаринов заявление, считай, сделал, верно? Так вот, кто не согласен с ним будет, тот и есть этот самый, который «не все».
— Почему ты так решил? — нахмурился Ит.
— Потому что Тугаринов и остальные нам зла не желают уж точно, — наставительно произнес Коля. — Если кто экипажу и хочет добра, так это они. Он, Тугаринов, головой за корабль и команду отвечает, он клятву давал, он жизнь за нас положит, лишь бы всё хорошо было. И во время подготовки он работал, как я не знаю, кто, и во время полета все проблемы решал, и ведь решил, мы здесь в результате. Живые и здоровые. А сейчас он, небось, всю голову себе изломал, чтобы придумать, как выручить и корабль, и команду.
— А домой ты не хочешь? — спросил Ит.
— Хочу, конечно, — Коля погрустнел. — Кто же не хочет. Но раз такое дело вышло — что уж теперь. Будем терпеть и работать.
— Может, удастся связаться, чтобы помощь прислали, — добавил кто-то ещё. — Ничего, прорвемся. Сядем, закрепимся там, наладим связь, глядишь, и помощь к нам придет.
— Эту экспедицию мы десять лет готовили, — напомнил Ит. — Долго ждать придется.
— Надо будет, подождем, — пожал плечами Коля. — Потерпим, прижмемся, и подождем. Где наша не пропадала, да, ребята?
Несколько голосов ответили, что да, и дождёмся, и прорвемся, и потерпим, если надо. Ит покивал вместе со всеми, потом заметил, что Скрипач, оказывается, уже давно подает ему знаки — идём, мол, я всё сделал, и встал. Коля поднялся следом.
— На похороны-то придешь? — спросил Ит.
— На похороны? — Коля нахмурился. — Нет, наверное. Я же не знал её толком, так, походя здоровались, да и всё. Отчасти жаль её, конечно, девка была симпатичная, а отчасти чего-то не очень.
— Почему? — удивился Ит.
— Потому что надо технику безопасности соблюдать, и смотреть, куда идёшь. Не просто же так её дверью раздавило, правильно? Значит, сделала что-то, и получился такой печальный результат. Так что не пойду я, Игорь, её хоронить. Лучше тут делами позанимаюсь. В мастерской всегда работа найдется.
* * *
Сперва отнесли добычу из мастерской в свою каюту, и спрятали, причем там же, в каюте, опробовали и пластины, и магнитный съёмник — всё работало отлично, и под задачу подходило как нельзя лучше. Ит после услышанного в мастерской стал мрачен и задумчив, Скрипач же то и дело начинал саркастически улыбаться, потом спохватывался, и улыбка сползала с его лица, которое тут же принимало такое же, как у Ита, мрачное выражение. Ит, наконец, не выдержал, и спросил:
— Чего ты улыбаешься?
— Просто подумал, какие у них будут рожи, когда они поймут хотя бы часть правды. А потом… — Скрипач вздохнул. — Потом я понял, что даже если они что-то и поймут, они найдут тысячу оправданий для той лжи, в которую им удобно верить. И умирать они будут на этой луне с такими же лицами, какие у них были сегодня в мастерской.
— Ты улыбнулся не один раз, а десяток, — напомнил Ит.
— И мне надо за каждый раз отчитываться? — уточнил Скрипач. — Ну, давай попробую. Святой Тугаринов — это тема для отдельного исследования…
— Которое нам предстоит буквально вот на днях, — Ит с интересом посмотрел на Скрипача. — Тебя удивляет, что они в него верят вот так?
— Нет, — Скрипач рассмеялся. — Мы с тобой этих верунов за жизнь видели столько, что это меня рассмешить уже не может.
— Тогда в чём причина?
— Ит, ну правда… ну мысль мелькнула — а в кого, интересно, верит сам Тугаринов? И я не про бога или богов, нет. Думаю, ты понял.
— Да уж понял, — Ит вздохнул. — Чёрт его знает, да нам это и без разницы. Вот что. Давай лучше по делу. Ужинаем, идём провожать в последний путь Аню, потом встречаемся с Данькой и компанией, а ночью прогуляемся к тем точкам, которые наметили, и посмотрим, чего там и как. Хотя, знаешь, сдается мне, мы просто потеряем время. Если скафандр существует, то он у кого-то в каюте. А у нас просто физически нет возможности сделать полноценную проверку. Бродить по каютам, брать народ на воздействие, и обыскивать — идея так себе.
— Да, верно сказано, — Скрипач поскучнел. — Нереально. Эх, нам бы оружие, ну хоть какое-то.
— Это ещё зачем?
— Исключительно для устрашающего эффекта, — объяснил Скрипач. — Если придется угонять бот…
— Если придется угонять бот, мы справимся и так, — сказал Ит. — Нам для этого оружие не потребуется.
— Как знать, — покачал головой Скрипач.
* * *
Народу в этот раз собралось в коридоре много, гораздо больше, чем в прошлый раз. Когда перестали подходить, Данил велел всем рассаживаться, а сам вышел на уже ставшее привычным место в центре помещения.
— Привет, народ, — сказал он. — Ну что, приплыли, как говорится. Сегодняшнюю речь слышали все, и про решение тоже знают все.
— А вот с Аней попрощаться пришли не все, — вдруг сказала Зоя. — Почему вы так? Стыдно, ребята. Просто стыдно.
— Что бы это изменило? — спросил кто-то. — Зой, не до того сейчас.
— Не до того? — Зоя повернулась на голос. — Быть человеком — это теперь называется «не до того», да, Валер? Я тебя правильно поняла?
— Аня умерла, — тихо ответил парень, к которому обращалась сейчас Зоя. — А мы в полной, как бы сказать… ну, понятно, в чём. О живых надо думать. Ей уже всё равно, а вот нам нет.
— Спасибо за честность, Валера, — Зоя вдруг улыбнулась. — Дань, извини, что перебила, просто… на душе гадко очень.
— Понимаю, — кивнул тот. — Так, ладно. Продолжаем. Значит, луна, и организация на ней колонии. Это смертельный номер, ребята, и вы не хуже меня понимаете, почему. Суточная доза радиации там будет около тысячи четырехсот микрозивертов. Защита, которая стоит на «Велесе»…
— Защита Корнеева, — подсказал кто-то.
— Верно. Защита Корнеева является активной, она потребляет довольно много энергии, и она, как вы сами знаете, деградирует со временем, — Данила помолчал несколько секунд, а затем продолжил. — По моим предварительным расчетам наша защита уже через год будет пропускать до двадцати процентов излучения. Через два — сорок. А через пять лет от неё останутся разве что воспоминания.
— Вот только вспоминать будет некому, — заметил Скрипач.
— Правильно. Потому что к тому моменту мы просто вымрем. Колония была бы возможна на той Луне, которая у нас дома осталась, с постоянной поддержкой с Земли, но здесь — это нереально. Потому что у нас нет, и быть не может ни запасного оборудования, ни большого комплекса для синтеза, ни запчастей, ни…
— Дань, это понятно, — сказал всё тот же Валера, который говорил про похороны. — Но, может быть, придет помощь?
— Экспедицию «Велес» готовили десять лет. Плюс два с половиной года дороги. Даже если помощь выйдет прямо сейчас, она придет уже к шапочному разбору, — хмыкнул Скрипач. — Мы передохнем раньше, чем эта помощь до нас доберется. Ты инженер, возьми, и посчитай. Данька вон посчитал, мы с братом тоже, Зоя… Зой, ты считала?
— Разумеется, — кивнула девушка. — Даня у нас ещё оптимист, я думаю, что мы не продержимся и двух лет.
— Почему? — спросил откуда-то сбоку женский голос.
— Потому что существуют дополнительные факторы, которые мы пока что не в состоянии учесть, — ответила Зоя. — Любое случайное событие, и мы покойники. А произойти может что угодно. От метеорита, до поломки оборудования, которую мы не сумеем исправить.
— Так-таки и не сумеем, — хмыкнул ещё кто-то.
— Ну, давайте тогда починим четвертый реактор, — пожала плечами Зоя. — Мы не то, что починить, мы даже подобраться к нему пока что не смогли. И совсем не факт, что сможем.
— Ребят, а что вы предлагаете, в таком случае? — спросил ещё кто-то. — Луна не вариант, это мы все поняли. Решение, выходит дело, ошибочное. А какое, в таком случае, верное?
— Планета, — ответил Данил. В помещении тут же стало тихо. — Моё предложение будет следующим. Надо срочно забросить на планету разведывательные зонды, сделать предварительный анализ, и готовиться к высадке. Но не на луну, а на планету. Там у нас шансов будет гораздо больше.
— Почему ты так в этом уверен? — спросила вдруг Варя. До этого она сидела рядом с Зоей, на полу, по-турецки, и молча слушала. — А если там, на этой планете, опасно? Вдруг там что-то страшное? Действительно страшное, не такое, как мы можем себе вообразить, а по-настоящему? Луна хотя бы пустая, там никого и ничего нет…
— Ага, кроме безвоздушного пространства, и радиации, — хмыкнул Данил. — В любом случае, планета — это шанс. Хорошо, не высадка, хотя бы зонды. Я не понимаю, почему мы до сих пор так и не отправили ни одного зонда? Они ведь остановили программу раньше, ещё до того, как с реактором и движком случилась авария. Помните? Кто в программе был? Ага, вижу. Довольно много нас работало в ней, и я ещё тогда удивился — чего они тянут? Был вполне адекватный план, но его просто остановили, и… и всё. Мы занимались почти десять дней чёрти чем, вместо того, чтобы делать дело, ради которого мы сюда столько времени шли. Потом они остановили программу полностью. А потом произошла авария четвертого реактора и двигателя.
— Мне почему-то кажется, что ничего там особенно страшного и нет, — сказал вдруг Зоя. — Вполне симпатичная планета. Континенты, моря, океаны, горы. Сила тяжести чуть меньше привычной, морей побольше, но… но она же здесь, рядом. Так для чего нам местная луна?
— Зой, биологическую угрозу никто не отменял, — напомнила Варя. — А если там найдутся опасные бактерии или вирусы? Про какие-нибудь крупные формы жизни я вообще молчу. Эта планета может нас убить гораздо быстрее, чем это сделает луна.
— С высокой долей вероятности ты, Варя, для этих бактерий окажешься несъедобной, — усмехнулась Зоя. — Но именно для того, чтобы понять, есть там что-то или нет, и существует программа, которую мы должны были начать, когда прилетели сюда. Анализ, три возвратных зонда, десять невозвратных, сбор информации, и только после этого — принимается решение о высадке. Да и в раздетом виде там никто гулять вроде бы не собирался. У нас есть скафандры, если ты не забыла.
— А ещё там имеется воздух, который вполне успешно можно очищать, вода, которой тоже можно пользоваться, и радиации там не будет, — заметил Скрипач. — Даже если всё так плохо, как нам говорят, на планете у нас шансов намного больше.
— Верно мыслишь, — похвалил Данил. — На планете у нас будет шанс выжить. На луне — гарантированно нет.
— Так что ты предлагаешь? — спросил кто-то из коридора. — Идею мы поняли, рациональное зерно в ней есть. Делать-то что будем? Они уже всё решили, про луну. Сейчас, если я правильно понял, сделают расчеты, выстроят орбиты, и вперёд.
— Нужно срочно сделать встречный план, и пойти к руководству… — начал Данил, но его тут же перебило несколько голосов:
— Ходили уже, а толку? Только по шапке прилетело, и всё. Станут они нас слушать…
— А мы сделаем так, чтобы послушали. Но для этого нужно больше народу, — решительно произнес Данил. — Поэтому первым предложением будет следующее. Сейчас делаем краткий план, а потом скидываем его на коммуникаторы всем, кому только возможно. За исключением, конечно, таких личностей, как Дима и Любаша.
Кто-то засмеялся, Данил тоже улыбнулся.
— Дальше — смотрим, как народ отреагирует. Потом собираем всех, кто с нами, и уже большим коллективом объясняем то, о чем говорили сегодня. Да, это займет пару дней, я понимаю. Да, времени у нас мало. Но мы должны дать им всем понять, что речь идёт об их жизни. И… — он замялся. — О жизни их будущих детей, которые могут вообще не появиться на свет, если мы окажемся на этой чёртовой луне.
— Дань, а если они не станут нас слушать? — решился вдруг Скрипач. — Если будет то же самое, что было во время разговора с Шестопаловым? Что тогда?
— Не знаю, — Данил помрачнел. — Пока не знаю. Но тогда были несколько иные обстоятельства. Сейчас…
— Сейчас они тоже иные, — заметил Ит. — Совсем иные, если ты не заметил.
Скрипач предостерегающе посмотрел на Ита.
— Так в том и дело, что совсем иные, — сказал Данил в ответ. — Они совершают ошибку, и мы обязаны им доказать, что они не правы. Что они погубят в результате команду.
— Вот только команда им верит, — тихо произнес Ит. — Мы тут поговорили сегодня… да неважно, с кем, потому что таких большинство. Дань, они считают, что решение принято правильно, и что начальству виднее.
— Значит, им нужно будет доказать, — пожал плечами Данил. — С цифрами, с примерами, со спецификациями на оборудование, с графиком степеней износа, и так далее. Так доказать, чтобы поняли.
— Думаешь, это поможет? — спросила вдруг Зоя.
— Это должно помочь, — ответил Данил. — Должно, Зой. Обязано. Они же не совсем безумные, правда? Как думаете, ребята? Совсем или не совсем?
— А чёрт их знает, — ответил кто-то. — Тут, кажется, нормальных вообще не осталось. Я вон в себе уже сомневаюсь, поэтому не могу говорить за других.
— Всё равно мы будем пробовать, — произнес Данил решительно. — Может быть, они поймут не сейчас. Потом, когда придет время…
— Когда придет время, мы уже будем на луне, и откатить ситуацию не сумеем, — беззвучно сказал Скрипач, однако Данил его услышал.
— Не будем, — сказал он. — Я всё сделаю для того, чтобы мы там не оказались.
— А чего ты так разошелся-то? — спросил вдруг Валера, тот самый парень, который задал самый первый вопрос. — Дань, тебе в этом всём какой интерес? В начальство метишь, или как?
— Или как, — ответил Данил. — У меня свой интерес, но к начальству это отношения не имеет. Да и не хотел я никогда в начальство.
— А что за интерес?
— Дойти туда, куда шёл всю жизнь. До нового мира. Нового дома. Ну и личное кое-что, но это тебе, Валер, неважно, — Данил усмехнулся. — Всё, народ, давайте до завтра. Кто хочет помочь составлять сообщение, останьтесь. Сейчас для всех найдется работа.
* * *
— Поверят они ему, держи карман, — проворчал Скрипач. — Конечно, попробовать стоит, но на успех я бы особенно не рассчитывал.
— Лучше смотри по сторонам, — попросил Ит. — И говори потише.
— Камеры мы выключили, говорить можно и нормально, — возразил Скрипач. — Что у тебя там?
— Пусто, если не считать проводки и ремонтной зоны, — ответил Ит. Эта панель была третьей, которую они сняли, и Ит уже понял, что занимаются они сейчас совершенно бесполезным делом. — Тут даже пломбы все на месте, то есть эту панель с самого старта никто ни разу не открывал.
— Ясно. Тогда пошли дальше. Следующую ты открываешь, или я? — спросил Скрипач.
— Давай я, вроде бы я уже приноровился, — ответил Ит. — Тем более что всего одну открыть осталось. Идём?
— Идём. Вообще, не думаю, что её нужно открывать, — заметил Скрипач, когда они шли по коридору к следующей точке. — Это точно не наш вариант.
— Почему? — рассеянно спросил Ит. В это момент он задумался о чём-то своём, и про вариант не понял.
— Потому что она слишком маленькая, — Скрипач остановился. — Ит, ты куда? Мы уже пришли.
— А, да. Извини. Торможу слегка. Ну, маленькая и маленькая, но давай всё же открою, — сказал Ит. — Так, смотри по сторонам, я быстро.
Да, эта панель действительно была небольшой — всего лишь сорок сантиметров на восемьдесят. Ит подумал, что Скрипач, похоже, прав, но панель всё-таки снял. Нахмурился, присмотрелся. А потом позвал:
— Рыжий, подойди сюда.
— Ты там нашел что-то? — с любопытством спросил Скрипач, подходя поближе.
— Нет, тут пусто, но…
Скрипач подошел, заглянул в нишу, а потом с удивлением посмотрел на Ита.
— Вот и я о том же, — ответил Ит на его немой вопрос. — Ацетон. Запах слабый, но, тем не менее, он есть. Что-то здесь было. Просто это что-то забрали.
— Целиком скафандр сюда бы не влез, — покачал головой Скрипач.
— Целиком нет. А вот шлем и перчатки, например, влезли бы запросто. Ладно, пойдем к себе. Кажется, на сегодня нам и впрямь уже довольно этого всего.
— Да, ты прав, пойдем, — покивал Скрипач. — Только давай всё-таки осмотрим получше панель и нишу. Один раз мы уже опростоволосились с потолком, не хотелось бы повторять свои же ошибки.
— Согласен, — кивнул Ит. — Давай смотреть.
* * *
[1] Ит вспоминает события из книги «Братство бумажного самолетика», проект «Искажения».



Глава 15
Ученый совершает открытие

 15 
 Ученый совершает открытие 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
Ит тяжело вздохнул, отошел на пару шагов от тропинки, и сел в траву. Посмотрел на сказительницу — она стояла ровно там же, где и всегда — и сказал, немного подумав.
— Вообще, если честно, вопросов у меня очень немало, но я почему-то думаю, что ты мне на них не ответишь.
— Почему? — спросила она.
— Ну, хотя бы потому что они находятся в стороне от основного сюжета сказки, — объяснил Ит. — Мне, например, интересны личности и Тени, и правителя. Нет, о правителе ты хоть что-то рассказала, и его раскрыла, но вот Тень остается абстрактной фигурой, ненависти к которой я не понимаю. Правитель умён, он умеет ненавидеть, но до сих пор непонятно, за что именно он так возненавидел Тень. На власть тот вроде бы не претендовал, свергать никого не собирался, ничего плохого, кажется, не делал. Я не вижу в твоём рассказе даже намёка на поступок, из-за которого его могли убить.
— Да, я не могу ответить на этот вопрос, — ответила сказительница. — Но не потому что не знаю ответа. Просто этот ответ отнял бы у меня слишком много времени.
— Ну, времени у нас теперь, думаю, будет предостаточно, — вздохнул Ит. — Наш местный правитель решил отправить всех нас жить на луну, так что «Хоровод» останется для нас единственным развлечением… до смерти, наверное.
— Отправить вас жить на луну? — впервые за всё время в голосе сказительницы Иту почудилась тень растерянности. Именно тень, нечто мимолетное, почти незаметное, но, тем не менее, существующее.
— Ну да, — кивнул он. — Мы не будем садиться на планету или высаживать исследователей или десант. Будем строить базу на луне. Наверное. Не знаю пока точно.
— Но ведь планета лучше, чем луна, — заметила сказительница. — Правильным поступком было бы отправиться туда, и там основать колонию, ведь там должна быть жизнь, которая не существует на спутнике.
Ит с интересом посмотрел на неё.
— А тебе это откуда известно? — спросил он.
— «Хоровод» видит то же, что может видеть «Велес», — ответила сказительница тихо. — Я видела планету. Это хорошая планета. Там для вас всех есть будущее. Там могут быть построены поселения, могут рождаться дети, могут существовать растения и животные. И там, в отличие от луны, все вы можете выполнить своё истинное предназначение.
— Какое? — с интересом спросил Ит.
— Продолжать жить, дарить жизнь, хранить жизнь, встречать жизнь, — ответила она совсем уже беззвучно. — Жить — это счастье. Разве нет? Вы можете там обрести счастье, а это очень и очень много.
— Ну, тут я с тобой согласен, — кивнул Ит. — Однако не всё мы решаем. То есть мы попробуем, хотя совсем не факт, что у нас что-то получится. Но мы попытаемся, — он улыбнулся. — Так, ладно, хватит об этом. Давай лучше про сказку.
«Главное — её не спугнуть, — подумал Ит в этот момент. — Если сейчас попробовать давить вопросами, она сорвется и замолчит. Чем бы она ни была на самом деле, эта женщина в маске, у неё человеческие реакции. По крайней мере, она демонстрирует сейчас человеческие реакции. И нужно сделать так, чтобы не я просил о чём-то, а она сама начала рассказывать, по своему желанию, без давления со стороны. Она видит то же, что видит „Велес“? Крайне интересно. Вполне возможно, она видела первую аварию. Видела, но почему-то молчит об этом. И, вполне возможно, её ответ или рассказ может оказаться для всех нас принципиально важным».
— Хорошо, — произнесла сказительница. — Давай поговорим про сказку. Тебя смущает отсутствие информации о Тени, верно я поняла?
— Да, совершенно верно, — подтвердил Ит. — Ты не могла бы всё-таки как-то более подробно и детально раскрыть этот момент?
— По счастливому стечению обстоятельств в последующих частях сказки эти моменты будут освещены. Может быть, не столь подробно, как тебе хотелось бы, но будут. А теперь тебе следует задать правильный вопрос, чтобы мы смогли открыть продолжение.
— Ну, правильный так правильный. Итак… Скажи, ученый пришел к правителю в третий раз уже один, верно?
— Верно, — согласилась сказительница.
— И о чём же они говорили?
— Слушай.
* * *
 — Да, мне пришлось в тот раз солгать тебе, но вот сейчас скажу толику правды, — правитель говорил тихо, и словно бы через силу. — Мне кажется, есть у меня проблема, и она… во мне. Нет, не подумай, я не болен, и я не ощущал себя больным, но у меня сложилось впечатленье, что вижу я, что видеть здесь не должен. И… я хочу узнать, в порядке всё со мною, иль нет. 
 — Вот даже как? — так же тихо спросил учёный. — Что ты хотел проверить? 
 — Видимо, себя. Вдруг что-то в теле стало ненадежно, а я грешу на то, чего здесь нет. 
 — Ты… видишь призраков? — шепотом спросил ученый. — Иль я неверно понял? 
 — Нет, не вижу, — правитель слабо усмехнулся. — Но пару раз мне вроде бы казалось, что промелькнула тень. Поэтому себя хочу проверить, чтобы убедиться. 
 — Разумно, — ученый помедлил. — Но нужно будет уточнить детали. Что будет представлять собой проверка, которую ты хочешь? 
 — Что предложить ты можешь? Или, что точнее, какую именно проверку ты бы провел себе, в том случае, что видишь ты иное, чего здесь нет? — спросил правитель. Наступила тишина, видимо, учёный размышлял. 
 — Проверка зрения, — медленно начал он. — Потом проверка слуха. Потом проверить следует все жидкости, что в теле пребывают. Потом, коль с этим будет всё в порядке, я посоветовал бы просветить насквозь твой организм, и дальше станет ясно, что может быть не так. Но тут проблема. И зрение, и слух проверить здесь смогу я, но с жидкостями трудно, потому что дворец не приспособлен для проверок. И просветить здесь тоже невозможно, ведь ты не держишь нужные приборы. Зачем они тебе? 
 — Приборы я куплю, — ответил правитель. 
 — Купить, конечно, можно, однако если кто-нибудь узнает, то слухи поползут, — ученый снова задумался. — Но… можем мы схитрить. Ты поменяй дневное одеянье, и маску нацепи, чтоб не узнали, а я тебя тихонько отвезу туда, где есть всё нужное. 
 — Отлично, — похвалил правитель. — Что ж, приступим давай к проверке зрения и слуха. А завтра, на восходе, поедем мы туда, где есть все нужные приборы, и проведем там день. Нам дня, надеюсь, хватит? 
 — На первый раз должно хватить, — ответил ученый. 
 — А если вдруг не хватит, то проверку твою мы после повторим, — решил правитель. — И, кстати, посоветуй, что делать мне, чтоб сохранить здоровье? 
 — Умеренность, немного воздержанья от вредностей, спокойствие… ещё хороший сон, а так же свежий воздух по утрам, — принялся перечислять ученый. — Ещё, конечно, ванны, но такие, что водной пылью тело орошают из специальных леек, где золотые вставки. Это нужно, чтоб организм напитан был энергией порядка, а так же света, солнца, и добра. 
 — Спасибо, всё понятно. Что ж, несложно такое соблюдать, — сказал правитель. — Давай проверим зрение теперь. Скажи, что делать. 
 — Сядьте поудобней, и пристально смотрите на меня. А дальше будет просто, обещаю… 
* * *
— Ну, это, по крайней мере, разумно, — заметил Ит. — Тень на самом деле вполне может являться галлюцинацией, которая преследует правителя из-за его нечистой совести. Это возможно?
— В сказках всё возможно, — пожала плечами сказительница. — Однако мы с тобой уже пришли к выводу, что совести у правителя нет.
Ит рассмеялся.
— Да, было дело, — согласился он. — Действительно. Значит, они с ученым предположили, что Тень — это просто галлюцинация.
— Не вместе, — покачала головой сказительница. — Это предположил сам правитель, а ученый может об этом лишь догадываться. Но он умён, и, конечно, о своих догадках распространяться не намерен.
— Это правильно, — покивал Ит. — Вообще, тут намечается хоть какая-то логика в происходящем. Потому что-то, что правитель делал до этого момента… знаешь ли, я практик, в мистику не очень верю, и мне показались странными эти методы с жертвоприношениями и прочей ерундой.
— Понимаешь ли, бывают ситуации, в которых поневоле поверишь в мистику, — заметила сказительница.
— А вот тут ты права, — Ит посерьезнел. — Действительно, такие ситуации бывают. Боюсь, что мы сейчас как раз в такую и попали.
— О чём ты говоришь? — не поняла сказительница.
— Да обо всём, — признался Ит. — Девушка, игрок 1018, на самом деле была убита, двигатель и реактор разрушил незнамо кто, руководство, кажется, сошло с ума, и собирается угробить команду, люди тоже как помешанные, про планету словно бы вообще позабыли, а ещё этот чёртов запах ацетона, то на месте аварии, то на месте убийства… зачем я тебе это всё рассказываю? — вдруг спохватился он. — Нервы ни к чёрту, наверное, вот и говорю всё подряд.
— Ты о луне, и о станции? — переспросила сказительница. — Да, это может привести к гибели команды. Но… ты уверен, что игрока 1018 убили?
— Да, — ответил Ит беззвучно. — Уверен. Я… мы с братом её видели. Это был не несчастный случай.
Сказительница молча, испытующе посмотрела на него, но ничего не ответила. Ит понял, что сейчас, кажется, она не будет продолжать этот разговор, и не ошибся — потому что она снова заговорила о сказке.
— Давай вернемся к сказке, — предложила она. — Итак, учёный провел проверку, и снова прилетел к правителю. Как ты думаешь, что он ему сказал?
— Понятия не имею, — покачал головой Ит. — Видимо, тот оказался здоров.
— Верно, — кивнула сказительница. — Но было ещё кое-что.
* * *
 — Итак, надеюсь, я здоров? — спросил правитель нетерпеливо. — Иль нет? Ты вид имеешь сейчас растерянный и жалкий, и я в недоуменье. Что случилось? Ответь немедля, я волнуюсь! 
 — Да, — ответил учёный. — Ты здоров. Ты как никто здоров, мой дорогой правитель. Остры твои глаза, прекрасно слышишь; все органы в порядке, а жидкости составом близки к идеальным. Да нет, не близки, идеальны, как одна. Но… — ученый замялся. — Есть один момент… 
 — Да говори скорее! — рявкнул правитель. 
 — Я говорю. Тут есть один момент. Моя проверка, которую столь тщательно провел я, показала, что вы, правитель мой… похоже, вы бессмертны. 
 — Что?.. — опешил правитель. 
 — Ну, вот так. Всё ваше тело, что округло, гладко, пронизано особым веществом, которое способствует бессмертью. То вещество не даст распасться клеткам, что тленью оказались неподвластны, оно вас сохранит здоровым, сильным, и бодрым, сбережет от яда, а если вы слегка поранитесь случайно, то вещество те раны тут же заживит. Не знаю, будет ли над вами властно время, но, думаю, что и оно отступит, склонившись перед вами, мой правитель. Возлюбленный герой, что будет править над всеми нами вечно. 
 — Вот даже как, — задумчиво произнес правитель. — Не ожидал. Но… что ж, давай с тобой тогда поступим мудро. Ты должен будешь всё перепроверить, и после, убедившись, доложить. А я обдумать должен то, что здесь я слышал. Побыть наедине с собой, решить вопросы внутреннего свойства, что накопились. Пока иди, я позже позову. 
* * *
— Ого, — Ит покачал головой. — Правитель обретает бессмертие? Но почему? Знаешь, а ведь ты действительно сумела меня удивить. Я не ожидал такого развития сюжета.
— Ты должен дослушать фрагмент, — строго произнесла сказительница. — Обсудить его ты успеешь позднее.
* * *
 — Бессмертье, — тихо произнес правитель. — Что ж. Я очень рад. Вот это приз так приз, ведь я не даром прошел свой путь, став тем, кто есть, и сделав многое. Я заслужил бессмертье. А ты, пустая Тень, ты проиграл. Ты — проигравший, и запомни это. Навек, навечно, то есть навсегда — ты проиграл. Ты побежден, осмысли, ведь это истине подобно той, что дети в азбуке прочесть сумеют, едва они научатся читать. Ведь всё обычно как — есть те, кто слабость духа мнят добротой и кротостью своею, и в этом их ошибка. Доброта совсем иное, она не про добро, пусть даже парадоксом звучат сейчас слова. Попробуй вникнуть. Вот общество, в нём есть разнообразье, что состоит из мудрых и наивных. Те, что мудры, способны к подчиненью, поскольку понимать умеют важность решений, что им принадлежать по праву не могут. Им даже радостно, что бремя за них несёт другой. А есть иные, что заблудились в ереси своей, и думают, что им подвластно мыслить, как те, что избраны. И, не являясь теми, кому дано решать, они устроить способны скверну и раздор, внушая доверчивым и недалеким чушь, что порождает тлен и приведет к несчастью впоследствии. Ты этого не понял, и чтобы избежать проблем великих, я принял на себя удар. Наградой, видишь, стало мне бессмертье, то самое бессмертье, о котором мечтали многие, но получить не вышло… 
 Правитель замолчал, размышляя. 
 — Я говорил сейчас лишь об идеях, что умы наивных способны посещать, с тобой же дело обстояло хуже. Весь наш народ, всех, малых и больших, ты записал в предтечи, причем не объяснил, что будет дальше, когда возникнет то, о чём ты молвил, и что произойдет с народом после того, как он уйдёт. Она, оно, они… да нет, неважно. Что, если этот путь приводит к бездне, иль к ложной истине, которую проверить не в силах вообще никто? Не думал ты об этом? Верно? Я зато подумал. И нету оправданий, таким, как ты. Твоя слепая вера ведёт на край, за край, и дальше вниз, туда, где исчезают даже тени, ведь нет теней во тьме. Ты ложный символ, ты лишь плод ошибки, но ты упрям, и ты стоишь недвижно лишь потому, что ослеплен когда-то был ложным богом. Мне же помогает мой истинный творец. Он сделал мне сейчас… нет, то не дар, то больше. Он создает теперь небесный щит, он даровал мне плоть, что смерть преодолеет, чтоб я тебя сдержал. Навечно. А ты… ну, продолжай мне душу тяготить, ты только лишь одно умеешь делать… такое… Хотя… я всё же попрошу у них совета, как мне убрать тебя, чтоб не мешал. Да, что греха таить, ты даже мёртвый мне мешаешь. Теперь меня на части будут рвать два чувства. Одно — мой долг, пред всем моим народом. Другое — мёртвый взгляд, который надо мной довлеет уж давно. Но ты не победишь. Не допущу. Позволить не могу такого. Я буду думать. 
 Правитель смолк, и, спустя долгое время шепотом произнес: 
 — Нет, не пойму, проклятье или дар…бессмертье… 
* * *
— А вот это уже гораздо интереснее, — заметил Ит, когда пространство вокруг посветлело, и он снова оказался на лесной опушке рядом со сказительницей. — То есть Тень, получается, пытался внушить народу некую идею, которая напугала правителя, и которую он решил пресечь.
— Совершенно верно, — кивнула сказительница. — Тень говорил о том, что его народ, и он сам является тем, что можно назвать предтече. И что после становления этого народа в небесной сфере наступит время для схождения того, чьё пришествие он предрекал. Помнишь, я рассказала тебе о том, что он говорил?
— «Нужно, чтоб граждане познали праведность, помня о том, что они — преддверие вечности», — ответил Ит. — Я запомнил, потому что эта фраза показалась мне важной.
— Ты прав, она действительно важна. По мнению Тени, народ Тени должен был стать преддверием, — сказительница помедлила. — Преддверие и есть предтече, но для того, чтобы пророчество сбылось, нужно…
— Так там ещё и пророчество было? — удивился Ит. — Ты не говорила мне об этом.
— Да, Тень был, по сути, пророком. Вот только пророки бывают очень разными. Одни используют свою силу для собственного блага, другие…
— Другие — как Тень, который погиб, — закончил за неё Ит.
— Именно так.
— То есть Тень, получается, был первым предтече, который хотел из своего народа сделать тоже предтече? — переспросил Ит. — Я правильно понимаю?
— Не совсем, но ты уловил суть, — ответила сказительница. — На самом деле народ Тени должен был стать преддверьем для другого народа, которому он должен был передать знание, нужное для встречи…
— Вечности?
— Да. Это долгий путь, если ты подумал об этом. Долгий и сложный. Но Тень знал, что это путь единственно верный, именно поэтому он был готов на всё, лишь бы его идея продолжала жить. И, думаю, именно поэтому ему было позволено остаться.
— Чтобы исправить правителя? — Ит нахмурился. — Но ведь это невозможно. У правителя есть своя система убеждений и ценностей, и он никогда от неё не откажется. Кстати, о бессмертии. Я думаю, это наказание, а не благо.
— Почему ты так решил? — с интересом спросила сказительница.
Ит с печалью посмотрел на неё. Конечно, ответить правду — нереально, но ведь можно поменять на этой правде одежду, и перекрасить в нужный цвет.
— Потому что это, наверное, очень тяжело и тоскливо — быть бессмертным, — сказал он. — И, наверное, больно. Ведь рядом с тобой всегда будут те, кто уйдёт. И даже если у тебя нет ни грамма совести, как у этого правителя, ты всё равно будешь испытывать боль от осознания того, что ты, по сути, навсегда один. От одиночества страдают все, даже законченные эгоисты и циники.
— Ты снова верно мыслишь, — кажется, сказительница улыбнулась. — Но, поверь, есть в бессмертии аспекты много хуже перечисленных тобой.
— И какие же? — спросил Ит.
— Бессмертные бессильны, — объяснила сказительница. — Ты можешь убить смертного, но после этого ты над ним уже не властен. Равно как и правитель сейчас не властен над Тенью. Вот только он этого пока не понял.
— А он поймет? — спросил Ит с интересом.
— Об этом ты узнаешь позже, игрок номер шестьсот пятнадцать, — строго ответила сказительница. — А сейчас мне хотелось бы узнать твоё мнение. Как ты думаешь, цель Тени действительно настолько важна? Правильно ли он поступил, был ли в этом смысл, и есть ли он сейчас, на этом этапе сказки?
— Хм, — Ит задумался. — Возможно, что да, цель важна. И поступил он, наверное, правильно. Плохо только то, что в этом всём нет конкретики, поэтому мне трудно отвечать на такие вопросы. Но если говорить только том, что я знаю… если бы это было неважно, вряд ли высшие силы позволили бы ему стоять рядом с правителем, и давить ему на психику.
— А что такое высшие силы? — спросила сказительница.
— Не знаю, — пожал плечами Ит. — Возможно, бог. Или ещё что-то, о чём мы не имеем представления. Мирозданье, например. Похоже на высшие силы?
— Ответ принят, — кивнула сказительница. — Скажи, тебе жалко Тень?
— Вот уж не знаю, — покачал головой Ит. — Наверное. Правителю нелегко терпеть его присутствие, но и ему, думаю, тоже тяжело — ради великой цели стоять рядом с этой гадиной, и продавливать, причем с неизвестным результатом. Вообще, я не понимаю, чего он добивается, — признался Ит. — Что должен сделать правитель, чтобы хоть что-то изменилось?
— Об этом ты узнаешь позже, — ответила сказительница, и рассыпалась каскадом золотистых искр.
* * *
— Ит, вылезай давай из «Хоровода», ты нужен, — позвал Скрипач. Ит стащил визор, и потёр переносицу. Побаливает, потому что визор довольно тяжелый.
— Нос отдавил опять, — пожаловался он. — И руки затекли.
— Сейчас оттекут, — сердито сказал Скрипач. — Поход к начальству переносится на завтра. У нас не хватает данных.
— И при чём тут я? — спросил Ит. — Тридцать человек работать собиралось.
— Работает двадцать в результате, десять, кажется, переметнулись в другой лагерь, — Скрипач вздохнул. — Точных цифр я не знаю, но наших существенно убыло. Ит, все боятся, как мы и предполагали. Мне тут прямым текстом заявили час назад, что одна мертвая в пространстве уже летает, а мы следом не хотим, нам пожить охота. Нормально?
— В смысле? — не понял Ит.
— В прямом! Уже ходит версия, что Аню пристукнули за то, что она не хотела приказам подчиняться. Ага, у меня такая же рожа была, когда я это услышал. Да, основная версия — про дверь, а вот народная молва успела ей приписать всякое, — развел руками Скрипач. — Как тебе такой расклад?
— Офигительно, — покачал головой Ит. — Ты в «Хоровод» сейчас?
— Ну да, а куда деваться. Пойду. График же, чтоб его так, — с досадой сказал Скрипач. — Я бы лучше поработал, если честно, толку уж точно было бы гораздо больше. Чего там сегодня, кстати?
— Там любопытно. Сходи, думаю, тебе понравится. Хотя бы отвлечешься. Этакая получается этическая схема, в которой непонятно, кто прав, а кто виноват, — ответил Ит. — Интересно то, что дама явственно дала понять: она на стороне Тени. А ещё она не в восторге от идеи про луну, то есть она, получается, за нас в этом конфликте.
— Это нам очень поможет. Дубль-интеллект на нашей стороне, с ума сойти, — хмыкнул Скрипач. — Она говорила что-то о планете?
— Сходи и сам послушай, — посоветовал Ит. — Да, говорила. О планете, о важности жизни, о счастье. Говорю же тебе, там сегодня более чем любопытно, поэтому иди, не сомневайся.
— То есть она продолжила выдавать эту свою человеческую базу, я правильно понял? — спросил Скрипач.
— Ага, — кивнул Ит. — И базу, и реакции, и убеждения. Любопытно, кто же это успел побаловаться с «Хороводом» до нашего отлета, и подсадить в него вот такое. А ещё мне очень интересно, где и в какой временной период в мировой истории существовала такая схема, ведь она явно дала понять, что это списано с какой-то реальной ситуации. Вот только в истории я ничего подобного вспомнить так и не сумел.
— Потому что нечего вспоминать, — пожал плечами Скрипач. — Не было такого. Сама сказка выглядит очень странно, кроме того, это мистическая история, и что-то в ней есть… не могу объяснить.
— Что именно в ней есть? — спросил Ит.
— Не знаю, — Скрипач задумался. — Что-то в ней неправильно. Но я не понимаю, что.
— Вот и я тоже, — кивнул Ит.
* * *
Первым делом Ит отправился искать Данилу, и в каюте Данилы он обнаружил Зою, причем Зою встревоженную и растерянную. И Данила, и девушка имели вид, мягко говоря, непривычный, поэтому Ит первым делом спросил:
— Ребята, чего случилось?
— Игорь, они собираются отобрать у всех коммуникаторы, — ответил Данил. — Любаша час назад об этом сказала Зое. В спортзале. Частным, так сказать, порядком, как она это любит делать.
— Чего? — не понял Ит.
— Я пошла в спортзал, — начала объяснять Зоя. — Хотела позаниматься немножко. Народ рассылку получил, ко мне подходили, спрашивали… я отвечала… потом эта подошла, я ещё в зал не попала, ждала своей очереди, а она выходила. Так вот, она подошла, и, ухмыляясь, сообщила мне, якобы по секрету, что завтра утром ни у кого коммуникаторов не будет, потому что мы мутим воду, и смущаем людей досужими вымыслами. Я спросила, с чего она взяла, что вымыслы досужие, ведь вот они, цифры, графики, пояснения. Она ответила, что цифры мы выдумали, графики можно любые нарисовать, а пояснить она и сама может, да получше, чем мы это сделаем. А потом добавила, что лучше бы нам заткнуться, и не лезть на рожон. Как тебе такое?
— Про коммуникаторы — это серьезно? — спросил Ит с тревогой.
— Мне кажется, что нет, — покачала головой Зоя. — Отобрать коммуникаторы — это бред полнейший. Как с экипажем общаться без них? Был бы «Велес» маленький, одно дело, но он же огромный! Как вызвать сотрудника, если он в отдаленной части корабля находится, например?
— По общей связи, — предположил Ит.
— Полторы тысячи человек — по общей связи? Каждый раз? — спросила Зоя. — А кто это будет делать, и как? Тот же Дима, он что, для того, чтобы кого-то вызвать к себе, будет таскать с собой модуль общей связи, что ли?
— Почему нет? — Ит пожал плечами. — К тому же себе они коммуникаторы, думаю, как раз оставят. Вот тебе и доступ к связи. Дел-то.
— То есть ты думаешь, что они отберут? — с удивлением спросила Зоя.
— Могут, — Ит нахмурился. — Но к Тугаринову мы завтра всё равно пойдем. Другого выхода нет.
— Вот! — наставительно поднял палец Данила. — Именно так. Выхода нет. Соберемся, и пойдем. И будь что будет.
— Дань, а чего может быть? — спросил Ит. — Сам ты как думаешь?
— В том, что они попробуют нас послать, я не сомневаюсь, — Данил вздохнул. — Но… будем стоять на своём. Потому что эта борьба — она за наши жизни на самом деле. И я не хочу, чтобы наши жизни закончились там, на этой чёртовой луне.
— Согласен, — покивал Ит. — Зой, сколько народу собирается идти? Не уточняла?
— Двадцать пять человек, — Зоя опустила взгляд. — Очень мало. Двадцать пять — из без малого четырех сотен. И… я боюсь, что они действительно смогут… сделать что-то с нами. Не знаю, что, но мне почему-то страшно.
«Правильно, — подумал Ит. — Ты боишься совершенно правильно, потому что в таких ситуациях неважно, на чьей стороне правда на самом деле, важно, кто твою правду поддерживает, а кто нет. Нас мало. И это плохо».
— Но мы всё равно попытаемся, — он улыбнулся. — Помнишь поговорку про леммингов?
— Про то, что тысячи леммингов не могут быть неправы? — спросила Зоя. Ит кивнул. — Поговорку помню, вот только на самом деле никакие лемминги со скал, конечно, никогда не прыгали. Это киношники придумали, чтобы кадры красивые получить. Грязная история.[1]
— Знаю, — согласился Ит. — История действительно не очень красивая, но даже если она и не настоящая, это уж точно не повод прыгать со скалы, если с неё собираются прыгать все, утверждая, что это верное решение.
— Согласна, — сказала Зоя в ответ. — Вот с этим я совершенно согласна. Но… я вот всё думаю, что же сделать, чтобы не дать спрыгнуть остальным? Что им показать, какие слова найти, как убедить? Мы все привыкли верить авторитетам, и с этой верой сложно что-то сделать.
— Тебе тоже хочется верить им? — спросил Ит.
— Нет… не знаю, — Зоя отвела взгляд. — Может быть, и хочется, но такая вера — это на самом деле слабость. Пусть решение за меня примет кто-то другой, потому что я не хочу брать на себя ответственность. Ведь так?
        Ита словно ледяной водой окатило — потому что сейчас Зоя почти точно процитировала то, что он слышал сегодня в «Хороводе». Что говорила сказительница? Точнее, не она сама, а правитель — её устами? «         Те, что мудры, способны к подчиненью, поскольку понимать умеют важность решений, что им принадлежать по праву не могут. Им даже радостно, что бремя за них несёт другой».         Могла Зоя это слышать, или нет?      
— Зой, а ты сегодня была в «Хороводе»? — спросил Ит.
— Нет, — она покачала головой. — Я и вчера не была. Остановилась на ученом, который принес правителю молоток и вентилятор. А что?
— Да так, ничего… пока что, — Ит нахмурился. — Просто похоже вышло. То, что ты сказала, и то, что я сегодня услышал в «Хороводе». Скорее всего, это просто совпадение.
— Там тоже шла речь о леммингах? — спросил Данил.
— Не совсем, но да, отчасти, — Ит задумался. — Про решения, если точно. Кому их можно принимать, а кому нельзя.
— Странная эта сказка какая-то, — заметила Зоя. — Словно и не сказка вовсе. Я думала, там будет иначе, а получается сплошная мистика, и совсем без логики. Мне не хочется тратить на неё время. По крайней мере, сейчас.
— А ты всё-таки потрать, — сказал Ит. — Знаешь, ваша догадка про суб-личность, кажется, действительно правда. Кто-то, наверное, на этапе создания туда эту штуку запихнул, и… оно работает. Вот только непонятно, для чего.
— Кто-то над нами пошутил, — Данил дёрнул плечом. — Вот только шутка не очень удалась, как я думаю.
— Возможно, — согласился Ит. — Сейчас нам всем действительно не до шуток.
— Вот-вот, — покивала Зоя. — Игорь, мы сразу после завтрака пойдем, не будем к себе заходить. Хорошо, что ты сейчас заглянул, и мы предупредили. Вы последние оставались, кому мы ещё сказать не успели. Удачно ты тут оказался.
— Совпадение, наверное, — Ит улыбнулся. — Серега сейчас в «Хороводе» засел, я погулять пошел, ну и вот.
— И хорошо, — кивнула Данил. — Давай тогда до завтра. Нам еще кое-что подготовить нужно.
* * *
[1] История действительно грязная, и очень грустная. В 1958 году Дисней снимал фильм о дикой природе «Белая пустыня». Съемки с якобы прыгающими со скал леммингами были сделаны в Канаде, где лемминги не живут. Леммингов кидали со скалы в воду создатели фильма.



Глава 16
В гостях у сказки

 16 
 В гостях у сказки 
  Корабль «Велес»  

— Хорошо живет на свете Вини Пух, — пробормотал Скрипач, оглядываясь.
— Помолчи, — шепотом произнес Ит.
— Чего это я должен молчать? — так же шепотом ответил Скрипач.
— Того это, — сказал Ит сердито. — Думаешь, только у тебя глаза есть?
— Не думаю. Просто… ай, ладно, а то ты сам не видишь.
Да, Ит видел, разумеется. Видел, и думал, что роскошь бывает очень разная. Есть кричащая, на грани кича, а есть тихая, достойная, и неброская. И как раз второй вариант они сейчас наблюдали здесь, на уровне для руководства и пилотов. К слову сказать, даже во время постройки корабля на эти уровни и в эти помещения допускались далеко не все, и теперь стало понятно, почему. Потому что роскошь здесь в буквальном смысле слова зашкаливала за пределы разумного.
Потолки — в полтора раза выше, чем в помещениях для команды. Светло, потому что панели светятся все, мало того, в некоторых местах вместо панелей установлены экраны, которые показывают очень хорошую и достоверную имитацию неба — голубого, летнего, источающего мягкий приятный свет. Стены, разумеется, тоже зашиты противоударными панелями, но отнюдь не такими, как внизу, у команды. Те, которые внизу, бело-серые, холодного оттенка, а эти — неброских теплых цветов, причем не однотонные, к тому же цвета чередуются. Даже покрытие пола, и то другое, оно мягче, пружинит под ногами, имеет приятную расцветку, и очень чистое, потому что здесь, кажется, есть своя система очистки, в разы лучше тех систем, что стоят внизу. Помещение, в котором они сейчас находились, выглядело и ощущалось очень дорогим, не смотря на то, что тут даже мебели не имелось — правда, Ит вскоре понял, что мебель здесь модульная, и она, по всей видимости, убрана в стены.
Их делегация, общим числом пятнадцать человек, сейчас стояла робко у входа в это роскошное помещение, и не знала, что делать дальше. Конференц-зал, объяснил провожавший их человек. Зайдите, и ждите. К вам придут. Когда? Скоро. Просто постойте пока, и подождите, понятно? Понятно, кивнул тогда в ответ Данил. Ещё бы не понятно.
— Даже сесть не предложили, — сказал тихо Данил. — Ну что за люди.
— Ладно, Дань, ничего, мы пешком постоим, — так же тихо откликнулся Стас, один из инженеров уровня «б», который рискнул пойти на переговоры. От Стаса, кстати, никто такого смелого поступка не ожидал, потому что парень был тихий, едва ли не робкий, а вот погляди-ка, отважился. — Красиво у них тут.
— Это точно, — откликнулся Скрипач. — Хоть на небо посмотреть, пусть и нарисованное. Сколько мы неба не видели, вспомнить страшно. Разве что в «Хороводе»…
— И сколько ещё не увидим, если сейчас ничего не решим, — поддержал Данил. — Ребята, соберитесь, хорошо?
— Конечно, — успокаивающе кивнула Зоя, стоявшая с ним рядом, и сжимавшая в руках коммуникатор. — Дань, мы с тобой, на подхвате. Ты, главное, сам…
Она не договорила, потому что за их спинами щелкнула, открываясь, дверь, и чей-то голос произнес:
— Разойтись по сторонам, и встать вдоль стен, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Коммуникаторы убрать. Вести себя тихо, молчать, отвечать, только если к вам обращаются. Через пять минут с вами будет говорить капитан Никифор Всеславович Тугаринов.
* * *
До этого никто из людей, стоявших сейчас у стен конференц-зала, не видел капитана Туагаринова вживую. То есть видели его, конечно, много раз, но лишь на экранах тех же коммуникаторов, а не вот так, рядом, в нескольких метрах.
Капитан вблизи оказался просто канонический, можно сказать, ожившая девичья мечта. Возраст его определить было сложно, потому что капитану можно было с легкостью дать и тридцать пять, и пятьдесят. Высокого роста, статный, корпулентный; с аккуратной русой бородой, и с русыми же волосами, сероглазый, капитан производил самое благоприятное впечатление. Одет он был не в комбез, как все остальные присутствующие, а в костюм, который комбез напоминал лишь издали. Вблизи становилось понятно, что это не комбез, а брюки с курткой, причем куртка украшена декоративными нашивками, и сидит на капитане великолепно, подчеркивая то, что требуется подчеркнуть, и скрывая то, что должно скрыть. Например, куртка отлично подчеркивала ширину плеч, скрывая при этом капитанское объемистое пузо, выдававшее в Тугаринове любителя вкусно и досыта поесть. «Да, этот явно не дважды в день питается, — подумал Ит, разглядывая исподволь Никифора Всеславовича. — А ещё у него крайне любопытный запах. И это не ацетон, который мы с рыжим надеялись тут унюхать, отнюдь. Это, чёрт возьми, самый настоящий коньяк. Да уж, сухой закон распространяется, видимо, только на рядовых членов экипажа, впрочем, удивляться тут особенно нечему».
— Здравствуйте, — произнес Никифор Всеславович, выходя в центр зала. Двое его помощников держались рядом, и, кажется, оставлять капитана в одиночестве не собирались. — Мне доложили о том, что представители команды требуют встречи, потому что у них якобы есть какая-то ценная информация, которой они хотят поделиться с руководящим составом экспедиции. Кроме того, мне было доложено, что данные представители уже один раз нарушили субординацию, сделав рассылку непроверенных данных на устройства связи команды. Поскольку одну встречу с вами уже провели, и это не дало результатов, мне сейчас приходится тратить время, и общаться… а, собственно, с кем? Кем вы себя возомнили? Искателями правды, или вам просто нравится возражать против того, в чём вы мало что понимаете? Или вы радеете за команду, которая, надо сказать, не просила вас ни о чём подобном? Будете отвечать, или разом языки проглотили?
Данил поднял руку. Капитан перевел на него взгляд, в котором не читалось ничего хорошего.
— Уважаемый Никифор Всеславович, — начал Данил. — Мы утверждаем, что решение увести «Велес» к луне и основать там колонию является ошибочным. Когда защита выработает свой ресурс, команда погибнет из-за воздействия радиации, и поэтому…
— Мы уйдем в пещеры, — отмахнулся капитан. — Там же есть пещеры? Верно?
Он глянул на одного из помощников, который тут же закивал.
— Луна — наш единственный шанс, — с нажимом произнес капитан. — Корабль поврежден, восстановить его невозможно. Но если мы высадимся на луну, экипаж останется жив. А потом за нами придет помощь.
— Но почему на луну, а не на планету? — спросил вдруг Зоя. — Почему была остановлена программа исследований? Почему…
— Вам никто не давал слова, — рявкнул один из сопровождавших капитана помощников. Сам Тугаринов молча смотрел на Зою, и, кажется, отвечать ей не собирался. — И, видимо, уже не даст. Вы неподобающе себя ведете.
Данил снова поднял руку. Зоя стояла пунцовая, у неё, кажется, горели даже уши. Тугаринов усмехнулся уголками губ, и посмотрел на Данилу.
— Да, бабам слова пока что не давали, — произнес он. — Воспитание в этом случае явно хромает. Так вот, как я уже сказал, корабль поврежден. Фатально. И группа пришла к выводу о луне отнюдь не просто так. Были произведены расчеты, которые показали, что на луну «Велес» сумеет сесть неповрежденным, тогда как высадка на планету не представляется возможной. Вы, думаю, хотите сказать, что у нас есть десантные боты. Да, боты есть. Но если перевозить весь состав «Велеса» ботами на планету, мы потратим полгода. А на луну мы сядем без лишних энергозатрат, сохраним топливо, два реактора, и получим шанс, который будет потерян при попытке продолжить исследования планеты. У вас есть ещё какие-то вопросы?
— Можно? — Данил снова поднял руку. — Это… это в корне неправильно, вам так не кажется? Мы шли к этому миру, мы хотели исследовать его, возможно, основать колонию, но сейчас… Никифор Всеславович, почему вы решили, что нас нужно лишить этого шанса?
— Я не лишал никого шанса. Я не даю вам совершить самоубийство, пусть даже и с благородными целями, — Тугаринов тяжелым взглядом посмотрел на Данилу. — И никому другому не дам этого сделать тоже. Вы понимаете, что эта планета — нам враг? Она не друг, юноша, она враг, коварный и страшный. Очнитесь. Время наивности и псевдо благородных идей закончилось. Да, мы планировали изначально проводить исследования, но сейчас на счету все ресурсы, до последней капли, и разбазаривать их на ни пойми что я не позволю никому. Равно как и мешать мне выполнять главную задачу, для которой я тут нахожусь, а именно — сохранять жизнь экипажа.
Скрипач поднял руку. Тугаринов с интересом посмотрел на него, и кивнул.
— Уважаемый Никифор Всеславович, я ужасно извиняюсь, но я всё-таки спрошу, — тихонько начал Скрипач. — Не могло ли совершенно случайно так произойти, что ваши подчиненные, не нарочно, конечно, а исключительно с целью вас не огорчать и не расстраивать, немножко изменили данные для отчетов, которые подавали вам? Мы, понимаете ли, люди простые, обманывать не обучены, и то, что мы видели своими глазами в областях аварии, немного отличается от того, что, судя по всему, попало к вам в отчеты…
— Как вы вообще можете судить о том, что попало в те отчеты, которые были мне предоставлены? — прищурился Тугаринов.
— Не-не-не, я и не думал судить, что вы, — замотал головой Скрипач. — Я просто чисто гипотетически предположил, что…
— Вы ошиблись в своих предположениях, — снизошел до ответа Тугаринов. — Мне была предоставлена полная информация. Равно и другим членам комиссии, которая принимала это решение.
— Как могла быть предоставлена полная информация, когда блок четвертого двигателя и реактор даже не были исследованы, потому что туда перекрыт доступ? — не выдержал Данил. — Туда никто не смог войти, а потом работы по разбору завалов и ремонту просто остановили.
— Нет, туда вошли, — с улыбкой возразил Тугаринов.
— Кто?
— Кто надо, тот и вошел.
— Кто и когда туда вошел, если оба люка в нерабочем состоянии⁈
— Почему вы так решили? — Тугаринов прищурился.
— Я принимал участие в разборе завалов, и своими глазами видел, что оба люка заблокированы изнутри, — сказал Данил.
— Оба люка? — прищурился Тугаринов. — Первый находится в верхней части колонны. Второй в нижней, в зоне реактора. Как вы, не выходя в пространство, могли обнаружить, что со вторым люком что-то случилось?
— Второй люк проверили мы с братом, — решительно сказал Ит. — Мы выходили в пространство. Да, люк заклинен. Туда невозможно попасть.
Скрипач согласно кивнул. Скрывать в данном случае было нечего, потому что об их похождениях Тугаринову должно быть прекрасно известно, если он в курсе о том, что было во время встречи с Шестопаловым. Однако, против ожидания, Тугаринов нахмурился, и глянул в сторону, на одного из помощников. Тот согласно кивнул.
— Кто вам дал распоряжение проводить эту проверку? — спросил Тугаринов.
— Мы действовали согласно инструкции, — ответил Ит. — Которая предписывала нам узнать о состоянии вверенного нам оборудования.
— И что же вы узнали?
— Ничего. Внутрь невозможно попасть, люк заклинен намертво, — пожал плечами Ит. — Мы просто вернулись обратно.
— Значит, результатов взрыва вы не увидели? — уточнил Тугаринов.
— Нет, мы не увидели того, что находилось внутри четвертой колонны, — ответил Ит. — Мы были только снаружи и в шлюзе.
— Ясно, — кивнул Тугаринов. Кажется, на его лице мелькнула тень облегчения? Он что, рад тому, что они не увидели того, что он… хочет скрыть? Очень любопытно.
— Следов взрыва мы так же не увидели, — добавил Скрипач.
— Вы и не могли их увидеть, потому что взрыв произошел внутри колонны, — наставительно произнес Тугаринов. — И он же заклинил люки.
— Но откуда тогда у вас может быть информация о том, что внутри, если люки заклинены, и внутрь попасть нельзя? — напрямую спросил Данил. — Какой такой «кто надо» туда мог вообще попасть, в таком случае? Этот кто-то открыл заклиненный люк? Это противоречие, простите, Никифор Всеславович, но я не могу сказать иначе.
«Не противоречие, а самая что ни на есть махровая ложь, — подумал Ит. — На которой мы его только что поймали буквально за руку. Кажется, сейчас нам предстоит увидеть, как он будет выкручиваться».
— Для того чтобы понять, что произошло с двигателем, не обязательно забираться внутрь колонны, и смотреть, что там такое, достаточно расчетов, — с пренебрежением в голосе произнес Тугаринов. — И вообще. Если что-то выглядит, как кошка, ходит, как кошка, мяукает, как кошка, то значит — перед вами кошка. Иного варианта не дано.
— Нет, — Данил вдруг усмехнулся. — Дано. Есть другой вариант. Это — кот.
— Умничать вздумали, молодой человек? — тихо спросил Тугаринов. — Вы ничего случайно не перепутали?
— Нет, я ничего не перепутал, — спокойно произнес Данил. — Если кто-то действительно был внутри колонны четвертого двигателя, то пусть обнародует данные. И покажет хотя бы фрагменты съемки, которую мы все обязаны вести, если находимся вне «Велеса», в пространстве. Но разрешите вам напомнить, что мы сюда сейчас пришли не из-за двигателя, а из-за того, что все данные показывают одно: идея организовывать колонию на луне — самоубийственна. Никифор Всеславович, вас либо дезинформировали, либо… я даже не знаю, что сказать, может быть, кто-то подделал данные, но если мы окажемся на луне, мы все погибнем! Защита не продержится в таких условиях столько времени, и мы…
— Не продержится? — переспросил капитан. — Молодой человек, давайте я вам напомню одну вещь, о которой вы, кажется, позабыли. Защита была спроектирована так, что отлично, с запасом прочности, выдержала бы обратную дорогу, а это около трёх лет. Сейчас вы утверждаете, что она выйдет из строя за два года. Вам это не кажется абсурдным? Может быть, это вы неправильно прочитали спецификации, и не знаете, как работает оборудование?
— Нет, я учел этот момент, — покачал головой Данил. — И сделал поправки на посадку и соответствующую степень износа. Да, для дороги домой ресурса бы хватило. Для посадки — максимальный ресурс составляет два года. Все данные я могу предоставить прямо сейчас.
Тугаринов неподвижно смотрел на Данилу, буравя его взглядом. Ит вдруг почувствовал, что капитан обозлен в этот момент до крайности, и что, кажется, он уже принял какое-то решение, вот только оно точно не будет в пользу пришедших. И он не ошибся. Помолчав ещё с полминуты, Тугаринов произнес:
— Хватит. С этим балаганом пора заканчивать. Пылаев, — это помощнику, — отобрать у них коммуникаторы, и проводить отсюда. Доступ к спецификациям перекрыть.
— Этим? — Пылаев, один из помощников, мотнул подбородком в сторону людей, стоявших у стены. Вёл он себя так, как будто в конференц-зале кроме него и капитана никого больше не было.
— Всем, — резко сказал Тугаринов. — Данные открывать только по необходимости, и строго подотчетно. Под наблюдением, и в случае крайней на то нужды. Во время обычных работ данные доступны только старшим.
— Понял, — коротко ответил помощник.
— Но… — растерянно начала Зоя. — Никифор Всеславович, как же так? Мы ведь не имели в виду ничего дурного, наоборот, мы хотим, чтобы с экипажем всё было в порядке, и…
— Ничего дурного? — переспросил Тугаринов с брезгливым выражением на лице. — Замолчи, шавка. И думай, перед кем ты открываешь свой наглый рот. Тебя ни о чем не спрашивали, так что стой и помалкивай. Ты услышала, что я сказала? Отвечай!
— Д-да, — с трудом выдавила из себя Зоя. — Простите…
— Вон отсюда, — произнес Тугаринов, и отвернулся. — Пылаев, убрать этих. На сегодня довольно.
* * *
— Ты слышал, что он сказал «я сказала»? — спросил Скрипач.
— Оговорился, видимо, — пожал плечами Ит. — Со всеми бывает.
— Перепутал себя и Зою, — хмыкнул Скрипач. — Это же надо так рассвирепеть. Но дела, кажется, хуже некуда.
— Дела? — переспросил Данил. — Нет никаких дел. Ребята… поскольку коммуникаторы отобрали, завтра сбор где всегда, и по времени тоже как всегда.
— Как ты камеры отрубишь без коммуникатора? — спросил Скрипач.
— Плевать, — отмахнулся Данил. — Спасибо, что хоть «Хоровод» нам оставили. «Пусть играют, раз им заняться нечем», — передразнил он капитана. Эта фраза, про «Хоровод», была сказана уже на выходе, и, конечно, Данилу она рассердила, и сильно. — Малые дети, тупые и глупые. Пусть играют в игрушки, а папа всё сам решит. Нет, так дело не пойдет.
— А как оно пойдет? — спросила Зоя.
— Дань, они… ну, это, они как бы нам ясно дали понять, что от нас тут ничего не зависит, — заметил Стас. — И что ты предлагаешь теперь делать?
— Бороться, — жестко ответил Данил. — Я предлагаю бороться. Отобрали коммуникаторы? Хорошо! Будем разговаривать со всеми лично. Если вы отказываетесь, я буду делать это сам. Пусть даже и один, но буду.
— Мы не отказываемся, — покачал головой Ит. — Другой вопрос — будут ли нас слушать? Команда на его стороне, и, боюсь, словами мы никого ни в чём убедить не сумеем.
— Да, не сумеем, поэтому нам нужны доказательства, — согласился Данил. — Настоящие доказательства. И про движок, и про реактор, и про луну, и вообще про всё. Их надо собрать. А для этого…
— Для этого нам нужно выйти в пространство, и попробовать открыть люк, — закончила за него Зоя. — Тот, который ведет в двигательный отсек. Чтобы хотя бы показать людям, что взрыва не было, и что произошло что-то другое.
— Я вот не понял, чего он прицепился к луне, — сказал вдруг Стас. — Это же тоже затрата энергии, разве не так? До луны дойти нужно, там на орбиту встать, это маневры, потом «Велес» сажать, это вообще отдельная история. Это очень сложно, и я не понимаю, какой настоящий смысл в этом всём может быть.
— Мы тоже не понимаем, — признался Ит.
— И я тоже, — добавила Зоя. — Причем он же давит эту тему, вы заметили? Именно луна, и чтобы все там оказались. Как-то это… даже и не знаю, как сказать. Это что-то ненормальное.
— Вот да, — поддержал девушку Скрипач. — Это совершенно ненормально. Ладно, ребята, давайте подумаем, как будем доказывать экипажу то, что мы понимаем, и сколько это займет времени.
* * *
Трансивер, который им удалось пронести на борт, представлял собой выглядевший монолитным кубик с высотой граней четыре сантиметра. Замаскирован трансивер был под сувенир, изготовленный под заказ, с фотографиями семьи на каждой грани. Обычно трасивер либо валялся в сумке Скрипача, либо и вовсе стоял на виду, на выступе над его койкой — по семье было положено скучать, и фотографии ни у кого вопросов не вызывали.
Вернувшись в каюту, Скрипач первым делом вытащил трансивер из сумки, и, повернувшись к Иту, спросил:
— Где лучше, как думаешь?
— Пошли вниз, — предложил Ит. — Там народу никого. Нам это будет в самый раз.
— Угу, — согласился Скрипач. — Давай вниз. Ну мы и влипли, Итище. Сам не верю.
— Ты лучше подумай, как мы это будем объяснять Лийге, — вздохнул Ит. — И давай я сначала всё-таки сделаю приватную дорогу вниз. Нам с тобой для этого коммуникаторы не нужны.
— Это да, — согласился Скрипач. — Нам действительно не нужны. А вот другим…
— Ты же сам говорил об очередности спасении в самолете, — напомнил Ит не без ехидства. Однако Скрипач игру не поддержал, он хмуро глянул на Ита, и тяжело вздохнул.
— Говорить-то я говорил, что было, то было, — сказал он после почти минутных раздумий. — Но… ты же меня знаешь. Да, могу ляпнуть сгоряча, а на самом деле… — он махнул рукой, и отвернулся. — Делай дорогу давай. Лийге, думаю, мы найдем, что сказать.
* * *
Внизу, разумеется, никого не было. После нелепой и страшной смерти Ани люди коридор, ведущий к ныне закрытому шлюзу, предпочитали не использовать, благо, что существовали и другие коридоры на этом уровне, по которым можно было ходить по своим делам. Ит и Скрипач дошли по пустому коридору почти до самого конца, и остановились примерно в том месте, где находились те самые следы на потолке, которые раньше привлекли их внимание. Скрипач вытащил трансивер, поставил на пол, и отошел на пару шагов. Несколько секунд трансивер просто неподвижно стоял на полу, потому засветился, поднялся в воздух, и на его месте возникло объемное изображение, правда, не Лийги, которую они вызывали, а Даны — чему Ит и Скрипач немало удивились.
— Привет, — растерянно сказала Дана. — Господи, это вы? Быть того не может. Почти три года мы вас не слышали и не видели, а теперь…
— Привет. Дан, мы влипли, — тут же начал Скрипач. — Мы влипли в проблемы по самые уши. И нам до зарезу нужна Лийга.
— А что случилось? — с тревогой спросила Дана.
— Позови Лийгу, — попросил Ит. — Найди, оторви от дел, затащи домой, или где вы там сейчас, причем срочно. Дело очень серьезное, нам надо поговорить.
— Но мне-то можно будет остаться? — спросила Дана.
— Конечно, можно, — заверил Ит. — Просто… у неё больше опыта, и она способна разобраться в том, что мы сейчас расскажем, лучше, чем ты. И лучше, чем мы, — добавил он. — Потому что, стыдно сказать, мы по сей день так ни в чём и не разобрались.
На поиски Лийги у Даны ушло минут двадцать — разумеется, на это время трансивер отключили. Затем Дана вызвала их уже сама, и, о счастье, Лийга уже тоже была в комнате, и смотрела на Ита и Скрипача с не меньшей тревогой, чем до того смотрела Дана.
— Что у вас там происходит? — начала она, не здороваясь. — Вы чего такие…
— Какие? — спросил Скрипач с интересом.
— Видел бы ты себя, — сардонически усмехнулась Лийга. — Одуревшие и встрепанные.
— Одуреешь тут, — сварливо заметил Скрипач. — Лий, в общем, вот что получается…
Рассказ занял не очень много времени, потому что говорил Скрипач в этот раз кратко, старясь не отвлекаться на мелочи. Он обрисовал ситуацию, объяснил, как выглядел отсек с реактором, коротко сказал о смерти Ани, и о последнем разговоре с капитаном. Лийга слушала молча, не перебивая, и, по ходу рассказа, становилась всё мрачнее и мрачнее.
— Воздействие, — уверенно сказала она, когда Скрипач смолк. — Капитан и руководство точно под воздействием, команда попала под него лишь частично.
— Почему ты так думаешь? — спросил Ит.
— Потому что ты знаешь, что такое зонирование? — прищурилась Лийга. — О, ты-то это точно знаешь. Зонирование — это одобрение чужого решения, пусть даже и неправильного. Свободная воля того, кто решает. Эти, с которыми вы там находитесь, уже всё решили. Так. Я подаю срочный запрос на то, чтобы вас оттуда вывести. Как угодно. И быстро.
— Погоди, — Ит нахмурился. — Успеется. Лий, как думаешь, какая причина у этого всего может быть?
— Третья сила, — уверенно сказала Лийга.
— В смысле? — не понял Ит.
— Там играет третья сила, — объяснила Лийга. — Неужели вы сами этого не поняли, когда увидели убитую девушку?
— Мы-то поняли, но мы не поняли, зачем этой третьей силе нужна такая игра, — сказал Скрипач с раздражением. — У нас все версии сломались в результате. Убить экипаж «Велеса»? Это можно сделать очень быстро, и очень дешево. Сохранить его? Причем на луне? Какая цель у этого может быть? Мы не понимаем, кому это надо, и чего этот кто-то добивается.
Лийга задумалась, нахмурилась, что-то прикидывая про себя. Затем сказала:
— Вот что. Давайте так. Вы — ищите этого вашего ни пойми кого, а я попробую поискать какие-нибудь наводки в своде законов.
— При чем тут Кодекс Официальной службы? — удивился Скрипач. — Там такого в помине нет. Уж извини, но это мы знаем достоверно.
— Кодекс? — удивилась Лийга. — Я говорила не о нём вовсе. В любом кластере есть свои тонкости, и, сдается мне, то, что у вас там происходит, может быть связано с чем-то ещё. В общем, так. Поскольку связь у нас весьма и весьма проблемная, вызывайте сами. Через… ммм… через двое суток. Не раньше. И…рыжий, Ит, вы больше ничего странного на корабле не замечали?
— Замечали, — ответил Ит. — Запах ацетона, который практически всегда появлялся на местах событий, и одна странная сказка в игровом пространстве. Хотя сказка, конечно, тут ни при чём. А вот запах…
— Ацетон? — переспросила Лийга. Ит кивнул. — Нет, ничего в голову не приходит. Едкое вещество, его никто, кажется, в открытую вообще не использует. Ну, если говорить о мирах от четверки и выше.
— Знаем, — кивнул Скрипач. — Разумеется, не использует. Кому эта гадость нужна, когда существуют гораздо более эффективные и безопасные растворители?
— Последний вопрос, — Лийга чуть понизила голос. — На счёт капитана. Вы уверены, что это именно воздействие?
— А чем ещё это может быть? — спросил в ответ Скрипач. — Ты же сама сказала, что это точно воздействие, а теперь…
— А теперь я подумала, что способов надавить на психику существует не так уж и мало, — задумчиво произнесла Лийга. — Проверьте его. Да, я поняла, туда трудно попасть, но вам придется это сделать.
— Лий, ты сумеешь найти возможность спасти экипаж? — спросил Ит. — Да, это люди, у тебя нет особенных причин их любить, но всё-таки. Они действительно ни в чём не виноваты. Оболванены, обмануты, запуганы, но не виноваты уж точно.
— Я постараюсь, — ответила Лийга. — Обещать не буду, но постараюсь. Кстати, вас двоих действительно оттуда спасать пора.
— Это почему? — спросил Скрипач с подозрением.
— Потому что вы оба плохо выглядите, — ответила Лийга. — Сами, видимо, привыкли, и потому не замечаете.
— Да, плохо, — подтвердила Дана, которая до того молча слушала разговор, и не вмешивалась. — Бледные, тощие, и на нервах. Нечего вам больше там делать.
— Мы до сих пор не сделали то, ради чего сюда добирались, — возразил Ит. — Поэтому прошу тебя, не спеши с этим спасением. Мы всё-таки попробуем довести то, ради чего мы здесь, до конца.
— Попробуйте, — вздохнула Лийга. — А я попробую сделать то, о чём вы меня попросили. Всё. Связь черед двое суток. Мы будем ждать.
— Спасибо, Лий, — улыбнулся Скрипач. — Ты настоящий друг.
— Я знаю, — кивнула та в ответ. — До связи, ребята.
— До связи, — сказал Скрипач в пространство, потому что именно в этот момент Лийга отключила канал.
* * *
— Завтра пойдем проверять капитана, — сказал Скрипач, когда они вернулись в свою каюту.
— А сегодня пойдем проверять проход к ботам, — добавил Ит. Скрипач недоверчиво посмотрел на него.
— Ты серьезно? — спросил он.
— Было похоже, что я шучу? — спросил Ит в ответ. — Сейчас ужинаем, и после ужина прогуляемся. Не торопясь, спокойно, и обстоятельно.
— Ит, чего ты несешь? — спросил Скрипач, нахмурившись. — Зачем ты сейчас хочешь…
— Затем, что у меня появилось одно очень нехорошее подозрение, — ответил Ит. — И его нужно проверить. Причем срочно.
— Ты думаешь…
— Договаривай, договаривай, — покивал Ит. — Да. Я думаю, что ботов, скорее всего, больше нет. Ну, то есть они есть, потому что никто никуда не стартовал, и боты на борту. Но — в некотором смысле их нет, потому что никто никуда и не стартует больше.
— Блин, — только и сказал Скрипач. — А ведь верно. Если они хотят исключить малейшую возможность своеволия, они должны что-то сделать и с ботами тоже.
— Именно, — подтвердил Ит. — И, думаю, они уже сделали. А мы с тобой два старых идиота.
— Ты забыл добавить — наивных, — Скрипач сунул трансивер обратно в сумку, и поднялся. — И всё-таки мне не дает покоя эта его оговорка.
— Какая? — не понял Ит.
— Да капитана, будь он неладен. Почему он сказал о себе в женском роде? Может, это сработал коньяк? — Скрипач усмехнулся. — Вот интересно, сколько у них взято коньяка, если его хватило на два с половиной года? Наверное, много. Могли бы и поделиться.
— С тобой, что ли? — спросил Ит. — Ага, как же.
— Ну да, ну да, держи карман, поделятся они, — вздохнул Скрипач. — Итище, когда это всё кончится, давай напьемся, а? И накуримся.
— Ничего не имею против, — ответил Ит. — Но сперва всё-таки нужно разобраться. Вот мы с тобой придумали тогда «Сферу», верно? По сути, гипотезу о точке отсчета. И сейчас… рыжий, мне почему-то кажется, что это всё-таки связано. Не может быть не связано.
— Что и с чем? — спросил Скрипач.
— Чтобы я знал, — тяжело вздохнул Ит. — Ладно, идём ужинать, а потом прогуляемся. Проверим моё предположение.
— Сдается мне, ты прав, и можно даже не проверять. Но раз уж решили, то да, сходим. Идём есть. Может, хоть вкусное что-то достанется в этот раз. Задолбала уже эта пищевая лотерея! Как же я хочу кусок мяса с картошкой, соленый огурец, и ноль пять. Или хотя бы просто картошку, можно даже без всего остального.
— Слава богу, — с чувством произнес Ит.
— Ты о чём? — не понял Скрипач.
— Я-то уж думал, что ты на фоне этого всего совсем поехал крышей, но, кажется, хотя бы в этом я ошибся. Если ты помнишь о картошке — с тобой всё в порядке.



Глава 17
Безумие

 17 
 Безумие 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
— Даже не знаю, о чем спрашивать, — Ит вздохнул. Сейчас он стоял напротив сказительницы, и понимал, что находиться здесь ему совершенно не хочется. Надо, да, потому что он, равно как и Скрипач, вынужден пока что подчиняться корабельным правилам, но тратить время на эту сказку у него нет ни малейшего желания. — Может быть, не будешь ничего рассказывать? Мы просто потреплемся о том, о сём, и я выйду?
— Что-то случилось? — спросила сказительница.
— Ага, случилось, — Ит невесело усмехнулся. — Из полутора десятка ботов для высадки исправен только один. Капитанский, разумеется. Остальные боты восстановлению не подлежат. Так что мы всей командой заперты на «Велесе», причем заперты в компании явно поехавшего руководящего состава, и свихнувшегося капитана, который говорит о себе в женском роде. Да, да, да, я прекрасно понимаю, что тебе всё равно, что ты либо суб-личность, либо дубль-интеллект, что это чья-то шутка, или ещё что-то, и тебе нет до этого дела, но… как бы объяснить… ты ведь должна понимать, что такое безысходность?
— Почему ты решил, что я неспособна тебя понять? — спросила сказительница.
— А я почем знаю? — пожал плечами Ит. — Может быть, и способна. Ты порой выдаешь странные реакции, но при этом ты ведешь себя почти как живой человек. Мы обсуждали это с братом, и пришли к выводу, что твой создатель хотел поговорить с кем-нибудь о высшей этике, и решил, что это может стать актуальным на «Велесе», но пойми меня правильно — сейчас нам всем не до этики. Нам бы как-то в живых остаться. На этом фоне наше последнее обсуждение выглядит едва ли не издевкой. Бессмертие? Серьезно? Извини, но сейчас это не актуально.
— Ты так думаешь? — спросила сказительница. — Ты уверен?
— В чём? — нахмурился Ит. — В том, что у нас происходит чёрти что, а мы теперь обязаны тратить время на сказку?
— Нет. В том, что порой некоторые вещи, которые выглядят раздельными, на самом деле суть одно целое, — ответила сказительница.
— Ты пытаешься мне сказать, что правитель — это Тугаринов, Шестопалов — это пророк, а Дима, и другие, ему подобные — это учёные, или типа того? — Ит усмехнулся. — Извини, но не сходится. Потому что это так не работает. Для начала, у нас здесь нет, и не может быть Тени, ради которого весь сыр-бор и происходит. У нас даже певицы и плота нет, чего уж говорить о…
— Я думала, ты умнее, — с легким разочарованием произнесла сказительница. — Наверное, я ошиблась.
— Мне просто сейчас не до того, — признался Ит. — Ну вот правда. Происходит беда, про которую я уже говорил, и она становится с каждым днём все больше и больше. Вчера у нас отобрали коммуникаторы, чтобы мы не общались друг с другом, и не могли друг друга хоть о чём-то предупредить. Думаю, следующим шагом будет подконвойный выход из кают, чтобы не общались лично. Понимаешь ты это? Нет? Впрочем, чего и ждать.
— Я могу предложить тебе услугу, — сказительница понизила голос. — Если тебе требуется передать информацию другому игроку, то я могу это сделать.
Ит замер. Так, а вот это уже серьезно.
— Я не знаю, кто или что ты на самом деле, — так же тихо, как и она, начал он. — Но… ты на нашей стороне? Или работаешь на два фронта сразу?
— Игроки высшего руководства и помощники не получали квест «Тень», — беззвучно ответила сказительница.
— Я не могу этого проверить, — покачал головой Ит.
— Это очень просто проверить, — она усмехнулась. — Сводные таблицы игры открыты для всех. В том числе и первые сто номеров игроков, которые принадлежат… ты знаешь, кому.
— Таблицы можно подделать, — пожал плечами Ит.
— Всё можно подделать, — согласилась сказительница. — Но ведь существует вера, не правда ли?
— Вера — во что именно? — спросил Ит. Сказительница ничего не ответила. — Ну, хорошо. Устроим маленький тест. Передай сегодня игроку 906, что я буду ждать его в двадцать три часа на нижней палубе, у входа в отсек девятнадцать.
— Сделано, — тут же ответила сказительница. — Игрок 906 сейчас проходит квест «Тень». Я передала ему твоё сообщение.
— Он что-то попросил передать в ответ? — спросил Ит.
— Да. Он придёт. А теперь давай вернемся к сказке. Пожалуйста, я очень тебя об этом прошу, — сказала она.
— Ладно, — сдался Ит. — Значит, вопрос. Да, собственно, спрашивать особенно и не о чем. Правитель получил бессмертие. Что происходило дальше?
— Слушай.
* * *
 — Прошло немало лет. Я утомлён, подавлен, — правитель говорил глухо, монотонно. — Нет больше сил мне видеть, как стоит он рядом. Всё тот же мёртвый взгляд, всё та же неподвижность. Мне плохо, я устал. Хочу освободиться. Ты должен мне помочь. Ведь, если помнишь, я сумел с тобою поделиться пусть не бессмертьем, но хотя бы частью. Я жидкости тебе свои отдал, они тебя слегка омолодили, поправили твоё здоровье. Ныне ты округл и бодр, а все твои клевреты давно почили. Ты мне благодарен за это должен быть, мой дорогой пророк. 
 — Я благодарен, очень благодарен, — голос пророка звучал так же, как и всегда — нотки лести, и при этом — нотки фальши. — Любезнейший правитель, коему нет равных, я всегда готов прийти к тебе, чтоб оказать любую помощь, содействие, и прочую поддержку. Но мы с тобой уж много лет назад решили, что способы любые, чтобы Тень убрать, бессмысленны. Так что же ты сейчас придумать хочешь? 
 — Тебе моя идея на первый взгляд покажется безумной, — голос правителя потяжелел. — Но выслушай, от этого зависит дальнейшее. Нам нужно… — он сделал паузу. — Его вернуть. Ну, то есть, оживить. Любым путём, нам способ и неважен. Нам нужно, чтоб жил он снова. Коль к жизни тело нам вернуть удастся, то душа войдёт в него опять. И он тогда оставит меня в покое. 
 — Это невозможно, — пророк явно растерялся. — Кто мёртвых оживлял? Когда? Зачем? Какой в том смысл? Правитель, опомнись! Он мёртв уж много лет тому, он погребен, а тело… 
 — Иссохло и закостенело, да, я знаю, — согласился правитель. — Но наука не стоит на месте. Раз ты придумать способ не желаешь, то пусть они помогут. 
 — Подожди, мой дорогой правитель, — тут же залебезил пророк. По всей видимости, он действительно опасался конкуренции, и решил попробовать взять ситуацию в свои руки. — Наука — это лишь добавка к вере, что управлять способна и жизнью, и смертью. Думаю, что я… попробую, хотя, конечно, сложно, но я бы попросил… 
 — Ты сам сказал сейчас, что можешь управлять, — напомнил правитель. — Что жизнь и смерть тебе теперь подвластны. Можешь? Управляй! Верни его. Я распоряжусь, его сюда доставят, и приступай немедля. Надоело мне ждать. 
 — Я… попытаюсь, — тут же сбавил обороты пророк. — Моим стараниям предела не придумал ещё никто. Вот только я не знаю, сколько времени займет такое предприятье. 
 — Попробуй побыстрей, — в голосе правителя послышалась издёвка. — И помни, помни лучше — то, что я дал, могу и отобрать. И рядом с ним тебя я положить сумею тоже. 
* * *
— Ага, проняло, всё-таки, — констатировал Ит. — Видимо, любое терпение имеет пределы. Но ты не сказала, на сколько лет его хватило, этого правителя.
— По времени корабля с момента событий предыдущего эпизода прошло около ста лет, — ответила сказительница. — Срок немалый.
— Да, немалый, — согласился Ит. — И, выходит дело, он всё это время правил, и никто не заподозрил, что с ним что-то не так? Правитель, который и в начале сказки был немолод, живёт, не старя и не умирая, год за годом, и ни у кого не возникло вопросов?
— Ну почему же? — сказительница, кажется, усмехнулась. — Вопросы возникали, их было немало. Но от тех, у кого возникали такие вопросы, быстро избавлялись, остальные же были только рады, что у них такой правитель. Сильный, влиятельный, и… бессмертный. Ни у кого больше такого не было. Это повод гордиться.
— Чем? — нахмурился Ит. — Тем, что тобой правит какая-то непонятная личность, которая не стареет, как все прочие? Хотя вообще да, ты права. Людей, у которых отсутствует критическое мышление, обычно на порядок больше, чем тех, кто думает своей головой, и способен делать разумные выводы.
— Так и есть, — кивнула сказительница. — Многим думать тяжело, а порой и больно. Пусть то, что кажется странным или непонятным, решится как-то само, без моего участия. Или пусть решает кто-то другой. Про это мы с тобой уже говорили.
— Да, было дело, — согласился Ит. — И что у них получилось с этим оживлением? Мне даже интересно стало.
— Слушай…
* * *
 — Ты молишься уже давно, а толку нет, — правитель говорил раздраженно, гневно. — Когда увижу я итог твоих молитв, скажи? Что ты задумал? Ты хочешь обмануть меня, не так ли? Ты сделал вид, что молишься, а сам… 
 — Нет, нет, правитель, что ты! — залебезил пророк. — Долго? Надо дольше, я только начал. 
 — Только начал⁈ 
 — Правильно пойми. Чтоб душу в это тело обратно запихнуть, нам надобно прочесть все восемьсот томов и десять тысяч свитков, которые я лично отобрал для действа, а после оросим мы тело святыми жижами из самых разных мест, и он восстанет. 
 — Десять тысяч… что? Ты сколько их читать намерен, эти свитки? Сто лет ещё пройдет, а ты и половины прочесть не сможешь, ведь они длинны, как нити червяков, и текст замысловат, его читать не сможешь ты так быстро! 
 — Ну, уж прости, правитель, как могу, — кажется, пророк обиделся. — Ведь дело непростое. С большим трудом нашел я предписанье, как оживлять умерших, и оно в себя включает это всё, что раньше я сказал. 
 — Так делал кто-то — до? Ну, до того, как мы с тобой решили попробовать? 
 — Ну… нет… не знаю, — признался пророк. — Наверно, нет, я думаю. Ведь очень много потребно времени. 
 — Так, хорошо. Тебя сейчас я слышу, — правитель задумался. — Решим иначе. Дальше ты молись, а я, пожалуй, призову науку. И вы одновременно потрудитесь. И возражать не смей. 
 — Не смею, ладно, — тут же ответил пророк. — Очень хорошо. Наука так наука, я не против. И… буду я молиться у себя, ведь всё равно, где совершать обряд. Вот брызгать точно нужно будет лично, но это не сейчас. 
 — Вот и решили. Славно, — одобрил правитель. — Теперь ступай, а я займусь делами. 
* * *
— Собственно, об итогах этого предприятия догадаться было несложно, — кивнул Ит. — Теперь, видимо, будет ученый? Я прав?
— Конечно, — кивнула сказительница. — Послушай, что было дальше.
— Секунду, — попросил Ит. — Я хотел уточнить на счет игрока 906. Можно надеяться на то, что ты больше никому не передашь эту информацию?
— Я никому не передам эту информацию, — равнодушно произнесла сказительница. Как-то даже излишне равнодушно, как показалось Иту. — Это бессмысленное действие.
— А вдруг мы что-то замышляем? — ехидно спросил Ит.
— Вы что-то замышляете? — спросила сказительница.
— Вообще-то нет, но… — Ит замялся. — Ладно. Проехали. В общем, ты никому не скажешь.
— Я никому не скажу.
— А если мне нужно будет передать информацию не одному игроку, а нескольким? — спросил Ит.
— Я могу это сделать, но только тогда, когда они будут находиться в «Хороводе», — ответила сказительница. — Что нужно передать?
— Ничего, — покачал головой Ит. — Я просто спросил. На всякий случай.
— Могу я задать тебе один вопрос? — сказительница нахмурилась. — Ты сказал, что боты были повреждены. Что именно с ними случилось?
— У них разрушены двигатели, — ответил Ит. — Не понимаю, зачем тебе это нужно знать?
— А капитан говорил о себе в женском роде?
— Да. Для чего ты спрашиваешь об этом? Это для тебя что-то значит? — спросил Ит. Вдруг ответит?
— Это плохо. Потому что, видимо, вашего капитана настигло безумие, — сказительница помедлила. — Нормальный человек будет говорить о себе по своей принадлежности.
Что-то в этой фразе показалось Иту странным, но сказительница не оставила ему времени, чтобы задуматься.
— Вернемся к сказке, — произнесла она. — Задавай вопрос, путник.
— Господи… ладно. Что ученый сказал правителю, когда тот попросил его оживить Тень?
— Слушай.
* * *
 — Задача непроста, мой дорогой правитель, — учёный говорил неторопливо, вдумчиво. — Никто ещё не пробовал такого. Но, в принципе, задача мне ясна. Ты хочешь в мёртвом теле жизнь пробудить, не так ли? Чтоб вернуться могла душа. Но я тебя осмелюсь спросить: скажи мне, для чего тебе такое нужно? 
 — Мне нужно разговор закончить с ним. Тот, что не состоялся, — глухо ответил правитель. — Сейчас меня терзает сомнение. Был я прав? Иль нет? Ведь ты же знаешь о том, что приказал я сделать с ним. Теперь хочу я отменить приказ, и всё-таки узнать, что он тогда задумал. 
 — Минуло много лет, — справедливо заметил учёный. — И вдруг столь важным стал тот разговор? 
 — Да, стал, — ответил правитель. — Причин тебе нет надобности знать. Но стал, ты прав. Так вот, что ты мне можешь сегодня предложить? 
 — Где тело? 
 — Тело здесь, — правитель сделал паузу, видимо, ожидая реакции ученого, но тот молча ждал продолжения. — Оно слегка усохло, покрылось патиной, но целое… почти, за исключеньем некоторых частей, которые неважны. Закончив разговор, пойдем смотреть. 
 — Он здесь хранится? 
 — Да. Его сохранность проверили уже, я объяснил. Твоя теперь задача — утраченную жизнь в него обратно вдохнуть. Что будешь делать? 
 Наступила продолжительная пауза, затем учёный осторожно начал говорить: 
 — Сперва… ммм… сперва, мне думается, мы обеззаразим то, что там осталось, чтоб не тлел. Потом… ммм… потом добавим жидкостей, что надобны для тела, но по чуть-чуть. А дальше — я не знаю. Требуется время, чтоб разработать план. Но, мой правитель… пойми, тут обещать я не могу успеха. Ведь никто доселе этого не делал. Ведь что есть жизнь? Она не только и не столько движенье соков в теле, нет, она есть основанье для того, чтоб разум жил, существовал, и был на связи разум с внешним миром. Но после смерти… смерть не только соки, смерть — разрушенье клеток, тонких связей, и распад всего того, что было жизнью до этого. 
 — Ты много слов сказал, — правитель посуровел. — Но не по делу. Просто его мне оживи. Сумеешь? 
 — Не знаю, — ученый снова смолк. — Нужно думать. Есть мысль одна. Наверно, применить нам следует те соки, что давал ты мне и, вроде бы, пророку. Может быть, бессмертье твоё сумеет хлад смертельный растопить? 
 — Так делай, — жестко произнес правитель. — Что хочешь, делай. Только оживи. Желательно, скорее. 
 — Я не совсем пойму причину спешки, — сказал учёный. — Ты так торопишься? Нельзя ли мне узнать, чем вызвано сейчас твоё желанье? 
 Снова наступила пауза. 
 — Наверное, пришла пора сказать, — тяжело вздохнул правитель. — Он… здесь. Он виден только мне. Незримой тенью парит со мною рядом много лет. Я от его присутствия устал, и я… хочу закончить, наконец, своё соседство с ним. Нет больше сил ежесекундно видеть его с собою рядом. 
 — Не может быть, — в секунду севшим голосом произнес ученый. — Так вот в чём было дело. Мой дорогой правитель, я постараюсь все усилья приложить, чтоб от него тебя тотчас избавить. Это… страшно. Кто знает про него? 
 — Пророк, — с неприязнью произнес правитель. — Пытался мне помочь неоднократно. Не преуспел. 
 — Теперь мне всё понятно, — голос ученого окреп. — Ты говорил, что тело прячешь здесь? Веди меня к нему, мне нужно видеть. 
 — Идём, — решительно сказал правитель. — Идти совсем недолго. 
 Пауза, на этот раз ещё более продолжительная. Какой-то странный шорох, затем скрип. 
 — Ага, — тихо сказал учёный. — Угу. Боюсь, он сильно высох. Так… если мне не изменяет память, ты яд ему послал, что дал тебе я, но ты тогда сказал, что нужно для другого… неважно. 
 Пауза. 
 — Яд — это плохо? — спросил правитель. 
 — Плохо. Этот яд связал все жидкости, что были в нём, в одну. Он действует не сразу, а это значит, он страдал. Ты видишь, как скорчен труп его? 
 — Да, вижу, — с неприязнью произнес правитель. — Что нам делать? 
 — Тебе не надо делать ничего. А я попробую сперва вернуть подвижность телу, и будем выводить плохую жидкость, меняя её на новые, согласно предназначенью, как нужно. Но… пойми, правитель, боюсь, что может это не помочь. 
 — А что тогда? — спросил правитель? 
 — Не знаю, — ответил учёный. — Да, не напоминай, что я твоею властью могу быть тотчас же казнен за ослушанье. Казни́. Что хочешь, делай, пусть решенье здесь будет за тобой. Но знай, я не всесилен, и, верно, я не смогу помочь. Но попытаюсь. 
 — Пытайся, — правитель тяжело вздохнул. — Я… я боюсь. Мой разум более не в силах вынести соседство это. Как долго я терпел! Ах, если бы я знал… наверно, как это ни прискорбно сознавать, он нужен был, поэтому он здесь. 
 — Он был предтече, — беззвучно произнес учёный. — С этим можно спорить, и спорили, и много сомневались в его словах и мыслях. Да, напрасно его убил ты. 
 — Думаешь, теперь наказан я? — зло спросил правитель. — Думаешь, боялся я за себя, когда приказ отдал? О, нет. Пойми меня. Ведь все его идеи могли убить страну, народ, весь мир! Ведь что он предлагал? Ты помнишь? 
 — Он предлагал преддверье вечности постигнуть. Потом он предлагал смиренно ждать конца, — ответил учёный. — Ещё он предлагал оставить след достойный, чтоб тот, кто будет позже, этот след сумел осмыслить и понять своё предназначенье. И сделать выводы, тем обессмертив нас, и чтобы почитали потом другие род, который нашим когда-то был. 
 — Ты понял, что ты сам сказал сейчас? — спросил правитель. — Он нам пророчил смерть! Непротивленье, тихое бессилье, и угасанье! Этого хотел бы ты для тех, кого детьми своими называешь? Подвинься! Уступи! И сгинь, ведь недостоин ты продлиться в эту вечность! Этот бред он проповедовал, и многие, поверив, решили, что он прав, и что не нужно больше бороться за себя. Что можно сгинуть, весь мир освободив… кому? Он не сказал. 
 — Быть может, он не прав, — согласился учёный. — Но всё-таки убийство не метод, как показывает жизнь. Вот если б в честном споре его ты поборол, тогда, вполне возможно… 
 — Чего — тогда? — с издевкой спросил правитель. — Скверные идеи, которые он двигал, имели шансы разойтись по миру, и осквернить умы. Он вовсе не предтече, он был дурак, который всем желал лишь зла! 
 — Тогда скажи, мой дорогой правитель, зачем нам оживлять такое зло? — поинтересовался учёный. — Есть в этом смысл? 
 — Да, к сожаленью, есть, — вздохнул правитель. — Смысл есть, и он — в моём покое. Я устал. Невыносима ноша, я пытался, так много лет… проклятые глаза, проклятый взгляд, и темная фигура со мною рядом… нет, боюсь, тебе понять не можно, что есть такая ноша…. 
 — Не буду спорить, — согласился учёный. — Что ж, тогда приступим. Я расскажу, что нужно привезти сюда, и закажу своё, из мастерской. 
 Снова наступила пауза, а затем сказительница неожиданно заговорила уже своим голосом, который звучал странно — Ит привык, что одновременно с текстом вспыхивают перед его глазами строки, но в этот раз строк не было, только темнота, и негромкий женский голос. 
 — Правитель и учёный провели много дней вместе, пытаясь вернуть к жизни тело Тени. Они меняли жидкости и среды, они ставили новые и новые эксперименты, но это было тщетно. Тело Тени так и не ожило, а сам Тень всё так же стоял неподвижно рядом с правителем, не произнося ни звука. Наконец, учёный, не выдержав, сдался, и признал своё поражение. Правитель, который был зол на него, прогнал учёного прочь, и снова оказался один на один с Тенью, и его мёртвым телом. Постепенно он стал погружаться в отчаяние, потому что спасения от Тени для него не существовало. Каждый раз, просыпаясь утром, он надеялся на чудо. На то, что Тень уйдет, исчезнет, и он будет, наконец, свободен от этого тяжкого бремени. Но каждое утро солнечные лучи падали на него сквозь неподвижную полупрозрачную фигуру Тени, который стоял и смотрел на правителя тяжёлым мёртвым взглядом. И чем дальше шли годы, тем сильнее становилось отчаяние правителя. Он размышлял, пытаясь понять, что же ещё можно сделать, чтобы избавиться от Тени, и обрести, наконец, покой. Он годами звал смерть, но смерть всё никак не приходила, ибо правитель был бессмертен. Он пытался вредить себе, но любые раны заживали мгновенно, и тело его обретало прежний вид, на нём не оставалось даже следов от причиненных мук. Выглядел правитель безупречно, но внутри него билось, как морская волна, безумие, которое охватывало его душу всё чаще и чаще. И однажды, не выдержав, правитель принял решение… 
* * *
— Следующий фрагмент сказки о Тени ты услышишь завтра, — произнесла сказительница.
— Понятно, — Ит покачал головой. — На самом интересном месте.
— Так тебе всё-таки интересно, что было дальше? — спросила сказительница.
— В некотором смысле да, наверное, — пожал плечами Ит. — Немного отвлекает от проблем в реальности.
— Как ты думаешь, чем может закончиться сказка? — спросила она.
— Не знаю, — после полуминутного раздумья признался Ит. — У меня, как и у правителя, больше не осталось идей. Я не могу догадаться, какое решение он может принять.
— Почему?
— Мы с ним слишком разные, — Ит вздохнул. — Я… не такой. Не умею так мыслить.
— А как бы ты поступил, оказавшись на его месте?
Ит, который в этот момент как раз хотел окончательно закончить сегодняшний сеанс изучения сумасшедшей сказки, вздохнул, и ответил:
— Я бы просто не стал убивать Тень. Поэтому сказки не получилось бы.
— То есть ты считаешь, что никого убивать нельзя? — с интересом спросила сказительница.
— Ну почему — никого нельзя. Некоторых очень даже можно. Например, во время войны. Или если кто-то совершает преступление, и его необходимо остановить. Обстоятельства бывают разными, как ты можешь догадаться. В случае Тени — нет, об убийстве не могло идти и речи.
— Почему?
— Тень не причинял никому вреда. От его действий никто не страдал, никто не погиб, никто не был искалечен. Что же до его идей… — Ит задумался. — Скорее всего, они требовали проверки, но, опять же, проверка — это не убийство. Почему-то мне кажется, что правитель пытался в первую очередь всё-таки обезопасить себя, именно поэтому и расправился с Тенью, даже не попытавшись разобраться, о чём тот говорил.
— Ты прав, — кивнула сказительница. — Вот теперь я думаю, что ты всё-таки умный, зря я сказал про тебя плохо. Извини.
— Ерунда, — махнул рукой Ит. — Не за что извиняться. Скажи мне, пожалуйста, сказка ведь скоро должна закончиться, верно?
— Верно, — кивнула сказительница. — Сказка скоро должна закончиться. Равно как и ваша экспедиция.
— Что? — не понял Ит.
— Вы находитесь в конце пути, — бесстрастно произнесла сказительница. — Скоро он завершится.
— Так, — Ит нахмурился. — А можно подробнее?
— Нет, — она покачала головой. — Путь вы должны пройти сами.
— Великолепно. Слушай, если ты хоть что-то знаешь, скажи, пожалуйста, — попросил Ит. — Мы в опасности. В смертельной опасности, понимаешь ты это? Ты здесь явно не просто так! Ну что тебе стоит…
— Я не имею права, — тихо сказала она в ответ. — Не имею права, пока кто-то из вас не задаст последний правильный вопрос.
— Значит, сказка о Тени всё-таки связана с тем, что происходит на корабле? Да или нет? — рявкнул Ит. Сказительница медленно кивнула. — Значит, да. Связана. Мы очень старались отогнать от себя эту мысль, потому что она невозможна, и… ты ведь знаешь, что происходит, не так ли?
— Отчасти, — ответила сказительница беззвучно. — Но я не могу сказать. Сперва ты должен будешь дослушать сказку.
— Это обязательное условие? — напрямую спросил Ит.
— Да, — сказительница снова кивнула. — Это обязательное условие.
— Ты можешь закончить её сейчас? Я возьму дополнительное время, мне разрешат, всё равно делать нечего, — попросил Ит. — Давай ты сейчас расскажешь всё, и…
— Нельзя, — строго ответила сказительница. — Нельзя, потому что условия игры устанавливаю не я.
— А кто? — спросил Ит.
Сказительница ничего не ответила. Несколько секунд она неподвижно смотрела на Ита, а затем рассыпалась каскадом золотистых искр.
* * *
— Вот я так и знал, — зло произнес Скрипач. — Чуяло мое сердце, что неспроста тут появилась эта так называемая сказка.
— Мы с тобой оба это чуяли, но чем нам это может помочь? — резонно спросил Ит. — Разве что использовать даму, как средство связи, раз уж она сама это предложила.
— Хоть так, — пожал плечами Скрипач. — Встречаться пойдешь?
— Конечно, — кивнул Ит. — Сгоняю один вниз, поговорю с Данилой. А ты прикроешь.
— Хорошо, — согласился Скрипач. — Без коммуникатора это действительно проще сделать из каюты. Слушай, а давай ты сходишь за ужином? — спросил он. — Ты принесешь еды, а я в это время прогоню эту часть в «Хороводе». Может, сумею раскрутить эту девицу на что-то более вменяемое. Как идея?
— Нормально. А я узнаю у Данилы, чего он там сумел узнать. Именно что в «Хороводе».
— Ит, мы ему будем рассказывать про боты? — спросил Скрипач. — Он, как мне кажется, может сделать ставку на них, обещая людям высадку на планету, а по факту ботов у нас нет, поэтому на высадку может уйти уйма времени.
— Пока нет, — покачал головой Ит. — Нельзя пока ему рассказывать. Расскажем ему — выдадим себя. И подставим его заодно, как ты можешь догадаться.
— Ладно, — сдался Скрипач. — Значит, пока не говорим. Но сказать в любом случае придется, как ты можешь догадаться.
— Да я вроде уже догадался, — Ит потёр переносицу, и виновато посмотрел на Скрипача. — С Лийгой надо поговорить. Обязательно. Так что нужно будет ещё и коридор сделать для прохода вниз.
— Дурной этот трансивер, — недовольно сказал Скрипач. — Шестой уровень для таких приборов всё-таки слишком низкий. Будь он седьмым, мы бы из каюты спокойно говорили, а этот надо уносить туда, где людей нету. Ну бред же! Ну что это за трансивер, который, пусть и в теории, может сместить поле, и сместиться сам в результате? И вот на таком хламе приходится работать.
— Не ворчи, — попросил Ит. — Давай, иди беседовать с дамой, а я пойду за ужином. Или давай я там поем, чтобы тебя не отвлекать, а твою порцию сюда принесу?
— Да делай, как хочешь, — махнул рукой Скрипач. — Мне всё равно.
* * *
На встречу с Данилой Ит пришел за несколько минут до назначенного времени — хотел проверить, нет ли в коридоре чужой следящей системы. Коридор оказался чист, но Ит этому факту не обрадовался. Он понимал, что отсутствие системы в условиях «Велеса» вовсе не означает отсутствии слежки, поэтому прошел коридор, заранее выбирая подходящее место для разговора. Собственно, место нашлось всего одно — в дальней части, рядом с технологическим люком. Люк, разумеется, Ит тоже проверил. Так, на всякий случай.
— Привет, — Данила, явившийся на место встречи минута в минуту, подошел к Иту, и улыбнулся. — Ты хотел поговорить о чём-то?
— Да, — кивнул Ит. — Ты, кажется, тоже хотел. Давай только в сторонку отойдем. Подальше от входа.
— Давай, — согласился Данил. Вместе они подошли к дальней стене, и остановились. — Слушай, Игорь, тебе не показалось, что капитан… что он какой-то странный?
— Вообще-то показалось, — осторожно согласился Ит. — Но, может, ты сперва скажешь, что показалось странным тебе?
— Да всё, — признался Данил. — И то, как он выглядит, и то, как ведет себя.
— Как выглядит? — Ит удивился, причем совершенно искренне. — А что с ним не так?
— Как это что? — теперь пришла очередь Данила удивляться. — Он же пузатый! У него здоровенное брюхо, и как он, скажи на милость, мог пройти проверку здоровья с таким животом? Это нереально.
— Вообще-то он капитан, — напомнил Ит. — Им, наверно, можно.
— Нет, — покачал головой Данил. — Им нельзя. И потом, я посмотрел старые записи с ним, и… там нет такого живота. Небольшой есть, но не это вот всё. Он что, по дороге себе такое нажрал, что ли?
— Выходит дело, что нажрал. Может, двигался мало, — предположил Ит. — А ещё что?
— То, что он говорил. Это вообще уже ни в какие ворота, — Данил досадливо поморщился. — Он противоречил сам себе, врал через слово, хамил…
— И сказал о себе в женском роде, — добавил Ит.
— Ага, и это тоже, — согласился Данил. — Да и вообще, вся эта идея с луной… Зоя сказала, что он, кажется, помешался, и что управлять кораблем такой человек не может. Я с ней согласен на сто процентов. Он нас всех убьёт.
— Согласен, — кивнул Ит. — Дань, слушай, ты в «Хороводе» ведь был сегодня, примерно в одно время со мной, верно?
— Ну да. На счет этой тетки в маске… можно её использовать, как связь, — предложил Данил. — Да, да, я ей тоже особенно не доверяю, но ведь другого варианта нет.
— Придётся, видимо, — согласился Ит. — Хоть что-то. Ты все номера наших знаешь, у кого «Тень» есть, и кто потенциально с нами?
— Да, конечно. Ну, не я знаю, Зоя знает. Она когда-то делала внутренние сводные таблицы по квестам и уровням, они у неё сохранились, так что, думаю, с этим проблем не будет.
— Может, Зою тогда попросим? — предложил Ит. — Ну, хотя бы предложи ей, чтобы через «Тень» других могла оповестить, если что.
— Мне кажется, она сама это предложит, — Данил улыбнулся. — Она умничка. Можно попробовать завтра встречу сделать, там же, у столовой. Обговорить это всё надо. А потом…
— Что потом? — не понял Ит.
— Надо будет собрать народ, и идти отбивать боты, — решительно произнес Данил. — Они ведь не захотят пускать нас к ботам, как думаешь?
— Конечно, не захотят, — Ит вздохнул.
Не захотят? Они со Скрипачом прошли к ботам, забирая на воздействия всех, кто попадался на пути, и переключая камеры — народу там, в нужном отсеке, было очень много, и шли они вместо десяти минут полчаса. Чтобы пройти к ботам с применением силы, потребуется человек сто, причем мужчин, потому что все три входа перекрыты, и находятся там отнюдь не слабые девушки. Сейчас, конечно, Даниле говорить об этом нельзя. Но, кажется, они сам понимает, что к чему.
— Ну и вот, — резюмировал Данил. — В общем, это всё мы проговорим завтра. Уже с народом. Здорово ты эту схему с Тенью придумал.
— Это не я придумал, — тихо сказал Ит. — Это она сама предложила. Кажется, ты был прав, Дань. Это всё-таки человек. Который что-то предвидел, и оказался там, в «Хороводе», не просто так.
— Может, оно и к лучшему, — заметил Данил. — В общем, завтра собираемся, и будем решать всё уже окончательно. Хватит терпеть это безумие. Нужно брать всё в свои руки.



Глава 18
Страх

 18 
 Страх 
  Корабль’Велес'  

В этом сне он увидел Берту, и то, как она выглядела, поразило и огорчило, потому что Ит никогда не видел жену — такой. Даже в самые худшие годы она не была такой, и её вид вызвал у Ита едва ли не физическую боль. Это была чужая Берта. Постаревшая, с длинными полуседыми волосами, забранными в хвост, в сером деловом костюме, она стояла у окна, стёкла которого стегал осенний серый дождь, и молчала. Где она? подумалось Иту, это ведь двойка, это мир второго уровня, зачем она там, для чего? Он видел Берту в профиль, замечая всё новые и новые детали — и сгорбившуюся спину, и поникшие плечи, и опущенные уголки губ, словно она не улыбалась уже давно, очень давно, и просто разучилась это делать.
— Пустая трата времени, — негромко сказала Берта, ни к кому не обращаясь. — Впрочем, какая разница, где тратить время.
Она отошла от окна, и села за стол, заваленный какими-то бумагами. Стало видно комнату, тоже какую-то старую и серую — Иту на секунду показалось, что он ощутил запах пыли с едва уловимой ноткой тлена.
— Тупиковый путь, — сказала она, отодвигая от себя одну папку, и придвигая другую. — Ладно, позанимаемся статистикой…
Скрипнула дверь, и к столу, за которым сидела Берта, подошел Фэб — в личине. Он выглядел, как высокий, немолодой человек, был одет в неброского цвета костюм, а в руках он держал, к удивлению Ита, книгу. Странную книгу, в яркой обложке, на которой, как Ит успел разглядеть, была изображена какая-то девушка, одетая в похожее кроем на старинное платье и шляпку. Девушка эта то ли бежала, то ли летела на фоне фантастического города, нарисованного в стиле стимпанк, а ещё на этой обложке было лето, солнечное, счастливое, ничем не омраченное лето, и обложка выглядела на фоне серой комнаты настолько неуместно, что хотелось зажмуриться.
— Ты должна это прочитать, — сказал Фэб.
— Что? — Берта подняла глаза от бумаг, и с недоумением посмотрела на книгу.
— Ты должна это прочитать, — повторил Фэб. — Возьми, пожалуйста.
— Ты шутишь? — спросила Берта, но книгу, тем не менее, взяла. Отодвинула папку, положила книгу перед собой. — Или ты сошел с ума? Что это такое? «Похождения Аполлинарии Онсет, или Азбука для Побежденных», — прочла она. — Фэб, с каких это пор ты пристрастился к любовным романам? С тобой всё в порядке?
— Это не любовный роман, — покачал головой Фэб. — Берта, я прошу тебя. Прочти, пожалуйста.
— Хорошо, я почитаю. Позже. Сперва мне нужно закончить со статистикой, — Берта отложила книгу на край стола, и снова придвинула к себе папку. — Фэб, если ты думаешь, что подобная книга может поднять мне настроение, то ты ошибаешься.
— Нет, я не думаю, что она поднимет тебе настроение, — голос Фэба, против ожидания, оставался серьезным. — Статистика подождет. Прочти эту книгу, пожалуйста. Поверь, на статистику тебе и так хватит времени.
Берта со вздохом взяла книгу, и открыла на первой попавшейся странице.
        —         «Храбрый капитан обнял Аполлинарию, и прижал к своей широкой, пропахшей порохом, груди        », — прочла она. — «         Аполлинария испуганно пискнула, когда почувствовала, как его могучие руки обхватывают её узкие плечи, и тут же ощутила внутреннюю дрожь предвкушения…»        . Фэб! Ты издеваешься? Это не любовный роман? А что это тогда, если не он⁈      
— Берта. Это не любовный роман, — терпеливо сказал Фэб. — Сотый раз повторяю: прочти эту книгу. Только не так, как ты это обычно делаешь. И не в ускоренном режиме. Прочти не торопясь, с паузами, потому что это нужно понять.
— Закончу работу, и прочту, — сдалась Берта. — Завтра.
— По одной главе в день, — строго сказал Фэб.
— Зачем? — недоуменно спросила Берта.
— Это условие, которое указано на первой странице.
— Подожди, ты хочешь сказать, что читал этот бульварный бред по одной главе в день? — спросила Берта. Фэб кивнул. У Берты от удивления округлились глаза. — Серьезно? А кто автор?
Она повертела книгу в руках, снова открыла, теперь уже на титульном листе, и снова взглянула на Фэба. В её глазах стояло недоумение.
— Автора нет, — ответил Фэб.
— Странно, — заметила Берта. — А где ты её взял?
— Купил месяц назад на книжном развале, рядом с управлением, — ответил Фэб. — Просто так, почему-то мне понравилась обложка. Всё было серое, совсем серое, и тут этот яркий лоскут на бесцветном фоне.
— Она популярна? — спросила Берта с интересом.
— Нет, что ты. Там указан тираж — сто экземпляров, — Фэб взял у Берты книгу, и перевернул страницу. — Вот, видишь? Думаю, о её существовании вообще никто не знает, но… пообещай мне, что ты её прочтешь.
— Заинтриговал, — Берта покачала головой. — Ладно. Я её прочту.
— Можешь предложить Эри тоже почитать, — сказал Фэб. — Параллельно с тобой. Думаю, ей это будет… небесполезно.
— Небесполезно? — переспросила Берта. — Не поняла.
— Давай так. Сперва ты… или вы обе, её прочтете, а потом мы поговорим, — ответил Фэб.
— Почему? — спросила Берта.
— Видимо, потому что для разговора на одном языке следует сперва выучить азбуку, — тихо произнес Фэб.
* * *
— Они тебе опять приснились? Берта и Фэб? — с досадой спросил Скрипач. Ит кивнул. — Ну почему мне никто не снится? Я же не меньше скучаю, правда. А снятся только тебе.
— Рыжий, это, видимо, снова было что-то с той стороны, — предположил Ит. — Это снова был не совсем сон. Я словно был в этой комнате, и видел их разговор.
— И книгу, — добавил Скрипач. — Что за книга такая?
— Какой-то фентезийный роман, кажется, — Ит задумался. — Обложка, на ней девушка в шляпке и лиловом платье. Стимпанк. Очень яркая обложка, и немножко странная, но я не понял, почему она мне такой показалась. Фэб настаивал, чтобы Берта прочитала эту книгу, Берта отнекивалась, потом согласилась.
— Как она называлась, книга эта? — с интересом спросил Скрипач.
— «Похождения Аполлинарии Онсет, или Азбука для Побежденных». На обложке была только вторая часть названия, «Азбука для Побежденных», — ответил Ит. — Знаешь, вот интересно. Первый сон был про Тингл, а второй — очередная Земля, и не исключено, что Сонм. Очень мрачный серый мир, и Берта с Фэбом… они были какие-то беспросветные, — Ит задумался. — Тоже серые, и печальные. И он, и она. Понятия не имею, почему они там оказались, и что они там делают. Или делали, я не знаю. Не могу соотнести ничего и ни с чем.
— Может, это «Метатрон» тогда так постарался? — предположил Скрипач. — Подсадили тебе какие-то ложные воспоминания, а сейчас они открываются. Как думаешь, это возможно?
— Чёрт его знает, — покачал головой Ит. — Мы вроде бы общались тогда с ними, ни о чём подобном речи не шло.
— Ит, они ведь ничего нам так и не сказали, — справедливо заметил Скрипач. — Ни как они протащили «Сансет» по сфере, ни где держали нас две сотни лет… да ничего они не сказали, и поэтому мне кажется, что подобное вполне себе возможно.
— Может быть, — легко согласился Ит. — Не исключено. Так, ладно. Сейчас идём есть, а потом по обстоятельствам, видимо. Найдем Данила, и спросим, что он хочет делать. И подумаем, чем мы можем помочь.
— Если вообще можем, — Скрипач покачал головой. — Давай после Данилы смотаемся вниз, и поговорим с Лийгой.
— Давай, — кивнул Ит. — Вдруг она что-то важное сумела выяснить?
* * *
Данилу и Зою они встретили в коридоре, на подходах к столовой, и сразу стало ясно — что-то произошло. Данил выглядел мрачным, как туча, а Зоя грустной, едва ли не отчаявшейся.
— Дань, чего такое? — спросил Скрипач, поймав Данила за локоть, и оттаскивая его в сторону, в ответвление коридора. — Чего случилось?
— Случилось? — повторил Данил. — Да ничего. Просто, кажется, мы остались вшестером. Вы двое, Стас, Варя, и мы. И это всё. Остальные… они боятся. Я обошел всех ещё вчера, и они сказали… как под копирку, одинаковые вещи.
— И что они сказали? — спросил Ит.
— Что жизнь им дороже, чем мои идеи и наблюдения. Что, наверное, руководителям всё-таки виднее, они глубже понимают, что делают, чем мы. Что если мы будем и дальше… так же… они не только коммуникаторы отберут, они нам бошки пооткручивают. Так что… Игорь, Сережа, если вы так же думаете, как они, то я никого не держу. Будем вчетвером. Или вдвоем, если Варя и Стас тоже решат…
— Так, стоп, — решительно сказал Скрипач. — С какой это радости? Мы ничего подобного не говорили, Дань, и не думали. Если эти наши бывшие соратники в чём и не ошибаются, так это в оценке угрозы, потому что Тугаринов с компанией способны не только на такое. Но — мы сдаваться не намерены. Кто бы что ни говорил, ты абсолютно прав в этой ситуации.
— Один в поле не воин, — тихо сказала Зоя. — Что мы сможем сделать?
— Да что получится, — зло сказал Скрипач. — А ну-ка выше носы, не надо раскисать. Давайте так. Сперва поедим, потом вы к себе, а нам тут надо кое-что сделать…
— «Хоровод»? — спросила Зоя. Скрипач кивнул.
— Верно. Сходим в «Хоровод», а потом зайдем к вам. И Стаса с Варей тоже позовите. Думаю, сегодня нам придется прогуляться туда, к начальству.
— Но как? — спросила Зоя с испугом.
— Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся Скрипач.
* * *
В нужном коридоре снова никого не было; впрочем, после того, как коммуникаторы были сданы, корабль словно вымер — испуганные люди предпочитали сидеть в своих каютах, и без команды из них лишний раз не высовываться. Все работы, и по разбору завалов, и по ремонту, были остановлены, поэтому выходили в смены только те, кто дежурил, по графику. Ради интереса Ит и Скрипач заглянули в спортзал, и обнаружили, что даже там сегодня пусто — видимо, никто не рискнул идти тренироваться, чтобы лишний раз не попасться на глаза начальству.
— Быстро как-то, — заметил Скрипач, когда они шли вниз.
— Что быстро? — не понял Ит.
— Сдались они быстро, — объяснил Скрипач. — Практически мгновенно. Пораскинули, небось, рептильным мозгом, и сообразили, что высовываться себе дороже.
— Нам это только на руку, — пожал плечами Ит. — Меньше работы. Сейчас послушаем, что Лийга скажет, и будем решать, что делаем дальше.
— Ну да, — кивнул Скрипач. — Мне более чем интересно, что же именно она скажет. Потому что слишком много у меня появилось подозрений в последние дни.
Трасивер установили на прежнем месте, активировали, отошли. Лийга в этот раз ответила быстро, потому что, кажется, она ждала вызов, и была в этот раз к нему готова.
— Привет, Лий, — поздоровался Скрипач, когда изображение Лийги возникло перед ними. — Ну, что у тебя там нового получается?
— Полная труба, или как там правильно нужно говорить, — ответила Лийга. — Так. Во-первых, я нашла закон. Во-вторых, к вам идут два десанта, и это не наши десанты. В-третьих…
— Чего? — у Скрипача глаза полезли на лоб. — Лий, погоди, что ты говоришь такое, какие десанты, ты о чём вообще⁈
— Ты мне сказать дашь? — зло спросила Лийга. — В-третьих, по схеме с луной сейчас расскажу. Это рабочая модель, потому что за эту планету тут, оказывается, целое соревнование устроено. Значит, про луну…
— Лийга, не торопись, пожалуйста, — попросил Ит. — Давай по порядку, и сперва про десанты.
— Нет, сперва про луну, — возразила Лийга. — Официально команда «Велеса» сейчас является владельцем системы. В этом кластере такой закон: кто первый в систему зашел, тому она и принадлежит. Ну, если в системе нет своей разумной жизни, конечно. Планета до высадки считается «чистой», именно поэтому ваше командование и хочет увести корабль к луне. Чтобы, не дай мироздание, никто из вас к этой планете не прикоснулся. Да, да, да, это теория такая, о создании демиурга. Эгрегор, созданный с нуля, пусть и во внецикличном мире, дорогого стоит. Фантазии на тему Контроля, о чистом внутреннем боге. Потом объясню подробно. В общем, суть в том, что кто-то из вашего руководства затеял торговый обмен, именно поэтому в ход пошла такая схема.
— Ничего не понял, — признался Скрипач. — Лий, не всё сразу, объясни спокойно. Для начала — кто сюда идёт, и когда здесь кто-то будет?
— Идут два десанта, один рауф, другой нэгаши, — ответила Лийга. — Высокие тройки, почти четверки, то есть кое-что они уже умеют.
— Принадлежность? — спросил Ит, который уже начал что-то подозревать.
— Индиго. Обе цивилизации — Индиго, — подтвердила его опасения Лийга. — И обе, оказывается, были давно заинтересованы в этой области, и в этой планете в частности.
— Конклавы? — спросил Скрипач.
— Нэгаши да, точно знаю, рауф… скорее всего, тоже да, но мне нужно проверить. Они будут у вас… ммм… рауф должны дойти на примерно сутки быстрее, потому что идут бросками, нэгаши медленнее, но их втрое больше. Ориентировочно — четыре, пять дней. Но не исключено, что раньше.
— И как официальная это всё прощёлкала? — с раздражением спросил Скрипач. — Ну вот как, а?
— Элементарно, — хмыкнула Лийга. — До «Велеса» оба эти конклава молчали, как рыбы в аквариуме, но как только путь был открыт…
— Это тоже закон? — спросил Ит.
— Да, верно. Если бы не «Велес», они бы туда не рискнули сунуться. Зона закрыта. Но «Велес» зашел в систему, и поэтому зона стала доступной. С ограничениями, но доступной.
— Фигня, — покачал головой Скрипач. — Ничего не получается. Закон о соответствии. Это Белая зона, она идёт по второму уровню, вся, «Велес» тоже пришел из двойки, так с какой радости тройки решили, что им это тоже теперь стало можно?
— С такой, что они просто признали «Велес» себе равным, следовательно, он попадает на третий уровень. Вот тебе и соответствие нарисовалось, — Лийга покачала головой. — Вы оба лучше меня знаете, из чего состоит вселенная на самом деле. Из пустоты, и вещества, которое образует бюрократические структуры.
— Твою мать, — зло сказал Скрипач. — И что теперь? Руководство продаст планету… кому? Рауф? А что будет с «Велесом»?
— Рауф — это вряд ли, — покачала головой Лийга. — Скорее всего, они хотят продать планету нэгаши. То есть не планету, а всю систему, конечно. Ну и… они сами уйдут с нэгаши, видимо, а что же до экипажа корабля — я не знаю.
— Зато мы знаем, — Ит покачал головой. — Лий, чужой резидент на «Велесе» — это нэгаши? Как ты думаешь?
— Это заинтересованная сторона, — Лийга нахмурилась. — Скорее всего, да, это их агент. Вероятно. Но я не уверенна. Вы пробовали искать?
— Пробовали. Безрезультатно, — Скрипач отвел взгляд. — Это оказалось сложнее, чем мы думали. К тому же мы не хотели засветиться, как ты можешь догадаться. Но, собственно, сейчас мы уже, считай, засветились, так что продолжим сегодня пробовать дальше.
— Засветились? — спросила Лийга. — Как?
— Мы проверяли боты. Исправен один, все остальные остались без двигателей, — объяснил Скрипач. — Лий, на всякий случай. Когда ты сможешь нас забрать?
— С этим возникла проблема, — неохотно ответила Лийга. — Думаю, десять дней. Примерно. То есть я надеюсь, что десять дней. Вы продержитесь столько?
— Эммм… — Скрипач беспомощно глянул на Ита. Тот пожал плечами. — Хороший вопрос.
— Продержимся. Надеюсь, нас не убьют раньше, — сказал Ит. — Точнее, не нас конкретно, а вообще всех. Если ты говоришь о торговле, то, думаю, шансы у нас есть. Равно как и у экипажа. Потому что экипаж, видимо, для чего-то нужен. Давай так, Лий. Пока что мы сидим тут, а если будет уже совсем край, вызываем тебя. Если всё пойдет в разнос уже окончательно, мы, думаю, сумеем либо забрать тот бот, который остался, либо оказаться на его борту. Что-то придумаем. Знаешь, один момент… получается, на планете были нэгаши, если один из них оказался на «Велесе», верно? Местная официалка что-то говорила об этом?
— Проводят расследование, но никого пока что не нашли. Тут все уже на ушах стоят, но… Ит, нэгаши на планете не было. Ни в каком виде. Никогда, — покачала головой Лийга. — Именно поэтому я сказала, что не уверенна. И они тоже не уверенны.
— Как они могут быть в этом уверенны или не уверенны? Лий, если это метаморф, то он мог десятилетиями ходит в нужной форме, — сказал Скрипач. — И успешно делать все тесты, проходить проверки, и ничем себя не выдавать. Мы бывали в долгосрочных забросах, потому что, как ты помнишь, мы оба тоже носили метаморфозы. Не годами, но месяцами — носили. Жили в них. Нэгаши там был, Лий. А теперь он здесь.
— Ну, не знаю, — Лийга вздохнула. — Я не могу понять, что у вас там происходит. Ничего не чувствую. То есть чувствую, что происходит что-то страшное, но вот что?
— Лий, мы тебе всё рассказали, — заметил Скрипач. — И про порчу реактора и двигателей, и про убийство, и про то, как ведет себя руководство. Сейчас ты говоришь, что здесь скоро будет весьма людно, если, конечно, слово «людно» применимо к рауф и нэгаши. А теперь ты заявляешь, что у нас тут происходит страшное, но ты не понимаешь, что. Прости, но что тут в этом можно ещё понимать?
— Рыжий, ты говоришь о событиях. А я говорю про их наполнение, — ответила Лийга тихо. — Про их смысл.
— Продажа системы — это не смысл? — удивился Скрипач.
— Нет, — покачала головой Лийга. — Это внешняя сторона происходящего. Есть и другая.
— «Сказка о Тени», — вдруг сказал Ит. — Да, ты, кажется, права. Есть наполнение, совершенно верно. Вот только беда в том, что мы его суть по сей день так и не поняли.
— Какая сказка? — удивилась Лийга.
— Сейчас расскажу, — вздохнул Скрипач. — В общем, некоторое время назад у нас в игровой системе появился новый квест…
* * *
Шли вшестером, особо не прячась — собственно, прятаться было не от кого. В коридорах царила пустота, а камеры по пути следования они переключили заранее, и камеры эти сейчас гнали наблюдающим картинку с пустыми коридорами. Так гораздо проще, заметил Скрипач, когда делал камерам коротенькую программку. Статика. Просто никого нет.
— Ребята, а что именно мы там делать будем? — спросила Варя, которая шла рядом с Зоей, следом за Итом и Скрипачом. — Нас так мало…
— Попробуем пройти внутрь, — ответил Скрипач. — Пройти и осмотреться.
— Поговорить с кем-то? — предположил Стас.
— Видимо, да, — кивнул Данил. — Поговорить, потребовать проводить к ботам.
— Дань, давай серьезно, — попросила Зоя. — Это ничего не даст. Ты же сам понимаешь. Если бы нас было человек сто, мы бы тогда смогли…
— Зой, мы собираем информацию, — объяснил Данил. — И через «Тень» сможем передать её другим людям. Мы же не драться туда идём.
— Аня тоже шла не драться, — заметил Варя. — Она просто пошла в отсек за какой-то ерундой, и вот так.
— Нас всё-таки шестеро, — успокоил Данил. — Не переживайте, мы вас в обиду не дадим.
Скрипач коротко глянул на Ита. Тот вздохнул. Если там действительно есть агент, причём нэгаши, причем метаморф… ладно, девчонок, предположим, удастся просто раскидать по сторонам, чтобы не пострадали, а вот парней нужно будет опередить, как минимум, и попытаться разобраться с ним первыми. Этим они, конечно, выдали бы себя с головой в мгновенье ока, но если речь пойдет о чьей-то жизни, то обсуждать тут нечего. Придётся.
— Не понимаю, почему они больше никому ни о чём не говорят, — произнес Стас. — Отобрали коммуникаторы, напугали всех, и тишина. Третьи сутки нет ни сообщений, ни приказов.
— План, наверное, разрабатывают, — предположила Варя.
— Или чего-то ждут, — предположил Данил. — Народ, вам дама из квеста тоже сказала, что знает какой-то ответ?
— Сказала, — вздохнула Зоя. — И не только это она сказала.
— Ты о чём? — не понял Скрипач.
— Когда она рассказывала о предтече… кажется, это и есть самое важное в сказке, — Зоя чуть замедлила шаг. — Мне показалось, что в какой-то момент я ощутила, что понимаю Тень. Не правителя, не пророка, не ученого. А именно Тень, про которого мы так почти ничего и не узнали.
— В смысле — понимаешь? — спросил Данил.
— Как бы правильно сказать. Мы все думаем о правителе, да? Как он мучается, какой он злодей, как он ищет помощи, и всё в таком духе. А Тень? Как вы считаете, ему самому легко годами стоять рядом с правителем, и смотреть на него? И, судя по словам сказительницы, Тень действительно не хотел ничего дурного. Он, наверное, как-то узнал будущее, и понял, что нужно делать, чтобы…
— Чтобы что? — не понял Данил.
— Чтобы оно стало правильным. Это… как мать, которая уступает место в мире своему ребенку, например, — объяснила Зоя. — Сказительница тогда дала понять именно это. Вам так не показалось?
— Не знаю, — Данил остановился, все остальные тоже. — Давайте про это потом уже, наверно. Мы пришли.
Группа сейчас стояла у шлюзовой двери, ведущей к нужному уровню, и дверь эта была, разумеется, закрыта, а как же иначе. Большая, круглая дверь, которая, при разрушении части корабля, была способна исполнять ещё и роль шлюза. Вот только… Данил сделал шаг вперед, и в этот момент Скрипач схватил его за локоть, и скомандовал:
— Стой!
— Зачем? Почему стоять надо? — опешил Данил.
— Глаза разуй, — посоветовал Скрипач.
— В смысле? — не понял Стас. — Дверь не заперта, вон, индикатор зеленым горит. Серег, ты чего?
— Видишь? — спросил Скрипач, продолжая удерживать Данила за локоть.
Ит кивнул.
По всему периметру двери на расстоянии двадцати сантиметром стояли те самые генераторы моно-нити, точно такие же, какие Ит и Скрипач видели в отсеке с реактором. А возможно, и те же самые. Если неведомый агент всё-таки сумел пройти в отсек, и снять их, чтобы… чтоб сперва расправиться с ботами (в двигательных отсеках ботов никаких нитей уже не было, там просто лежали груды обломков), а затем — защитить от незваных гостей место своего пребывания.
— Что — видишь? — раздраженно спросил Данил. — Ты о чём?
— Вот эти штуки, — объяснил Скрипач. — Да стой ты, идиот, куда⁈ Стой, говорю! Не приближайтесь к двери!
— Сереж, объясни, что происходит? — требовательно спросила Зоя.
— У тебя есть какой-нибудь предмет, который тебе не жалко? — спросил Скрипач. — Хоть что-нибудь?
— Ну… стилус, — Зоя вытащила из кармана тоненькую металлическую трубочку с заостренным кончиком. — В нём батарейка села, и я…
— Дай, — приказал Скрипач. Зоя протянула ему стилус, и Скрипач, всё ещё удерживая Данила за рукав, не сильно размахнулся и бросил стилус в дверь.
Результат превзошел все ожидания. Сеть невидимых нитей на мгновение вспыхнула, и разрезанный на четыре части стилус упал на пол.
— Что это? — севшим голосом спросила Варя. — Это как?
— Это было бы с нами, если бы мы подошли к двери, — ответил Скрипач. — Мы… не хотели говорить, но… то же самое было и с реактором. С двигателем, думаем, тоже, но там мы не были.
— Почему вы ничего не сказали? — возмущенно спросил Данил.
— Потому что если бы мы сказали, началась бы паника, — ответил Ит. — И неизвестно, чем бы она закончилась.
— Кошмар какой, — тихо произнес Стас. — Но что это такое?
— Молекулярные нити, — ответил Скрипач. — Видите эти штучки маленькие? Это генераторы, они же фиксаторы. Штучки парные, если вы не догадались. А между ними, — он покосился на пол, — то, что сделало вот такое со стилусом. Можете себе представить, что было бы с нами, если бы мы туда подошли?
Зоя с ужасом посмотрела на него.
— Но их же, наверное, можно снять, — неуверенно произнесла она. — Они небольшие совсем…
— Мы не сможем туда подойти, — покачал головой Ит. — На потолок посмотрите. Вон ещё один ряд. И на стенах. Кажется, мы туда не сумеем попасть. По крайней мере, сейчас.
— А если их как-то посшибать со стены? — предложил Стас.
— Ага, и тебе отрежет ногу, если за тебя эта штука случайно зацепится. Даже если ты её вообще сумеешь от стены оторвать, — ответил Скрипач. — Вот уж спасибо. Лучше не надо.
— Откуда ты про это всё знаешь? — спросил Данил. — В какой стране это делают? У нас такого точно нет, я уверен.
— В Индии, — без колебаний ответил Скрипач. Ит согласно кивнул. — В Индии делают. Я про это читал.
— Но для чего? — удивилась Зоя.
— Вроде для медицины. Но, выходит, не только, — Скрипач попятился, всё ещё держа Данилу за локоть, и тому пришлось идти за ним следом. — Пошли, пошли, незачем тут стоять.
* * *
О том, что защиту некто поставил после их визита к ботам, Ит и Скрипач никому, разумеется, говорить не стали. Для них же самих вывод был очевиден, и неутешителен. После неудавшегося похода они проводили девушек до каюты, и вернулись к себе — находиться в пустых коридорах не было никакого желания.
— Вот ведь хрень, — зло произнес Скрипач, когда они очутились в своей каюте. — Нас спалили. Напрочь. А ещё этот гад всё-таки пролез в отсек, и снял свои игрушки.
— Что он снял свои игрушки, мы ещё раньше поняли, — заметил Ит. — Чем он, по-твоему, порубил в капусту движки на ботах, если не этим своим барахлом?
— Э, нет, тут немного другое, — возразил Скрипач. — И в первый раз, и во второй он действовал тайно. Скрывался. А тут — пожалуйста, генераторы просто стоят на самом видном месте, причем из-за них нельзя ни войти, ни выйти. То есть мы тут сидим, как два лоха, а он в это время с поднятым забралом делает всё, что хочет.
— Рыжий, то, что генераторы стоят снаружи, означает, что он находится здесь, среди нас, — сказал Ит тихо. — «Шаг» нитей — двадцать сантиметров. То есть пройти в эту дверь можно только по частям. Защита стоит снаружи. Следовательно…
— А ведь ты прав, — согласился Скрипач. — Ладно, хорошо, уговорил. Сегодня снова пойдем искать. Будем обнюхивать, чёрт возьми, каждую каюту, и каждый закоулок, но найдем эту тварь.
— Если он блокировал запах… — начал Ит, но Скрипач его перебил:
— Разумеется, он блокировал запах, иначе за эти годы мы бы его хоть раз, но учуяли. Я в переносном смысле, Итище, и нечего придираться к словам. Надо его найти, и…
— И убить, — закончил Ит. — Или хотя бы деактивировать, любым способом. В идеале, конечно, его следует передать официалам, но совсем не факт, что он захочет, чтобы мы его куда-то передавали.
— У него на это счет точно будет своё мнение, — мрачно подтвердил Скрипач. — Ну что? Ждём час, и выходим?
— Давай, — согласился Ит. — Попытка номер… не знаю уже, какая.
— У меня уже бродит мысль ломиться в каждую каюту, — хмыкнул Скрипач. — Да, да, во все подряд. Авось, застанем врасплох. Сам понимаю, что идиотизм, но ничего с собой поделать не могу.
— Рыжий, давай начнем с Димы и Любаши, — предложил вдруг Ит. — Мне почему-то стало интересно, где они сейчас находятся. Здесь, или заперты там, со всем остальным начальством. Кстати, зачем запирать начальство, как думаешь?
— Подзуживаешь? — прищурился Скрипач. — Там воздействовать проще, в ограниченной зоне.
— Но он же здесь, — напомнил Ит. — Мы с тобой решили, что он здесь, ты забыл?
— Чёрт, — Скрипач помрачнел. — Вообще ничего и ни с чем не сходится. Действительно, а зачем он их там закрыл?
— Как вариант — чтобы не удрали до срока, — предположил Ит. — Или… нет, это я бред сморозил. К ботам можно пройти оттуда, причем это сделать ещё проще, чем отсюда. Возможно, он их взял на воздействие уже всерьез, прежде чем закрывать. Иначе там бы уже кто-то лежал. А под воздействием они даже не подойдут к двери. Да и побег будет невозможен.
— Ит. Какой, на фиг, побег, даже теоретически? Как сто человек влезут в один оставшийся бот, рассчитанный на десятерых? Не-не-не, любая наша версия — это фигня, согласись, — Скрипач покачал головой.
— Соглашусь, — кивнул Ит. — И ещё эта чёртова Тень. Рыжий, я вообще перестал понимать, что происходит. Впервые в жизни. Даже с учетом того, что сказала Лийга — я не понимаю смысла. Допустим, сюда идут десанты, и он хочет, чтобы экипаж дожил до их прибытия, оказался на луне, и… и зачем тогда закрывать начальство, гробить боты, если все и так всего боятся, отбирать коммуникаторы? В этом всём нет логики, вообще нет логики. Мы с тобой пытаемся мыслить так, как нас учили, но здесь мы видим что-то, что не умещается в то, что мы знаем.
— Да, ты прав, — кивнул Скрипач. — Лийга правильно сказала: ни она, ни мы не видим суть того, что происходит. И это пугает.
— В том и дело, — вздохнул Ит. — Ладно, давай составлять маршрут, и пойдем искать.
* * *
Два с лишним часа они прочёсывали коридоры, закоулки, проходы — ничего. Даже намека не было на чьё-либо присутствие. Ит ожидал, что они снова могут почувствовать запах ацетона, но запаха тоже не было. Вообще ничего не было. Пустые, вымершие коридоры, слабые, едва различимые голоса, доносившиеся из закрытых кают, и давящая, тяжелая тишина в пустых проходах и рекреациях. Под конец забега Скрипач сперва снизил темп, а затем и вовсе остановился — они находились внизу, неподалеку от коридора, ведущего к заблокированному шлюзу, месту, где погибла Аня.
— Всё, сдаюсь, — сказал Скрипач. — Ит, как называлась та книга, которая тебе сегодня приснилась?
— «Азбука для Побежденных», — ответил Ит.
— В точку, — кивнул Скрипач. — Нам с тобой впору купить такую азбуку, и начинать учить. Я пас. Здесь никого нет.
— Да, название у книги действительно правильное, — согласился Ит. — Соответствует моменту.
— Ит, что делать будем? — спросил Скрипач. — Это уже ну совсем не смешно, как ты догадываешься.
— Догадаться несложно, — кивнул Ит. — Но… рыжий, нам было сказано, что ответ существует. У меня остается последняя идея. Вернуться в «Хоровод», и узнать там хоть что-то.
— Завтра, — сказал Скрипач. — Сегодня не пропустят.
— Да, придется завтра, — согласился Ит. — С самого утра пойдем.
— Ты пойдешь, ты первый, — покачал головой Скрипач. — Чертов этот их тайминг.
— Значит, я пойду. Всё равно ничего другого не остается.
* * *
Позже, когда они собирались спать, Ит подумал, что вот бы снова увидеть во сне — их, двоих. Или не двоих, остальных тоже, и вообще, это неважно. Всё неважно, лишь бы только снова там, неведомо где, оказались они, чтобы просто знать — они живы, они относительно в порядке, они чем-то заняты, и никто не погиб и не пропал. И эта книга, которую сейчас, наверное, читает Берта. Постаревшая, несчастная Берта, которая, как и Фэб, разучилась радоваться, у которой потухший взгляд и опущенные плечи, но всё равно, это Берта, и она жива.
— О чём думаешь? — спросил Скрипач, заметивший, что Ит сидит на своей койке, и неподвижно смотрит в одну точку.
— О той книге, которую они читали, — ответил Ит. — Вот бы узнать, что это за книга такая, и почему Фэб так настаивал, чтобы Берта её прочла.
— Было бы неплохо, — согласился Скрипач. — Я тут подумал… может быть, и хорошо, что я их не вижу во сне. Не так больно, наверное. Помнишь, как это было на Берегу?
— «Берег милосерден», — ответил Ит. — И в милосердии своем Берег отбирает у людей и не людей память. Так что поводов для зависти тут действительно нет.
— Сдается мне, что ты прав, — кивнул Скрипач. — Я и сам не знаю, чего хочу. Наверное, чтобы это всё кончилось. Хоть чем-то. А потом — не знаю.
— Я тоже не знаю, — беззвучно произнес Ит.



Глава 19
Последний вопрос

 19 
 Последний вопрос 
  «Хоровод»  

— Задавай вопрос, путник.
— Боюсь, на мой настоящий вопрос ты отвечать не захочешь, — вздохнул Ит. Сказительница ждала, смотрела на него, и молчала — неподвижный взгляд, расшитая маска, скрывающая нижнюю половину лица, слабо колышущийся за спиной плащ; платье с прорехами, браслеты, проходящие сквозь предплечья, и всё те же муравьи, бредущие бесконечным караваном через её босую ступню. — Ладно, что же делать. Придется спрашивать. Если я правильно помню, правитель принял какое-то решение. Верно?
— Да, это так, — кивнула сказительница.
— Правитель долго размышлял перед тем, как окончательно принять решение?
— Десять лет.
— Хорошо, — Ит задумался. — Скажи, его решение было связано с Тенью непосредственно?
— Нет, — ответила сказительница. — Оно не было связано непосредственно с Тенью или его телом.
— Уже интереснее. Это решение было связано с наукой? — прищурился Ит.
— Верно, — ответила сказительница. — Его решение было связано с наукой, и поэтому правитель обратился к учёному. Слушай…
* * *
 — А вот скажи мне, мудрый мой ученый, как ты считаешь — хватит ли запасов оружия у нас? — спросил правитель. По голосу было слышно, что он вроде бы спокоен, но что в вопросе более чем заинтересован. 
 — Смотря на что, — осторожно сказал в ответ ученый. — Коль оборону удержать придется, иль сделать наступленье на врагов, с избытком хватит. Мы ведь производим его немало, это знаешь сам. 
 — Да, производим. Но не те бомбонны, которые видеть я бы хотел при арсеналах, — правитель, кажется, задумался. — Все те, что есть, они слабы, учёный. Нам надо больше, и сильней, и дальше чтоб летели. Чтоб, если нужно, обогнуть смогли весь свет, назад вернувшись. 
 — Назад? — удивился учёный. — Зачем, позволь тебя спросить, назад? Ведь мы же здесь! Я не горю желаньем бомбонной получить по голове, или ещё куда. Ведь это больно. К тому же такое может к смерти привести… 
 — Ты можешь сделать? — спросил правитель резко. — Если нет, то больше ты не получишь благ, к которым ты привык за годы жизни. И твоё бессмертье я под вопрос поставлю. 
 — Нет-нет-нет, ты погоди, мой дорогой правитель, — засуетился учёный. — Сделать я могу. 
 — Как много сделать? — тут же перешел на деловой тон правитель. 
 — Сотню, две, не больше. 
 — В год? 
 — Нет, вообще, — учёный помедлил. Кажется, он что-то подсчитывал в уме. — Пойми, для них нужна начинка. Особая. А это минерал, которого так много не бывает. 
 — А ты достань, — велел правитель. — Где взять? Решишь по ходу. Купи, кради, ну, можно и войну какую-то устроить небольшую, я разрешаю. Так достанешь ты? 
 — А сколько нужно? — спросил учёный. — Сколько сделать их? 
 — Да тысяч пять. Хотелось десять, но, боюсь, не выйдет, — ответил правитель. — Скажи мне лучше, сколько будет срок для этакого дела? 
 — Ох. Лет десять, или больше… 
 — Ты всё успей за пять, — приказал правитель. — Успей, успей, иначе будет спрос с тебя жестокий. 
 — Ладно, — выдавил из себя учёный. — Но не обессудь, коль опоздаю я совсем немного. 
 — Немного можно, — ответил правитель. — Но совсем чуть-чуть. Иди, займись своим полезным делом. 
 — Правитель, я хотел спросить… зачем? 
 — Мне нужно, — отрезал правитель. — Дальше будет забота не твоя. 
 — Ну, хорошо, — ответил ученый. — Тогда я удаляюсь. 
* * *
— Ого, — Ит покачал головой. — Он решил… да быть того не может.
— Чего именно не может быть? — спросила сказительница.
— Он хочет устроить бомбардировку своей страны? — спросил Ит.
Сказительница ничего не ответила.
— Или…
— Слушай, что было дальше.
* * *
 — Пророк, скажи мне, только очень честным при этом будь. Является грехом желанье избавить мир от бед и от страданий? — спросил правитель. — Грешно ль хотеть, чтобы равны были все, и чтобы не болел никто, не мучился; чтобы старость тревог не причиняла никому? 
 — Нет, не грешно, — ответил пророк. — Напротив, это благо, которое уравнивает всех, чтоб избежать все горестей могли. Но… может быть, ты скажешь, что задумал? 
 — Через год узнаешь, — ответил правитель. — Да, через год узнаешь непременно. Узнают все. А до того — запомни пока что лишь одно. Тебе я благодарен. 
 — За что? 
 — За наш приватный разговор, который мы с тобою сегодня провели. Ты меня заставил смотреть по-новому на этот мир, — правитель слабо усмехнулся. 
 — Заставил — я? — опешил пророк. — Ну, хорошо, однако, я понял не совсем. Тебе мои слова такими показались? 
 — Да, ты сказал, что мысли не грешны, и что они во благо, — пояснил правитель. — Ты словно бы простил мою вину, которую я раньше не имел, но, может быть, потом в поступке совершенном её найти смогу. Теперь же я заранее прощён. 
 — Ну, если так, прекрасно, — заверил пророк. — Мне можно уходить, иль нужен я тебе ещё с какой-то целью? 
 — Иди, — разрешил правитель. — Мне надо поразмыслить одному. 
* * *
— Погоди, — Ит остановил повествование, и они со сказительницей снова оказались на лесной опушке. — Ты хочешь сказать, что он задумал…
— Может быть, ты сперва дослушаешь фрагмент? — спросила сказительница.
— Фрагмент я дослушаю, но то, что происходит в этой сказке, уже откровенно пугает, — сказал Ит тихо.
— Это ты верно подметил, — кивнула сказительница. — Слушай дальше.
* * *
 — Стоишь? Молчишь? Ну, стой. Тебе недолго осталось тут стоять, — кажется, правитель снова произносил монолог. — Я всё продумал. Медленным безумьем тебе меня не взять, и не заставить раскаяться. Да, выход будет прост. Ведь что ты есть? Что есть твоё стоянье и неподвижный взгляд? Шантаж! Но ты не думал, что не один ты можешь поиграть в свою игру? Так знай, теперь играю с тобою я. Условия просты. Иль ты уходишь, и причем немедля, иль этот мир падет. Да, весь падет. Наверно, тебе не очень-то приятно слышать, что обратятся в прах все, кого ты знал, любил, и чьи потомки здесь живы до сих пор. Ты можешь возразить, что все уж умерли, но нет, ты так не думай. Бессмертием сумел я наделить немногих, но средь них есть те, кого ты знал, — правитель рассмеялся. — Хочешь их убить? Молчишь… молчи, молчи, то дело мне привычно. Так вот, неуважаемая Тень того, кто высох и почти бесцветен, тебе теперь недолго тут стоять, как я уже сказал. Велю начать я им тогда, когда последний будет исполнен мой заказ. А если ты уйдешь, — правитель сделал паузу, — я всё остановлю в мгновенье ока. Бомбонны никуда не полетят, все будут живы, земли плодородны, а новое потомство выйдет в свет, едва придет заря. Ну, что ты хочешь? Стоять сейчас со мной средь мира, что разрушен навечно будет, или ты уйти отсюда всё-таки решишь? Подумай день, ну два. Моё терпенье уже иссякло… 
* * *
— Можно паузу? — спросил Ит. Сказительница кивнула. — Он решил шантажировать Тень уничтожением мира, я верно понял?
— Да, — сказительница опустила взгляд.
— Вопрос «что произошло дальше» будет правильным? — спросил Ит.
— Правильным. Но не последним.
— Ладно. Тогда пока — что было дальше?
— Слушай…
* * *
 — Позволь спросить, куда же ты собрался? — вкрадчиво поинтересовался правитель. — Что за приготовленья, что за вещи, и почему ты так взволнован, мой дорогой учёный, позволь узнать? 
 — Ухожу под землю, — мрачно ответил учёный. — Надеюсь переждать всё то, что ты решил поверху сделать. Есть у меня укрытие, туда я направляюсь. Но тебе, боюсь, там места нет. 
 — Укрытие? — протянул правитель. — Ах, вот что ты задумал? Нехорошо, ох, как нехорошо бросать поверху тех, кто убежать при всём своем желании не сможет. Их разделить судьбу не хочешь ты, но я иного мненья. 
 — Мнение при чём? — спросил раздраженно учёный. — Я жить хочу! Укрытие своё построил я заранее, когда была готова первая бомбонна. Хоть верить я в безумие твоё отказывался долго, осознал потом, что ты отнюдь не шутишь, и тогда… 
 — Ты трус, — с отвращением произнес правитель. 
 — Да, трус! — с вызовом ответил учёный. — Я просто трус, и я желаю жить. Надеюсь, пережду, потом, скорей всего, бессмертие поможет. Мне долго ждать придется, знаю, но к этому готов. 
 — Меня спросить не хочешь? — правитель понизил голос. — А может быть, других, кого сейчас обрек на смерть? Да, ты обрек на смерть. Твои бомбонны сегодня упадут на землю. Ты — их сделал. 
 — По твоей указке, — зло ответил учёный. — Ты мне велел. А сам бы я ни в жизнь такого не придумал. 
 — Оправдываться у тебе не выйдет, — заметил правитель. — В том, что происходит, виновен ты. 
 — Нет, ты! — рявкнул учёный. — Пробовал бы я тебе хоть словом возразить! Ты, только ты во всём этом виновен. Тебе мешает Тень, и потому с ума сошёл ты! Ладно, хватит. Оставь меня, мой дорогой правитель, — в голосе зазвучала мольба. — Коль хочешь, умирай. А мне пора под землю. 
 — Ты не уйдёшь, — отрезал правитель. Послышался какой-то звук, больше всего похожий на звук плети, а потом сдавленный вскрик. — Под землю он собрался, смотрите на него, — хмыкнул правитель. — Нет, ты-то, умник, не бессмертен… был. Лежи теперь, и сохни. А мне пора идти. 
* * *
— Он что, убил учёного? — спросил Ит.
— Да.
— Зачем?
— Ему так захотелось. Правитель не желал остаться одиноким в своей столь ожидаемой смерти. К тому же он решил, что Тень ставит ему условие.
— Какое? — не понял Ит. — Тень ставит условие? Правителю? Каким образом?..
— Да. Умереть должны все, вообще все, и тогда правитель будет свободен.
— Это абсурд, — покачал головой Ит.
— Слушай дальше.
* * *
 — Нет, нет, не может быть. Не верю, не хочу, — пророк говорил, словно через силу. — Ты… правда так решил? Такое сделать? 
 — Да! — рявкнул правитель. — Я столько лет просил, чтоб вы мне помогли, а вы… вы, оба, ты, и тот второй предатель… морочили меня, и врали мне, напропалую, лишь бы отделаться хоть как! Но нет, уж извини, теперь тебя страдать заставлю я с собою наравне! И умереть, коль срок пришел, придется, мучительно и долго, ведь бомбонн заряд смертельным будет, но не сразу. Сперва пройдет удар, а после свет, а далее — смертельные лучи разрушат плоть, которую так сильно берег ты. 
 — Но ведь и ты… — начал пророк, но правитель его перебил. 
 — Да, тоже распадусь, ты прав, вот это верно. Но лучше будет медленный распад, чем прозябанье в вечности под взглядом, которого нет мочи уж терпеть! Да, я уйду. А ты — уйдешь со мною. 
 — Так уходить я вовсе не хочу, — севшим голосом произнес пророк. — За что? 
 — За ложь, — резко сказал правитель. — Ты лгал мне, ты не скроешь своих намерений. Да, собственно не скрыл — но почему плачу́за всё лишь я? 
 — Да потому что ты тому виною! — не выдержал пророк. — Сперва убил, потом, когда твой страх внезапно овладел тобой, ты начал изворачиваться, чтобы плоды убийства от себя убрать. Потом… потом ты тоже начал лгать. Ты первый начал, после… 
 — Заткнись! — не выдержал правитель. — Вы все принадлежите — мне! Да, мне, а не себе, как думать вам хотелось! Сказал, что будешь гнить — сгниешь! Скажу — засохнешь! Велю, чтоб мучился — не избежишь мучений! 
 — Урод, — голос пророка стал глухим. — Какой же ты урод… 
 — Я⁈ — выкрикнул правитель. — Да как ты смел!!! Ты, жалкий мелкий льстец, который лгал годами!.. Да я тебя сейчас… 
 — Иди-ка ты ко всем чертям, мой дорогой правитель, — с издевкой сказал вдруг пророк. 
 Голос сказительницы мгновенно изменился, и она произнесла: 
 — В ту же секунду пророк вскочил, и в два движения оторвал себе голову. Правитель постоял немного над его неподвижным телом, затем развернулся, и направился прочь. 
* * *
— Стоп! — заорал Ит. — Стой! Остановись, говорю!..
Внезапная догадка в эту секунду посетила его, и он испугался, что эта догадка вдруг забудется, пропадет, исчезнет.
— Слушаю, — лишенным эмоций голосом произнесла сказительница.
— Мне… нужно спросить, — Ит сбавил тон — только что осознанное откровение стало менее ярким, и он сумел собраться. — Так. Секунду. Вопрос. Ответь мне: к какой расе принадлежали правитель, пророк, учёный, и Тень?
— Как ты понял? — спросила она.
— Пока неважно, как, — Ит внимательно всматривался, вылавливая всё новые и новые детали в её облике — морок разрушался, таял, истончался. — Это ведь правильный вопрос, верно? Могу повторить. К какой расе принадлежали правитель, пророк, учёный, и Тень? Говори!
Она молчала почти минуту. Муравьиная тропа, идущая через ступню, которая вовсе не была ступнёй, плащ, который был вовсе не плащом, и маска, которая скрывала не рот, и не подбородок. Слабый ветер, пробегающий по желтой листве уже наполовину облетевших берез, сухая тропинка, и выцветшее васильковое небо. Небо, которого на самом деле не существовало. И сказка, которая вовсе не была сказкой, и, уж конечно, не принадлежала, и не могла принадлежать краю облетающих берез, сухой травы, и муравьиных троп.
— Итак? Я слушаю, — тихо произнес Ит.
— Атлант, — едва слышно ответила сказительница. Это слово было даже не сказано, а словно бы выдохнуто, будто его пронес над травами и облетевший листвой слабый ветер.
— Теперь ты должна будешь мне всё объяснить.
* * *
Каким же облегчением стало выйти, наконец, из «Хоровода», стащить с головы визор, соскочить с койки, и, высунувшись в коридор, никого больше не стесняясь, крикнуть, даже нет, не крикнуть — заорать, что есть мочи:
— Рыжий! Скрипач, жми сюда, давай, быстрее!
— Ты чего орешь? — спросил из дальней части коридора Скрипач. — И почему ты называешь…
— Говорю тебе, иди сюда, и быстро!..
Как только дверь в каюту закрылась, Ит кинул Скрипачу его визор, и приказал:
— Заходим вместе, она разрешила. Да, рыжий, много мы с тобой повидали, но чтобы такое…
— Какое — такое? — раздраженно спросил Скрипач. — Погоди, дай рубашку надену, там же надо, чтобы рубашка, и…
— Обойдешься визиром, нечего там больше чувствовать, — отмахнулся Ит. — Давай, пошли. Сейчас поймешь.
— Дурдом, — констатировал Скрипач. — Ты что-то узнал?
— И всё, и ничего, — ответил Ит. — Пока что так, да. Потребовал, чтобы нас было двое, она согласилась.
— То есть ты прошел сказку до конца, что ли? — Скрипач взял визор. — Полностью?
— Нет, — покачал головой Ит. — Это можно сделать потом, как она сказала. Надевай эту хрень, и пошли.
* * *
Сказительница всё так же стояла на тропинке, ожидая. Когда они подошли поближе, стало понятно, что она, кажется, решила снять хотя бы часть своего камуфляжа. Скрипач медленно обошел её, внимательно разглядывая, а потом присвистнул.
— Крылья, — сказал он. — Дорогая моя, это же крылья, верно? То, что мы принимали за плащ.
— Рудиментарные, — ответила сказительница. — Я не могу летать.
— Рыжий, крылья — это последнее, что нас сейчас интересует, — заметил Ит. — Значит, так. Данная дама… дама ведь, я прав? — сказительница кивнула. — Данная дама принадлежит, как выяснилось, к расе атлант. И находится она на корабле. Равно как и вторая дама расы атлант, из-за которой возникли все наши неприятности. А теперь, уважаемая сказительница, ваша очередь. Только давайте по порядку, — попросил он. — Вы вдвоем со второй дамой уже настолько нас запутали, что разобраться будет ну очень сложно.
— Тут нет ничего сложного, — сказительница сделала шаг вперед, и села на тропинку — но совсем не так, как это сделал бы человек. Её колени согнулись назад, тело дернулось вперед, выпуская из прорех платья ещё одну пару рук, а голова поднялась на ставшей длинной шее, и теперь находилась под таким углом к телу, который человеческая шея просто бы не выдержала. Скрипач нахмурился.
— Что-то я такого, кажется, вообще никогда не видел, — тихо сказал он. — Мы сталкивались с атлант. Один раз. К расе атлант относился пантеон Сканды, на Земле Ноде, но Сканда выглядел совсем иначе. Это был огромный мужик с четырьмя руками, синего цвета, и до крайности агрессивный.
— Ты забыл, что Ри тоже сталкивался с атлант, когда передавал им тела погибшего экипажа, — напомнил Ит. — Да и тела мы видели. Те были ещё больше, и тоже напоминали людей. Но вы, — он посмотрел на сказительницу, — на человека вообще не похожи.
Да, существо, которое сидело перед ними на тропинке, с большой натяжкой можно было бы назвать помесью богомола, таракана, и, пожалуй, кузнечика, но сравнение это, конечно, не выдерживало никакой критики, потому что основывалось на человеческих ассоциациях, которым тут не было места.
— Откуда вы подробно знаете о расах? — спросила сказительница.
— Мадам, произошла досадная накладка, — хмыкнул Скрипач. — Так получилось, что мы, в некотором смысле, тоже не совсем люди. Но давайте это оставим на потом. Сперва дело. Потому что если мы это дело не сделаем, мы перемрём тут все, и очень быстро. И вы, и мы, и экипаж. Вы сказали, что тут нет ничего сложного. Может быть, поясните?
— Что именно? — голова на длинной шее повернулась лицом к Скрипачу. — Что вы хотите узнать?
— Для начала — где вторая, — сказал Ит, который понял, что если разговор начнётся с пояснений (которых, как он справедливо предположил, получится очень и очень много), то закончат они не раньше завтрашнего дня. — И что нам нужно сделать, чтобы спасти экипаж?
— Её надо убить, — ответила сказительница. — Её должен был убить экипаж, который до этого должен был понять сказку о Тени, и сделать выводы. Но они почему-то не сумели меня понять. Никто не понял, кроме вас.
— Чего? — удивлению Скрипача не было предела. — Что они должны были понять? Что надо защищать таких, как Тень, потому что впереди ждёт некая неведомая никому плюшка, ради которой… ради которой надо делать — что?
— Рыжий, подожди, — попросил Ит. — Это… чужая логическая модель, если я правильно понимаю. Наша уважаемая собеседница считает, что мы должны жалеть и пытаться понять того, кто побежден, и принять его сторону, потому что истина как раз на этой стороне, ведь так?
Сказительница закивала.
— Далее мы должны были проникнуться идеями Тени, испытать к нему чувство сопричастности, и… атлант, вы понимаете, что люди, которые не имеют представления о других расах, никогда не задали бы вопрос, который задал я? Как можно предположить то, о чём ты не имеешь ни малейшего представления?
— Но ты ведь задал этот вопрос, — она улыбнулась. — Значит, я была права.
— Мы в этой экспедиции вообще-то оказались случайно, — начал Скрипач. — Мы могли даже не попасть в нужный мир, и…
Он осёкся. Ит неподвижно смотрел на него.
— Случайностей не бывает, — произнес он беззвучно. — Вот что. Скажите, уважаемая атлант, вы ведь имеете представление о том, что такое приоритетность задач?
— Конечно, — кивнула она. — Я изучала людей несколько поколений, поэтому я имею представление о приоритетности задач.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Сейчас у нас приоритеты распределены следующим образом. Первое — нужно спасти экипаж. Второе — дождаться тех, кто идёт сюда. Для того чтобы осуществить первое — что именно нам нужно сделать?
— Нужно её убить. Иначе она убьёт всех, чтобы дождаться вторых. Она не знала, что будут первые, — сказительница повернулась к Иту. — Она думала, что ей удалось обмануть судьбу. Вторые тоже не знали об этом.
— То есть у этой второй есть связь с нэгаши, — полуутвердительно произнес Скрипач.
— Верно. У неё есть связь с… — она произнесла длинное слово, состоящее из пощелкиваний и твердых согласных. — Вы называет это нэгаши?
— Да, — кивнул Ит. — Ящеры. Это неправильное название для вас, но сейчас и оно сгодится.
— Хорошо, — сказительница кивнула. — Сперва она хотела отвести корабль к луне, там дождаться… нэгаши, передать им чистую планету и чистую систему, а затем следующим поколением уйти туда, где ей будут подходить условия. Но затем она узнала, что сюда идут… — еще один набор из пощелкиваний и согласных. — И она решила изменить план. Она убьёт всех здесь, на глазах нэгаши, чтобы те удостоверились в отсутствии обмана, и лишь затем уйдёт.
— Как вы обе вообще тут оказались? Из-за чего? Из-за планеты? — спросил Скрипач.
— Не только и не столько, — покачала головой сказительница. — Мы оказались тут из-за сказки о Тени.
— Так это правда? — спросил Ит. — Сказка о Тени — это правда?
— Это правда. Мы сейчас находимся в сказке о Тени, но в той её части, которую вы ещё не знаете, — ответила сказительница. — Я не успела её рассказать.
— Офигеть можно, — зло произнес Скрипач. — Получается, что сказка о Тени — это какая-то история вашей расы, так?
— Это не какая-то история. Это предание, пророчество, легенда, истина, — принялась перечислять сказительница. — Это предназначение. Все атлант, вне зависимости от разновидности расы, знают эту историю, и знают, что она истина. Но некоторые не верят в истину, и оспаривают её. Как та, которую нужно убить.
— Кто, в таком случае, здесь у нас сейчас Тень? — спросил Скрипач.
— Тени здесь нет, и не может быть, — ответила сказительница. — Тень в прошлом. Здесь сейчас — истинные предтече, стоящие на пути к вечности.
— Люди? — спросил Ит. — Это ведь люди, верно?
— Да. Но пока не хватает ступени, — непонятно сказала она. — Чтобы нынешние предтече стали предками предтече, не хватает ступени.
— Вот теперь я вообще ничего не понимаю. Опять, — пожаловался Скрипач. — Видимо, тебе придется объяснять нам это всё позже, но только при условии, что это «позже» мы сумеем организовать. Кстати, ты до сих пор не сказала, почему мы именно тебе должны верить? Вторую сторону мы не выслушали. А если мы убьём её, как ты хочешь, мы не услышим её вообще никогда.
— Как это — вы не слышали? Вы много раз слышали её, и видели, как она действует, — возразила сказительница. — Всё то, что происходило на корабле, делала вторая сторона.
— То есть замороченные мозги экипажа, убийство Ани, идея про луну, и то, что происходит сейчас — делает она? Не капитан, не команда, а исключительно она, и никто больше? — спросил Ит.
— Капитан и его окружение давно мертвы, — ответила сказительница. — Живы только их тела, разум уничтожен. Она ходит по всему кораблю свободно, она хочет найти меня, чтобы мне помешать, но я хорошо себя спрятала, — сказительница усмехнулась.
— Слушай, а запах ацетона — это тоже она? — не выдержал Скрипач.
— Она маскирует свой настоящий запах, — подтвердила сказительница. — Для человека он неприятен. Этот запах возникает не всегда, только тогда, когда она… — сказительница запнулась. — Когда ей надо совершить какую-то трудную работу.
— Люди во время тяжелой работы потеют, — заметил Скрипач. — Это что-то подобное, да?
— Нет, — покачала головой сказительница. — Это когда нужно открыть тело. Я не буду это делать при вас, простите. Этот запах — как предупреждение, сигнал. Вещество, которое вы называете ацетон, тоже вырабатывают наши тела, но оно пахнет иначе, и вам этот запах знаком. Поэтому она использовала запах, как прикрытие, чтобы никто не почувствовал её настоящий запах.
— Ясно, — Ит задумался. — Что-то у меня опять очень много вопросов. Ты сказала, что она ходит по всему кораблю. Сейчас тоже?
— Да.
— Но как? Она загородила вход в зону руководства нитями, и…
— Она может там пройти, — спокойно ответила сказительница.
— Каким образом? — удивился Скрипач. — Её бы на куски порезало!
— Рыжий, подожди, — до Ита вдруг дошло. — Скажи, а какого вы размера? И ты, и она?
Сказительница встала, качнувшись при этом назад, затем подняла верхнюю пару рук, и произнесла:
— Вот такая.
— Блин! — удивлению Скрипача не было предела. — Сантиметров двадцать в длину, а в ширину… сантиметров десять? Вы такие маленькие?
— Мы сейчас большие, — кажется, сказительница слегка обиделась. — Мои предыдущие поколения были маленькие, сейчас я выросла до этого размера, чтобы манипулировать предметами. И она тоже.
— У вас одно сознание может проходить через несколько поколений? — спросил Ит.
— В нашей области вида — да, может, — кивнула сказительница. — В других, кажется, не везде, но точно я не знаю. Нас очень много, и мы очень разные, — добавила она, едва ли не извиняющимся тоном. — Нет более изменчивых живых разумных, чем мы. Огромными мы тоже бываем. И крошечными. И простыми. И причудливыми. И…
— Когда произошли события сказки о Тени? — спросил Ит. — Настоящие, а не последствия, в которых мы сейчас? Когда жили правитель, учёный, пророк?
— В незапамятные времена, — ответила сказительница. — Никто не знает точно, когда именно.
— Но почему эта планета, этот корабль, эти люди? — не выдержал Скрипач. — Почему здесь и сейчас?
— Есть некоторые признаки, по которым можно определить потенциальных предтеч, — сказительница повернулась к нему, на этот раз всем корпусом. — Та планета показала нам, что предтечи на ней появятся. Так и произошло. Предтечи избежали гибели, и находятся сейчас там, где должны были оказаться. Но сейчас они пытаются нас остановить.
— Кто именно вас хочет остановить? — спросил Ит. — И кого именно — вас? Вы — это кто?
— Мы идём в поисках движения, они идут в поисках остановки, — ответила сказительница. — Это я могу объяснить, но получится очень, очень долго. Пока я буду рассказывать, она точно убьёт всех. Потому что это займет несколько дней, а когда сюда придут вторые…
— Так, я понял. Хорошо, потом и расскажешь, — смилостивился Скрипач. Ит обратил внимание, что они оба стали называть атлант на «ты», и немного обрадовался, потому что «ты» — это всегда ближе и понятнее отдаленных «вы». — Давай лучше по сути проблемы. Значит, по всему кораблю она может ходить свободно, потому что сквозь отверстия в сети из нитей проходит с запасом. Так? — сказительница кивнула. — Ясно. Теперь расскажи о том, с помощью чего она убила Аню. У неё, кроме нитей, есть ещё какая-то аппаратура?
— У неё есть специальное одеяние, — сказительница задумалась. — Как бы сказать. Универсальное одеяние. Можно выйти в пространство, можно стать больше, можно убить. Оно делает её сильным.
— Какой-то скафандр? — спросил Скрипач.
— Скафандр проще. Одеяние… оно складывается в маленькое, размером с неё саму, и разбирается.
— А дышать в пространстве в этом одеянии чем? — резонно поинтересовался Скрипач. — Это предусмотрено?
— Мы можем долго не дышать, — ответила сказительница.
— Насколько долго? — спросил Ит.
— Год, два, три. Мы можем, например, спать, как сплю сейчас я, отпустив своё сознание в это пространство, — объяснила она. — Можем проснуться через поколение, или даже через несколько. Но это особенность именно нашего подвида расы атлант, у других бывает иначе, совсем иначе.
— Слушай, а ты сама планируешь выжить в этом всём? — Скрипач с интересом посмотрел на сказительницу.
— Нет, в этом нет нужды, — она покачала головой. — Никому нет нужды. Меня давно никто не ждёт, про меня уже много циклов назад все позабыли.
— То есть тебя кто-то любил? — спросил Скрипач. — Если смогли забыть, то значит раньше был и возлюбленный, и дети, и…
— В нашей расе шесть полов, и в семьях всегда больше тысячи со-родичей, — она произнесла слово так, что сразу стало ясно — «со» здесь приставкой не является. — Я из охраняющего пола, у меня не было возлюбленного и детей, потому что так не бывает, чтобы они были. Они бывают у других.
— Но при этом ты всё-таки девочка? — спросил любопытный Скрипач.
— Да, — кивнула она.
— Слушай, последний вопрос перед тем, как мы перейдем к делу, — Скрипач прищурился. — Правитель, он был мальчик или девочка — на самом деле?
— Мальчик. Мужчина, если совсем точно, — сказительница усмехнулась. — Я пыталась адаптировать сказку, чтобы она стала понятна людям. На самом деле там всё немного иначе, но мне были важны не детали, а общий смысл, который требовалось донести.
— То есть итогом твоих действий должно было стать человеческое поселение на этой планете? — спросил Ит.
— Именно так, — подтвердила она. — На этой планете должны жить предтече. И я решила, что должна помочь им осуществить их предназначение.
— И больше ничего от них не требуется? — спросил Ит. — Просто жить, и всё? Верно? А когда должно произойти то, ради чего они тут должны жить?
— Я не знаю, — безмятежно ответила она. — Мне это незачем знать. Моя задача лишь привести их к этому месту, и заставить остаться.
— Хм. То есть, по сути дела, ты не против уничтожения самого корабля? — спросил Ит.
— Да, это верно. Я бы уничтожила корабль после того, как его покинули люди.
— За-ме-ча-тель-но, — по слогам произнес Скрипач. — Но корабль портила не ты. Так?
— Портила она. Я не могу ничего испортить, — сказительница вздохнула. — Моё тело не активно. Но… да, против этого её действия я ничего не имела.
— Ясно, — Скрипач потёр переносицу. — Хорошо. Будем принимать жизнь такой, какая она есть. А теперь давай по делу. Где она прячет свой этот костюм, и где прячется сама? И, главное, что именно нужно с ней сделать, чтобы добиться того результата, о котором ты говорила?
* * *
— Надеюсь, она не помрёт до срока, и всё-таки расскажет нам детали, — сказал Скрипач. Они с Итом только что пришли в нужную точку, и сейчас осматривали помещение — искали то, что срочно требовалось найти. — Ну и ну. Слушай, а ведь всё так и есть.
— Да, так и есть, — покивал Ит. — Мы идиоты. Все. Без исключения. Мы не знаем по сей день настоящую историю Окиста, мы не знаем, как туда попали первые люди, с чьей помощью они там обосновались, когда конкретно это произошло… да ничего мы не знаем. А это, ну, то, что происходит, в некотором смысле самое начало истории Окиста. Если Пятый и Лин — архэ, то люди, которые жили на Окисте перед ними — получаются предтече. Но мне в голову не приходило, что в этом может быть замешан вид живых разумных, с которым мы вообще никогда толком не сталкивались. Лин и Пятый, кстати, про атлант тоже почти ничего не знают. Как-то раз Лин сказал, что в их кластере такого не было, и это всё. И в зоне контроля, в мега-сиуре, который они вели много лет, тоже не было этой расы. А вот поди же ты.
— Сфера — это очень объёмное понятие, — неудачно пошутил Скрипач. Шутить ему сегодня явно не хотелось. — Второй резидент? А ведь верно. Первым резидентом были зивы. А вторые, получаются, эти. Но миров зивов больше.
— Может быть, у атлант вообще нет миров, — Ит вздохнул. — Они кочуют, как тараканы, только те из квартиры в квартиру, а эти с планеты на планету. И никогда не захватывают планеты целиком, так чтобы мог измениться эгрегор.
— Тоже может быть, — согласился Скрипач. — Расскажем Лийге, офигеет. Кстати, вдруг она с ними сталкивалась? Ну или хотя бы знает что-то?
— Спросим, — покивал Ит. — Мне тоже интересно. Но давай сперва поищем, куда она засунула хотя бы часть деталей своего этого скафандра. Мне не очень хочется, чтобы нас, как Аню, раздавили заживо.



Глава 20
Сомнение

 20 
 Сомнение 
  Корабль «Велес»  

— Надеюсь, этих двух фиговин хватит, чтобы отбить у неё охоту ломать корабль дальше, — сказал Скрипач, пытаясь с помощью двух не совсем подходящих для этого инструментов вытащить из ниши в потолке странного вида предметы, которые они с Итом обнаружили несколько минут назад. Слово «обнаружили», правда, не очень для этого подходило — место им указала сказительница, и без её помощи они бы в жизни этого места не нашли. Ниши такого крошечного размера они не проверяли по совершенно понятной причине — в подобного размера нишу что-то серьезное поместиться при всём желании не смогло бы, будь это серьезное привычного им размера. Сказительница предупредила, что руками трогать найденные вещи крайне нежелательно, поэтому они притащили из мастерской палку-щуп и универсальный длинный ключ, которыми сейчас и орудовал Скрипач. — Ит, давай одеяло, кажется, получилось…
Спустя полминуты «фиговины» упали на заранее разложенное на полу одеяло, и Скрипач с Итом смогли, наконец, их рассмотреть. Странное оборудование. Напоминает плоские стопки, сложенные из рядов тончайших металлических пластин разной формы и цветов. Самые длинные пластины — сантиметров по двадцать, остальные и того меньше. Любопытно, какой величины это всё становится после активации — судя по травмам, которые получила погибшая Аня, немаленькой. Вполне достаточной, чтобы убить человека.
— Н-да, — покачал головой Ит. — Кто бы мог подумать. Вообще, рыжий, знаешь, то, что она нам не солгала в этом, не означает, что не солгала в остальном.
— О чём ты? — нахмурился Скрипач.
— У нас нет оснований доверять ей, — Ит всё ещё смотрел на лежащие перед ними на одеяле предметы. — Как ты думаешь, может она сейчас нас использовать, чтобы добиться какой-то своей цели, о которой она нам сообщить не соизволила?
— Может, — чуть помедлив, произнес Скрипач. — Да, что-то подобное мне тоже приходило в голову. К тому же это резиденты, а что у них на уме на самом деле — вообще никто не знает. Зивы в этом плане были очень показательны.
— И были, и есть, и будут, — кивнул Ит. — Они ведь предупреждали о другом резиденте, когда мы были на Тингле, если ты не забыл. То есть эти две расы друг о друге знают, и, возможно, даже как-то взаимодействуют. Мне чертовски не нравится, что мы сейчас загнаны в угол, и у нас, по сути, просто нет вариантов. Либо мы делаем то, что хочет она, либо… либо это кончится большой бедой.
— Оно и так, и этак кончится большой бедой, — справедливо заметил Скрипач. — Кстати, Итище, ты запомнил, что она ещё сказала?
— Ты о чём? — не понял Ит.
— О том, что предтече избежали гибели, и находятся сейчас там, где должны были оказаться. Помнишь?
— Разумеется.
— Ит, и о чём это было сказано, как ты считаешь? Какой гибели они избежали? — Скрипач прищурился. — Я эту фразу не совсем понял, но что-то меня начали терзать сомнения. А тебя?
Ит задумался.
— Она говорит об этом, как о свершившемся факте, — сказал он. — Корабль пока не погиб, но непонятно, о корабле речь, или о чём-то ещё. Если о корабле, то, возможно, она имела в виду, что корабль добрался до точки назначения. Но… — Ит пожал плечами. — Боюсь, что ты прав, и она имела в виду нечто иное.
— Сто против одного, что нечто иное, но нам она не скажет, — с досадой произнес Скрипач. — Так, ладно, потащили выкидывать это барахло, и пойдем дальше делами заниматься.
— Давай, — согласился Ит. — Избежали гибели… очень туманно сказано, потому что привязать эту фразу можно вообще ко всему. Да, ты прав, рыжий.
— И ты тоже прав, на счёт всего, чего угодно, — Скрипач взялся за края одеяла. — Тащим, куда хотели?
— А больше некуда. Понятное дело, что в утилизатор она запросто сможет залезть, чтобы вытащить, но на это потребуется время, и силы, чтобы отжать пресс, — Ит тоже взялся за одеяло. — Понесли.
Мысль — сунуть находки в утилизатор — пришла к ним одновременно, и мысль эту сообща одобрили. Сможет ли вторая атлант найти пропажу, и пробраться внутрь, чтобы забрать своё оборудование? Разумеется. Но на это уйдёт несколько часов, потому что, во-первых, утилизаторов только в их секторе восемь штук, во-вторых, оборудование может на каком-то цикле работы утилизатора провалиться в нижний ярус сборщика, и, в-третьих, начни атлант сейчас шастать по кораблю туда-сюда, она подставляется, её будет проще вычислить. Не факт, что получится, но это станет, пусть и теоретически, возможным. К тому же утилизатор — это ещё и крайне унизительно, а за смерть Ани им хотелось пусть и немного, но отомстить. Для начала — вот так. Дальше — посмотрим.
Одеяло отправили в мусор вместе с пластинами, затем пошли к себе, чтобы тщательно, насколько это возможно, вымыть руки, и обсудить план дальнейших действий.
— Надо попасть в отсек к начальству, — сказал Скрипач, когда они вошли в каюту. — Но как?
— Эти нити должны как-то выключаться, — Ит потёр переносицу. — Пока они на месте, в тот отсек мы сможем войти только по частям.
— Вот уж спасибо, а можно не надо? — спросил Скрипач. — Слушай, давай в «Хоровод» заскочим, у этой поинтересуемся? — предложил он. — Если она такая умная, то она должна знать детали. Вот пусть и рассказывает.
* * *
Сказительницы на месте не оказалось, но когда Скрипач позвал — она появилась почти сразу, просто возникла посреди тропинки, на обычном месте.
— Как снять нити? — спросил Скрипач, не здороваясь.
— Вы нашли часть одеяния? — спросила она в ответ.
— Да, — кивнул Ит. — Оно было там, где ты сказала. Мы его выкинули. В мусор. Что делать с нитями? Мы не можем попасть в нужную часть корабля. Она заблокировала проход.
— Она использует съёмник, чтобы их выключать, — ответила сказительница. — Нити автономные, это нужно, чтобы они оставались на месте даже тогда, когда погибнет тот, кто их поставил. У неё должен быть съёмник, но…
— Сразу об этом сказать было нельзя? — зло спросил Скрипач.
— Рыжий, подожди, — попросил Ит. — Последний раз она снимала нити, когда уничтожала двигатели ботов. Так, получается? Значит, она унесла его с собой, в защищенную часть корабля. И он недоступен. Что делать?
— Он может быть не один, — сказительница задумалась. — К ботам есть дополнительный проход?
— С десяток, — пожал плечами Скрипач. — Сейчас они заблокированы, конечно, но…
— Нам надо проверить, блокировала ли она проход в закрытую зону из отсека с ботами, — сказал Ит. — Или… чисто теоретически, она не могла оставить съемник там, где использовала его последний раз?
— Нет, не могла, — покачала головой сказительница. — Она же не безумная. Проход… я попробую посмотреть, подождите, пожалуйста.
Она исчезла. Ит и Скрипач остались стоять на тропинке, рядом с муравейником.
— Чёрти что, — сказал Скрипач с досадой. — Поди туда, не знаю, куда.
— Рыжий, последний исправный бот стоит там же, где все остальные, — сказал Ит задумчиво. — Кажется, у меня появилась идея…
Он не договорил, потому что в этот момент сказительница снова появилась на тропинке, рядом с ними.
— Проходы в отсек с ботами открыты, — сообщила она. — Проход из отсека, ведущий в часть, где проживало руководство, блокирован. Сама она, судя по всему, находится в защищенной части.
— Очень хорошо, — кивнул Ит. — Попробуем её оттуда выманить. Не просто так ведь она оставила последний бот, верно?
— Скорее всего, она оставила его для себя, — кивнула сказительница. — Но что вы хотите сделать?
— Мы не скажем, — Ит вдруг улыбнулся, и подмигнул сказительнице. — Понимаешь ли, уважаемая атлант, мы не знаем, говоришь ли ты сейчас правду, или нет, существует ли какая-то вторая, или вы с ней вообще одно лицо… неважно. Мы ничего не знаем. Может быть, ты сейчас нас обманываешь. С какой целью? Понятия не имею. У нас нет никаких оснований, чтобы доверять тебе, гипотетической второй, и вообще, кому бы то ни было. Поэтому — мы не скажем. Мы просто сделаем.
— Вы её убьёте? — спросила сказительница.
— Не исключено, — пожал плечами Скрипач. — Если получится.
— Давайте поступим следующим образом. После того, как вы её убьёте, вы вернетесь сюда, — предложила сказительница. — Вернетесь, и я расскажу вам окончание сказки о Тени. Если, как вы сказали, она — это я, то здесь, на этой тропинке, я появиться уже не сумею, ведь я буду мертва. Если она — это не я, то вы убедитесь в том, что я существую.
— Неубедительно, — тут же сказал Скрипач. — Может, ты просто разделила сознание, часть оставила жить в «Хороводе», часть гуляет снаружи.
— Я не буду ничего доказывать, — покачала головой сказительница. — Вы действительно не имеете представления о том, что мы такое, и не можете понимать мою истинную цель. Поэтому поступайте, как знаете. В любом случае, я буду ждать вас здесь. Сказка ещё не окончена.
Сказительница исчезла.
— Во как, — восхитился Скрипач. — Вы должны мне верить, а почему? А потому что потому. Превосходно.
— Эй, секунду! — позвал в пространство Ит. — Куда это ты, уважаемая? Хоть расскажи, как выглядит этот съемник, какую именно часть оборудования мы выкинули, и что у неё осталось?
Сказительница снова возникла на тропинке. Скрипач не выдержал, и рассмеялся.
— Явление второе… не, третье, — сообщил он. — Хватит бегать туда-сюда. Ну, пожалуйста. Мы не в театре. Дело-то серьезное, поэтому давай, дорогая, выкладывай, что такое съёмник, и чего нам ждать от второй мадам.
* * *
— Маленькая кругленькая штучка, значит, — проворчал Скрипач. — И шестирукий робот без головы, потому что выкинули мы именно голову. Занятно получается.
— Рыжий, заканчивай, — попросил Ит. — Не смешно ну ни разу.
— А я разве смеялся? — спросил Скрипач. — И не думал даже. Вообще, знаешь, что самое поганое в этой ситуации? Ну, в принципе, а не в этом конкретном моменте?
— И что же? — спросил Ит.
— Да то, что даже если атлант сейчас выйдет в «Хоровод», и всем, кто в нём находится, покажет своё истинное обличие, и расскажет правду, ей никто не поверит. Все решат, что это продолжение сказки, в лучшем случае. А в худшем — что это очередной прикол, причем совершенно неуместный. Они не в состоянии это сделать. И это страшно. Для них даже убитая Аня аргументом не стала. Тоннельное мышление, чтобы его так, — зло произнес Скрипач. — Нельзя жить в мире, о котором ты знаешь только то, что тебе разрешено и положено. Это просто опасно! Потому что отрицание явления на существование этого самого явления ну никак не влияет.
— Ты абсолютно прав, — согласился Ит. — Я даже думать боюсь, что будет с людьми, когда тут появятся рауф и нэгаши. И люди их увидят. Люди, которым вбили в голову истину: кроме человека во вселенной разумной жизни не существует. Ну или существует, но очень далеко, вне пределов досягаемости. Ага, не существует. Конечно. Даже тут, на борту, есть четверо представителей этой самой жизни…
— И двое — в нашем лице. Или лицах, если точно, — покивал Скрипач.
— Так вот. Явление, о котором ты представления не имеешь, действительно не перестает существовать, кроме того, оно становится сто крат опаснее, потому что тот, перед кем это явление находится, не может его осмыслить. И не понимает, как действовать, — закончил Ит.
— И поэтому действовать придется нам, — согласился Скрипач. — Хотя, в принципе, мы уже. Ит, слушай, давай попробуем поговорить с парнями?
— С Данилой и Стасом? — спросил Ит. Скрипач кивнул.
— Десять шлюзов, — сказал он. — Если мы её выманим, мы не сумеем прикрыть их все. Мало ли, в каком виде она выйдет, и что дальше будет.
— А они смогут что-то прикрыть? — с сомнением спросил Ит. — Зачем они там нужны?
— Они — глаза, — ответил Скрипач. — Просто лишние глаза.
— Вообще… нет, рыжий, это не вариант, — Ит задумался. — Смотри, что у меня получается, и поправь, если я ошибаюсь. Итак. Зал круговой, входы… по два на сектор, и два дублирующих, снизу, они сейчас вообще запечатаны, кажется. Восемь шлюзов, которые выходят в отсек с ботами. Допустим, мы туда заходим… что дальше? А дальше она, скорее всего, отрубит наблюдение, чтобы никто не видел, что будет происходить в отсеке — точно так же, как она его отрубила до того, как убить Аню. Верно?
— Верно, — кивнул Скрипач. — Давай дальше.
— Нас двое. Мы идем к входу, который ведет в капитанский отсек, чтобы снять нити… хотя нет, я не прав. Съёмника-то нет. Мы идём к оставшемуся боту, чтобы имитировать поломку двигателя, и тем самым вынуждаем её выйти, и с нами разобраться. Так?
— Да, теперь правильно, — снова кивнул Скрипач. — Собственно, парней я хотел поставить чисто на подхват, чтобы они хотя бы заорать смогли, если мы что-то упустим, а они увидят.
— Не план у меня получается, а сплошные дыры, — мрачно заметил Ит. — А если без них? Они ничего толком не умеют. Рыжий, это ведь может быть опасно, согласись.
— Может, — вздохнул Скрипач. — Если совсем честно, мне не хочется идти туда… вот так. Вдвоем.
— Ну, здравствуйте, — покачал головой Ит. — Ты совсем, что ли?
— Ладно, никого мы с собой брать не будем, — согласился с очевидным выводом Ита Скрипач. — Ты прав. Пойдем вдвоем.
— Вот то-то же, — наставительно произнес Ит. — Понервничать мы её уже заставили, потому что за оборудованием она, скорее всего, следит. А тут оно пропало, и доступ в пространство у неё потерян. Сейчас мы отрубим последнюю возможность выйти, якобы уничтожив бот…
— А вот ещё момент, — сообразил Скрипач. — На кой-хрен ей бот, если за ней придут нэгаши?
— Ты уверен, что они её пустят на борт? — прищурился Ит. — Не нужен бот — зачем сохранила, в таком случае, причем ещё и самый лучший? Не проще было уничтожить сразу все до единого? Нет, рыжий, нет. Думаю, нэгаши про атлант что-то знают, и на борту у себя её видеть они не хотят. Поэтому она бот и оставила. Здесь ничего не происходит просто так, и если мы о чём-то не в курсе, это не означает, что этого чего-то нет, или что это нечто неважно. Бот — важен. Поэтому он цел.
— Клопов очень сложно вывести, — наставительно произнес Скрипач. — Не исключено, что моя аналогия неправильная, но, видимо, нэгаши с клопами сталкивались, поэтому не хотят рисковать. Эта, наша, из «Хоровода», сказала, что может сознание протаскивать через поколения, и что они были маленькие. Насколько маленькие? Сколько поколений? Какая ценность особи у вида? Мы ничего не знаем! А они знают, видимо. Поэтому и бот. Вот и вывод.
— Согласен, — кивнул Ит. — Но с парнями так и так придется поговорить. После того, как мы закончим с этим этапом, конечно.
— Надеюсь, хоть они сумеют осознать то, что мы скажем, — вздохнул Скрипач. — Иначе…
Он не договорил, потому что в этот момент на дверь в их каюту пошел вызов — кто-то стоял за дверью, и отчаянно, раз за разом, давил на пластину сенсора, подавая сигнал. Ит и Скрипач встревожено переглянулись. Ит активировал обзор, и с огромным удивлением увидел, что за дверью их каюты стоит Зоя. Растрепанная, чем-то перемазанная, трясущаяся Зоя. Он вскочил с койки, и распахнул дверь.
— Ре-ребята… — дрожащим голосом произнесла девушка. — И-и-игорь, Сереженька… помогите…
— Что случилось? — спросил Скрипач.
— Даньку убили…
* * *
Через час они сидели всё в той же каюте, но уже впятером. Зоя, которая всё ещё дрожала, но уже сумела взять себя в руки, Варя, с бледным от страха лицом, Стас, который, кажется, до сих пор полностью не осознал происшедшее, и Скрипач с Итом, которые решили, что пора, кажется, действительно поставить окончательно все точки над «и», потому что тянуть дальше уже не просто бессмысленно, а опасно.
— Другие расы? — спросила Варя с недоверием, после того, как Скрипач сообщил о том, что вселенная на самом деле вовсе не безжизненна, и разумных в ней обитает вагон и маленькая тележка. — Сережа, ты серьезно? Инопланетяне? Но при чем тут…
— «Велес»? — закончил за неё Скрипач. Варя кивнула. — На «Велесе» сейчас находятся четверо разумных, которые людьми не являются. И происшедшее на корабле непосредственно связано с двоими из этих четверых.
— А ещё двое? — спросил Стас.
— Хватит тянуть кота за это-самое, — Скрипач вздохнул. — Это мы. Стоп, спокойно. Стас, сядь, — приказал он. — Да, так получилось, что это мы. Но мы… да мы так же, как вы, в этой ситуации. Ни сном, ни духом.
— Но вы же люди, — сказала Варя.
— Наполовину, — Ит виновато посмотрел на неё. — Мы не враги, Варь. Ты много лет нас знаешь, и могла убедиться в том, что мы не враги.
— Вы друзья? — спросила Варя.
— В некотором смысле. Скорее, мы попутчики, — Скрипач зажмурился и потряс головой. — Обстоятельства заставили прокатиться с вами сюда, к этой планете.
— Врёшь ты всё, Серега, — покачал головой Стас. — Какой ты инопланетянин, на фиг? Обычный инженершико из Перми.
— От инженерешки из Саратова слышу, — огрызнулся Скрипач.
— Заканчивайте истерику, — приказал Ит.
— Её после увиденного сложно закончить, — сварливо ответил Стас.
— Да прекратите вы, — Зоя снова заплакала. — Что вы несёте такое… бред какой-то… инопланетяне, разум, попутчики… Сережа, ты с ума сошёл?
Да, то, что они увидели часом раньше, когда побежали вслед за Зоей туда, где произошла трагедия, любого было бы способно выбить из колеи. Смерть настигла Данила там, где он бывал чаще всего, в рекреации возле столовой, и смерть эта была страшной. В отличие от Ани, Данил, видимо, пытался бороться с существом, которое на него напало, но противостоять ему, конечно, не сумел. Рекреация была вся в крови, а тело Данила лежало возле двери в столовую, и было разорвано пополам. В буквальном смысле этого слова. Увидев это всё, Ит, разумеется, первым делом вытолкал Зою обратно в коридор, тихо сказал Скрипачу, чтобы отвел её обратно, к ним в каюту, а сам побежал звать Стаса и Варю. Потому что справедливо предположил, что они в этом списке будут следующими.
— Даня, Данечка, — Зоя пыталась вытереть глаза, но слёзы всё никак не останавливались. — Я же ведь… я… господи, да что это… за что… кто его так, за что, этого не может быть… почему никто не приходит туда? Там же нет никого… я там была… долго… сидела рядом, по голове гладила… никто не пришел…
— Никто и не придёт, — жестко сказал Скрипач. Ит кивнул. — Команда сидит по каютам, и без разрешения никто никуда не выйдет. Даже поесть. Зой, почему Данил вышел? Скажи, пожалуйста. Это может быть важно.
— Он… мы вместе были… Стас к Варе пошел, а мы вместе… сказал, что звук там какой-то… словно металл щёлкнул… он так сказал. Посиди здесь, я пойду, посмотрю, там металл щёлкнул, — она закрыла ладонями глаза. — Сейчас, секунду, мне надо собраться… Он вышел, потом вернулся. Там снова пахнет ацетоном, говорит, очень сильно, поэтому ты сиди здесь, а я пойду, проверю. Он ушёл, а я осталась. Ждать. Ждала… полчаса где-то, наверное, потом решила пойти поискать его, потому что очень долго уже нет, а ведь сейчас никто не выходит… там правда сильно пахло, в коридоре, я дошла до спуска вниз, запах был такой, что даже глаза стало щипать, но я пошла, и… я подумала, что, может быть, он кого-то встретил, и решил поговорить там, где всегда, у столовой, и… Но почему сейчас там никого так и нет? — в отчаянии спросила она. — Игорь, Сережа, Стас, сходите, посмотрите, вдруг его нашел уже кто-то? Ну нельзя же так! Или я сама пойду, и скажу…
— Кому ты скажешь? — спросил Скрипач. — Зоя, девочка, говорить стало некому, ты понимаешь?
— Как это некому? Тут полно народа! — Зоя встала, Скрипач поднялся следом за ней. — Надо сказать. Чтобы его… чтобы он там… не лежал вот так…
— Сядьте, — приказал Ит. — Зоя, мне очень жаль, что приходится это говорить, но пойми — ситуация критическая, и туда действительно никто не придет. По крайней мере, пока не придёт. Точно. Мне тяжело об этом говорить, но…
— Но почему? — спросила Зоя с таким отчаянием в голосе, что Ит не выдержал.
— Ты знаешь такое слово — зомби? — спросил он. Зоя кивнула, Варя тоже. — Это не совсем правильное слово, но так будет проще. Там, за этой дверью, все без исключения — зомби.
— А руководство? Капитан, помощники? Они не…
— Они давно мертвы, — повторил Скрипач слова сказительницы. — То, что они выглядят, как живые, ничего не значит.
— Но кто это делает? — спросил Стас.
— Вообще-то, мы сказали уже, — напомнил Ит. — На «Велесе» находится четверо существ, которые людьми не являются. Двое — это мы. А ещё двое — это представители расы, которую условно можно назвать атлант. Мы, по крайней мере, называем их так, как они сами себя называют, мы понятия не имеем. То, что произошло с экипажем и руководством, сделано одной из них. Вторая пыталась остановить. Не смогла.
— Они женщины? — с удивлением спросила Варя.
— А надо, чтобы были мужчины? — прищурился Скрипач. — Что за стереотип: злой пришелец всегда мужчина? Откуда ты это взяла? Из дурацких книжек и фильмов? Да, они обе, в некотором смысле, женщины. Но от этого никому не легче.
— То есть… одна из них убила Даню? — спросила Зоя. Ит кивнул. — Но за что? Почему?
— Подозреваю, что причина в его устойчивости к воздействию. Вы на очереди, если ты меня понимаешь. Вы не поддались. Остальные… они ей просто не опасны. А вот он был опасен. Вы тоже.
— И вы, — тут же добавил Стас.
— Да, и мы, — кивнул Скрипач. — Но мы, в некотором смысле, подготовлены к подобному, поэтому с нами ей будет сложнее. Вы… вот что. Сидите все втроем в каюте. Ни шагу отсюда, понятно? Мы закроем дверь. И заблокируем, на сутки. Если вернемся раньше, хорошо. Случится что-то, не станет нас — дверь откроется через сутки, и вы сможете выйти. Всё поняли?
— Нет, — покачал головой Стас. — Ни хрена мы не поняли! Ты говоришь, вы не люди. А кто?
— Самоназвание нашей расы тебе ничего не скажет, — ответил Ит. — На языке лаэнгш, которым мы пользовались дома, оно звучит как «раауфеэ», люди сократили это слово, и называют нас «рауф». Но это там, где мы жили. Как здесь — не знаю. Скорее всего, как-то иначе, или вариация на тему, их множество. Да, мы, именно мы с братом действительно похожи на вас, но только потому, что мы — наполовину люди. Наша мама, и наш определяющий отец дали нам такую внешность, но полностью людьми она нас не делает.
— Но зачем они хотят нас убить? — спросила Зоя требовательно. — Для чего? Какая цель у этого убийства?
— Зой, давай мы сначала попробуем разобраться, и нейтрализовать конкретно эту опасность, а потом мы, если живы останемся, тебе всё расскажем, — попросил Скрипач. — Сейчас это отнимет слишком много времени. Пока скажу так: она не хочет, чтобы вы попали на планету. Это та, которая злая, проще говоря. Хорошая, наоборот, хочет, чтобы вы там оказались. Это понятно?
Зоя неуверенно кивнула.
— Ну и вот, — развел руками Скрипач. — Про луну вы и так всё сами знаете. А мы… мы тоже не хотим, чтобы вы все погибли. Поэтому сейчас вы сидите в комнате, а мы пойдем туда, куда собирались.
— Это куда именно? — спросил Стас с тревогой.
— В отсек с ботами. Будем ловить плохую даму, — ответил Скрипач. — И постараемся, чтобы дама не свернула нам шеи.
— Но если вы пришельцы… то вы ведь можете его оживить? — спросила вдруг Зоя. — Данька, он же… он такой хороший, и поэтому…
— Зой, извини, — покачал головой Ит. — Мы вообще-то по основной своей специальности — военные врачи. После такого не выживают. Даже если бы у нас было оборудование, мы бы ничего не смогли сделать. Поверь, я знаю, что ты чувствуешь, но… увы. То, что кто-то живет на другой планете, не делает этого кого-то богом. Всё, рыжий, пошли, ещё пять минут разговора, и мы провалим то, что решили сделать, уже окончательно.
* * *
— Это должны были быть мы, — сказал тихо Скрипач, когда они спускались вниз, к нужному отсеку. — Она решила, что это всё он делал. Ты понимаешь это?
— Не трави душу, — попросил Ит. — Разумеется, понимаю. Ещё один минус в карму, потому что мы не предупредили их вовремя, и случилось вот это всё.
— Это всё, — передразнил Скрипач. — Человека убили. Из-за нас, двух дебилов. Мы-то шифровались качественно, а он… он просто так не умел. Делал, как мог.
— Слушай, давай про это потом, — попросил Ит. — Да, погибли два человека из экипажа, и, подозреваю, сотня руководящего состава. Но полторы тысячи человек ещё живы. И в наших силах хотя бы попробовать сделать, чтобы их не отправили следом за теми, кого уже нет.
— Ну, в этом ты прав, — согласился Скрипач. — Хотя бы так.
Остаток пути они молчали. Говорить было уже не о чем.
* * *
План был прост, с ним определились быстро — собственно, усложнять тут было особенно и нечего. Войдя в отсек, который представлял собой большой круглый зал, в котором находились боты, стоявшие на спусковых платформах, они сперва заблокировали шлюз, через который попали внутрь, а потом разошлись направо и налево, и пошли вдоль внешней стены зала, блокируя остальные шлюзы, кроме того, на котором стояли нити. После того, как с блокировкой было покончено, они пошли к центру зала, к площадке, на которой находилось ещё два шлюза, и перекрыли их.
— Бот, — беззвучно сказал Скрипач. Ит кивнул. Скрипач пошел к единственному исправному боту, а Ит в ускоренном проскочил к нужному шлюзу, и остановился в тени между двумя ботами. Вскоре раздался громкий щелчок — судя по звуку, Скрипач скинул кожух с внешней панели управления. Панель эта была резервная, и то, что сделал Скрипач, никакой поломкой, конечно, не являлось, но расчет был на то, что звук привлечет внимание атлант, которая, вне всякого сомнения, уже давно за ними наблюдала.
— Чёрт, не поддается, — негромко произнес Скрипач. Негромко-то негромко, но во всём зале его голос было отлично слышно. — Где тут модуль доступа?..
Наступила тишина, затем раздалась серия металлических щелчков, а после неё — грохот, потому что Скрипач, видимо, сдернул с места крышку доступа к модулю доступа к системе подачи топлива, и швырнул на пол. И вот это, судя по тому, что стало происходить дальше, оказалось для атлант уже слишком.
* * *
Под невидимыми нитями, словно бы струясь над самым полом, беззвучно проскользнула длинная серебряная змея, которая тут же, едва оказавшись в зале, перелилась в другую форму — на месте, где она только что была, за долю секунды возникло нечто, слегка напоминающее антропоморфное существо, причем внушительных размеров. «Робот без головы» был похож на четверорукого человека двухметрового роста, закованного в металлические, усеянные длинными шипами латы, блестящие в свете ламп.
— … — беззвучно выдохнул Скрипач. Ит вынул из кармана комбеза ложку, которую захватил с собой из каюты, и швырнул влево, так, чтобы ложка ударилась об запирающее устройство находившегося там шлюза. Фигура тут же повернулась на звук, и в этот момент Ит и Скрипач кинулись к ней.
Дальнейшее, как потом признался Скрипач, они почти не запомнили, потому что запоминать было некогда. Тварь обладала не только огромной силой, она оказалась чертовски проворной, поэтому пару минут они уворачивались, пытаясь разобраться в тактике противника, и лишь потом рискнули перейти в некое подобие наступления. На третьей минуте уже настоящей драки Ит понял, что годы, проведенные на «Велесе», даром для них не прошли, физическая форма много хуже, чем они думали, и не ошибся — они начали пропускать удары, и, если бы не случайность, скорее всего победителями они бы из этой драки не вышли. Однако, на их счастье, робот зацепил левой ногой одну из невидимых нитей, и на секунду потерял равновесие, потому что лишился куска пятки, и Иту со Скрипачом этого мгновения хватило. Через несколько секунд робот с развороченным кожухом уже лежал на полу, потом кожух дрогнул, и рассыпался на уже знакомые им тонкие пластинки, под которыми они увидели…
— Упс, — сказал Скрипач. — Кажется, мы её всё-таки грохнули.
На полу, между пластинками, растекалась сейчас небольшая лужица мутно-белой жидкости, а в воздухе стал распространяться запах, действительно незнакомый, от которого сразу защипало в носу и запершило в горле. Запах гнили, разложения, ладана, чего-то сладкого, приторного до тошноты, запах ацетона, запах чего-то несвежего, затхлого — Скрипач поневоле сделал шаг назад, а вот Ит остался стоять, вглядываясь в обломки механизма, всего несколько минут назад едва не прикончившего их обоих.
— Ит, на что ты там смотришь? — спросил Скрипач.
— Тело, — односложно ответил Ит. — Там… обломки. Обломки тела. Вот почему она говорила про округлость и прочее ещё в начале игры. Экзоскелет не может разложиться, поэтому они знали, что Тень высох. Ты понимаешь?
— У тебя кровь на спине, — сказал Скрипач с тревогой.
— Она меня задела, — кивнул Ит. — Довольно сильно, по ощущениям. Ничего, переживу.
Он тоже отошел в сторону, и повернулся к Скрипачу. Усмехнулся.
— Кто бы про кровь говорил, — сказал он. — Ну у тебя и рожа.
— Ты в состоянии дальше работать? — жестко спросил Скрипач. — Нам надо найти съёмник. Не забыл?
— Помню, — кивнул Ит. — Со мной всё нормально. Давай чем-то заткнем носы, и будем искать. И заодно молиться, что съемник у неё действительно был при себе.



Глава 21
Тень

 21 
 Тень 
  «Хоровод»  

— Давай только обойдемся без этого «задавай вопрос, путник», — попросил Ит. — Извини, но мне немного не до того сейчас.
— Вы сделали то, что нужно было сделать? — спросила сказительница.
— Да, — кивнул Ит. — Сделали.
— Это… — она помедлила. — Это хорошо. Вы ведь оба живы?
— Ты издеваешься? — спросил Ит. — Да. Твоими молитвами. Мы оба живы, и даже относительно целы. Местами. Твоя коллега оказалась серьезным противником.
— Она не моя коллега, — возразила сказительница.
— Какая разница, — Ит покачал головой. — Всё равно, мы тебе не верим, имей это в виду.
— Почему?
— Потому что ты до сих пор не сделала ничего, чтобы дать нам хоть какое-то основание тебе верить.
* * *
В каюту они вернулись час назад — Скрипач, одной рукой вытирающий кровь с рассеченного лба, а другую прижимающий к разбитому боку, и Ит, с изодранным на спине и пропитавшимся кровью комбезом. Сорок минут ушло на то, чтобы под Варины охи и ахи кое-как привести себя в некое подобие порядка и переодеться, а затем Ит выгнал всех из каюты, и вытащил визор. Скрипач понял, что он собирается делать, и возражать не стал. Сказал только, что пойдет следующим. Ит согласился — да, конечно. Из-за ребят одновременно зайти не получится, но, может, это и к лучшему.
* * *
— Вы ранены? — спросила сказительница.
— Да, — кивнул Ит. — Не сильно, если тебя это волнует. Думаю, если бы она ожидала нападения, мы бы так легко не отделались. Может быть, я не прав, но мне показалось, что она была удивлена.
— Чему именно?
— Тому, что перед ней окажутся не рядовые люди из экипажа, а подготовленные агенты Официальной службы, — спокойно ответил Ит. — Ты ведь знаешь, что такое Официальная служба?
— Имею представление, — сказительница на секунду задумалась. — Очень общее представление. Это структура, которая следит за порядком?
— Которая представляет общие для всех рас и видов законы, — поправил Ит. — С точки зрения службы то, что происходит на «Велесе», является нарушением свода законов о собственности, и нарушением свода законов о независимости разумных видов. Поэтому наши действия были правомерными, мы защищали экипаж от посягательства. Впрочем, тебя это не очень волнует, как мне кажется. Я прав?
— Скорее да, чем нет, — кивнула сказительница. — Сейчас подобные законы неважны.
— Ты знаешь, что она убила игрока 906? — спросил Ит.
— Нет, — кажется, сказительница действительно удивилась. — Нет, не знаю. Как это произошло?
Ит кратко пересказал ей то, что знал, она молча выслушала, затем осуждающе покачала головой.
— Как же она была глупая, — с горечью произнесла сказительница, когда Ит замолчал.
— Почему? — не понял он.
— Потому что она решила, что этот игрок — потенциальная Тень. То есть пред-предтече. Ты говоришь — она убила его из-за вас? Нет. Он был лидер, он шел против правил, а для неё все разумные вашего вида, идущие против правил, могут впоследствии превратиться в Тень. Поэтому он погиб. Вот только она ошиблась.
— В чём? — спросил Ит.
— Здесь действительно есть пред-предтече, — сказительница усмехнулась. — Или существо, которое так можно назвать. Но это не Данил.
— А кто же?
— Думаю, ты поймешь это потом сам. Или поймет твой брат. Или поймете вы оба. Для того чтобы это понять, ты должен дослушать сказку.
— Я за этим и пришел, — Ит сел на тропинку, сказительница, секунду помедлив, тоже опустилась на землю, точно так же, как сделала это в прошлый раз. — Только давай не очень долго, если возможно. У меня болит спина, которую она мне порвала, и два ребра, которые сломаны. Если не прилечь, всё это разболится ещё сильнее. У меня есть… ну, час. Не больше.
— Хорошо, — согласилась сказительница. — Я постараюсь успеть за отведенное тобой время.
— Вот и славно, — кивнул Ит.
— Смотри, — велела сказительница.
* * *
 — Ну, что теперь? — спросил правитель. — Чего ты снова ждёшь? Смотри, весь мир в огне, всё вскоре недвижным пеплом станет. Всё умрёт. Ты этого хотел? Смотри, смотри, летят мои бомбонны, и падают на всё, о чём ты знал, что помнил, что любил! Доволен? Я тебя сейчас спросил — доволен? Призрачная тварь, ведь ты довел меня, чтоб я такое сделал. Ты виноват. Ты мог исправить всё, но не ушёл… 
 Голос сказительницы изменился — Ит понял, что она больше не говорит от лица правителя, сейчас она поменяла роль на рассказчика, как делала до этого несколько раз. Но изменился не только голос. Ставшая уже привычной тьма, в которой загорались буквы, начала вдруг рассеиваться, и Ит впервые увидел картину, до того от него скрытую. Причем видел он эту картину глазами правителя, именно правителя, это он понял практически сразу. 
 Правитель находился на вершине огромной башни, объятой огнём, и смотрел, как внизу, у основания исполинского строения, разгорается и крепнет огненное море. Над землей стоял несмолкаемый рёв огня, а вдали поднимались к полыхающим небесам грибы атомных взрывов. Мир, в котором происходило это безумие, действительно пылал, весь пылал, и посередине моря ядовитого, всепожирающего пламени стоял сейчас правитель, который смотрел на происходящее с затаенной радостью — Ит ощущал чужие эмоции, которые, вне всякого сомнения, транслировала ему сказительница, и внутренне ужаснулся им. Ни одно нормальное, разумное, умеющее чувствовать живое существо не может и не будет испытывать радость, глядя, как гибнут миллионами его собратья, абсолютное большинство из которых никогда и никому не причиняло вреда. 
 Несколько минут прошли в молчании, затем правитель рассмеялся и прыгнул с башни вниз, в самое сердце огня, но… 
 — Огонь и падение не причинили вреда правителю, — бесстрастно произнесла сказительница. — Огонь, хоть и обжигал, не смог разрушить его, а треснувшее после падения тело мгновенно зажило, и восстановило прежнюю форму. Правитель оказался один на один с огненной бурей, которую сам же и устроил, и ничего ему не оставалось, как пойти прочь от места, которое стало символом его поражения. Правитель проиграл, он был побеждён, но признать этого он, конечно, не мог. 
 Сказительница сделала паузу, а затем продолжила. 
 — День за днём шел правитель в сопровождении Тени по миру, который собственной волей превратил в пытающий ад. Время шло, огонь, собрав свою жатву, устал и погас, и всё, на что падал взор правителя, стало теперь пеплом. Правитель снова начал ощущать, что душа его погружается в отчаяние уже окончательно — ведь его план не сработал, и, хоть он и уничтожил вокруг себя всех и всё, для него самого это ничего не изменило. Он был всё так же крепок и полон сил, а Тень всё так же стоял рядом с ним. 
 Шли годы. Правитель скитался по выжженному миру, не находя в нём больше ничего живого. Он ходил по берегам морей, пробирался через руины городов, переходил реки, и нигде больше не видел правитель даже призрака жизни. Планета, на которой происходили эти печальные события, тоже пострадала от того, что устроил правитель, ведь миры живые, и подобные вещи для них даром не проходят. Планету стала сотрясать дрожь, и началась на ней эпоха землетрясений и цунами, которые в результате стёрли с лица этого мира всё, что было построено и создано в те времена, когда на планете жил разум. Через несколько веков планета превратилась в серую выжженную пустыню. 
 Сказительница сделала паузу, и картинку с пустыней сменила следующая — теперь перед Итом возник вулкан, действующий вулкан, к которому и направлялся правитель. Он шел медленно, молча, перебираясь с камня на камень, не давая себе ни отдыха, ни передышки. 
 — Правитель поднялся на самую вершину горы, — произнесла сказительница тихо. — Он выбрал подходящее место, и кинулся в лаву, в самое сердце вулкана. Но даже лава не сумела причинить ему вреда. Когда началось извержение, тело правителя было вынесено изливающимся лавовым потоком на склон горы, и правитель остался там, вмурованный в застывающую лаву. Глаза его теперь ничего не видели, а тело стало постепенно костенеть, но сознание так и не покинуло его. Правитель оказался замурован на стометровой глубине, слепой и недвижимый, но всё равно — он ощущал рядом с собой присутствие Тени, и его неподвижный взгляд. Потому что Тень так и остался стоять рядом с правителем. А потом… 
* * *
— Наверное, это самый страшный кошмар — остаться наедине со своим поступком, без возможности спастись, — сказал Ит.
— Да, так и есть, — кивнула сказительница. — Но сказка ещё не окончена. Ты дослушаешь продолжение?
— Конечно. Я только хотел спросить… — Ит задумался. — Правитель, он был такой же формы, как вы? Ну, примерно?
— Это правильный вопрос, — судя по глазам, сказительница сейчас улыбалась. — Очень правильный вопрос. Да, верно. Вид расы правителя был идентичен нашему.
— Спасибо за ответ, — кивнул Ит. — Продолжай, пожалуйста.
— Да, сейчас. Тем более что осталось уже немного. Смотри.
Она второй раз сказала не «слушай», а «смотри», вдруг осознал Ит. Именно «смотри».
* * *
 Непроглядная тьма сменилась сперва серым пыльным сумраком, потом по глазам правителя что-то скользнуло, и впервые за огромный срок, который правитель уже давно не мог осмыслить, его глаза начали видеть. Тело ничего не ощущало, потому что, скорее всего, закостенело уже окончательно, но зрение и чувства сохранились, а ещё сохранился слух, потому что правитель услышал, как осыпаются мелкие камни, как шумит ветер, и как поет в отдалении на этом ветру молодая листва. Кто-то — пока правитель не мог видеть, кто — держал навесу его тело, и правитель догадался, что этот кто-то, видимо, огромный, но сейчас правителю было не до того. Он видел — и осознавал, что мир больше не был мёртвым и серым. Нет, это был яркий новый мир, совершенно незнакомый, но, вне всякого сомнения, живой, потому что правителя окружали со всех сторон звуки и всполохи цветов и света. А потом в высоте, над головой правителя, раздался голос, и правитель каким-то неведомым образом понял, что именно этот голос произнес. 
 — Удивительно, — с восторгом сказал кто-то неведомый. — Смотри, полностью сохранный каменный жук. Какая невероятная удача! До сих пор мы находили только обломки. 
 — Дай посмотреть, — произнес второй голос. — Ну надо же! Наверное, он застрял в щели, которая образовалась, когда разрушался этот лавовый поток, его завалило мелкими камнями, поэтому он и сохранился настолько хорошо. 
 — Дай анализатор, пожалуйста, — попросил первый голос. Раздалось тихое жужжание, а затем голос произнес. — Странно. И у этого то же самое. 
 — Опять миллион и сто тысяч лет? — спросил второй голос. — Действительно. То есть возраст жука совпадает с возрастом потока? 
 — Выходит, что так, — ответил первый голос. — Ещё одна загадка этого мира. Как удивительна вселенная! И сколько нам ещё предстоит сделать открытий. Когда я об этом думаю, у меня словно крылья за спиной вырастают. 
 — Ты романтик, — сказал второй голос. — Все влюблённые всегда немного романтики. 
 — Не вижу в этом ничего плохого. 
 — А я и не говорю, что это плохо. Ой, они там ещё что-то нашли, — второй голос стал торопливым. — Ты отнесешь жука на катер? Мне надо бежать, они просят анализатор, а он на две группы всего один. 
 — Иди, конечно. Я упакую жука, и отнесу его к остальным. 
 Раздались шаги, показавшиеся правителю тяжелыми и редкими, а затем, наконец, тот, кто держал его в руках, развернул жука, и… 
* * *
— Быть того не может, — шепотом произнес Ит.
— Смотри.
* * *
 Это был рауф, совсем ещё молодой мужчина, рыжеволосый, со светло-оранжевыми глазами, одетый в легкий скафандр для высадок на планеты с атмосферой. Он с любопытством смотрел на существо, которое, кажется, считал окаменелостью, и осторожно, специальной мягкой щеточкой, смахивал с него вековую пыль. Затем он убрал щеточку в поясную сумку, и, положив жука на ладонь, стал разглядывать его уже более пристально и внимательно. А затем… 
 Затем он положил жука на большой плоский камень, и сделал шаг назад. Лицо его неуловимо, совсем немного изменилось — и тут правитель вдруг понял, кто перед ним находится. Если бы он мог закричать, он бы, наверное, закричал. Но кричать он не мог, и не смог бы уже никогда. 
 — Не узнаешь? — спросил Тень с улыбкой. — Конечно, узнаешь, я чувствую. И узнаешь, и понимаешь, и хочешь убежать, но — время беспощадно, и тебя оно, увы, не пощадило тоже. Мне сейчас пришлось на время одолжить вот это тело, — он с любопытством оглядел себя, насколько позволял скафандр, а затем продолжил. — Лишь несколько минут, и я верну его хозяину. Он очень добрый парень, и не обидится, к тому же не узнает. Я отключил прибор, который голос записывал, и то, что перед ним. Тебе ведь нравится, когда я говорю так, как ты привык? — вдруг спросил он. — Знаешь ли, такая манера разговора довольно утомительна, но если ты так хочешь… ах, тебе всё равно? — он рассмеялся. — Тогда я, пожалуй, воспользуюсь теми паттернами, к которым привык этот разумный, и буду говорить так, как говорил бы он. Собственно, что я хотел тебе сказать. Ты считал тогда, что ты выиграл, но на самом деле ты проиграл. Да, ты убил меня, и, признаюсь, это было мучительно. Но ещё более мучительно было стоять больше миллиона лет с тобою рядом. Сперва наблюдая, как ты мечешься, пытаясь избавиться от проблемы в моём лице, затем — видя, как ты превращаешься в камень. Да, признай уже, ты проиграл, потому что произошло то, о чём я пытался сказать, правда, с огромной задержкой, но всё равно произошло. Оно всегда происходит, пойми. Это сложно, но ты пойми, и смирись с мыслью о том, что наша раса была первой ступенью, они — да, да, тот, чье тело я временно занял — вторая ступень, и она приводит в результате к третьей, последней. Перед чем? Куда могут вести ступени, как ты думаешь? Либо вверх, либо вниз, на то они и ступени. Но эти — ведут всегда только вверх. Выше и дальше. Это великий круг, который мы проходим раз за разом, и не следует роптать, думая, что быть первой ступенью — это нечто неважное, непочетное, незначимое. Без первой ступени, без нашей расы, не было бы ни второй ступени в этой лестнице, ни третьей. Понимаешь? Впрочем, неважно. Это великая лестница, дорогой правитель, и её невозможно разрушить. Если бы тогда, миллион лет назад, ты послушал меня, мы прошли бы этот путь много быстрее. Так уже бывало, и не раз. Прояви ты хоть толику мудрости, ты бы научил народ доброте и любви, ты бы развил науку и разные виды искусства. А потом наш род встретил бы вот этот. Тот, на который ты сейчас смотришь. И передал бы ему знания и умения, которые уже они бы передали бы последней ступени. Сложно? А что в этом мире просто? Но нет, ты не захотел даже выслушать меня, и тем обрек наш народ на скитания и вечное изгнание. Меня же насильно напоили ядом, а потом стояли и смотрели, как бьется в смертных конвульсиях моё тело. А после ты начал дергаться, как сумасшедший, пытаясь избавиться от судьбы, которую тебе выбирать никто не позволял. Равно как и мне, — назидательно добавил он. — И что в итоге? И ты, и я сейчас уйдём отсюда. Куда? Туда, где будем проходить следующий круг великой лестницы. Ты, видимо, забыл, но их были миллионы. А может быть, и миллиарды, но я, прости, давно сбился со счёта. О чём ты хотел спросить? Куда ведут эти ступени? Кто следует за предтече? А сам ты как думаешь? Те, что придут следом, имеют множество названий, но суть их одна — высшая определяющая сила, или… создатель. Ты ведь никогда в него не верил, правда? Твой пророк, от которого сейчас осталась лишь пыль, вовсю использовал его имя, которое было принято тогда, но сам не верил в него точно так же, как и ты. Для вас чужая вера была в тот период лишь инструментом, с помощью которого вы подчиняли и шантажировали тех, кого требовалось. И ваш создатель был очень для вас удобен. Он вашими устами говорил лишь то, что вам хотелось слышать в какой-то момент. И не более. Хочешь, я открою тебе маленькую тайну? Я видел его. Или, если угодно, их, потому что он многолик, но един, хотя и сам порой того не хочет. Так вот, ему нет никакого дела до таких, как ты. Если бы он вообще знал о твоём существовании, он бы, пожалуй, испытал лишь брезгливость и горечь — но уж точно он бы ни за что не тронул тебя, лишь пожалел бы. Наверное. Издалека. Надеюсь, ты услышал всё, что хотел. А теперь… что? Что будет с твоим несчастным окаменевшим телом? — Тень рассмеялся. — Как меркантильно. Но тут я тебя, пожалуй, обрадую. Твоё тело выставят в прекрасном музее с белыми стенами и высокими потолками, а рядом будет парить надпись «Жук. Окаменелость, предположительно периода „псиа́та“, высокая сохранность. Планета Тасни, обнаружен Зуун Эр-т-Кие, младшим помощником капитана, во время второй межпланетной экспедиции». Примерно так, или что-то в этом роде. И мимо тебя будут столетиями ходить дети и взрослые, и разглядывать тебя с любопытством и восхищением. Правда, ты сам этого уже не увидишь. Ну, что же, теперь нам пора прощаться. Одна просьба, совсем уже напоследок. В следующий раз возьми какой-нибудь другой яд, пожалуйста. Мне было перед смертью очень больно. Если ты снова решишь меня отравить, то сделай это как-то иначе. И топить ни в чём неповинных дев не надо тоже. Ладно, это я уже слишком многого прошу, наверное. Прощай, правитель. До встречи… 
* * *
— Ты наблюдаешь за рауф, которые идут сюда, — Ит не спрашивал, он утверждал. — На их корабле есть твой сородич. Возможно, не один. Вы на связи. Я ведь прав?
Сказительница молча смотрела на него, не издавая ни звука.
— Это не миссия, это исследователи, — продолжил Ит. — Кто дал им подсказку о том, куда следует направиться, кто подсказал, что «Велес» можно объявить третьим уровнем развития расы, кто навёл их на эту планету? Ведь не только та, которую мы уничтожили, способна воздействовать на чужой разум, не так ли? Та уже мертва, а люди всё так же сидят по каютам. И это сейчас делаешь ты.
— А ты догадлив, — сказительница вздохнула. — Да, всё верно, я хочу довести начатое до результата. Нам пришлось немного им помочь, чтобы наставить на правильный путь.
— Я не буду оспаривать твои решения и действия, — Ит поднялся, сказительница тоже. — Тем более что сейчас всё равно ничего уже нельзя изменить. Ответь мне на один вопрос. Для меня это важно.
— Спрашивай, — разрешила сказительница.
— Если бы ты увидела того, кого называешь создателем, что бы ты сделала? — спросил Ит.
Она пристально и неподвижно смотрела на Ита, и от её взгляда ему стало не по себе.
— Я бы выразила ему благодарность, — тихо произнесла сказительница.
— За что? — немного удивился Ит.
— За всё. За то, что я существую, что мне дарованы чувства. За то, что я могу созерцать огромный мир, который он построил своей волей. За то, что создал условия для существования невероятного количества самой разной жизни, и уготовал для меня место в этом разнообразии. А ещё за то, что моя душа — бессмертна, а путь — предначертан. Это всё.
— Спасибо, — Ит улыбнулся. — Ты мудрая женщина.
— Возможно, — она пожала плечами, но не так, как это сделал бы человек. Крылья, которые выглядели как плащ, слабо дрогнули. — Ты просил, чтобы я отпустила тебя через час. Он прошел, этот час. Я рассказала тебе всё. Ты можешь выходить.
— Всё? — переспросил Ит. Сказительница кивнула. — Нет, не всё. Ты на корабле, ты сама об этом говорила. Где ты находишься?
— Я не скажу тебе. То, что мы сегодня услышали друг друга, не сделает нас теми, кто способен доверять. Ты не доверяешь мне. А я тебе. Наверное, это даже правильно, потому что не стоит искушать и судьбу, и друг друга.
— На планете, где мы с братом жили, водились клещи́, — тихо сказал Ит. — Я читал, что клещи могут спать до восемнадцати лет кряду, а потом снова обретают активность, и могут начать действовать. Конечно, ты — не они, но… схожесть биологической формы нельзя не заметить, и поэтому…
— Именно поэтому я не скажу тебе, где лежит моё тело, — сказительница отступила на шаг. — Нам пора прощаться. Надеюсь, вы оба сумеете найти дорогу домой.
— Как ты это поняла? — спросил Ит с удивлением.
— Только ради чего-то очень важного можно было пойти на такой риск, как экспедиция «Велес», — она вздохнула. — Ты же знаешь, что твоя главная работа будет не здесь, а там, куда ты стремишься. Как тебя зовут на самом деле?
— Ит. Ит Соградо, — ответил Ит.
— Это хорошее имя. Выходи, и вели зайти другим — брату, девушкам, и юноше. Я хочу попросить тебя… — она помедлила. — Проследи, чтобы тем троим присвоили высокие статусы. Они — истинные предтече, их миссия — повести за собой других, что слабы духом. Сделай мне такое одолжение.
— Я постараюсь, — Ит вздохнул. — Не всё зависит от меня.
— Не всё, — согласилась она. — Но много больше, чем ты пытаешься показать.
— Возможно, — кивнул Ит. — Что ж, прощай, сказительница. Я позову остальных.
— Доброго тебе пути, Ит Соградо…
* * *
Через несколько часов, немного отдохнув, и заново перебинтовав раны и ссадины, Ит и Скрипач отправились к отсеку командования — нужно было снять нити (съемник они нашли неподалеку от тела уничтоженной атлант), и проверить, что произошло с капитаном и пилотами. Скрипач был мрачен, он, кажется, что-то обдумывал, и Ит, более чем хорошо знавший брата, не стал его ни о чём спрашивать до поры. Когда захочет, сам заговорит.
Нити они сняли быстро, и, по счастью, без последствий. Съёмник сам подсвечивал нужные области, и пары генераторов после нужной команды просто падали на пол, отключившись. Их собрали в поясную сумку, и сумку эту Скрипач сунул в рюкзак. Оставлять генераторы где бы то ни было ему не хотелось категорически.
— Слушай, — сказал Скрипач, когда с нитями было покончено, — может быть, стоит её всё-таки поискать?
— Как? — Ит повернулся к нему. — С помощью чего? Я больше чем уверен, что она предусмотрела возможность поиска, и сумела устроить всё так, чтобы её нельзя было засечь ни по биологии, ни по молекулярному следу, ни с помощью сканера. Мы не найдем её, рыжий. И рауф не найдут.
— И что ты предлагаешь? — спросил Скрипач. Ит выразительно глянул на него, и Скрипач тут же опомнился — ну, конечно, она сейчас следит за ними, ведь теперь у неё есть ко всем системам «Велеса» неограниченный доступ.
— Ничего, — ответил Ит спокойно. — Пусть всё остается так, как оно есть. Она переиграла и победила всех. Смирись.
— Н-да, — протянул Скрипач. — К сожалению, вынужден признать, что ты прав. Хотя… одну секунду.
Скрипач вытащил из рюкзака захваченный с собой тансивер, но связь устанавливать не стал. Вместо этого он кинул трансивер перед собой — тот повис в воздухе на уровне его глаз — и произнес негромко:
— Сообщение для Лийги и Даны. Девочки, когда вы придете за нами, ни в коем случае даже не приближайтесь к «Велесу» и кораблям экспедиции рауф. Нас заберете с планеты, и только после того, как мы вам это разрешим. Все вопросы и объяснения потом. До связи.
Он сунул трансивер обратно в рюкзак, и повернулся к Иту. Тот одобрительно кивнул.
— Правильно, — сказал он негромко. — Незачем искушать судьбу, да и не судьбу тоже. Ну что, пошли?
— Идём, — вздохнул Скрипач.
* * *
Картина оказалась тягостной, хоть и ожидаемой — Ит мельком подумал, что к такому готовься, не готовься, на сто процентов не будешь готов никогда. Разумеется, им, по роду деятельности, приходилось видеть мёртвых, и не раз, но обычно тела не находились в средней степени разложения. Система кондиционирования, конечно, трудилась вовсю, но даже она не могла справиться с запахом, который, казалось, пропитал насквозь эту часть корабля. Для очистки совести они пробежались по нескольким отсекам, а затем поспешили покинуть роскошные каюты и залы — находиться там больше не было никакого смысла.
— И эта там же, — сказал Скрипач, когда они вышли, и заблокировали шлюз. — Её даже немножко жалко.
— Кого? — не понял Ит.
— Любашу, — объяснил Скрипач. — Роскошная была девка. Злая, подлая, но внешность просто шикарная.
— Господи… — простонал Ит. — Чего ты несешь…
— А вот Диму мне не жаль, — категорично сказал Скрипач. — Да и остальных чего-то тоже не очень.
— Рыжий, пойдем отсюда, — попросил Ит. — Надо помыться и переодеться. И спина болит. Мне жаль Аню и Данила, ко всем остальным, кто тут погиб, я никаких чувств не испытываю. Да и не должен, равно как и ты. Мне другое показалось интересным. Повреждений на телах не заметно. Никаких. Ну, я про видимые, разумеется. Любопытно, что она с ними сделала?
— И, главное, какая из них двоих это сделала, — хмыкнул Скрипач. — Может статься, что и вторая, с которой мы столь долго беседовали.
— Вот именно, — кивнул Ит. — Только общаться с нами она больше не намерена. И ясно дала это понять при последнем входе.
— С тобой она попрощалась? — спросил Скрипач. Ит кивнул. — И со мной тоже. Интересно, а что на счёт троих оставшихся?
— Вот сейчас и узнаем, — сказал Ит. — Пошли мыться. Одна радость: воду можно больше не экономить.
* * *
Зоя, Варя, и Стас находились в каюте, как об этом их двумя часами ранее попросил Скрипач. Они прихватили с собой визоры, и пошли в «Хоровод» вместе — Варя сказала, что ходить поодиночке больше нет сил. Когда Ит и Скрипач вернулись, они уже покинули «Хоровод», и все трое сидели сейчас мрачные и подавленные, о чём-то тихо переговариваясь между собой.
— Ну, что там? — спросил Стас, когда они вошли.
— Тела, — ответил Скрипач. — Там все умерли. Но экипаж живой, голоса мы слышали, пока шли. Это уже огромный плюс.
— Плюс? — переспросила Зоя. — Здесь есть вообще хоть что-то со знаком плюс? Сомневаюсь. Мы… поговорили с ней.
— И что она вам сказала? — Ит сел на краешек койки.
— Много всего. И сказала, и показала, — Стас тяжело вздохнул. — У меня в голове не укладывается, что это всё происходит на самом деле. Это… слишком. До последнего момента я надеялся, что это всё окажется…
— Чем? — спросил Ит.
— Не знаю, — покачал головой Стас. — Чем-то другим. Не тем, чем оно оказалось. Это всё слишком сложно сейчас уложить в голове.
— А придется, — вздохнул Скрипач. — Она ведь объяснила вам, что будет дальше? Или нет?
— Она дала понять, что сюда придут эти… ну, который был рыжий, и рассматривал жука, — осторожно сказала Варя. — Как они называются, я не поняла. Придут, и спасут нас. Но тоже не совсем понятно, как они это сделают. «Велес» ведь очень сильно поврежден. Слишком сильно, чтобы…
— Чтобы вернуться домой, — закончил за неё Стас.
Зоя, которая молчала до этого момента, глубоко вздохнула, на секунду прикрыла глаза, а затем произнесла:
— Она сказала, что так должно быть. Что мы, в некотором смысле, последняя ступень перед… перед богом, по всей видимости. Это какое-то ирреальное, мистическое знание, которое она пыталась нам передать, и… в этом я ей почему-то верю. Скорее всего, из-за того что она ради этого знания пожертвовала жизнью. Или совсем скоро это сделает.
— То есть ты ей доверяешь? — спросил Ит.
— Кажется, да, — кивнула Зоя. — Понимаю, что это нелепо звучит, но… Я хочу спасти… и спастись. Потому что…
— Ты ждёшь ребенка, — тихо сказал Ит. — Вы нарушили правило, Зоя. Правило о контактах, и сейчас — ты ждёшь ребенка, и готова на всё, лишь бы он остался жив. А знаешь, ты права, — он кивнул какой-то своей мысли. — Ты совершенно права, Зоя, и тебе не нужно сомневаться в своём решении. Тем более что ты уже избранна для того, чтобы это решение воплотить в жизнь. Делай так, как подсказывает тебе сердце.
— А вернуться обратно будет никак невозможно? — спросила Варя.
— Я не знаю, — покачал головой Ит. — Честно, не знаю. От нас с братом в данном случае ничего не зависит. Мы сделали только то, что было в наших силах. Извини, пожалуйста.
— Да вы тут ни при чём, просто… — Варя запнулась. — Мне бы не хотелось потерять что-то важное, то, что было дома, что нас в какой-то степени определяло.
— Так это в твоих силах, — справедливо заметил Скрипач. — Оно и сейчас тебя точно так же определяет. Помнишь поговорку — не место красит человека, а человек место?
Варя слабо улыбнулась.
— Помню, — ответила она. — Но… они нас точно не убьют?
— Те, которые идут сюда? — спросил Скрипач. Варя кивнула. — Конечно, нет. Что ты. Это учёные, исследователи — в большей степени, если мы правильно поняли.
— А в меньшей? — с тревогой спросил Стас.
— Колонизаторы, — ответил Ит. — Но с колонизацией, поверь, всё намного сложнее, чем ты сейчас думаешь. Если кратко — вы можете их не бояться.
— Почему? — требовательно спросил Стас.
— Хотя бы потому, что этот мир формально принадлежит вам, — ответил Ит. — Я не вправе говорить об этом сейчас, вам всё объяснят позднее.
— Кто объяснит? — нахмурилась Варя.
— Тот, кто имеет на это право. Кто уполномочен объяснять подобные вещи. Но придется проявить терпение, потому что всему своё время. И… как мне кажется, вам не стоит бояться этой планеты, — добавил Скрипач. — Всё у вас будет хорошо.
— Ты так уверен в этом? — с тревогой спросила Зоя. — Но почему?
— Потому что иначе не может быть, — спокойно ответил Ит. — Не спрашивай, откуда я про это знаю. Просто знаю, и всё. Пока что этого будет довольно.
— Мне очень хочется тебе верить, — Зоя отвела взгляд. — Очень, правда. Ты сейчас дал нам надежду.



Глава 22
Пробуждение

 22 
 Пробуждение 
  Корабль «Велес»  

Они выходили из кают робко, осторожно, пугливо озираясь. Уже два часа, как звучало по общей связи оповещение, которое записал и запустил в сеть Стас, но даже не смотря на это оповещение, страх не оставлял людей, растерянность не отпускала. Зоя и Варя ходили по кораблю, обходя сектор за сектором, и разговаривали со всеми подряд, объясняя то, что знали, пытаясь помочь и ободрить. Ит, наблюдавший за этим, поражался выдержке и воле Зои, она ведь только что потеряла любимого человека, однако сумела собраться, взять себя в руки, и начала необходимую и важную работу. Сильная личность, думал он, сильная, целеустремленная, умеющая расставлять приоритеты. Предтече? А почему, собственно, нет? Если она справляется в такой сложной ситуации, то у неё есть все шансы стать хорошим руководителем, достойной матерью, и — лидером. Настоящим лидером, который не пасует перед трудностями, не прячется в кусты, в надежде, что всё само собой рассосется, а выходит в самый сложный момент на передний край, и держит удар.
Тело Данила они со Скрипачом унесли в один из нижних отсеков ещё до того, как Стас скинул первое сообщение в сеть, а потом с помощью Вари убрали рекреацию, смыв большую часть крови, и приведя помещение в порядок. Стас сумел уговорит сказительницу передать ему запись с убийством (как выяснилось, атлант солгала в очередной раз, сказав, что ничего не видела), поэтому за объяснениями дело не станет, а пока — лучше так, не нужно добавлять лишнего стресса тем, кто находится на грани.
— Мы ведь похороним его там, да? — спросила Зоя, когда они вернулись обратно, в жилую зону. — Я бы хотела… чтобы не так, как с Аней. Чтобы мы могли прийти туда, к нему. Поговорить. Постоять, вспомнить.
— Конечно, — кивнул Скрипач. — Он был светлым и добрым человеком, Зой, и, думаю, всё будет сделано так, как ты того хочешь.
— Хорошо, — кивнула он. — Что нам нужно делать дальше? Мы с Варей объяснили всем, что никакой луны не будет, и что нужно дождаться новой информации. Стас сказал, что можно брать и еду, и воду в неограниченном количестве, без лимита. Люди голодные, они двое суток просидели по каютам…
— Всё правильно, — заверил Ит. — Зой, теперь давай так. Нам надо связаться с нашей коллегой, попробуем узнать какие-то подробности. Как только что-то новое будет известно, рассказываем всё вам, и нужно будет сделать следующее сообщение для всех. А! Блин, чуть не забыл. Надо раздать всем обратно коммуникаторы, они на складе, на среднем ярусе. Склад мы открыли. Попроси Стаса, пусть предупредит всех, и помогите людям побыстрее их забрать. По другим секторам «Велеса» тоже нужно будет пробежаться, там тоже нужна такая же раздача.
— Про то, что случилось с руководством, сообщать? Или пока ждём? — спросила Зоя.
— Пока не надо, ждём, — Ит нахмурился. — Сделай акцент на бытовые темы, в первую очередь. Еда, вода, коммуникаторы. А дальше уже по обстоятельствам. Ага?
— Ага, — Зоя вздохнула. — Только бы всё обошлось и получилось.
— И обойдется, и получится, — решительно сказал Скрипач. — Но для этого нужно будет потрудиться. Причем будет долго и сложно.
— Это я уже поняла. Вы скоро вернетесь?
— Через час примерно. Может, раньше. Зой, пойми нас правильно, но использовать свою технику в вашем присутствии мы не хотим. По ряду объективных причин, скажем так, — Скрипач виновато посмотрел на Зою. — Вам… ну, как бы рано ещё про это всё знать. К тому же сейчас нет времени на лишние вопросы, а они у тебя неминуемо появятся.
— И я их задам, эти вопросы, — твердо сказала Зоя. — У меня их и сейчас уже миллион, наверное.
— Задашь, — кивнул Скрипач. — Но позже. Всё, мы пошли.
* * *
— Ребята, у меня есть одна новость, которая, думаю, не очень вам понравится, — осторожно сказала Лийга после приветствия.
— Ты за нами не прилетишь, что ли? — округлил глаза Скрипач.
— Нет-нет-нет, что ты, — заверила Лийга. — Мы идем с группой официалов, через трое суток будем у вас. Новость совсем другая, и она… несколько неожиданная. Даже для меня.
— Что за новость? — спросил Ит.
— По той Земле, с которой они пришли, — ответила Лийга. — В смысле, откуда выходил «Велес». Вчера был сделан новый прогноз, и сейчас оттуда спешно эвакуируются все официалы, которые тем или иным образом…
— Лий, говори конкретно! — Скрипач рассердился. — Что там произошло?
— Планета будет уничтожена данной цивилизацией, срок — два года. Погодите, сейчас будете спрашивать, дайте сперва закончить. Дело в том, что вы отлично знаете, каким этот прогноз был раньше. Индиго, пока что низкой градации, с перспективой через пятьдесят-шестьдесят лет перейти в начальный третий уровень. Делались планы по включению планеты в реестр, просчитывались связи, Транспортная сеть уже даже прикидывала, куда будет устанавливаться их техника, и…
— И? — нетерпеливо спросил Скрипач.
— И всё. Классический каскадный процесс с эскалацией, и привет, — Лийга виновато посмотрела на Скрипача. — Вы с таким не раз сталкивались.
— Угу. Квинта, например. Но Квинта шла по третьему уровню, — напомнил Скрипач.
— По начальному, — поправил Ит.
— Какая разница? — спросила Лийга. — Но это ещё не всё. Сегодня на планету пришло сообщение с «Велеса». Прощальное сообщение. В нём говорится, что корабль погибает, и…
— Чего? — севшим голосом спросил Скрипач.
— Ну, того, — развела руками Лийга.
— Что за бред? — спросил Ит. — Какой, на хрен, сигнал? Радио? Когда он отправлен? Лий, от нас до Земли четыре световых года, какое радио? Даже если бы сигнал был послан, он бы шел те же четыре года! Хорошо, с сокращением, при учёте параметра Родникова-Тишининой, этот сигнал должен был быть послан в самом начале экспедиции, а это уже парадокс. О, господи, кажется, я начинаю понимать…
— Что ты начинаешь понимать? — спросил Скрипач.
— Атлант, — ответил Ит. — Чёрт, это всё делают атлант, в том числе и то, что происходит с планетой. Она сказала — «довести дело до конца». Вот они и доводят дело до конца. Лишают предтече возможности вернуться домой. Вынуждают остаться здесь. Те всё равно попытались бы вернуться, так или иначе, но как ты вернешься, когда идти больше некуда? Им нужна колония именно здесь, значит, она и будет здесь. А ещё я понял, почему та, вторая, которую мы убили, изрубила движок и реактор…
— И почему? — спросил Скрипач.
— Как это — почему? Искала первую, нашу, из «Хоровода». Думаю, у неё гнездо именно в технической зоне, и… она пыталась вычислить, где находится та, сделала какие-то предположения, и настругала на кусочки всё, что сумела. С ботами то же самое. Смотрите. Сперва в «Хороводе» появляется «Сказка о Тени», верно?
— Ну да, — кивнул Скрипач.
— Первая…
— Я запуталась, какая первая, и какая вторая. Ты можешь их называть так, чтобы я могла отличить? — сердито спросила Лийга.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Пусть сказительница остается сказительницей, а вторую можно называть злой, хотя я теперь в этом не уверен. Я уже вообще ни в чём не уверен.
— Хорошо. Сказительница и злая, — одобрила Лийга. — И что дальше? Появляется сказка, и злая понимает, что на корабле она не одна? Так? Если она думала, что она одна, то зачем ей вообще было отправляться вместе с экспедицией куда-либо?
— Думаю, она пошла на «Велесе» с иной целью. То есть цель подстраховаться от пророчества тоже была, но главное — это, конечно, торговля. Планетарная система и звезда тот ещё куш, так почему бы и нет? Тем более что она-то как раз ни в какие сказки не верила. У неё был практический интерес. Пробраться в закрытую зону, предпринять какие-то шаги, чтобы зону открыли, и сделать выгодную продажу того, что она бы присвоила себе. Но тут вмешалась сказительница, которая тоже была на корабле. Она стала рассказывать сказку, постепенно продвигая собственную мораль, и сея сомнения, пусть и слабые, между тех, кто ещё умел сомневаться. Первая, то есть злая, решает остановить сказительницу, и уничтожает реактор и двигатель, заодно она потренировалась управлять скафандром в рабочей зоне, уничтожив оборудование. После расправы с четвертым движком она уничтожила второй движок, и принялась внушать команде покорность, принуждая к бездействию…
— А в это время на планете коллеги сказительницы получили рапорт о том, что предприятие завершилось успехом, и начали план по уничтожению мира, потому что мир им стал теперь уже не нужен, — закончил за него Скрипач. — У меня кончились приличные слова. Лий, это можно как-то остановить?
— Нет, — покачала головой Лийга. — Уже никак. Это можно было бы остановить год, ну полтора назад, но не сейчас.
— Полтора? — переспросил Ит. Лийга кивнул. — Хотя да. Всё верно.
— Что верно? — не поняла Лийга.
— Слепой Стрелок, — ответил Ит. — Что для него время? И что для него жизнь? Рыжий, мы были неправы. Мы все были неправы.
— В чём? — спросил Скрипач.
— В анализе того, что видели, — Ит прикрыл глаза. — Семечко, когда прорастает, оно растет и вверх, и вниз одновременно. Мы про это не подумали…
— Ты можешь сказать конкретнее? — спросила Лийга.
— Пока не могу, — покачал головой Ит. — Позже. Так, Лий, давай по делу. Когда придут рауф?
— Через сутки, — ответила Лийга. — Им пробуют скинуть информацию о «Велесе», но они идут импульсами, через временные краткосрочные порталы, и поймать их пока не получилось. Ничего, получится, не переживайте. Встретите их?
— Разумеется, — кивнул Скрипач. — Конечно, встретим. Главное — как-то сейчас подготовить людей. Ну и дождаться тебя, соответственно.
— Двое суток это всё будет целиком и полностью на вас, — предупредила Лийга. — Официальная, конечно, вмешается, но ей для этого нужно время. Сейчас…
— Лий, мы поняли, — ответил Скрипач, и успокаивающе улыбнулся. — Сделаем.
— Я на вас надеюсь, — сказала Лийга строго.
— Мы не подведем, — заверил Скрипач. — До связи.
* * *
— Зой, надо срочно запустить зонды, — сказал Ит, когда они собрались в каюте. В коридорах сейчас стало оживленно, поэтому поговорить решили там, где никто не помешает. — Ты можешь поднять программу исследований?
— Могу, — кивнула Зоя. — И Стас может. Но зачем это нужно?
— Будем экстренно искать место для высадки, — ответил Ит. — Пускаем сразу десять, дожидаемся ответов, смотрим результат. И по этому результату будем общаться с теми, кто здесь будет… через двадцать два часа.
— Так быстро? — в голосе Зои послышалась тревога. — Я думала, что у нас будет какой-то временной лимит…
— У нас нет времени, — покачал головой Скрипач. — Сейчас перекусим, и пойдем.
— С собой возьмем еду, — предложил Ит. — Рыжий, нам действительно некогда. Стас, слушай, ты кого-то из своей рабочей группы можешь захватить? С нервами покрепче, желательно.
— Теоретически могу, но зачем? — нахмурился Стас.
— Мы через этого человека вбросим информацию о том, что будет завтра, — ответил Ит. — Аккуратненько. Мол, получили сигнал, ждём гостей, они доброжелательны. Работали, запускали исследовательские модули, ну и вот.
— Игорь, это чушь получается, — покачал головой Стас. — Какая-то дешевая фантастика. Тебе так не кажется?
— Кажется, — согласился Ит. — Но вспомни, сколько этой дешевой фантастики тут до этого происходило, и как на неё реагировали. Если, прости, народ в выживание на луне смог поверить, то в это тоже сумеет, если прикажут. Палка о двух концах, как говорится. Сигнал мы смоделируем, пусть сам услышит. Первым. Нам нужно, чтобы эта информация исходила не от нас, а со стороны.
— Молодец, — одобрил Скрипач. — Правильная мысль. Мы пока что для него обычные люди из экипажа, дистанция слишком маленькая, если вы понимаете, о чём я…
— Не очень понимаем, — призналась Варя.
— Вы теперь начальство, но они только начинают это осознавать. И это займет время. А нам надо донести слух о гостях быстро, чтобы у людей было время эту информацию осмыслить и принять. Соображаешь? — спросил Скрипач.
— Теперь поняла, — кивнула Варя. — Хорошо. Стас, кого позовем?
— Ваню Гротова можно, — предложил Стас. — Он хороший техник, кроме того, с воображением у него не очень, врать совершенно не умеет, поэтому ему поверят.
— Отлично, — одобрил Скрипач. — Ванька да, идеально подходит. Добрый, и душа простая. Без закидонов. Стас, а ты, оказывается, неплохо разбираешься в людях.
Стас улыбнулся.
— Да я как бы… как сказать… я молчать привык, — признался он. — Как лягушка под листом. Молчи, целее будешь. А когда Данил, упокой небеса его душу, начал это всё, я понял, что молчать больше не могу. И стороной обходить проблемы тоже не получается. То есть нельзя их обходить. А оно вон как теперь обернулось. Да, я понимаю людей. Не всегда, конечно, и не всех, но понимаю. Если этим можно будет пользоваться — хорошо. Ничего не имею против.
— Этим не можно, а нужно будет пользоваться, — сказал Скрипач. — Это очень важное качество, применимо к вашим обстоятельствам — более чем важное и нужное. В общем, решили. Мы пошли за едой на всех, а вы берите Ваньку, и тащите с собой в исследовательский отдел. Двери разблокированы, так что там и встретимся.
* * *
Всё прошло отлично, именно так, как и предполагали. Ваня, добрая душа, работал с базой расшифровки сигналов исследовательских модулей, чему был несказанно рад. Я-то думал, что всё, признавался он. Зря учился, зря в экспедицию старался попасть, зря терпел столько лет. Мечта была о небе, о космосе, а оказался в железном ящике, да еще и в «Хороводе» этом приходилось каждый день деградировать. Сигнал, заботливо подкинутый системе Скрипачом, первой заметила, конечно, аппаратура, а потом Ваня, к общей радости, позвал их всех, и показал — смотрите, а это что? Я брал четвертый модуль, который в холодную зону пошел, а тут вот такое. Разумеется, «Велес» сигнал расшифровал так, как требовалось, разумеется, все старательно сделали вид, что поражены точно так же, как и Ваня, и, разумеется, через час Ваню отпустили отдохнуть.
— Отлично, — заключил Стас, когда дверь закрылась. — Через час про сигнал будет знать весь корабль. Вообще, я тут подумал — хорошо, что народ в себя до конца так и не пришел. Все пока что как прибитые, мозги толком в кучу не собрали.
— Да, верно, — согласился Ит. — Паника, конечно, будет, но не такая, какой бы она стала, будь все в адеквате. Зой, что там по результатам? — спросил он. Зоя, которая сейчас сидела на месте, которой до того занимал Ваня, повернулась к ним.
— Всё намного лучше, чем мы думали, — сказала она. — По основным параметрам… это очень похоже на Землю, ну, собственно, что-то подобное мы и предполагали, но…
— Зой, это и будет похоже на Землю, — Ит вздохнул. — Процентов на восемьдесят будет. Да, сила тяжести поменьше, ноль девять, да, чуть иной состав воздуха, к которому придется адаптироваться, да, с биологией всё будет в первое время непросто. Но учти, сюда придет официальная. И если всё будет так, как я предполагаю, планету террофомируют в кратчайший срок, и приспособят под вас. Как под владельцев. Колониям иногда выдают такие бонусы, потому что это окупается.
— Как именно это может окупиться? — удивилась Зоя.
— Транспортная служба. Один терминал за полсотни лет окупит всё затраченное, и выйдет в прибыль. Вы потом с этим всем познакомитесь, и поймете.
— Игорь, чтобы это всё понять, нужны годы, — тихо сказала Зоя. — Я… боюсь, что так быстро разобраться будет невозможно. И поэтому я боюсь, что нас обманут, или сделают что-то плохое.
— Ты правильно боишься, Зой, — кивнул Ит. — Давай я дам тебе последний важный совет. Требуй отсрочку. Время для изучения всего, что нужно, время, чтобы разобраться. Требуй обучить тебя, и тех, кого ты выберешь. Да, вам нельзя будет покидать колонию, точный срок не скажу, потому что сам не помню, какой порядок, но — ты можешь требовать, именно требовать, прислать на планету тех, кто будет тебя обучать. Они обязаны это сделать. Только очень тебя прошу, не выдавай меня, — он улыбнулся. — Скажи, что дошла до этой мысли своим умом.
— Скажу, — кивнула Зоя. — Спасибо за совет. Я… я не люблю пробовать что-то решить, не имея всех исходных данных. Это неправильно. Если что-то делать, то на совесть.
— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Ит.
* * *
Рауф пришли на четырех кораблях — большой, основной, и три саппорта, впрочем, саппорты были немаленькие, а основной корабль, пусть и не мог тягаться размером с «Велесом», тоже оказался весьма крупным. По всей видимости, эта цивилизация предпочитала делать долгосрочные исследовательские экспедиции, и в этом был свой резон. Затраты, разумеется, значительные, но — только во время постройки и запуска, а так подобное предприятие вполне может себя окупить. Потому что исследователи запросто могут привезти что-то действительно нужное и полезное. От редкоземельных элементов, до артефактов, которые можно продать.
Или — они могут ввязаться в авантюру, подобную той, что происходит сейчас. В этом случае прибыль от экспедиции получится такая, что планета, отправившая подобную миссию, получит обеспечение на пару тысяч лет вперед минимум. Если не больше. Разумеется, Транспортная сеть. А как же. Транспортная, и долевое участие.
…Корабль рауф напоминал огромную звезду, висящую в пространстве неподалеку от «Велеса». Звезда имела четыре луча, к трем из которых были сейчас пришвартованы саппорты, они же — посадочные модули. Больше всего саппорты были похожи на длинных диковинных рыб, узкомордых, тонких, и явно были предназначены для работы на планетах с атмосферой. Ит мельком подумал, что, кажется, эта экспедиция тоже искала нечто подобное миру, к которому пришел «Велес», и не исключено, что к этому поиску могли приложить руку (или что у них там? лапу?) атлант, которые аккуратненько подкинули рауф нужную мысль. Или, что тоже нельзя исключать, действительно привели эту экспедицию сюда. Скорее всего, так и есть. Но про это пока что рано думать.
Связь установили быстро, и стали пробовать общаться — пока что это делали через протокол «тэмо», максимально упрощенный всеобщий, даже не разговорный, а символьный, то есть исключающий любое неправильное толкование. «Разговаривал» с миссией рауф Скрипач, который, как выяснилось, помнил «тэмо» лучше Ита, и договорился он довольно быстро — через два часа от корабля рауф стартовал в сторону «Велеса» маленький десантный бот, в котором, по расчетам Ита, было максимум четверо рауф. Да, с одной стороны это рискованно, с другой — правильно, потому что рауф не хотят напугать и без того натерпевшийся экипаж.
* * *
Сутки по кораблю ходили разговоры, и все были, как на иголках. Страх, надежда, неимоверное удивление, растерянность — всё это словно смешалось в клубок, и люди в какой-то момент оставили попытки как-то этот клубок распутать. Однако Зоя, к ещё большему удивлению Ита, сумела, пусть и не полностью, взять ситуацию под контроль. Она вышла в общую сеть, и начала вещание в реальном времени. Этого никогда не делали ни капитан, ни его помощники, и поэтому сеанс связи (именно так назвала этот разговор Зоя) произвел на экипаж сильное впечатление.
— Друзья и товарищи, — начала Зоя. — Все вы уже знаете, что произошла беда. Большая беда. Руководство нашего корабля, к прискорбию, унесла внезапная скоротечная болезнь, а двигатели оказались повреждены, но не из-за чьей-то халатности, а вследствие конструктивной ошибки. Отсек руководства заблокирован, потому что вирусное заболевание, ставшее причиной их гибели, заразно, и представляет опасность для всех нас. Капитан мужественно держался до последнего, но, к сожалению, от вируса «шторм» лечения не существует. Вы об этом знаете лучше меня…
Ит, который, разумеется, тоже слушал сообщение, одобрительно кивнул. Зоя уже второй раз употребила слово «знаете», и с его помощью сократила дистанцию между собой, и людьми, которые её слушали. Вы знаете, говорила она, я тоже знаю, наши мнения и знания схожи, мы на одной стороне, мы вместе. Кроме того, она не стала унижать капитана, которого уважали все, и ставить под сомнения его прежние действия. Правильно. Противопоставлять себя и погибшее руководство было бы скверным решением. А сейчас Зоя просто поднимает упавший флаг.
— Осознавая, что корабль находится на грани катастрофы, мы приняли решение запустить разведывательные модули, в надежде, что нашим спасением может стать планета. Во время запуска в канал связи одного из модулей вторгся посторонний сигнал, который находился на той же частоте. Именно поэтому сигнал был нами принят. Интеллектуальный модуль «Велеса» с легкостью расшифровал его, потому что используемый в сигнале код содержал ряд хорошо известных нашей науке последовательностей, с помощью которых можно было декодировать содержание. Если мы правильно поняли, этот код — по сути, стандартная форма приветствия, и сообщение о том, что миссия является исследовательской. Представители расы, с которыми нам предстоит встретиться, похожи на нас, это следует из описания, которое находилось в коде. Будем надеяться, что мы сумеем совершить контакт с этой расой, и что нам… — она сделала паузу. — Что нам помогут. Потому что помощь нам необходима. Обследуя отсек с ботами, мы обнаружили, что боты повреждены, и не подлежат восстановлению. Видимо, кто-то из руководящего состава, находясь в бреду из-за болезни, испортил технику. Но не теряйте надежды. У нас есть шанс, и мы приложим все усилия, чтобы этот шанс не пропал даром. Мужайтесь. Соберитесь. Возьмите волю в кулак, и будьте готовы к испытаниям. Мы будем бороться!
— Молодец, — сказал Ит, когда Зоя закончила вещание, и выключила коммуникатор. — Это было круто.
— Спасибо, — Зоя улыбнулась. — Надеюсь, меня хоть кто-то услышал и хоть что-то правильно понял.
— Сейчас сгоняю, и проверю, — решил Скрипач. — Думаю, что и поняли, и услышали.
* * *
Первая встреча состоялась на нижней палубе, в рекреации у достопамятного шлюза, того самого. Присутствовали на ней с одной стороны пятеро «участников заговора», по выражению Вари, а с другой — трое рауф, средних лет, одетых в легкие скафандры, и настороженных едва ли не больше, чем люди. Варя сперва предложила вести трансляцию, но Скрипач сказал, что от трансляции пока что следует воздержаться. Не надо. Трансляция будет, но со второго этапа переговоров. Не сейчас.
У бота, как понял Ит, была универсальная стыковочная система, предмет, который не так уж и часто встречается на третьем уровне, и скафандры, тоже весьма и весьма любопытной конструкции. Логично, что сказать. Хотя состав смеси, которой дышали на корабле, рауф и подходил, рисковать они не решились, и правильно сделали. Конечно, биологическая защита у этой цивилизации есть. Должна быть, потому что они уже в контакте с Транспортной службой, а транспортники предоставляют стандартную защиту практически даром, и всем желающим — им выгодно, чтобы клиенты не переживали о своём здоровье при переходе из одного мира в другой. Но… чёрт их знает, этих людей. Вдруг что-то пойдет не так, и они разгерметизируют отсек? Что тогда? Поэтому рауф были в скафандрах, и в силовых шлемах. В центре стоял сейчас высокорослый мужчина, слева от него — маленькая женщина, а справа — средний, возрастом, кажется, побольше, чем мужчина и женщина.
— Семейный подряд, — шепнул Скрипач. — Младший отец, и сын с дочерью. Прикольно.
— Помолчи, — приказал Ит.
— Если я буду молчать, они дырки друг в друге скоро проглядят, — справедливо заметил Скрипач. — Ладно, чего уж там…
Он сделал шаг вперед, и уже в голос произнес на всеобщем:
— Доброго времени, уважаемые гости. Приветствуем вас на борту корабля «Велес».
Мужчина рауф немного растерянно посмотрел на среднего, а затем улыбнулся, и ответил:
— Вы знаете всеобщий? Мы думали, эта раса ещё не контактировала…
— Эта раса ещё не контактировала, — подтвердил Скрипач. — Но мы с братом — да. Разрешите представиться. Агенты второго класса, отдел разведки, Официальная служба.
Он поднял руку, Ит тоже — на ладонях возникли светящиеся золотистые символы. И символы эти оказались рауф отлично знакомыми. Они снова переглянулись, затем средний осторожно спросил:
— Значит, мы прибыли поздно? Система уже имеет принадлежность?
— Да, система имеет принадлежность, — подтвердил Ит. — Но системе требуется куратор. Причина — низкий уровень цивилизации собственников. Место куратора свободно, мы можем подтвердить ваше решение службе, если вы согласитесь.
— Да, — тут же, не раздумывая ни секунды, произнес средний. — Мы согласны.
— Отлично, — кивнул Скрипач. — Таким образом, оба возможных слота заняты.
— Подтверждаю, — средний тоже кивнул.
— О чём вы говорите? — с тревогой спросила Зоя. — Можно, чтобы мы тоже понимали, что происходит?
— Да, конечно, — Ит повернулся к ней и ободряюще улыбнулся. — Сейчас. Уважаемые, нам нужно обеспечить синхронный перевод для представителей команды корабля. Вы нас очень обяжете, если решите этот вопрос.
— Сделано, — через секунду произнесла женщина. — Приветствуем вас, представители команды корабля «Велес». Расскажите, какого рода помощь вам требуется?
* * *
— Какие они… странные, — говорила Варя часом позже, когда они впятером вернулись в каюту. — Вроде бы две руки, две ноги, голова, хвоста нет, но… они какие-то бесконечно чужие. Аж мороз по коже.
— Это с непривычки, — успокоил Скрипач. — Некоторые даже считают рауф красивыми.
— Я не говорила, что они не красивые, — возразила Варя. — Они странные. Они не похожи на нас. Хотя вроде бы и похожи.
— Нет, Варь, не очень похожи, — вздохнул Скрипач. — Вы действительно разные. Но, опять же, дело привычки. Лучше пока не думай об этом.
— Не могу, — покачала головой Варя. — Ведь нам придется жить с ними рядом, верно? Как же я…
— Не придется, — покачал головой Скрипач. — Варь, вы для них выглядите точно так же чуждо, как и они для вас. Вы тоже вызываете страх и недоверие. К тому же существуют аспекты, которые делают их расу и вашу весьма далекими друг от друга, не смотря на внешнее сходство. Они даже размножаются не так, как вы.
— В смысле? — не понял Стас.
— Они трехполые. Для твоего успокоения — атлант, которые устроили это вот всё, имеют шесть полов.
— Ну, это как раз неудивительно, — пожала плечами Зоя. — Я читала, что на земле есть вид грибов, в котором этих полов семнадцать тысяч.
— Да, верно, — Скрипач усмехнулся. — Род Трихаптум. Но, понимаешь ли, биология вида во многом определяет его этику. Например, рауф считают всех без исключения людей очень ветреными и склонными к непристойному поведению. Так же они не понимают человеческой открытости, которая для них чужда, не понимают, почему люди агрессивны в ситуациях, которые агрессии, на их взгляд, не требует, и не проявляют агрессию там, где она нужна. Но… в более продвинутых мирах обе расы адаптируются друг к другу, и могут даже сосуществовать в пределах одной планеты. Таких случаев немало.
— Надеюсь, нам не придется с ними сосуществовать, — тихо сказала Варя. — Для меня это было бы слишком сложно.
— Вам и не придется, — заверил Скрипач. — Видеть будете, да. Общаться. Но не жить. Варь, не надо так переживать, пожалуйста.
— Вот именно, не надо, — вдруг сказала Зоя. — Ты совершенно ни о том думаешь. У нас куча проблем, а ты про какие-то мелочи говоришь. Не фиксируйся на этом, пожалуйста. Спрячь эти мысли куда-нибудь подальше, хорошо? Варь, мы договорились?
— Да, — кивнула Варя, впрочем, без особого энтузиазма. — Зой, я не буду больше. Просто сказала то, что думала. Извини.
— Понимаешь, я готова поговорить хоть с самим чёртом, и душу продать, лишь бы все мы спаслись, — сказала Зоя тихо. — И это не только из-за ребенка, нет, не подумайте. У меня просто такое чувство, что я обязана это сделать. Не понимаю, откуда это во мне появилось. Но я на что угодно пойду, лишь бы всё завершилось благополучно.
Ит подумал, что он, кажется, понял, что и откуда появилось, но решил, что говорить об этом не стоит.
* * *
Переговоры заняли в общей сложности сутки — рекордно короткий срок для такого сложного дела, и после завершения этих переговоров к «Велесу» подошел один из саппортов. Ит и Скрипач настояли, чтобы их тоже взяли во время первой высадки, мало того, они же предложили точку для посадки, и сумели настоять на том, что сесть нужно именно там. Они опасаются официальной, заметил Скрипач, и, в принципе, правильно делают. Нам это на руку сейчас. Да, согласился с ним Ит, нам это действительно будет на руку.
Саппорт при ближайшем рассмотрении оказался весьма и весьма маневренным для своих размеров, и управлял им опытный пилот — полтора часа полета прошли прекрасно, и сел саппорт именно там, где требовалось, всего в километре от предполагаемой точки, на большой поляне в долине, окруженной скалами и лесом. Почему именно это место? спрашивали рауф, для чего вам туда? Мы занимаемся проверкой одной интересной теории, ответил тогда Скрипач, нам нужно там кое-что посмотреть. Вы можете даже не выходить из корабля, дождитесь нас, и мы потом переставим саппорт на равнину, туда, куда вы хотели идти изначально.
Из корабля всё-таки решили выйти — и рауф, и люди. С командой разведки пошли Стас и Зоя, Варя идти отказалась. Сейчас восемь разумных стояли в шлюзовой зоне, ожидая команды пилота, и ждали. Все были в скафандрах, и все явно волновались. Ну, ещё бы. Рауф, конечно, уже видели чужие миры, но вот для людей этот опыт был первым, поэтому их волнение можно было понять.
Когда дверь беззвучно ушла в корпус, и пилот произнес по общей связи, что выход он разрешает, Скрипач повернулся к Зое, и сказал:
— Давай, выходи. Ты первая.
— Почему я? — опешила Зоя.
— Таков порядок, — пожал плечами Скрипач. — Хозяин входит в новый дом первым.
— У нас первой в дом обычно пускали кошку, — Зоя оглянулась в поисках поддержки, но все смотрели на неё, и молча ждали.
— Ты видишь здесь кошку? — спросил Скрипач. — Вот и я не вижу. Вперёд.
Зоя несмело подошла к шлюзу и выглянула наружу. А затем робко ступила на пандус, который опускался к земле.
— Смелее, — ободрил её Скрипач. — Да не переживай ты так, никто тебя не укусит, корабль всё сразу же проверил.
— Красиво, — Зоя всё ещё стояла, оглядываясь. — А здесь, оказывается, красиво…
Помедлив ещё несколько секунд, она медленно пошла вниз, становясь с каждым шагом всё ближе к морю светло-зеленой травы, к незнакомым цветам, к свету чужого солнца, и к своей новой судьбе.



Глава 23
Неучтенный фактор

 23 
 Неучтенный фактор 

Шлемы они отключили, как только отошли подальше от группы — впрочем, рауф, тот самый, молодой и рыжий, поступил точно так же, как и они двое. Едва группа скрылась за деревьями, он ткнул в сенсор, и сказал:
— Просто так я, что ли, за тотальную биологичку отдал столько денег? Кто не желал платить, пусть в шлемах и дальше ходит, а я не хочу.
— Ты с этим всё-таки поосторожнее, — предупредил Скрипач.
— Вы и сами сейчас…
— Мы это сделали, потому что нам защиту служба ставила, — напомнил Ит. — А у тебя стандарт, пусть и хорошего качества.
— Ничего со мной не будет, тем более что все пробы если не идеальные, то близко к тому, — ответил рауф. — Бывали мы в мирах и похуже. Намного хуже, — добавил он.
— Зуун, а сколько тебе лет? — спросил Скрипач. — Очень молодо выглядишь.
— Сто десять, — ответил тот. — Геронто, как вы можете догадаться. У нас богатая семья, если вы об этом. Могу себе позволить.
— Да нет тебе ста десяти, — усмехнулся Скрипач. — Тебе максимум полтинник. Не стоит пытаться придать себе веса с помощью возраста. И потом, кого ты хочешь обмануть? Вы в первый раз пришли втроем — отец, сестра, и ты. Причем сестра старше. Я прав?
— Ох. Ну да, прав, — Зуун усмехнулся, и покачал головой. — Вы меня поймали. Не очень приятно быть младшим, думаю, вы понимаете, почему.
— Понимаем, — покивал Скрипач. — Но всё равно, не нужно обманывать. Ведь проверить это проще простого.
— Проверять бестактно. Хотя ладно, давайте прекратим эту тему, — попросил рауф. — Скажите, а куда мы идём? Вы что-то ищете?
— Проверяем одну интересную старую теорию, — ответил Скрипач чистую правду. — Если наше предположение верно, мы найдем строение.
— Древнее строение? — у Зууна загорелись глаза.
— Древнее, — подтверди Скрипач. — Очень древнее. Но не обольщайся, там не будет ничего стоящего. Внутри пусто. Никаких артефактов там нет.
— Странно, — Зуун нахмурился. Дернул головой — у данного подвида это был жест, означающий сомнение. — Зачем вы тогда это ищете?
— Я же сказал, мы проверяем теорию, — терпеливо ответил Скрипач. — Если мы правы, то здание окажется на месте.
Они шли по лесу, обходя большие, сглаженные временем, валуны. Лес состоял из деревьев, которые, по незнанию, можно было бы принять за хвойные, но это, конечно, были не хвойники, а растения, больше всего похожие на земные воллемии, деревья юрского периода. Фауна, скорее всего, тоже будет соответствующая. На том же Окисте, например, по сей день сохранилась большая популяция аргов — сухопутная фауна, скорее всего, не перенесла терроформирование (теперь уже почти нет сомнений в том, что Окист подвергался терроформированию), а водная сумела адаптироваться.
Вскоре деревья стали реже, валуны ниже, и через пару минут они оказались на полянке, посреди которой стояла часовня. Да, такая же. Точно такая же, но… Ит присмотрелся, и понял, в чём разница. Купол этой часовни был лишен каких бы то ни было дополнительных элементов, тогда как купол часовни Окиста украшали изображения птиц.
— Это оно? — с интересом спросил Зуун.
— Да, — кивнул Ит. — Это оно. Пойдемте?
— Выглядит весьма скромно, — кажется, Зуун думал, что сооружение окажется домом или замком, и был слегка разочарован. — А что это такое?
— Никто не знает, — пожал плечами Скрипач. — Мы называем этот объект «часовня», но на самом деле, конечно, это что-то другое. Есть теория, что на подобных планетах могут находиться такие объекты. Только что теория подтвердилась.
Они приблизились к часовне, Зуун с деловитым видом вытащил анализатор, и медленно обошел часовню, считывая данные. Когда он вернулся, лицо его выражало недоумение.
— Возраст не определяется, — сказал он. — Ей что, больше десяти миллионов лет?
— Скорее всего, да, — кивнул Скрипач. — Примерно на порядок, хотя точно не скажу. Этого никто не знает.
— Но как такое возможно? — удивленно спросил рауф. — Ни одно сооружение не смогло бы сохраниться настолько долго!
— А это смогло, — пожал плечами Скрипач. — Зайдем?
Зуун с опаской посмотрел на темный проход, затем активировал шлем — Скрипач усмехнулся.
— Думаете, это безопасно? — спросил Зуун.
— Уверены, — ответил Скрипач. — Но если хочешь подстраховаться, без проблем.
Они вошли внутрь — полумрак, низкая каменная оградка, и ничего больше. Зуун включил на своем скафандре освещение, и принялся осматриваться.
— В точности как та, — тихо сказал Ит. — И расположение, и ориентация по сторонам света, и размеры, и даже оплавленный грунт — всё на месте.
— Угу, — подтвердил Скрипач. — Слушай, странное ощущение…
— У меня тоже, — подтвердил Ит. — Здесь она нас не видит.
— Зуун, — позвал Скрипач. — Отвлекись на пару минут, нам надо поговорить.
* * *
— Строго конфиденциально, парень, — тихо сказал Ит. — Никому не слова. Ни своим, ни чужим, ни рауф, ни людям. То, что мы тебе скажем, не должно выйти за эти стены. Ты понял?
— Нет, — Зуун нахмурился. — О чём вы?
— О том, почему и вы, и мы оказались здесь. Есть такая раса, атлант. Ты слышал о них?
— Нет, — снова сказал зуун. — То есть я знаю это слово, но… раса?
— И вас, и нас привели сюда они, — Ит помедлил. — Ваш корабль, равно как и наш, заражен. Нет, бояться не надо, вам они вреда не причинят, в отличие от человеческого корабля. Но если хочешь доброго совета, то запомни: будь максимально осторожен. И ещё… если у тебя будет такая возможность, постарайся тонко намекнуть руководству, что «Велес» должен быть уничтожен. И чем быстрее, тем лучше.
— Вместе с людьми? — рауф опешил.
— Ты идиот? — сердито спросил Скрипач. — Нет, конечно! Эвакуируйте оттуда людей, вместе с официалами, а потом выдай своим какую-нибудь теорию. Не знаю. Например, что «Велес» так и так разрушится, на орбите будут мотаться обломки, это опасно, это не нужно, и поэтому… придумай что-то, во что поверят.
— Совсем не факт, что это поможет, — добавил Ит. — Вряд ли она будет дожидаться, когда её прихлопнут, но попробовать стоит. Главное, чтобы она не поняла, что происходит.
— Она? — Зуун нахмурился. — Вы говорите сплошными загадками. Какая она? Кто такая она?
— Атлант. Зуун, что вы планируете делать с вашими кораблями? — спросил Ит.
— Как это — что? Мы вернемся домой, — пожал плечами Зуун.
— Попробуй настоять на дополнительной проверке, — предложил Скрипач. — Есть вероятность, что вам удастся обнаружить кое-что интересное.
— И ещё. Ты нашел того жука. Каменного. Помнишь? — спросил Ит.
— Да. Но вы откуда про это можете знать? — удивлению Зууна не было предела.
— От атлант, которая показала нам, как ты нашел жука в лавовом потоке, — Ии вздохнул. — Она нам показала — тебя. Незадолго до того, как ваш корабль вошел в эту систему. На вашем корабле резидент, который на связи с той атлант, которая прячется на «Велесе». Каменный жук, кстати, тоже атлант, у него более чем любопытная история. И вот как раз эту историю ты сможешь услышать, причем от людей. Расспроси женщину по имени Зоя о произведении, которое называется «Сказка о Тени». Узнаешь о происхождении этого жука. Более чем интересно, поверь.
— Вы меня обескуражили, — Зуун растерянно смотрел на них. — У меня нет…
— Приличных слов, и ты подобрал то, что было ближе по смыслу, из того, что есть во всеобщем, — хмыкнул Скрипач. — Не будь здесь нас, ты бы сейчас отчаянно ругался на родном языке. Я прав?
— Прав, — кивнул Зуун. — Что же делать?
— Мы уже сказали, что. Уничтожьте «Велес», после того, как заберете людей, и проверьте свои корабли. Эта планета, считай, уже заражена, но если сделать проверку, появится крошечный шанс, что вы не привезете эти подарки к себе домой, — Скрипач опустил голову. — Не пробуй сейчас что-то понять. Просто прими, как данность, то, что мы тебе сказали.
— Я попытаюсь, — осторожно сказал Зуун в ответ. — Вы говорите страшные вещи. Мне нужно время, чтобы это как-то осознать.
— Постарайся не тянуть с осознанием. И ни с кем об этом не разговаривай, ты понял? — спросил Скрипач требовательно. — Они слушают, и вас, и нас. Постоянно.
— Но сейчас…
— Сейчас они нас не слышат, видимо, их блокирует часовня, — ответил Ит на незаданный вопрос. — Снаружи ни слова, ясно? Дольше задерживаться тут нельзя, нам нужно возвращаться.
— Хорошо, — согласился Зуун. — На счет этой часовни — что с ней делать?
— Позаботься о сохранности, — попросил Ит. — Есть подозрение, что эти штуки лучше не трогать. Потихоньку предупреди об этом людей, хотя, подозреваю, первые годы им будет не до часовни. Вот что. Покажи им это место, объясни, что это нечто древнее, и что это нужно сохранять. И всё. Со временем они просто привыкнут, и потеряют к часовне интерес. Там, где мы видели такую же, местные вообще на неё никак не реагируют. Только молодежь туда летает, гадать.
— Гадать? — переспросил Зуун.
— Ну да, — Скрипач улыбнулся. — На свечках. Если тебя интересуют две вечные темы, а именно любовь и будущее, почему бы и не погадать. Пошли, у нас больше нет времени.
* * *
Лийга и Дана прилетели на следующий день, одновременно с официалами, которые пригнали к планете первый здоровенный транспорт — модульные жилые комплексы, различное оборудование, запас еды, техника под разные задачи. Рауф, как кураторы, были обязаны принимать участие в эвакуации, поэтому основной состав экспедиции приставили к работе, а руководство засело с официалами в их катере, решая уйму юридических вопросов — основание новой колонии дело хлопотное.
— Разведут сейчас бюрократию, — ворчал Скрипач. — Только бы Зойка не сплоховала, там, в этих договорах, сам чёрт ногу сломит.
— Это временные контракты, — напомнил Ит. — Если что, потом переиграют. Плохо только то, что первый год им во времянках жить придется, пока не проведут разведку, и не выберут место для постоянного поселения.
— Думаю, они справятся, — Лийга была происходящим явно недовольна, и недовольства своего не скрывала. — Ну у вас и видок. Красавцы, ничего не скажешь.
— Вы ужасно выглядите, — с грустью добавила Дана. — Похудели, устали…
— От атлант ещё прилетело, — напомнил Скрипач. — Голова до сих пор болит.
— Давайте убираться отсюда, — предложила Лийга. — Вам здесь уже точно делать нечего. Часовню нашли, теорию подтвердили.
— Попрощаться сходим, и уберемся, — согласился Скрипач. — Если ты думаешь, что мы хотим тут быть, ты ошибаешься. Не хотим. Так что вы раскочегаривайте катер, а мы пошли прощаться.
* * *
Лийга и Дана пришли на небольшом саппорте, который Лийга, кажется, одолжила у всё той же официальной. Обратно идти предстояло около четырех суток — в Белой зоне открыли всего два портала, ведущих к безымянной пока планете, и, поскольку через эти порталы сейчас проходили транспорты Официальной службы, приходилось ждать очереди. Ничего страшного, сказал Скрипач, подождем, не развалимся. Как раз за это время отдохнём и подлечимся. И поедим, наконец, что-то нормальное, а то еда, которая была на «Велесе», за эти годы осточертела.
— Нет, я не сталкивалась с атлант, — сказала Лийга после того, как Ит спросил её о резидентах. — Ни разу. Только мельком слышала о них что-то, но не более того. Кажется, у них действительно нет своих постоянных миров, они что-то вроде кочевников. Зивы имеют свои планеты, эти — нет.
— И в этом как раз была наша главная ошибка, — с горечью сказал Скрипач. — Мы знали, в теории, что есть такой вид. Но никогда о нём не думали. Сталкивались пару раз, но не более того. Их сектор Круга…
— Двенадцатеричного? — уточнила Дана. Ит кивнул.
— Да, именно. Круга по расам для нашего сектора, скажем так. Так вот, эта раса не входит в наши параллели, она отстоящая, а это значит, что не принадлежит к тем шести, с которыми может полноценно контактировать наш вид, — пояснил Скрипач. — Где-то она трактуется, как шестая, где-то нет. Спорный вопрос. То есть, в теории, нам подходят похожие миры, мы дышим воздухом со схожим составом, но… но вот дальше — всё. Они нам чужие, мы им тоже.
— Но зивы в наш круг входят, — возразила Дана. — И они нам тоже чужие.
— Верно, но они всё-таки ближе к нам, чем атлант, — Ит вздохнул. — Мы их не учли. А они нас, как выясняется, учли, причем так, что мало не покажется. Мало того, этот вид, как сейчас выясняется, завязан на Архэ, причем чуть ли не весь. Предание о Тени — я не могу больше называть это сказкой — существует во всех их культурах, если мы правильно поняли даму атлант, с которой общались. И что-то мне подсказывает, что это отнюдь не первое противостояние, в котором они принимают участие.
— А вот с этого места поподробнее, — приказала Лийга.
— Сейчас расскажу, — пообещал Ит. — Только сделай нам всем чаю, потому что, боюсь, это получится долго.
* * *
Сказка о Тени — это некое ключевое событие, которое в какой-то момент стало для атлант, как для расы, определяющим. Когда оно произошло, что ему предшествовало, и чем оно на самом деле закончилось — узнать не представляется возможным. Однако факт того, что атлант принимают участие в становлении Архэ, теперь можно считать доказанным. Причем участие это удалено от момента появления самих Архэ на такой огромный срок, что про подобное никто до сего момента даже не задумывался. Можно попробовать разобрать этот момент на примере Окиста, и на примере планеты, возле которой сейчас находится «Велес» и корабли рауф.
Что такое Окист? Это внецикличный мир, являющийся старой колонией, населенной людьми, курируют которую рауф. Причем сами рауф, что интересно, в этой самой колонии появляются исчезающе редко, оставив убыточную планету на откуп людям, и иногда подкидывая этому миру какие-то средства для существования. При этом, что тоже любопытно, они не дают законодательным путем Окисту развиваться практически никак. Там строжайший регламент на всё. От деторождения и количества проживающих на планете людей, до использования сельскохозяйственных удобрений и отстрела аргов. То есть Окист целенаправленно и в течение длительного времени по сути дела консервировали, и продолжают консервировать, и причины этой консервации на самом деле неизвестны никому. На самом же деле…
На самом деле функция этой планеты — стать местом воплощения одной-единственной инкарнации Архэ. Потому что инкарнация эта должна появиться на свет в строго определенных условиях, которые будут формировать личность Архэ так, как это требуется для осуществления работы Слепого Стрелка. Архэ, появившихся на свет при других обстоятельствах, Стрелок отбраковывает. Это мы уже, к сожалению, видели. И не один раз.
Такой мир весьма непрост, и многому способен научить. Лин и Пятый, юность которых прошла на Окисте, вынесли оттуда много больше, чем может показаться на первый взгляд. И система представлений о вселенной, и этическая модель, и характер, и ещё очень много всего подарил им двоим именно Окист. И зря мы с тобой, рыжий, когда-то над этой планетой посмеивались. Хорошо, хорошо, мы это делать перестали, но только сейчас мы понимаем, насколько прав был старый ми́стик, который сказал нам, что Окист намного сложнее, чем мы можем себе представить.
* * *
— Ит, подожди, — попросила Лийга. — Одну секунду. То есть ты утверждаешь, что прежняя концепция несостоятельна?
— Нет, конечно. Я утверждаю, что она не полная. Мало того, я теперь уверен в том, что она даже с учетом этих новых факторов не будет полной.
— Не будет? — переспросил Скрипач. — Ит, ты уверен? Почему не будет? Мы забрались очень далеко, к самым истокам основания колонии на Окисте — если, конечно, соотнести планету, к которой мы пришли, и Окист. Куда дальше-то?
— Часовня, — пожал плечами Ит. — Рыжий, часовня там уже была. А это значит, что до истока мы так и не дошли. Скажу больше — мы, причем не только мы, не рассмотрели и половины факторов сигнатуры Стрелка. Очень надеюсь, что Берта сейчас тоже поняла это, потому что на самом деле это очень важно.
— В смысле — не рассмотрели половину? — удивилась Дана. — Погоди-погоди. Вы трое, принцессы и наблюдатели, Контроль, Окист… чего опять не хватает?
— Всего, — ёмко ответил Ит. — Рауф, которые были учителями, Встречающие, истории планет Контроля, которые принимали Архэ, истории кластеров и кластерных станций — с другой стороны, как ты понимаешь… И часовни. Давным-давно Берта сказала, что видела выстрел Слепого Стрелка, как огромный топологический объект, но сейчас становится понятно, что она видела не весь этот объект, а лишь его фрагмент. Он ещё больше, и ещё сложнее, чем нам казалось. И чтобы разобраться уже окончательно…
— Мы не разберемся окончательно, — покачала головой Лийга. — Это невозможно.
— Почему? — Ит повернулся к ней.
— Потому что для того, чтобы это понять, нужно быть истинным Богом, — тихо сказала Лийга. — Я понимала, что оно огромное, я пыталась осознать себя, как часть этого, но… всё равно, мы не более чем фрагмент, а фрагмент не способен осознать целое. Догадываешься, почему?
— Несовершенство инструментов восприятия, — сказал Ит. Лийга кивнула.
— Именно. Не пытайся поднять камень, который создал, если это, конечно, действительно был действительно ты. Камень тебя победил. Заранее. Может быть, это тоже часть замысла.
— Как знать, — Ит пожал плечами. — Можно мне продолжить? Я не закончил, хотя осталось там не очень много.
— Ну, давай, — милостиво разрешила Лийга.
* * *
Так вот. Эта планета за долгие годы сформируется так, как требуется, чтобы Архэ, которые там возродятся, стали теми, кем им до́лжно стать. Лийга, помнишь слова Метатрона о том, что в вашей части Сферы с Архэ что-то случилось? Нужно обязательно будет доложить, что ситуация исправится. Уже исправляется, потому что сейчас мы видели начало создания места возрождения для новой пары. А это значит, что вторая часть тройки вернется тоже. Архэ гомеостат, и восстановит себя, главное — просто ему не мешать, отойти в сторону, и наблюдать, не привлекая к себе внимания. К сожалению, этому восстановлению может помешать другой процесс, но — сейчас речь не о нём.
А теперь пара слов про атлант, и про то, что раса, как выяснилось, представляет собой реальную, вовсе не гипотетическую, а именно реальную опасность для множества живых существ. Печальным примером служит та Земля, которую покинул Велес, и которая в результате действий атлант обречена. Понятно, что изучить расу, у которой миллиарды форм, и которая привлекать к себе внимания не хочет, чертовски сложно. Понятно, что про атлант знают, разумеется, но знают явно недостаточно. Понятно, что сами атлант не очень-то и хотят, чтобы про них знали, но… Требуется хотя бы держать их в фокусе внимания, и учитывать их возможное воздействие в ситуациях, которые кажутся большинству разумных абсурдными и нелогичными. Они выглядят нелогичными для нас, но ведь атлант строят свои собственные логические связки, и то, что кажется для нас неправильным, для них может быть само собой разумеющимся. Взять хотя бы то, как атлант на «Велесе» преподнесла нам «Сказку о Тени». Да, верно, она считала, что таким образом можно вложить людям в голову нужную продвигаемую идею, и что она может научить — да, именно научить — людей думать так, как ей требуется. Абсурд? С нашей точки зрения — да. С её точки зрения — нет. А теперь, на секунду, представьте себе состояние экипажа, который находился под тройным воздействием.
С первой стороны — капитан с помощниками, реальная власть, которой боялись, и которую уважали. Не могли иначе, что само собой разумеется. Тут и обсуждать нечего. Глубоко индоктринированные, послушные, исполнительные люди просто не умели мыслить по другому, и выходить за установленные рамки. Доктрина номер один.
Со второй стороны — атлант со сказкой, причем идея сказки находится в конфликте с первой доктриной. Сопричастность к Тени для таких людей является, по сути, бунтом, а бунт недопустим и невозможен с точки зрения первой доктрины. Именно поэтому часть людей, проходившая сказку, утверждала, что находится на стороне правителя. Ведь в таком случае эта позиция не входила в противоречие с первой доктриной.
С третьей стороны — вторая атлант, которая довела доктрину номер один до полного абсурда, поставив людей на грань самоуничтожения, и выдав тем самым новое противоречие. Доктрина номер один самоубийство исключала — капитан заботился об экипаже, и уж точно не желал никому смерти, а вот третья доктрина подразумевала извращение первой до предела, который находился за гранью добра и разума. То есть третья доктрина находилась в противоречии и с первой, и со второй.
И вот в этом заколдованном треугольнике метался, не находя выхода, несчастный экипаж, обреченный на смерть, метался, и пробовал у себя в головах найти хоть какой-то компромисс, соотносил первую доктрину и третью, пробовал исключить вторую, и это не кончилось бы добром, если бы не обстоятельства, и…
И Данил с Зоей, которые оказались сильнее всех трёх доктрин разом. Точнее, оказалась Зоя, но она, будучи скромной, уступила пальму первенства человеку, которого считала своим мужем. И стала проявлять себя лишь после того, как произошло непоправимое. Как знать, может быть, всё сложилось бы иначе, но вторая атлант поступила так, как поступила, и Зоя сейчас становится тем, кем должен был, теоретически, стать Данил. Тем самым горящим сердцем, призраки пламени которого способны пережить тысячелетия.
* * *
— Да, на счёт атлант ты, пожалуй, прав, — согласилась Лийга. — Это нужно будет поискать. И подумать, что с этим делать.
— Боюсь, что ничего с этим сделать невозможно. Равно как и с зивами, — Ит вздохнул. — На счет атлант не скажу, а вот зивы на том же Окисте точно есть. Когда мы… завершили довольно сложную работу, один из них, из зивов то есть, прилетел к Пятому, поговорить, одолжив для этого местную птицу. Поговорил. И больше они на связь не выходили. Если там есть зивы, то, возможно, есть и атлант. Но они ничем и никогда себя не выдавали. Зивы, кстати, тоже. Они молча наблюдают. Веками.
— Или ждут, — Лийга задумалась. — Такое тоже вполне возможно.
— Возможно, — согласился Ит. — Сейчас важно другое. Хотя на это ушло много времени, я не могу сказать, что оно было потрачено зря. Мы получили в итоге даже больше, чем изначально планировали. Мы не только нашли часовню, мы поняли процессы и принципы формирования новой точки, и узнали хотя бы часть подробностей о втором резиденте. Так что я считаю, что мы смотались удачно.
— Смотались, скажешь тоже, — недовольно произнесла Дана. — Столько лет убить на это всё…
— Это того стоило, — Скрипач улыбнулся. — Теперь надо решать, что мы делаем дальше.
— У меня есть идея, — сказал Ит.
— Ты о чём? — с интересом спросила Дана.
— Там, на корабле, я видел сон, — Ит помедлил. — В этом сне была наша жена, Берта, и скъ’хара, Фэб. И Фэб принес Берте книгу, которую, по его мнению, Берте было необходимо прочитать. Сон был очень яркий, и я думаю, что это мог быть вовсе даже и не сон. Просто… просто я что-то увидел, с той стороны. Так вот, собственно. У нас будет время на отдых после этого заброса, и я предлагаю смотаться в какой-нибудь мир второго уровня, и поискать эту книгу.
— С ума сойти, — покачала головой Лийга. — Ит, кажется, тебе действительно нужно отдохнуть. Искать в реальности книгу, которую ты видел во сне? Это не слишком?
— А что за книга? — спросила Дана. — Как она называется?
— «Похождения Аполлинарии Онсет, или Азбука для Побежденных», — ответил Ит. — Я запомнил, как выглядела обложка. Лий, я понимаю, что это звучит, как полный бред, но что нам мешает хотя бы попробовать? Мы же ничего не теряем.
— Имя говорящее, — задумчиво произнес Скрипач. — Аполлинария — означает «светоносная», или, если угодно, «сияющая», а Онсет — похоже на французское «onset», то есть начало. Любопытно. Даже если это глюк, всё равно любопытно.
— Так и я том, — кивнул Ит. — Нам дадут минимум полгода на отдых. Может быть, даже год. После таких забросов так положено, между прочим. Так что почему нет? Подбросим монетку, выберем мир, в открытой зоне, конечно, и смотаемся туда. К тому же Дана, наверное, соскучилась по той реальности, в которой выросла.
— Вовсе нет, — запротестовала Дана. — Нисколько не соскучилась. Правда-правда. Та реальность, в которой я живу сейчас, нравится мне намного больше. Разве что… — она замялась. — Только если прикупить что-то недорого для поделок, если получится. Через транспортников заказывать или самой летать куда-то — это же разориться можно.
— И платье, — присовокупила Лийга. — Натуральное от и до, и на заказ. Хотя нет. Три платья. Нет, четыре. Одним платьем вы от меня точно не отделаетесь.
— Уговорила, — хмыкнул Скрипач. — До сих пор вспоминаю, как ты тогда танцевала в платье весной у реки. Это было красиво, Лий. Честно.
— Я знаю, — она усмехнулась. — И ещё. После этой прогулки за книгой я хочу вернуть себе своё лицо. Мне надоело быть человеком. Устала. Вы не против?
— Нет, конечно, — заверил Скрипач. — Как по мне, тебе и так, и этак хорошо, но тут всё зависит от твоего желания.
— Вот и решили, — кивнула Лийга. — Аполлинария Онсет, значит. Да, любопытно. Это более чем любопытно…

 Конец первой книги 

 Октябрь — декабрь, 2024 г. 
 Москва 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
        Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться         Censor Tracker         или         Антизапретом        .      
        У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в         Ответах        .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Экспедиция "Велес"